Семён Семёнович как человек давно не молодой и как все пожилые, хотя и не старики люди, страдал целым букетом хронических заболеваний. Как и большинство людей с детства не берегущих его смолоду в довершение и потерявший честь, по причинам не только от него зависящим сидел в очереди на приём к врачу. Чего только не наслушаешься от людей, когда у них что-то не ладится. Женщина с лицом борца за справедливость доказывала мужику лет шестидесяти о преимуществах бывшей государственной системы, который в свою очередь с ней соглашался, покорно кивая головой и пытаясь иногда вставить хоть полслова. Но женщина правдоруб строчила как из пулемёта и соглашатель измучавшись с очередным Э-Э . смирился с ролью прилежного студента внимающим каждому слову профессора. Но, как известно природа не терпит пустоты и коридорное пространство резонирующее звуки её пафосной речи разбудили не только Семёна Семеновича, но и молодое поколение в образе паренька сидевшего напротив. - Извините, но что было хорошего в прежнем строе, возмутилось молодое поколение, не имевшее опыта проживания в стране победившего социализма. Очередь за колбасой? Или те же джинсы стоящие месячной зарплаты высококвалифицированного рабочего или двум зарплатам инженера нечеловеческих душ? Парень явно был горд, что знает всё, как ему казалось. Напротив сидевший мужик лет сорока пяти с лицом необезображенным интеллектом, явно из бывших и теперь не востребованных бандюков-рекитиров хрипло пробасил: «Х-рня всё». Посему стало видно Семёну Семёновичу, что единственная мозговая извилина у этого громилы пыталась отчаянно растолкать жировое окружение, заполнявшее черепную коробку, что ей все-таки удалось. Бедный молодой человек, словно недокормленный с младенческого возраста колбасой и вероятно не знавший, что значит колбаса из мяса без всяких ГМП с чувством собственного достоинства, которое ему ещё при жизни придётся защищать не раз, таскаясь по судам постепенно превращаясь в сутяжника, отряхнул коленку китайских джинсов, как будто её обгадил пролетевший голубь. Женщина-правдоруб возразила молодому поколению, представленному в единственном числе на этих баррикадах – за то колбаса стоила 2.20, а не триста и мяса в ней хоть какой-то процент был, и квартиры стоили копейки и коммуналка. В углу послышалось очередное «Х-рня всё» произнесённое интеллектуалом с активной извилиной. Парень упорно не сдавался под активной стрельбой пулемётчицы, которую по иронии судьбы звали Аней. Семён Семёнович с интересом слушал дискуссию. К очереди подошла бабуля с палкой с вопросом – «Кто крайний?». Радости студента не было казалось предела. Не крайний, а последний поправил он и взглядом осмотрелся вокруг, ища поддержку восхищения в виде маленькой гусеницы-очереди, которая, как и в советские времена, никак не желала исчезать. Анка-пулемётчица не преминула заметить - и очереди к врачу остались такие же! Вы ещё вспомните про пенсии, которые платили в колхозах и бабок не снимавших телогреек получавших эти жалкие пенсии. А сейчас они отдают её почти полностью за коммуналку и питаются комбикормом как скотина – возразила обладательница рта-пулемёта. Парень, поняв, что попал в просак сделал чахоточную паузу не зная, что ответить. Но ущемлённое достоинство знатока жизни знавшего её по СМИ с бесконечными рекламами «успешных людей» с упорством грешников, судя по Библии прокладывающих себе дорогу в ад, жаждал реванша. Ну не мог он допустить, чтобы последнее слово осталось не за ним. Сейчас хоть за границу можно съездить свободно, а тогда все жили за железным занавесом, наконец-то парировал он, почти сразу поняв, что всё глубже заходит в трясину. Пулеметчица как будто ждала, выглядывая идеологического врага сквозь прицельную планку. – Ехидно: « Много ли этих самых старух съездило за эти 20 лет?». Краснеющий студент соврал - ну я, и такие как я ездим. И где же вы побывали? С накатывающейся радостью победителя спросила женщина- правдоруб. В Италии, Германии. Зная, что из-за общего упадка в области образования в капиталистической России не все знают географию, она голосом провокатора язвительно спросила: « И где это?». За океаном, будто не знаете. В углу опять послышалось «Х-рня всё» - наконец-то попавшее в цель. В коридоре наступила тишина как будто из кабинета врача, выносили покойника. Семёну Семёновичу вдруг вспомнились слова «Оранжевой песенки» в шестидесятых годах прошлого века популярной во всей стране всеобщей грамотности. Из кабинета вместо покойника вышла медсестра и объявила, что врач заболел и кому не срочно могут придти завтра, а у кого горит занять очередь к другому. Бурно повозмущавшись маленькая очередь мирно разошлась. Семён Семёнович шел, домой напевая знакомые слова, часто поднимающие настроение и отводящие хворь: « Оранжевое небо, оранжевое море, оранжевая зелень, оранжевый верблюд, оранжевые мамы оранжевым ребятам оранжевые песенки оранжево поют».