15. Таинства охотничьего промысла

Владимир Теняев
… Ловля на живца-гольяна принесла требуемый результат. В течение пары следующих дней сподобился вытащить пару осетров вполне подходящего калибра –  весом не менее трёх-четырёх килограммов и ещё несколько штук поменьше. Везло ли сказочно, или место попалось удачное, или наживка привлекательная... Не знаю! Скорее всего – всё вместе взятое. Я учёл предыдущие «промахи» в вопросе проветривания рыбы и больше ошибок с собачками и берёзками не повторял. Пришлось поступить радикальным способом – залезть на крышу домика, протянуть верёвку от ближайшего дерева и развесить балыки. Для страховки ещё и снизу подпёр приличной по высоте рогатиной... Времени потратил много, но зато уже пребывал в полной уверенности, что никакая зараза туда не допрыгнет, покушаясь на сказочное богатство...

Не хочу, чтобы создалось ложное представление о лёгкости рыбалки в тех местах. Всё так же, как и везде – могут быть удачи и неудачи, слабый клёв или полное отсутствие. Это зависит и от места лова, и от времени года и суток, и от погодных условий. Без рыбы не останешься никогда, но ведь невозможно к гольяну прикрепить ярлычок с надписью «только для осетра»! Сожрать такого живца, нетрадиционного для реки и обитающего лишь в озёрах, стремится любой хищник. Будь то окунь, здоровенный «соплюк»-ёрш, щука и даже язь. Поэтому что вытащишь при очередной поклёвке, остаётся полной загадкой до самого последнего момента. Перебрасывать снасть приходится очень часто, и расход гольяна велик. Конечно, лучше всего пробовать периодически насаживать разную наживку, чтобы определить гастрономические предпочтения речных представителей в данный момент.

Поклёвка осетра имеет замечательную особенность, по которой сразу можно определить, что на снасти именно он! Если рыбина «села» на крючок и не сорвалась сразу, на водной поверхности можно увидеть характерный всплеск. Рыбина поднимается вверх и переворачивается в воздухе, пытаясь сойти с крючка и освободиться. Рыбаки называют этот момент словами «закидушка сыграла», но имеется в виду, что сыграла именно пойманная рыба. Тогда уже точно знаешь – тянуть следует весьма аккуратно и осторожно, но вместе с тем и достаточно уверенно, так как добыча сопротивляется до последнего и в любой момент может сорваться с крючка.
 
Сами представляете, как бьётся сердце в момент, когда уже видишь силуэт рыбины и прикидываешь вес сопротивляющейся добычи. А она ходит из стороны в сторону, порывается сойти, особенно почувствовав под брюхом мелководье! И бывает, что перед самым последним усилием вытянуть её на берег, тоже последней решительной попыткой осётр срывается и уходит в глубину, дразня вилянием хвоста... Не зря говорят, что самая крупная рыба –  та, которая сорвалась. Страшная досада на себя, неудачный крючок, на то, что как-то не так тащил... Да на всё!... Примерно это ощущает рыбак, упустивший мечту-удачу, которая уже трепыхалась практически в руках... Такое чувство знакомо каждому, кто хоть однажды пытался ловить рыбу. Не важно какую! Главное, что её видел, чувствовал и почти вытащил. Но – не вытащил...

Тем не менее желанной рыбкой тестя и родителей в период грядущего отпуска я обеспечил. Да ещё и оставалось полакомиться. Пару-тройку свободных дней посвятил  чему-то другому. Однообразие происходящего слегка утомило, срочно хотелось чем-то ещё заняться, поменяв вид деятельности. Вечерком ненавязчиво предложил услуги и посильную помощь в завтрашней проверке снастей. Рыбаки знали, что помощи особой ожидать не приходится, если не сказать большего. Ну, не мог я наравне работать с профессионалами, однако «скрасить» общество бестолковым присутствием или просто чем-то подсобить — это уж запросто! Главное, чтобы не мешал и не путался под ногами.

