... нас учили, что жизнь — это бой,
но по новым данным разведки
мы воевали сами с собой
БГ
Началась эта история не так уж и давно, но и не близко. А ровно тогда, когда в Петрограде прогремел залп Авроры, возвестивший о приходе Новейшей истории. Лично мне трудно постичь даже смысл понятия «Новая история», если это, конечно, не новая глава в учебнике истории, ну а уж Новейшая история - это что-то фантастическое, сказочное. Впрочем, на что же ещё похожа история человечества, как не на сказку?
Так вот, сбросила с себя наша страна, а вслед за ней и весь мир, старое платье Новой истории и прямо на ходу начала кроить себе Новейшее. Новые хозяева страны одобряют такую меру, мол, нам всегда не нравилось ваше старое, в смысле Новое, платье, какое-то оно сермяжное, не цивильное, не весёлое. То ли дело у них, там, — и кружавчики тебе, и буфы, и жабо. Ну, прямо, любо-дорого смотреть, глядишь не наглядишься, душа радуется. А чему же ещё душе радоваться-то, как не панталонам с кружевами!
А русский человек любит когда его хвалят, ой любит! Такой добрый, добрый становится, доверчивый. Мол, да ладно уж, делай со мной что хошь, всё стерплю, можно и новейшую, ети вашу, историю на себя примерить, меня не убудет. Не знал русский, и не подозревал, что не просто так платьице ему предлагается сменить. Ну, что тут поделаешь, ведь человек всегда всё своим аршином мерит, то есть по себе судит. Как мог русский Иван какое-либо подозрение на уважаемых, образованных людей навести, и в уме не было. Не знал он, что в забугорных краях испокон веков поговорка есть - «Одежда делает человека». Мол, какую личину надел, на то и претендовать имеешь право. А с правами там, ну ужас как строго! У нас-то наоборот всё — какой ты человек, тем и заявляйся, и нечего голову морочить, коль дурак, - надевай на себя колокольчики-бубенчики и бренчи себе в удовольствие, а людям на потеху - ну что с дурака возьмёшь.
Стал Иван новое, в смысле новейшее, платье осваивать. Стало приобретать платье какие-то очертания, даже вполне себе приличные, современные, то есть в духе времени. И Иван к платью как-то уже попривык, приспособился, приосанился, молодцом глядит на мир, ждёт, наверное, одобрения, а может и восхищения. Да и есть за что! Вот и сам во вкус вошёл, новую моду в мир ввёл, новый костюмчик - скафандром называется. Раз история новейшая, подумал Иван, то и платье должно быть под стать ей. Опять Иван взбодрился, приосанился, — ведь опять хвалить его начали, даже вроде бы и восхищаются. А русский человек любит, когда его хвалят, ой любит! Горы свернёт, звезду достанет, себя не пожалеет!
Кто-то хвалит, и даже может восхищается, но не все. Да это и понятно, у каждого своих дел невпроворот, тоже ведь прилично выглядеть хочется, да и от восхищения ктож откажется. Но русский Иван не гордый, не хвалят и не надо, лишь бы не ругали и, упаси Бог, не позорили. Но тут из-за далёкого бугра, из заморских стран стали раздаваться какие-то звуки, похожие на колокольчики-бубенчики. Дзинь-дзинь, дзинькнут и вроде опять тишина. Потом и у нас стало дзинькать, а затем и звон пошёл по всем весям, мол, какие русские интересные, какой язык у них интересный, матом называется. Никто этим языком в таком совершенстве не владеет, как русские. Разные сказки стали рассказывать, анекдотики про этот язык, мол это русский фольклор такой, ну вроде колокольчиков-бубенчиков, в нем, мол, русская душа и русская культура выражаются. Сначала русский Иван вроде бы и обескуражен был, мол, что же это у нас ничего более интересного нет?! А потом, как-то незаметненько так, стал примерять на своё платье эти самые колокольчики-бубенчики, повторять анекдотики, хихикать даже стал, слушая их. Тут и гордость проснулась, ведь любит русский человек когда его хвалят, ой любит! Дураком готов стать!
И стал как-то незаметненько этот, так называемый фольклор какой-то нашей обыденностью, мол, так и быть должно. А как же иначе-то?
И не знает русский Иван, одевший новое, в смысле новейшее, платье, выкинувший старое своё сермяжное, что выкинул он не только платье, а и память о том, как жили его далёкие предки, которые одарили его самой великой землей, самой великой историей, самой великой культурой, самым великим языком, которые только дурак мог и выкинуть.
А история эта такая, что хоть и про мат говори, а всё равно сказка получится.
Всякий, хоть дурак, поймёт, что землю эту великую, могли добыть и отстоять от тьмы врагов только люди великие. Отстоять от врагов, многочисленность которых ничем иным, кроме как местоположением Руси и объяснить нечем. Грабили-то, разоряли, бесчестили чужих им жен, матерей земли русской - это так, попутно, силу тем накапливали, чтобы дальше идти к странам побогаче нас. Кто не покушался на землю русскую, на мирную её жизнь, те жили рядышком мирно и дружно, жили не тужили. А как отстаивали русские землицу свою и вправду чудесно.
