8. Картошка, капуста и налимья макса

Владимир Теняев
В Якутию приехал, когда едва исполнился двадцать один годик. Я был молод по паспорту, и специалистом являлся тоже молодым-зелёным. Мне предусмотрительно выдали «подъёмные», если не ошибаюсь, рублей триста. А за душой тогда не имелось ни-че-го, кроме жены и желания работать. Но нужно было абсолютно всё. Поскольку желание всего и сразу – имелось, но никак не совпадало с предоставленными возможностями, сначала пришлось довольствоваться некоторыми предметами быта, распродаваемыми лётчиками, уже завершившими «ссылку» и уезжающими насовсем.

Таким образом по счастливому случаю прикупил стиральную машинку и холодильник. Счастлив был безмерно. Самостоятельная жизнь налаживалась. Приехал в жарком июле, поэтому до холодов понемножку успел привыкнуть к местным обычаям и работе. Заморозки в Якутии начинаются с последней декады августа, но в основном на почве и местами. А вот конец сентября и весь октябрь – уже довольно холодные. Поэтому вопрос с холодильником сначала решался не тем, как грамотно его использовать, а  ч т о в нём хранить.

Масло и мясо продавалось по талонам, рыбку научился ловить сам, но помногу впрок не заготавливал. Варить или жарить свежий улов не составляло никакого труда, а солить и вялить немного умел и раньше. Про зимние заготовки уже достаточно был наслышан от лётного состава. «Зимний северный завоз», который являлся наиважнейшей задачей партийных органов, должен всегда быть завершён до ледостава на Лене, поэтому в первую очередь караваны барж тянули в сторону Тикси, ведь река покрывается льдом оттуда. Угадать погодные капризы не так-то просто, поэтому, зачастую, картошка, свёкла и другие овощи прибывали слегка подмороженными. Да и дальнейшее хранение продуктов в разнородных по условиям теплосохранения складах и на базах не улучшало свойств овощей.

Вопросы приобретения, доставки из магазина домой и, собственно, хранение в домашних условиях простецкой картошки превращались из элементарных в одну, но самую жизненную и архиважную проблему. Магазины имелись и в аэропорту. Но почему-то немороженая картошка, как правило, продавалась только в посёлке, куда предстояло семь километров добираться на автобусе, а потом везти товар домой. Автобус ходил один раз в час. Подгадать надо было уметь! Так, чтобы успеть купить нужное и не пропустить автобус. Ну, а если очередь задерживала, или другие дела находились, ждать обратного автобуса опоздавшим приходилось в магазине, дабы картошка ещё больше не промёрзла. Остановка была удалена от магазина, приходилось опрометью на саночках переть куль картошки. Расписание автобус старался соблюдать, но без излишнего фанатизма.
 
Привезти картошку домой без приключений – это здорово! Но надо суметь ещё и сохранить. Погребов и подполов в Якутии по известным причинам нет почти нигде. Картошка и лук, каждый продукт в персональном мешке, «жили» вместе с нами на правах членов семьи. Квартирка была незавидная – однокомнатная, кухонька с печкой, сени с кладовочкой. Но сени – это уже практически улица. Температура равна уличной, из плюсов только то, что от ветра помещение немного защищено. В кладовке хранилось мясо, рыба, масло и консервы. Многочисленные трёхлитровые банки квашеной капусты – на всю зиму! А также в кладовке можно было найти хлеб впрок и ящики с яблоками. Не удивляйтесь, про глубокую заморозку знаете? Так это – то же самое, только ещё глубже!...

В многоквартирных домах, которые обязательно строят на сваях (поначалу никак не мог привыкнуть), у жильцов есть возможность в подъездах устраивать хранилища для картошки в огромных деревянных ящиках, обитых внутри утеплителем. Крышка должна плотно закрываться, а сорт утеплителя и объём ящика каждая семья подбирала индивидуально. Нет, наверное, в Якутии такого дома, где отсутствует в подъезде такой атрибут.

Ещё доложу, что вряд ли отыщется в Якутии квартира, где зимой не был бы включён обогреватель, а то и два сразу. Независимо от того, как «жарят» батареи отопления. У меня обогреватель пахал круглосуточно и стоял сразу перед входной дверью. Работал прибор даже тогда, когда я, проживая в одиночку, отсутствовал в многодневных командировках. По-моему, он даже не перегревался, охлаждаемый свежачком из-под дверной щели... Дополнительно топил печку. Но только когда уже было совсем невмоготу.
 