Назавтра решили поехать с Сашей, самым молодым из рыбаков. Ему стукнуло лет сорок. Чернявый, кучерявый, смуглый, сухопарый и жилистый. Руки и пальцы, как и у всех рыбаков, заскорузлые, мозолистые и цепкие. Уверенность сквозила и в походке, и в каждом отточенном жесте. Никаких лишних движений, всё просчитано и оправдано. С юмором у рыбаков тоже полный порядок. Значит, особенных проблем с общением и взаимодействием не возникнет!
 
Да и самому довольно интересно «вживую» посмотреть на рыбацкий труд. Понятия о том, как работают профессионалы-рыбаки, имелись очень общие. Какие-то смутные и неопределённые, почерпнутые в основном из книг и кадров кинохроник. Там рыбаки –  картинно радостные, счастливые и страшно довольные. Рыбы ловится столько, что девать некуда: выскакивает и вываливается за борт лодки, или её черпают здоровенными ковшами из невода. Эдакая синекура и сплошной отдых на свежем воздухе, всемерно укрепляющем здоровье и располагающем к долгой, сытой и богатой жизни... Всегда при рыбных деликатесах. Не жизнь, а малина! И ещё деньги за это платят!! Ну, а то, что чёрная и красная икра непременно ложками и трёхлитровыми банками трескается их домашними, включая кошаков, так это уже... Само собой разумеющееся! И остальные вокруг завидуют по-чёрному и болезненно переживают, что упустили шанс стать настоящими рыбаками...

Конечно, я не был настолько глуп и наивен, чтобы полностью верить пропаганде советских времён, ведь жил в реальном мире и кое-что видел и понимал. Да и не первый год уже работал в Якутии. Однако проза увиденного никак не совпадала с романтическим имиджем рыбака-артельщика. Первые дни, проведённые в артельном сообществе, здорово подорвали авторитет агитационных книг и кинохроник. Не всё оказалось таким лёгким, красивым и завидным. Далеко не всё, если совсем не наоборот. Завидовать практически нечему. И наперебой дать денег взаймы рыбаки не предлагали в стремлении поскорее избавиться от излишков. Как-то не связывалось... Не совпадал сложившийся образ крепкого хозяина речных просторов с реальностью. А других рыбаков для сравнения на горизонте не наблюдалось!

… Утром позавтракали, сели в лодку и поехали. Куда именно, знал только Саша. Снасти ставятся в местах, известных только артельщикам. Если кто-то просил напарника заехать проверить свои сети, это иногда вызывало массу дополнительных уточняющих вопросов. Места постановки средств лова стараются сохранять более-менее постоянными, лишь с незначительными изменениями, но они случаются. И учитывая, что «на хозяйстве» в лагере рыбаки дежурили по очереди, такая неожиданная перемена сегодня могла вызвать неприятность: сменщики могли просто не найти снастей завтра.

Я совершенно не представлял, где и сколько сетей предстоит «окучить». Да и что сетей у рыбаков тридцать километров, узнал лишь потом, из случайно обронённой фразы. В голове такая длина снасти как-то не укладывалась, поэтому не вполне верил и полагал, что мне чуток привирают и преувеличивают, стремясь поразить и удивить.

… Солнышко быстро поднималось и пригревало, обещая хороший денёк. Свернули в протоку между островами, совсем недалеко от основного лагеря. Здесь намечен первый пункт остановки. Сеть оказалась небольшой, всего метров тридцать. Предстояло проверить, выбрать пойманную рыбу и поставить снова. Впервые увидел и услышал, как плюётся и громко матерится Саша, но не на меня, а на рыбу! В сети обнаружились громадные дыры, проделанные, как оказалось, щуками и каким-то другими крупными рыбинами. Но без самих «торпед», успешно вырвавшихся на свободу.

