Читать пред
http://www.proza.ru/2008/09/15/185
ЗИМНЕЕ СОЛНЦЕСТОЯНИЕ
Солнцестояние 21 декабря 2010 г. открывает зодиакальный знак Козерога, знак формирования целей. В этот день нужно найти время, чтобы прикоснуться к глубинам своей жизни. (Из Интернета)
Недавно обрела неожиданного коллегу на Прозе ру, Сергея Яруллина, оказавшегося моим, вполне близким родственником, а точнее – двоюродным племянником. Мы начали переписываться, слать друг другу фотографии и сведения о родственниках. Как для Сергея, так и для меня, общение принесло немало открытий, особенно порадовали фотографии. Мне пришлось идентифицировать личности или пейзажи из фото альбома, доставшегося Сергею по наследству от деда, которого он никогда не видел, а для меня они, словно весточки из далекого прошлого, ибо его дед - мой любимый дядя Всеволод Треумов. Фотографии возвращали к глубинам моей жизни, потому что все они относились к довоенной поре и заканчивались серединой пятидесятых годов. Надо сказать, что моя мама (сестра Всеволода, Тамара) не отличалась аккуратностью в обращении с нашим домашним архивом: карточки лежали не разобранные в ящике стола, они портились, терялись. Но зато все сестры и братья семьи аккуратно пересылала друг другу свои фотографии, а значит, так, или иначе, я могла видеть их в детстве. Но я расскажу лишь о тех, которые особенно тронули.
Из отвернутого уголка ватного одеяла, украшенного скромными кружевами парадной пеленки, выглядывает мордашка сытенького младенца. Да это же, Вадик! Мой брат! Сразу видно! И это очень приятно, так как слышала от умных людей, что узнаваемость в ребенке, да еще новорожденном, взрослого, а тем более, далеко не молодого, хороший признак душевной чистоты этого человека. Малыша только что принесли из родильного дома, и наш папа запечатлел новорожденного, а заодно и меня с моей подружкой. Это март 1937 года. Не могу сказать, что на моем лице радость встречи с братом, которого я буду любить. Пока - настороженность.
Но я сразу подумала о папе. Незадолго до рождения сына, Сергей Дмитриевич Романов, купил машину, чудо техники того времени, дающую возможность владельцу почувствовать себя немного волшебником. Это Фотокор с универсальной пластинчатой камерой формата 9 на 12, выпущенный нашей промышленностью в 1930 году, аппарат, требующий очень устойчивой опоры, иначе любой «косяк» - и кадр испорчен безвозвратно.
К моменту появления наследника, у папы уже накоплен некоторый опыт, отчего ему не пришлось долго налаживать камеру, подобно новичку, старания которого описывают бывалые корреспонденты, сравнивая радость получения качественного снимка с гордостью отцовства. Кто не испытал подобного, тот не поймет этого волшебного чувства. И тут у папы сразу обе радости!
Интересно, как папа совмещал их в дальнейшем?
Второй снимок был большим сюрпризом. Раскрытию его предшествовала фраза - «возможно, эта женщина не нашего семейства, а какая-нибудь актриса». Открыв, я испытала нечто, похожее на вспышку молнии, только вместо грома, который приходит вслед за нею, осознание, что вернулось потерянное прошлое. Вернулась моя молодая, красивая мама, Тамара Александровна, парадный портрет, которой, несомненно, я видела в детстве. Он исчез, неизвестно когда и неизвестно – куда.
У мамы, не свойственная ей прическа. Она, явно, раскудрявилась по этого случаю.
На третьем – пейзаж. Над оврагом, на склонах которого растут живописно искривленные деревья, перекинут потрепанный временем деревянный мостик. На его середине стоит мама, ее сестра Августа и я. Снимок, думаю, 1940 года.
Вдали виднеется река, несомненно, Клязьма. Эта замечательная речка, которая, как говаривал мне Борис Заходер, «словно собачонка, бегает за тобой». Действительно, она и в Болшеве, где прошла и проходит по сию пору моя жизнь, и в Коврове, откуда мы родом. Но в Коврове нет таких оврагов возле реки. Значит – Болшево. И, снова, словно свет озаряет мою память. Ведь это овраг рядом с моей школой, в которую я поступила в 4-й класс, когда мои родители, покинув Подлипки, переехали в собственный дом, построенный в Болшеве перед войной.
И, не откладывая дела в долгий ящик, я поехала к этому оврагу. Давно не была возле своей школы, да и не удивительно. Она, словно и не она, потому что прекрасная старинная усадьба, приспособленная под школу, сгорела в 1950 году. Теперь, на ее месте стоит каменный трехэтажный стандарт, так неуместно смотрящийся на высоком берегу Клязьмы. Однако, подойдя к левому берегу оврага, увидела крутой противоположный склон, накатанную ледяную горку, тянущуюся от школы; ребят, скатывающихся с нее, как когда-то и мы, на чем только можно – на ранцах и портфелях, на фанере и просто на заду. Эта картина примирила меня с потерей родной школы. Пройдя вдоль оврага в сторону реки, увидела мостик. Но, не тот, деревянный, а металлический, на сваях из стальных труб. Прогрохотав по железному покрытию, постояла на середине моста, представила, с какой точки папа снимал нас.
Именно это, столь будничное зрелище, как мост, перекинутый с одного берега оврага на другой, и было живым прикосновением к прошлому, перекинутым из настоящего, в день зимнего солнцестояния
21 декабря 2010 года.
Фото . Тамара Александровна Треумова - Романова. Снимок, примерно начало или середина тридцатых годов прошлого столетия. (март 1907 - март 1984г.)
Остальные два снимка можно посмотреть на "Солнцестояние - иллюстрация 1". "Иллюстрация 3"
http://www.proza.ru/2010/12/26/641
http://www.proza.ru/2010/12/26/649