Дверь постоянно открывалась и закрывалась. Вода присутствовала только холодная, но зимой меня научили врезать кран в батарею и брать горячую оттуда. Температура воды была практически градусов 70-80 на выходе из батареи, но поскольку протекала через шланг вдоль кухонной стены, на выходе уже ощущалась вполне терпимая, чтобы вымыть посуду... Использованная вода сливалась в обычное ведро. Надо было ухитриться каким-то образом не перелить его и тут же выйти на улицу, метров пятнадцать пронести, чтобы лихо опорожнить на помойку. Два ведра – никак! Это трата времени на открывание-закрывание двери с постановкой одного ведра на пол. С крыльца из ведра тоже можно было выплёскивать, но последствия можете запросто представить. Сколько всего за день делалось таких ходок, вспоминать совершенно не хочется. А ведь ещё предстояло и мыться, и стирать!... Вынос ведра производился в трениках и комнатных тапочках. Как ни тренируйся и ни повышай квалификацию, а расплёскивания избежать не удавалось.

Вспоминаю, что в конце первого года работы, я прилетел по перегонке самолёта в Хабаровск. И настолько был ошарашен всеми удобствами городского быта, что наслаждался, как ребёнок! Словно никогда и не жил в городе. А будучи в гостях у однокашника, поразил его тем, что постоянно рефлекторно заглядывал под раковину, пытаясь определить, насколько полное стоящее под ней ведро. А ведра-то и не стояло!...

К вопросу питания зимой ещё вернусь, а пока вспомнилось вот что. Есть в природе какие-то очень породистые коты – без хвоста. По жизни. А в Якутии такие – не по родословной и убеждениям, а по укладу и обстоятельствам. Бегают многочисленные коты и кошки с различной степенью отсутствия этого важного органа. Обмораживают как самый кончик, так и полхвоста, равно как и весь многострадальный «вертельник». Целиком. Сколько успело отмёрзнуть, столько и отпадёт вскорости... Ухи кошачьи, кстати, тоже!... Так они и живут... Бывают истинные «красавцы» – одновременно без ушей и хвоста... У меня проживал симпатичный котик, страшно любивший выскочить за мной на крыльцо и «покурить за компашку»... Минутки три наслаждался свежачком, а потом прыгал на плечо и забирался за пазуху.... Однажды симпатяга опрометчиво слегка перебрал лимит времени, не угадал на пару минут, и...самый верхний кусочек оказался отмороженным, потом через недельку подломился, а вскоре и вовсе отвалился.
 

Примерно лишь на третью зиму я чуток пообвыкся, «заматерел», так сказать, и научился определять температуру по личным наблюдениям. Поскольку первыми «индикаторами» холода всегда являются уши, они благополучно и отморозились сдуру и с непривычки. Но ещё в первую зимовку. Сами знаете, при попадании на мороз из тёплого помещения, когда сперва только привыкаешь к морозцу и не в полной мере ощущаешь, на что он способен, внезапно может прозвучать эдакое «тресь!» – Кончики ушей сверху так прихватывает, что невольно приседаешь и хватаешься за них. Если это происходит несколько раз за зиму, потом именно это «тресь!» и подсказывает, что на улице уже минус сорок. Как минимум.
 
Человека с таким «индикатором» очень легко отличить по постоянно слезающей кожице с верхушек ушей. Я тоже был таким. И даже сейчас, если ударил крепкий мороз, ушки, как ручонки у бросившего воровать карманника – помнят.

А теперь – несколько наблюдений и персональная шкала температуры. Как у Фаренгейта, Цельсия, Реомюра и Кельвина. Могу по праву гордиться: на личном опыте основанная и выстраданная.
 
Если вокруг ламп уличных фонарей появляется лёгкий ореол типа туманчика это уже - 45. В диапазоне от - 35 и ниже воздух становится каким-то напряжённым и сухим, а все звуки – более звонкими и трескучими. Причём степень увеличивается с усилением мороза. Особенно это заметно по непривычному характерному звуку летающих самолётов и вертолётов. Определить более конкретно не могу, надо хоть разок услышать, чтобы уяснить навсегда.