Запутавшейся в ячеях рыбы оказалось много, крупных щук – тоже. Но это отчего-то не радовало напарника. Почти всех щук Саша выбросил в воду или на берег. Он объяснил, что и щука, и окунь, и сорога, и... почти вся известная мне рыба считается сорной и некондиционной. Цена на неё какая-то уж слишком смешная, и плана на такой улов не дают. Оплата, соответственно, очень маленькая. И что эту рыбу есть смысл брать, если нет более ценной и дорогой. В таких случаях сорная рыба сдаётся для покрытия плана «валом»: «План по валу – вал по плану.» –  Надеюсь, смысл понятен. Даже назывались точные цифры стоимости каждого вида рыбы. Точно уже не помню их, но что-то вроде семидесяти копеек за килограмм самой ценной и копеек десять-пятнадцать за тот же килограмм сорной. Пропорция не точная, но приблизительно такая.

C первой сетью справились слишком, на мой взгляд, быстро и по-варварски. Поскольку она оказалась основательно «прокомпостирована» речными монстрами, ставить её назад никакого смысла не было. Вытряхнув рыбу в лодку, Саша сунул сеть в мешок и сноровисто поставил сухую. Запас починенных сеток находился в другом мешке. Потом рыбу пересыпали в третий мешок. Затем поехали в другом направлении. Места постановки снастей рыбаки выбирают сами. Методом научного «тыка» или по ещё каким-то неведомым признакам. Выбирают чем-то понравившиеся протоки и заводи. На основном русле Лены нет смысла этого делать. Течение и глубина очень велики. Да и перегородить мощную реку вряд ли удастся. Там постоянно курсируют лодки, катера, баржи и другие немаленькие суда. Разыгравшийся ветерок может начисто свести на нет все попытки лодочника удержаться на снасти, да и на стремнине в одиночку это сделать практически невозможно. Не надо забывать, что регион рыбного промысла тоже чётко оговорён, обозначен и утверждён высокой инстанцией. Здесь существует достаточно жёсткий принцип районирования и делёжки реки среди различных рыбзаводов. И конкуренция тоже присутствует. Всё весьма тривиально!

Остальные Сашины сетки находились в таких речных закоулках, что я просто диву давался, как удаётся их отыскать... Очень старался с полуслова выполнять любые команды и просьбы, но получалось как-то коряво и неуклюже. Много суетился, стараясь проявить рвение и усердие, но, по-моему, всё-таки больше мешал, нежели помогал. Саше приходилось терпеть и моё присутствие, и такую «неоценимую» помощь.

Довольно скоро я наелся экзотикой и новизной того, что рыбаки проделывали изо дня в день. Солнце припекало, а сети, всё новые и новые, никак не заканчивались. И даже не представлял, сколько ещё предстоит проверить и распотрошить. Спросить тоже постеснялся, чтобы не вызвать нежелательной реакции и насмешек. Особую проблему доставляли маленькие остроносые и колючие «шильца», об этом уже упоминалось. Вытащить их из сети – очень трудная задача. Приходилось одевать толстенные рукавицы. И если в сети обнаруживалось всего-то штук пять-шесть, даже они собирали на себя всю сеть, перекручиваясь и стараясь освободиться. Беда ещё в том, что если такие монстрики попадались в сеть сразу после постановки, то в дальнейшем другая рыба могла и не застрять вовсе, так как высота снасти заметно сокращалась из-за скручивания. В общем, в разных местах получалось то густо, а то и вообще пусто...

Из таких маленьких «шилец» позже я научился делать оригинальные сувениры, которые не зазорно преподнести в подарок. Рыбка круто солится, предварительно распотрошённая и без жабер. А потом высушивается на солнышке.  Иссыхается со временем до состояния пластмассы и никакого запаха не имеет. Окончательный вид придаётся бесцветным лаком, да ещё для придания большей привлекательности глазки можно подретушировать масляной краской. Такие пятнадцати-двадцатисантиметровые подарки всегда пользовались неизменным успехом и с удовольствием принимались абсолютно всеми.
 