Вот идёт битва с ворогом, пришедшим на землю русскую лавиной, которую и исчислить-то невозможно - тьма-тьмы. Бъётся тьма, крепко бъётся, редеет, но не отступает, отступать-то некуда, такой у них порядок — кто отступит, тому смерть. Знает это тьма, вот и бъётся не на жизнь, а на смерть. Ложатся трупы, горой уже возвышаются, а позади прут и прут силы несметные. Конечно, такая жуткая картина боя не очень-то на геройство вдохновляет, но куда ж денешься, хоть так, хоть этак - помирать всё одно. Но не только страх придаёт тьме напористости в бою, а и надежда на вожделенный трофей - русских женщин. Таков суровый закон войны.
На исходе силы и у защитников земли русской, всё отдали в борьбе с ворогом, пасть готовы не от страха, не от смерти, а от бессилия, от безволия. Тут выходит вперёд воевода, разворачивается и призывно кричит что-то своим воинам. В пылу да в звоне битвы трудно разобрать, что прокричал батька, но воины-то хорошо поняли вожака своего. Страшный хохот раздаётся над полем битвы, из конца в конец не одной волной повторяется. Обескуражены вороги, что за хрень такая — мы их пугаем тьмой, бъём, а они ржут, будто лошади. Видать силы у них неизбывные и не перетягаем мы их, хоть помри.
А слова-то воеводины в самую цель угодили, в самый корень. Вспомнил тут сразу каждый воин, как очнулся от безумного сна, вспомнил за что он бъётся. Вспомнил мать свою любимую, вспомнил жену, невесту милую, детишек своих вспомнил. И уж тут ему равных не было. Как ушатом влилась сотня сил ещё. И пошёл кураж по всему телу - как играть, биться воин стал, и пошёл громить злого ворога, не с добром в землю русскую пришедшего. И задорная улыбка не сходила с лица его до самой до победы. Ничего понять не могли силы тёмные, чему радуются так эти русские. Если в радость им биться насмерть, не испугают их никакие тьмы. Лучше уж убраться подобру-поздоровеньку.
Не понимали злые вороги, думали - их это русские посылают невесть бог куда. По этому непониманию и пошло гулять во все стороны, слово бранное, слово воинское, стало даже оскорбительное, нечестивое. Из бранного превратилось в поганое. Да не впервой не понимать миру русского. Непонимание то превратили в жупел аж, - тоже мне, не понимают их, видите-ли, вот такие они, мол, русские кичливые, да чванливые, да тщеславные, одним словом, что с дураков взять.
Но никогда, как пить дать, этих бранных слов не слышали рОдные мать-отец да жена с детишками. Не для их ушей те слова предназначены, не про них они произносятся. Ведь, не вороги-ж они, люди близкие и любимые. Да и не ведали смысла этих слов, как ведали его лишь многоопытные воины, из дальних походов их принесшие. А слова все эти человеческие, смыслами не скверные - скверными бывают лишь помыслы.
Вот так наши предки не силой ненависти, а силой любви побеждали силу тьмы. Вот так отстаивали землю эту великую. И помогал им в этом русский мат, могучая сила в борьбе с врагом, которую не разбрасывать надо-бы, где ни попадя, а копить всеми силами, да ударить так, коли враг приступится, чтоб запомнили, да и дело с концом. Почему умные и знающие люди называют эти слова сакральными, то есть священными. А мы над ними измываемся, всуе ими кидаемся, своё святое поганим. Ну кто нас поймёт, дураков русских? Сами себя невесть зачем вы..., да ещё и, гы-гы-гы, ржём, будто лошади. Интересные эти русские!
Справка: - на Востоке эта великая жизненная сила, которую древнерусские воины могли активировать матом, называется "кундалини", у нас, в России названия ей нет, так как это святое, сокровенное, о чём, говорить неположено. Ассоциируется со словом, состоящим из трёх букв, исконный смысл которого: за святое - стой до конца! Отсюда выражение, воинский призыв (обращаемый не к врагам, а к своим): - "Не хотите мать вашу ..., тогда пошли на ...!", который есть начало и одновременно конец всего. Идти до конца - вот смысл призыва.
Hieros - по др.греч. священный, совершенный, завершённый; в древнеславянском и греческом понимании буква Х символизировала Вселенную, а также обозначала единение Бога и человека; hieros - соединение в эросе (гр. бог любви).
benthos - по др.гречески глубина, низ, дно; ebenos - тёмный, укрытый; применительно к женщине толкуется как полонённая силой, изнасилованная (е - сила);
Мат, матрица (лат. matrix) - источник, начало - отсюда: Родина-Мать, Мать-Земля.
Брань - древнеславянское - битва, воинское сражение; браниться значит воевать.
Иллюстрация: Константин Васильев