Если на улице сплюнуть, и плевок на лету зашипит, это уже -50. А если и замёрзнет до достижения земли, тогда, наверняка, -55. Лично имею опыт ощущения температуры в -61. По реальным данным метеослужбы аэропорта на тот момент. Но скажу честно, разницы в ощущениях практически никакой нет, начиная с отметки в -50. Просто острый «кол» холодного воздуха, который в тебе находится, становится всё труднее «проглотить». Температура относительного, но всё же «потепления» ощущается с -45...

Когда летали из Якутска в Новосибирск, в период ощущения собственными ушками сорока сибирских градусов морозца, уходя с самолёта дружно поднимали (!) ушки у шапок и одновременно опускали воротники, радуясь такому теплу. На термометре в Якутске в это время года отмечалось обычно -50 или -55...



Чтобы дать понятие об истинном отношении к обычной картошке зимой в Якутии, хочу привести один забавный случай из повседневной жизни.


В один из дней меня назначили дежурным командиром, то есть самым «главным по тарелочкам». В обязанности входило проанализировать с раннего утра метеообстановку по районам предстоящих полётов. И на основании такого анализа либо разрешить полёты, либо отложить, либо вообще запретить, либо по равнине разрешить, а в горы запретить, если прогнозировалась низкая облачность или слабая видимость на весь день. Сложновато объясняю?... Но это приходилось делать ежедневно! Ещё через дежурного командира решались всевозможные текущие вопросы работы с экипажами. Короче говоря, дежурный командир – что-то вроде сменного начальника аэропорта на данный момент, но только по вопросу выполнения полётов. Предписывалось неотлучно находиться на работе или всегда сообщать о местонахождении.

В тот день я грамотно разобрался с погодой и широким жестом разрешил полёты везде, а затем поднялся на вышку КДП. Там же, рядышком, находилось и радиобюро, где я ежедневно получал радиограммы от многочисленного вышестоящего начальства. Скучать не давали никогда! С ворохом РД (радиограмм) в руках зашёл к диспетчеру. Вся грунтовая полоса в обе стороны с верхотуры просматривалась как на ладони. С минуты на минуту ожидался прилёт рейсового Ан-24 из Якутска. Уже удаление его было пять-шесть километров, и диспетчер ожидал, что экипаж вот-вот запросит разрешения на посадку.

ВПП на сангарском аэродроме грунтовая, но с гравийной отсыпкой. Снег всегда тщательно укатывался или сгребался спецмашинами на обочины. За этим следили очень строго. Самая середина (ось полосы) оказывалась практически постоянно обнажённой до самого гравия. Пилоты ведь стараются при посадке «притереться» строго по оси, да и струи от двигателей выдувают серединку ВПП даже при взлёте.

В общем, борт уже находится на финальной прямой, и ничто не предвещает иного, кроме успешной посадки, исхода. В этот момент замечаю на обочине ВПП одинокую бабульку с мешком картошки на саночках. Мы с диспетчером её хорошо знаем! Она живёт в домах, расположенных за полосой... Но если ей идти в обход по дороге – это означает вынести печальный приговор картошечке, то есть неминуемо заморозить драгоценный груз. Напрямки через ВПП – и короче, и значительно быстрее.

Пари с диспетчером так и не успели заключить, самолёт находился слишком близко, а события развивались необычайно стремительно. Бабка упрямо тянула за верёвочку тяжело гружённые санки, а самолёт неуклонно приближался и уже летел в зоне визуального контакта. Диспетчер лихорадочно нажимал кнопку своеобразного «ревуна»-крякалки, чтобы известить бабулю о надвигающейся опасности...

А бабке было совершенно пофигу! Она лишь ускорила шаг, но добравшись до середины ВПП, тянуть стало совсем тяжело. А когда саночки всё-таки выехали на оголённый гравий, верёвочка-то подвела и лопнула... Старушка всплеснула руками, запричитала, потом огляделась, услышала SOS с вышки КДП и внезапно увидела самолёт.

Перед ней стоял нелёгкий выбор – жить или умереть... Это только кажется, что сразу надо опрометью бежать к обочине, абсолютно наплевав на груз! Бабка выбрала третий вариант – жить или умереть..., но только вместе с мешком картошки!
 