К обеду уже начал уставать от однообразия проделываемой работы. Обилие рыбы и размеры перестали впечатлять и удивлять. Ну, если только какой-то особо крупный экземпляр трепыхался в сетке! Или если попадалась рыбка, не вполне свойственная и характерная для этих мест, неизвестным образом заплывшая сюда. Сашу весьма радовали язи, сиги и его подвиды, омуль и крупная сорога. Сорога хоть и относилась к разряду сорной, всё-таки ловилась необычайно жирная и вкусная. Очень напоминала волжскую воблу, только экземпляры гораздо крупнее. И она пользовалась у населения немалой популярностью. Эта рыба – преимущественно основной улов. Разнокалиберные окуни и крупные ерши тоже доставляли немалые хлопоты при выпутывании из сетей, тормозя процесс, конца которому не виделось. А предполагать хотелось. Хотя бы для того, чтобы как-то рассчитать силы. От сытного обеда в становище я бы тоже не отказался.

День всё никак не заканчивался, метры сетей уверенно переросли в километры. Ориентировку не терял, потому что вообще не старался уследить за перемещениями лодки и моего капитана. Если бы меня высадили из лодки на берег, вряд ли  определился сразу с местоположением, а найти стоянку рыбаков было просто невозможно!... Пойманную рыбу складывали в мешки, а когда стало уже слишком много, Саша на каком-то островке её выложил, чтобы по окончании сегодняшней работы забрать всю и сразу.

Наконец Александр объявил, что пора пошабашить... Я моментально оживился, ощутив внезапный прилив сил и приподнимающееся настроение. Страшно захотелось поскорее вернуться в привычный уже лагерь рыбаков, приласкать друзей-собачек, какой-нибудь очередной «подвиг» совершить в виде похода на озерцо (казалось, что ещё был на это способен), и ненавистные комары-мошка абсолютно не пугали! А больше всего думалось о вечерних посиделках у печки с потрескивающими дровишками, когда можно расслабленно потрендеть о жизни, её невероятных вывертах и непредсказуемости...

Почти весь день провели в лодке. Редкие вылазки на берег случались, но уж очень кратковременные. Забрали по пути всю рыбу, которую ещё предстояло у склада-ледника выгрузить, пересортировать и затащить внутрь, но лично мне это уже казалось сущей мелочью, о которой не стоило думать всерьёз, как о какой-то невероятной трудности.

А думы всё-таки появились. Не такие уж разнообразные, а больше с уклоном в философию нынешнего душевного состояния... О рыбацкой доле, о нелёгком и рутинном труде, о том, что у рыбаков имелись семьи, которые нужно постоянно кормить и обеспечивать. И задавался вопросом, а смог бы я вот так же, как и они, работать круглогодично? И что вообще толкает людей заниматься такой профессией? Романтика и любовь к природе? Жажда наживы и большие деньги? Не думаю, что однозначно сумел тогда и могу сейчас ответить на эти вопросы... Скорее всего – всё вместе взятое... И что-то ещё, чего не понимал или не знал. Работа на Севере очень ценна и важна. Любая. Там все специалисты – широкопрофильные и универсальные. Жизнь заставляет. А обогатиться, работая честно, никому не удавалось. По крайней мере я таких примеров сказочного превращения из нищих в «олигархов» не знаю. Можно, конечно элементарно «зажаться», экономя на всём, упорно продираясь к конкретной поставленной цели. Но... Это уже и не жизнь, а простое существование, если не прозябание... Настоящая жизнь неумолимо бежит мимо, пока экономишь на всём, и годики, как птицы, пролетают... А где оно, то самое будущее и когда наступит?

Сидя вечерком у печки, я «осоловел» настолько быстро, что даже поддержать какие-то разговоры оказался не в силах. Всё тело, а особенно спину и поясницу, начало ломить, как у землекопа. Ноги поначалу просто не разгибались, полностью «одеревенев». Что же в таком случае ожидало завтра утром?... После первого «обязательного» стакашка водки, посвящённого моему вхождению в славную когорту рыбаков-профессионалов, последовал другой, уже не такой обязательный, но необходимый для поддержания слабнущих сил и подтверждения статуса истинного промысловика-браконьера. Я так устал, что наскоро запихал в себя приготовленную еду и с чувством громадного облегчения провалился в чёрную дыру сна... Рыбаки сочувственно смотрели, не решаясь предложить ещё одну подобную поездку. Я бы не отказал, конечно, но «выдавить» такое согласие было бы чрезмерно трудно. Рыбаки это прекрасно видели и всё понимали без лишних слов... Спасибо за это!

