Недавно я попала на закрытие Фестиваля немецкого кино, на фильм «Моя самая счастливая жизнь». Я вообще люблю смотреть некоммерческие, фестивальные работы. В них режиссер оставляет для зрителя хоть какую-то возможность домыслить. А о чем можно подумать на примере конкретного фильма?
Итак, прошло 20 лет после выхода «Красотки». Теперь новая Красотка, сведшая с ума красавчика-героя (правда, теперь он не миллиардер, а обаятельный мошенник, постоянно выдающий себя за кого-нибудь другого из-за глубинных детских комплексов). Новую Красотку зовут Таня, на славянский манер (вообще в фильме четко прослеживается «русская линия», в основном выражающаяся в упоминаниях о русской мафии). Потом оказывается, что зовут её вовсе не Таня (а как-то неудобопроизносимо, поэтому для простоты все же будем называть её Таней), и никакая она не беженка, а вполне себе из обычной семьи. Работает проституткой, потому что это «нормальная работа, здесь можно неплохо заработать» (наверно, в детстве обожала «Красотку»). Правда, никакого принца, в отличие от Вивьен, Таня уже не ждет, может, просто разуверилась в мужчинах (она-то проработала в «клубе» далеко не месяц, а несколько лет, и каждого клиента встречала на один и тот же манер), и вообще выглядит весьма спокойно, как человек, которого все устраивает. Зато что-то не устраивает Франка, который во что бы то ни стало решает освободить её от сутенерши (в отличие от «Красотки», этот момент прописан четко). Даже возвращается для этого к единственному делу, которое у него хорошо выходит: мошенничеству (а он к работе подходит творчески, с огоньком – как художник, с чем никак не могут смириться его родственники – честные обыватели).
Внеся нужную сумму, Петер все-таки переживает: согласится ли Таня? Она ведь казалась вполне довольной своей судьбой. Но девушка, поразмыслив немного, плюет в лицо «мамке» (теперь можно, она ведь ничего уже не должна) и уезжает с Франком в новую жизнь. Но для начала просит раскрыть, кто же он на самом деле. И Тане (единственной) он рассказывает правду. И она его принимает (неожиданно, да?). Тогда-то начинается его самая счастливая жизнь. Правда, длится она недолго: рядом с домом уже останавливается полицейская машина, которую вызвал для Франка родной брат (как объяснил брат, он «всего лишь человек»).
На пресс-конференции исполнитель главной роли, немец из ГДР Дэвид Штрисов, пошутил по поводу погоды с помощью переводчика:
- Я взял с собой шапку-ушанку (в его исполнении это звучало как «шапка с большими ушами), но она осталась в номере. В Москве оказалось, теплее, чем в Берлине, - как раз в то время в Европе бушевали снегопады, - но дальше мы поедем в Новосибирск, и там уж, думаю, шапка пригодится.
Слушатели сдержанным смехом поддержали его уверенность.
Когда же актер, отвечая на вопрос об отношении к своему герою, назвал его слабым (дескать, девушка-проститутка, в которую он влюбился, гораздо сильнее: она не стыдится быть собой и честно говорит, кто она), я была готова поспорить. Ведь именно он спас эту «сильную девушку», выручил её из плена сутенерши (а её, девушку, даже все устраивало). И потом, имя-то свое она все же скрывала. Также я не согласилась, что главный герой болен – если только не считать болезнью тотальную непохожесть на твердо стоящих на земле окружающих. Даже не знаю, с чего я так обиделась за Франка. Ведь всем известно, что мошенничать плохо. Может, герой чем-то неуловимо похож на нашего родного «великого комбинатора», обманывавшего тех, кто мечтал о халяве? И потом, хоть в чем-то, пусть в мошенничестве, но Франк знал, что такое полеты – в отличие от знакомых (вынужденных довольствоваться лишь самолетами). Честная обывательница, жена брата, настоявшая на вызове полиции, тоже слегка привирала: выдавала себя за менеджера, а сама работала продавщицей. Но никто не назвал бы её сумасшедшей. Ведь привирать по мелочам, не договаривать, даже выдавать родного брата полиции, прикрываясь словами о его же благе (но на деле заботясь о своем спокойствии) – все это укладывается в общественную норму. Которую охарактеризовал ещё доктор Хаус: «Все люди врут».