Попытавшись тянуть санки просто за каркас и убедившись в тщетности усилий, «самоубийца» одним рывком взвалила мешок на плечико и рысцой потрусила в сторону своего дома. Санки остались брошенными на полосе... Самолёт ушёл на второй круг, санки техники оттащили в сторону. С бабкой потом не разбирались, так как это было бесполезно...


Упомянув мимоходом квашеную капусту, добавлю, что народ в Якутии прекрасно осознавал: если не успеть вовремя заготовить её по осени, можно опоздать навсегда. Зимой свежей капусты в продаже не появлялось. Посему в октябре (наверняка, представляете, какой ажиотаж царит в магазинах в этот сезон — ураганом сметают с полок соль, капусту и морковь!) масштабы закупок превращались в сплошное помешательство, граничащее со стихийным бедствием. Люди скучковывались в группки, чтобы договориться с водителем грузовика и доставить мешки белокочанной оптом сразу для нескольких семей. Потом — дня два-три массового безумия по заготовке, засолке, дальнейшей расфасовке готового продукта по банкам (которые также являлись дефицитом) и окончательному складированию по закуткам на морозе.
 
Сейчас я больше одной щепотки этого продукта не могу в себя запихать. Наелся на всю жизнь! А тогда, по весне, когда уже наблюдался достаточно большой перепад температуры, все дружно начинали предлагать друг-другу излишки содержимого трёхлитровок. Бывало, обменивались банками просто для разнообразия, ведь засолка у каждого получалась строго оригинальная... Обычно в каждом апреле все помойки сплошь оказывались заваленными полными банками с капустой. Аромат стоял просто неописуемый!

Яблоки после глубочайшей проморозки становились монолитом, как и любой другой продукт. Но это всё-таки витамины. Надо было с морозца принести домой пару-тройку и положить на тарелку, затем терпеливо дождаться момента, когда уже можно без ущерба для ножа и тарелки разрезать плоды на четыре части, потом подать-преподнести и маленькими кусочками смачно поедать. Если яблоко полностью оттаивало, то и вкуса уже никакого не имело, превратившись в размазню.

…С курятиной имелись большие проблемы. Только не подумайте, что речь идёт о табачке. Сколько ни пытаюсь, не могу вспомнить, чтобы где-нибудь и в каком-то виде (кроме столовых, естественно) угощали курицей. Видимо, тогда уже предполагалось, что курицей я вдоволь откормлюсь, работая на Ту-154...
 

     Птицефабрика находилась в Якутске, но нужды обеспечивала только столичные и пригородные, а всеобщая талонная система перечёркивала любую возможность как-то разнообразить стол. Талоны выдавались по прописке и количеству членов семьи. Причём нормы отпуска на один талон значительно отличались районированием... На рынке в Якутске имелось всё и всегда, но цена свежего огурчика-помидорчика в разы превышала даже стоимость вязанки дров в бухте Тикси...

Яйца куриные можно было купить только в Якутске. Не всегда и не везде. Даже самые тесные связи и знакомства со столовскими работниками на периферии не давали права на элементарную покупку десяточка яиц. Варёные — это сколько хочешь, яичница-омлет — пожалуйста. Но только не свежие яйца! Поэтому, если кто-то летел в Якутск, ему выдавался солидный заказ от соседей на покупку яиц. Если «счастье» купить внезапно приваливало, назад командированный возвращался, как правило, с парой ящиков яиц. Как сейчас помню, в ящике насчитывалось 360 штук... И ещё на память приходит Джек Лондон и «Смок и Малыш»... Если же «заказчики» по какой-то причине не встречали в аэропорту, обязанность не дать товару промёрзнуть всегда возлагалась на привозившего...


Коли завёл речь о яйце... Однажды пришлось срочно лететь вечером на разбор незначительного происшествия в Олёкминск. Я уже работал в Магане — МВЛовском аэропорту Якутска. Лететь было совершенно необходимо. «Тревожный» портфель со сменой белья, тапочками и бритвенным несессером всегда стоял наготове в кабинете. Этакий вариант «допровской корзинки». На всякий пожарный случай, соседствовала и бутылочка водки, спирта или коньячка...