… Ночь пронеслась стремительно, на одном дыхании. Проспал отъезд рыбаков на работу. Дежурным по лагерю оставался вчерашний «учитель» Саша. Пока я умывался-одевался, он оптимистично и жизнерадостно сообщил, что поскольку мужики на обед сегодня точно не приедут, то и особых обязанностей до вечера у него нет. И не сгонять ли по этой причине по-быстренькому на охоту? Я понял, что роль наставника-гуру настолько въелась в его сознание, что отвертеться от такого суперпредложения не удастся. Да и вопрос был задан полуутвердительно, как давно решённое дело.

Поскрипывая всеми суставами и чувствуя каждую мышцу после вчерашней трудотерапии, начал собираться в неожиданную поездку, спросив лишь, что одеть и что взять. Вопросы чисто формальные. Одежды какой-то особенной не прихватил, охотничьих принадлежностей тоже. Да и охотником не был. Пока. Подразумевалось, что мы скоренько и ни капельки не напрягаясь, смотаемся на ближайший островок и «поиграем» в егеря-заготовителя. А собачки с огромным удовольствием выследят и выгонят прямо под выстрел какую-нибудь подходящую дичь. Делов-то! Сиди себе покуривай, глазей по сторонам, держи карамультук наготове, прислушивайся и жди охотничьего счастья, поплёвыя в уютном укрытии типа шалашика-скрадка... Объектом охоты на сегодня назначалась лиса. А желательно – пара-тройка рыженьких красавиц.

Саша огласил повестку дня и не усмотрел неприятия-антагонизма с моей стороны: её утвердили и приняли единогласно! В данном случае «единогласность» именно так и выглядела – один-единственный решающий голос, но не мой...  Хотя... даже если бы я круто противился или только воздерживался, план всё-равно воплотился бы в действительность. Честно говоря, очень хотелось, чтобы сразу перешли к последнему разделу «разное» и обязательному фуршету, минуя первые пункты, то есть никуда не ехать и тихонечко слоняться по лагерю с умным и озадаченным видом. Но это повесткой не предусматривалось. Предписывалось строго соблюдать утверждённую Александром программу.

Факт, что охотиться станем именно на лису, не слишком удивил. Саша часто говорил, что их развелось в округе просто несусветное количество, и неплохо бы сделать жене подарочек в виде воротника на шубу. А ещё лучше, если удастся создать гармоничный ансамбль, дополнив наряд и шикарным аксессуаром из шапки такого же меха.

Лис я неоднократно видел, когда рыбачил. Они со сторонки тихохонько наблюдали за процессом ловли, подкрадываясь на безопасное расстояние и надеясь, что им кое-что перепадёт от рыбного изобилия. Лисы крупные и очень пушистые, с огненным роскошным хвостом, увенчанным беловатым кончиком. Конечно, такой щедрый подарок с восхищением примет любая женщина и по праву будет считаться настоящей королевой, ловя со всех сторон завистливые взгляды соперниц! И собачки, истосковавшиеся по настоящему делу, часто убегали в тайгу и кого-то гоняли и травили. Заливистый лай доносился издалека, разносясь эхом по всей округе.

Ружья в наличии были, и патроны имелись. Как в тайге без ружья? К оружию я  довольно равнодушен, если не считать свойственного чисто мужского или мальчишеского интереса. Не смог отец привить тяги или страсти к охоте. Дома всегда находилась малокалиберная винтовка с хорошей оптикой, редкой для тех времён. И двустволка-тулка какого-то редкого выпуска тоже лежала под рукой. Предмет гордости и хвастовства перед друзьями, хоть моими, хоть родительскими. А когда отцу-геологу приходилось хранить ящики со взрывчаткой (аммонитом или аммоналом), начальство выдавало пистолет «ТТ». Так что этим удивить было сложно. Но тяги популять-пострелять не испытывал никогда. В детстве единственным развлечением подгулявших геологов на пикниках в горах  служил обязательный аттракцион стрельбы по предварительно выпитым водочным бутылкам. Тогда и мне позволялось извести несколько патронов. Иногда даже умудрялся попасть в цель, если до этого всю бутылочную тару не уничтожали. Всё-таки я рос тверёзым и нисколечко не геологом...

