Писать стихи начал я еще в детстве.
Сколько себя помню, столько и рифмовал все подряд.
Потому к пятому классу слыл уже довольно известным поэтом.
В своем 5-ом "А".
Продвигала меня преподаватель английского и наш классный руководитель Мария Трифоновна.
Которая переписала мои стихи в альбом по рисованию и повесила его в кабинете английского на стенку.
С моей фамилией на обложке.
Пора было выходить в "большую литературу".
И я написал письмо в "Пионерскую правду".
И стихи свои приложил. Про пионера - партизана, который бросил гранату в фашистский штаб и был за это расстрелян.
Об этом я в "Пионерке" же и вычитал.
Начинались стихи так:
Вошли фашисты в город -
Порядки навели:
Карали смертью каждого,
Кто был на их пути...
Далее в стихотворении я подробно описал, как пионер - партизан отомстил за это проклятым фашистам. Ну, и соответственно, чем для него все это закончилось.
С душевным трепетом заклеив конверт и бросив его в почтовый ящик, стал ждать ответа.
Через две недели о письме в редакцию стало потихоньку забываться.
А еще через пару недель забылось окончательно.
И вот, однажды, а было это в выходной день, когда я еще спал, мама положила мне на кровать огромный конверт.
- Тебе письмо - сказала она - из "Пионерской правды".
Конверт был из плотной бумаги желтого цвета с таким же цветным заголовком наверху, как и в газете. В качестве получателя был указан я. И фамилия моя была напечатана, а не написана от руки.
Сон, как ветром сдуло.
Аккуратно открыв конверт, я вытащил из него белый лист с такой же цветной шапкой наверху. Лист был плотно заполнен текстом, красиво отпечатанным на пишущей машинке. А внизу стояла размашистая подпись и фамилия - Виноградов, литературный консультант. Товарищ Виноградов хвалил мое творчество, но стихотворение просил доработать.
- Что же это получается, Алекс? - писал он - у тебя фашисты, едва войдя в город, сразу же навели в нем порядок. И теперь, прочитав твое стихотворение, люди в нашей стране могут решить, что до прихода фашистов порядка в городе не было. Ждем снова твое замечательное стихотворение. И подумай над моими замечаниями.
Я подумал. И больше в центральную прессу стихов не посылал.
А историю эту до сих пор помню. Дочь тоже не забывает, спрашивает иногда лукаво:
-Ну что, папа, бардак был в городе до прихода фашистов?
И шпарит наизусть:
- Вошли фашисты в город - порядки навели.
Приятно, что помнит. Да и хорошая поэзия еще никого не портила.