Весь день я провёл на работе и на обед не ходил. Так получилось. Однако билет мне заботливо выписали и вручили, столовка уже закрылась, а в магазин – просто не успеть. Голодный и злой, как собака, вместе с командиром звена поплёлся на Ан-2. Самолёт ожидал только нас и уже был загружен ящиками с яйцами, а сопровождающий ютился рядышком. Взлетели, предчувствуя тоскливый трёхчасовой перелёт.

«Тревожный» портфель командира звена, как и мой, оказался в полном порядке. У нас организовались целых две бутылки коньяка. А вот того, из чего напиток можно употребить, и закуски — ничегошеньки! Из горла, да ещё коньяк!? Как-то не «шарман»... Стали искать выхода из непростой ситуации. Сопровождающий быстро вник в проблемы. Предложил на закусь сырые яйца, причём без ограничения количества. Всё равно потом «на бой» что-то надо списывать!

А употреблять-то из чего? Ни тебе рюмки, ни стопки, а пластиковые стаканчики тогда – из разряда невероятного... А всё из того же яйца, только сначала его надо выпить. Так и поступили. Сопровождающий принимал самое деятельное участие. Когда первая бутылочка закончилась, и голод слегка утолили, организм начал капризничать и требовать чего-то поинтереснее примитивного сырого яйца. Подумали немножечко и снова проявили чудеса изобретательности извращённого сознания.
 
Под креслом пилота (кроме уже известного «прибора принудительного мочевыведения») есть патрубок отбора горячего воздуха двигателя. Обычно, когда тепло, он прикрыт крышкой, но зимой его открывают для обогрева. А диаметр патрубка как раз таков, что туда можно поместить куриное яйцо. Всё опять довольно-таки просто, как это самое яйцо!... Оно кладётся на патрубок, самолёт вибрирует и подрагивает, а яйцо крутится и потихонечку варится... На любой взыскательный вкус — всмятку, в мешочке, вкрутую... В Олёкминск прилетели сытые, довольные и изрядно завеселевшие.

Здесь уместно вспомнить и ещё одну совершенно нетрадиционную ёмкость для пития. Приходилось ли вам когда-нибудь пить водку из целлофановой облатки сигаретной пачки? Попробуйте, а ещё лучше – поглядите со стороны... Бег в мешках и подобного рода развлекухи повеселят намного меньше... Я обещаю!



... С первыми крепкими морозами, когда ещё только кое-где вставал лёд на Лене, а озёра уже давно оказывались промёрзшими основательно, начинались полёты по обслуживанию рыбзавода. На озёрах ловили карася, а попутно и любую рыбу, которая попадалась в сети. Для меня явилось новинкой увидеть, как на громадных озёрах пробурены многочисленные лунки, и особенно удивлял гигантский масштаб протянутых подо льдом сетей — от лунки к лунке. Несколько километров. Из каждой лунки торчал громадный кол. Но процесса протягивания сетей и выемки с уловом никогда не наблюдал. Поэтому сие и до сих пор великая тайна... Карась ловился калиброванный – от семисот граммов до килограмма, средний размер, представлявший интерес для рыбзавода. Весь карась очень жирный, необычайно ароматный, вкусный и с икрой.
 
Если озеро имело достаточно приличные размеры, и собирались ловить весь зимний сезон, подготавливалась и раскатывалась временная ВПП для Ан-2. В мою обязанность входило обязательное составление инструкции по производству полётов на любую авиаплощадку, если полёты туда предполагались более-менее регулярные. Поэтому требовалось лично побывать везде и увидеть то, что потом отражалось в инструкции для экипажей. А если полёты разовые, часто применялись вертолёты Ми-8. Да и не на каждое озеро мог сесть Ан-2.

На Лене ловили речную рыбу — ряпушку, сига и омуля. Омуль отличался от байкальского значительно более крупным размером и имел совершенно другой вкус. Но сравнить смог значительно позже, когда начал летать в Иркутск на Ту-154... На эти породы рыбзаводом выдавалась конкретная заявка, а если попадалась более ценная, её почти всегда припрятывали рыбаки. Рыба вроде сороги, щуки и окуня гигантских размеров считалась сорной, в зачёт плана не шла, да и рыбаки такую презирали. Её разрешалось брать столько, сколько захочешь. Желающих только практически не находилось!
 