Убедившись, что деваться всё равно некуда и подобным отказом здорово обижу Сашу, а ещё больше возможностью унизить себя, оказался почти готов немедленно отправляться в путь. Морально. Успокаивало лишь слабое утешение: всё-таки пребывание на твёрдой земле совершенно не того пошиба, как вчера – целый день, согнувшись буквой «зю» в лодке, мотаясь по бескрайней акватории... Как-нибудь сдюжу и не помру! Зачем рыбакам проблемы с похоронами? Хотя – тоже повод для пьянки... К тому же, пока и «пищали» никакой не выдано, а собачки и Саша уж точно знают наверняка, что и как делать...

Едва Саша появился на пороге домика, как лайки с удвоенной энергией забегали и зашустрили вокруг него, нетерпеливо подпрыгивая и радостно лая. Сразу безошибочно опознали в экипировке хозяина предмет, который обещал самое настоящее дело и развлечение, а именно ружьё. Собачки зазывали поскорее приступить к поиску и охоте на любую движущуюся добычу, дайте только команду! Хоть прямо сейчас в тайгу... Но Саша и я (куда же деться?) пока направились к лодке. Лаечки и тут всё поняли – моментально прыгнули в лодку и привычно уселись на носу. Дело известное, желанное и любимое. А для меня началось вчерашнее «дежавю» с бесконечными протоками, ериками, островами и лабиринтами извилистого пути. Снова не знал, куда едем и надолго ли... Однако духом не падал, надеясь на лучшее...

Лодка причалила к какому-то очень крупному острову. Собственно, он состоял из нескольких островков, но вода в Лене существенно упала, обнажив некоторые протоки до самого песка. А он оказался местами мокровато-сырой, а кое-где уже совсем высохший и рыхлый. Передвигаться в сапогах довольно трудно. Но надо! Присутствие зарослей кустов и деревьев на каждом таком острове предполагало и наличие всякого зверья, в том числе и обозначенных повесткой лис, как искомой цели.

Счастливые донельзя, собачки с ходу принялись за дело, унёсшись куда-то в дебри и чащу. Мы последовали за ними, не очень поспешая. Это очень устраивало, ведь было сказано и обещано, что надо туповато ждать, когда о н о само выбежит прямо на тебя, подгоняемое лайками. Шли и шли, но пока по твёрдому грунту. И вскоре услышали, как собаки стали истерично «приглашать» хозяев поспешить. Видимо, плотно сели на «хвост» какому-то зверьку. Мы ускорились, а потом побежали.
 
В первый раз объектом собачьих «призывов» оказалась какая-то птица, её даже толком не рассмотрели. Просто услышали, как при нашем подходе раздался шум, треск и хлопанье крыльями. Крупная птичка, судя по издаваемым звукам... Собачки укоризненно глядели, тяжело дыша и высунув языки. Они старались, а мы – не оправдали... Вторая попытка произошла довольно скоро, но это лежала просто ежиха с парой ежат. Они свернулись клубочком, а пёсики даже попытались покатать их носами. Почти сразу отказались от этих намерений, видя нашу полную незаинтересованность...

Вообще-то морально и внутренне я готовился и к спринту, и к спурту, натренированный ежедневными озёрными «подвигами» и вылазками. Но стайером, а тем паче марафонцем быть не мог по физическому состоянию, глубоким убеждениям и по определению заявленной лёгкости сегодняшнего мероприятия... А мы «пёрли» уже часа полтора... То по чащобе, то по песку, то по прибрежным буеракам. Собачки бегали неутомимо и жизнерадостно. Для них это всего-навсего желанная веселуха-развлекуха. Саша с ружьём и классным армейским биноклем на плече был похож на вездеход, без каких-либо признаков утомления или усталости. Глаза горели охотничей страстью и постоянно сканировали окрестности в поисках лисы или любой другой дичи.

