За дикой свистопляской мыслей не докопаться до главного, до той яркой вспышки на самом дне сознания, о которой пока невозможно сказать определённо. Образы прошлого теснятся, прячутся друг за друга, сталкиваются лбами и испаряются на глазах.
Ждёшь. Ждёшь озарения. Всматриваешься в чёрную, зияющую бездну памяти. Ещё один миг канул в её развёрзнутую пасть, ещё один, ещё…
И вдруг ты видишь…
Видишь чёрное, бездонное небо, всплески искр, разрывающие эту зловещую черноту, искры дьявольского костра, вокруг которого сгрудились и отбивают чечётку оборванные, сгорбленные, уродливые ведьмы. Кружатся лохмотья, капает пот с их искажённых, обезображенных лиц, искры обжигают их скрюченные, вытянутые к огню, пальцы; спутанные волосы мечутся в агонии танца, бьют по лицу человека, невольного свидетеля этого фантастического пиршества. Человек молод. Человек бледен. Человек скован. Скован страхом перед разбушевавшейся стихией, сметающей всё на своём пути. Искры вспарывают небо, и кровавыми каплями падают вниз, к клокочущей земле, выжигая всё живое, превращая жизнь в пепел. А человек заворожено всматривается в это дикое веселье. Человек силится понять, отчего зло торжествует, отчего зло ликует и попирает всё на этой земле. В его зрачках светятся мириады искр дьявольского костра, стараясь выжечь изнутри ту простую и ясную истину, что зашевелилась где-то в глубине его сознания. Он силится вспомнить, но память накрыло пеленой кошмара. Человека мучает это страшное видение, он напряжённо вглядывается в мерзкую, извергающую смрад, толпу нечеловеков. Он видит их растерзанные и растрёпанные тела, всматриваясь в их задранные к небу костлявые руки и оскаленные в дикой усмешке кривые, безобразные лица. Всё быстрее и быстрее кружат вокруг тени, всё неистовее становятся вопли, всё выше взлетают искры неуёмного костра.
Человек потрясён. Человек безмолвен. Он закрывает усталые глаза, но зло уже внутри, и сквозь дрожащие веки проступает всё то же страшное видение. И нет конца…
И нет конца этой чудовищной пляске, пляске вычурного, многообразного зла, пляске, отбирающей последние силы у человека. И нет сил вырваться, не смотреть и уцелеть. Вокруг стон, смех, плач, сыплются проклятия, и всё это сливается в чудовищный гул, заставляющий дрожать землю. Гул нарастает, тени несутся перед взором человека через огонь, через тьму, через смерть.
Человек сдался. Человек погиб. Последний вздох…
И вдруг яростный крик потряс всё вокруг: «Нет»!!! И забурлил водопад очищающей влаги, и зашипел в страшных судорогах костёр, и бросились прочь кошмарные видения, и небо треснуло, раскололось пополам, и рухнула вниз тьма и мгла, озарённая свежим утренним светом. И на светящейся дорожке появился человек, седой и сгорбленный, с нависшими над впадинами глазниц серыми бровями, еле переставляющий больные, непослушные ноги. На лице, изборождённом глубокими морщинами, тихо светилась улыбка. Он был стар. А вокруг торжествовал покой. Он вспомнил. Осознание отбросило в небытие клубящиеся мыслеформы зла, и мысль, ранее лишь мерцающая в глубине, проявила себя со всей отчётливостью, осветив собою всё вокруг. То, что давало силы устоять, сияло радужным цветком в сердце, наполняя сознание невыразимой благодатью. ЛЮБОВЬ не знает зла. Он вспомнил, наконец, то, что подспудно знал всегда. И он был счастлив открывшейся ему свободой. Либо внешний хаос, либо внутренний покой. Выбор волен делать каждый.
В его зрачках на миг вновь вспыхнули отблески дьявольского костра. Он спокойно улыбнулся. Погасли искры. Угас взгляд. Угасла жизнь. Он шагнул в Вечность. Она поведает ему многие тайны, которые уже будет – не забыть…