Чир, муксун и нельма ловились в водоёмах, расположенных севернее. До наших мест такая рыба редко скатывалась, поэтому подобной вкуснотищей могли полакомиться, если приходилось летать в те места с какой-то случайной оказией, вызванной капризами основного заказчика. Там и рыбзаводы работали другие, и обслуживали их лётчики других авиаотрядов... Таймень, ленок и форель водятся только в горных речках. Ловить их в промышленных масштабах невозможно, поэтому такая рыбка — удел рыбаков-одиночек и браконьеров-вертолётчиков...

Без рыбы лётчики при такой работе, конечно же, не сидели! Эту же рыбу можно было запросто купить и в магазине. Но найдите хоть одного идиота отдавать собственные грошики за то, что можно «задурно» мешками брать прямо от лунки с озера или реки, да ещё и «калибр» выбрать по своему вкусу!

Мало кто знает, что налим — единственный пресноводный представитель тресковых. Уместно припомнить известное выражение — изделие «на рыбьем меху», то есть нечто, очень тоненькое и не греющее. Однако у многих северных народов из кожи налима (а особенно — из кожи осетра или тайменя) издавна изготавливались крепкие и непромокаемые укрытия для жилищ, а нарезанными полосками подшивалась обувь и одежда или накидки на нарты. Из цельной, снятой чулком налимьей или стерляжьей кожи делали сосуды для хранения жидкостей и рыбьего жира.

Налим водится во многих реках. Летнее время отлёживается в глубоких и прохладных ямах. А с поздней осени до ранней весны его удаётся поймать на снасть. Очень любит ненастную и ветреную погоду. Хищник, поедает как живую, так и дохлую, порой полуразложившуюся рыбу и даже лягушек. Поэтому отношение у рыбаков к налиму специфически-брезгливое. Но при этом сомятиной никто не брезгует, а рацион и повадки налима и сома практически одинаковы.

Ещё меньшее число людей представляют, что печень трески в баночках, это – то же самое, что и налимья печень. Она же – макса. Но хочу заметить, что консервы из печени трески от самых лучших зарубежных производителей, несомненный и общепризнанный деликатес, даже в подмётки не годится свежей максе!

Теперь о налиме в Якутии. На закидушку попадается довольно часто, даже на обычного червя, словом – жрёт всё, что насаживают. Упирается при вываживании, загибая хвост крючком и увеличивая сопротивление. Довольно крупный и упрямый. А ещё ведь говорят — «скользкий, как налим»...

На промысел налима рыбзаводы тоже дают заявку, а потом его очень дёшево можно купить в магазине. Однако ни разу не видел, чтобы покупали. Причина проста: другой рыбы в продаже полно! Да и вкус налима — на очень большого любителя. Единственная надежда покупателя налима, что окажется с нетронутой печенью.

Но, как правило, надежда напрасная, а почему — дальше узнаете... Первого налима я выловил глубокой осенью и очень обрадовался крупной рыбе. Принёс домой и стал усиленно думать, как приготовить. Пытался сначала сварить несколько кусочков. Не понравилось. Жареный тоже не очень впечатлил. Солить или вялить налима почему-то сразу отказался, так как по структуре мяса понял, что жёстким будет..., но позже узнал, что вполне можно и вялить, и коптить. Но, повторяю, такой вариант подходит только с очень большой голодухи или гурманам-ценителям... В Мурманске часто продают вяленую треску. Под пиво — очень неплохо, но таранка или вобла — гораздо лучше. Если кто-то пробовал солёную треску, получит какое-то отдалённое представление о налиме. Они же, налим и треска — братья или сёстры!

… Лишь с картошкой, основательно протомив-протушив (применяя методы дедукции и интуиции), перекладывая слои картошки, лука, лаврушки и налима, удалось впоследствии что-то удобоваримое получить. Но слои рыбы всё равно оказались выброшенными без сожаления. А картошка приобрела некоторый аромат рыбы. Кое-что съедобное, конечно, но приготовление муторное и не оправдывает возлагаемых надежд. А потом меня научили и показали, чем ценен налим!
 
Полетели как-то раз на озеро к рыбакам. Вертолётчики уговорили взять парочку налимов, они и для себя тоже брали, пристально рассматривая каждый экземпляр, чему поначалу не придал особого значения. Да и я пока слегка «жеманился», желая вместо пары мёрзлых налимьих «брёвнышек» прихватить другую рыбу, соблазнительнее и вкуснее. Оба налима – по 4 - 5 кило, поэтому и недоумевал, зачем столько бесполезного груза. Даже всерьёз раздумывал, сразу выбросить или не обижать вертолётчиков и повременить.
 