Ещё один разок удалось выйти на красавца-сохатого, равнодушно поглядывающего на яростно облаивающих собак. Лось даже не прекратил меланхоличного пережёвывания, понимая, что никакого вреда лайки не причинят. Саша задумчиво сказал, что это сейчас не то, что надо. Захваченные патроны не для такого крупного зверя. Я облегчённо вздохнул. Такая охота совсем не устраивала.

А потом выдохся совсем и позорно сдался. Пить хотелось страшно! Но к воде надо ещё специально идти. И прилично по расстоянию. Александр милостиво предложил передохнуть. Я обречённо рухнул мешком на песок, проклиная всё на свете: свою мягкотелость и податливость, соглашательство и ложное понятие дружбы. А Саша не переставал обозревать близлежащие пейзажи через окуляры бинокля. Мой душевный раздрай его совершенно не интересовал.

Я слегка отлежался, немного отдышался, воспользовался паузой и стал ненавязчиво Сашу убеждать, что лавры заготовителя дичи, пушнины, Дерсу Узала или Зеба Стумпа меня вовсе не привлекают... Что совсем не мечтаю стать членом тайного кружка браконьеров... Что с детства выработалась стойкая антипатия к этому занятию. Ну, как-то не сложилось! Рыбаком-то вчера всё-таки стал, хоть и не очень хотел... И лиса для меня – почти священное животное, о чём забыл спросонья предупредить. А потом постеснялся признаться. И вообще – самое лучшее для меня, а в основном именно для него, чтобы я немедленно возвернулся к маме-ежихе, прикинулся её любимым сыночком, свернулся в клубочек... и умер навсегда... Или хотя бы ненадолго...

Александр только посмеивался и кивал. Потом оживился и сказал: «Вот она, родимая!» – И я тоже увидел лису, вышедшую на открытое пространство между лесочками. Правда, расстояние показалось довольно далековатым. Саша тщательно прицелился, выждал... Но потом отложил ружье, тоже определив, что действительно далековато для прицельного и точного выстрела. Лиса продолжала сидеть. Она пока не видела нас и не почуяла. Собачки, как специально, в нужный момент носились где-то в другой стороне, занятые неустанными поисками.

Саша не увидел следов хоть какого-то малейшего интереса на моей физиономии. Поднялся, сказал, что теперь будет продолжать преследование в одиночку, заодно спросив, найду ли дорогу к лодке самостоятельно. Я мгновенно заверил, горячо клялся и обещал... И готов был пообещать ещё многое сверх этого! Только бы добраться до воды, до лодки и до спокойствия! Александр сказал, что он недолго... Уже почти всё сделано. Вот подберётся поближе, а собачки-то точно подмогут! Но я уже не слушал, а уныло брёл обратно к лодке «по запаху». Радовало понимание того, что теперь уже не только до тонкостей знаю рыбацкую житуху, но ещё и таинства охотничьего промысла...

Каким-то чудом отыскал лодку. Я бы её в любом случае нашёл, пусть для этого пришлось бы обогнуть по периметру весь остров, как Робинзону Крузо! Это являлось единственной целью в тот момент. Потом поступил весьма просто – улёгся под перевёрнутую лодку, предварительно сняв мотор и вытащив весь скарб. Теперь не страшны были ни гнус, ни комары, ни даже мошка! Уснул крепким сном настоящего охотника-профессионала, только что выполнившего нелёгкую работу... И Сашино «быстро» уже знал... Проспал сном праведника часа два-три, никак не меньше. Вернулся Александр в сопровождении собачек. И я снова убедился в своей гениальной прозорливости – лисы так и не добыто. А значит, я ничего не потерял и не упустил!

… Через день приплыл катерок, как и оговаривалось. Я погрузился с уловом, обещающим удивить и поразить гурмана-тестя, тёщу и родителей в предстоящем отпуске. Эмоций и впечатлений увозилось столько, что сейчас описываю, а чувствую, как будто всё случилось лишь вчера...


(продолжение следует)