Раздумывая, вдруг услышал обрывки разговора командира с рыбаком-якутом. Звучало непонятное слово «макса», а якут что-то показывал, утверждал и обещал. В конце-концов командир одарил его десятком бутылок пива. Рыбак сбегал в домик и принёс какой-то сверток. На том и расстались. Свёрток положили на мешки с мороженой рыбой, подальше к створкам. Улетели домой.

… Весь полёт я старательно и настойчиво «раскалывал» командира на признание о содержимом таинственного свёртка. Очень заинтриговало! Но командир — «кремень», только лукаво улыбался и предложил после полёта зайти к нему. Дружили мы крепко, жили через стенку, а в гости хаживали запросто, открывая дверь пинком в любое время суток. Стуком в стенку частенько извещали, что пора бы заглянуть... На тот момент наши «половинки» отсутствовали, пребывая на Большой земле. Поэтому после рейса переодеться и пройтись не составляло никакого труда.

Пришёл домой, бросил странные и никчёмные вроде бы «брёвнышки» в кладовку, переоделся и отправился гостевать. У Саши (имя командира) на столе отпотевала бутылка водки, а под столом наготове стояла ещё одна. Из закуски – буханка хлеба и стаканы... Больше ничего. Меня это ещё больше заинтересовало, так как Саша очень любил много и вкусно поесть. А тут как-то убого выглядело, почти по-сиротски. Я предложил принести что-нибудь из домашних запасов. Но Саша уверенным движением прекратил порыв души: «Садись и наливай!» – Налил, как командира ослушаться? Дружно выпили. Я совершенно ничего не понимал, начал отламывать горбушку. Но командир снова остановил, загадочно сказав при этом: «Вот, теперь как раз и пора!»

Саша развернулся, вышел в сени и вернулся с громадной эмалированной миской, доверху наполненной той самой максой, о которой я только слышал, но никогда не видел, и уж тем более не пробовал! Именно макса и находилась в загадочном свёртке. Крупные куски мороженой налимьей печени..., она истекала жиром и оттаивала на глазах. Есть надо было сразу, а хотелось не просто есть, а натурально жрать! Налили ещё, выпили... Процесс протекал изумительно: в рот отправляется кусок хлеба, а кусочек печени, обмакнутый в соль-перец, следует за ним!... Вкуснее и сытнее ничего до того момента не едал!

Не заметили, как «усидели» обе бутылки, но хлеба всё-таки не хватило, пришлось ещё буханку доставать. И тазик максы приговорили примерно за два часа. При этом никакого опьянения никто не заметил. Так..., очень лёгкое и приятное состояние обалдения и полной расслабухи. Наесться максой оказалось невозможным делом, а остановиться – трудно, хотелось ещё и ещё! И лишь переполненный желудок сигнализировал: «Всё, парень, хватит! Больше – просто некуда!»


… Когда супруга впервые отведала налимьей максы, она настолько понравилась, что жена стала буквально выпроваживать в полёт именно за ней. А у меня, как назло, имелись и другие заботы и задачи по работе, но приходилось чем-то жертвовать. Позднее я стал свидетелем того, как вытащенного из лунки налима ударяют о лёд или дают хорошего пенделя. При этом налим как бы выплёвывает печень. Она достигает размеров с кулак, а то и с два. Хитрые якуты тут же заливают рыбе в пасть водичку, которая успешно заполняет освободившееся пространство и очень быстро замерзает. Отличить «прооперированного» налима от того, который ещё с максой, становится практически невозможно! Для этого нужен немалый опыт... Именно по этой причине вертолётчики сначала внимательно осматривали улов на озере, и именно по той же причине покупатели в магазине в девяноста случаях из ста впоследствии никакой максы в налиме не обнаруживают!


В дальнейшем, я настолько «обнаглел», что брал в полёт обычную пилу-ножовку. Прилетев на озеро и выбрав экземплярчики как можно достойнее и пузатее, попросту отпиливал налиму голову и хвост, оставляя только брюхо, чтобы дома в спокойной обстановке изъять и приготовить аппетитное содержимое.


(продолжение следует)