Глава 2
Мария пришла на работу ровно в восемь. Не пришла, а прибежала, вся запыхавшаяся и разгоряченная.
- Роговцева, что опять пацаны задержали? – встретил ее словами мастер, шутя, но и серьезно напоминая ей об опоздании. – Отдала бы ты их в интернат и не мучилась, - продолжал он. – Там они сыты и обуты были бы, и внимания им больше уделят в воспитании, чем ты это можешь. Как у вас украинцем там говорят ? « И в гурти каша исця». Ну сажи, ты хоть книжки им читаешь? Есть у тебя на это время? Нет!
- Они сами читают, - ответила Мария.
- Уже научились, так и читают. А раньше?..
- Раньше отец им читал…
- Неправда! Отец не читал, он был по уши в работе. Но теперь ведь нет отца, нет и все! То как тебе одной?.. – Он подошел к Марии, взял ее за руку. Но Мария резко отбросила его руку и отвернулась.
- Никуда я детей отдавать не буду, сама справлюсь! – резко и рассержено отвечала она назойливым расспросам мастера, который не столько хотел ей помочь советами, сколько намекал, что ей надо подумать, как не быть одной и обратить внимание на кого-то из мужчин, может даже на него. Но Марию такие разговоры раздражали, она очень сердилась, если ей кто напоминал, что ей тяжело одной с двумя детьми.
Мария быстро надела рабочую спецовку и помчалась на объект. Там взобралась по крутой вьющейся лестнице в кабину высокого подъемного крана, села на пружинистое сидение, проверила исправность управления, стала ждать. Вскоре подали сигнал «майно» - и тут же зашумела лебедка, плавно и медленно задвигались металлические тросы, опуская тяжелые железные крюки, которые сейчас захватят бетонную плиту и закружат нею в воздухе.
Сегодня они перекрывали второй этаж дома: усердно работали сварщики и бетонщики, а каменщики устанавливали платформы. Сегодня перекроют, а завтра опять кладка, но кирпича оставалось на два – три дня работы, а более в этом месяце получить стройматериалы не предвиделось, потому рабочими ожидались другие работы.
В обеденный перерыв Мария подошла к бригадиру каменщиков Григорию Каршину и почти шепотом спросила.
- Гриша, у тебя есть сигаретка?
Григорий Каршин, совсем еще молодой парень, худощавый, невысокого роста, темнокожий и черноволосый, да еще с небольшими черными усиками, был похож на грузина. Он стал щупать свои карманы, достал пачку «Шипка», но заглянув в нее, там не оказалось ни одной сигареты.
- Кончились. Может, сходим, купим? – предложил он Марии. Мария кивнула ему головой в ответ, и они направились к выходу строительного участка.
- Что, курить начала? – не без упрека, но осторожно спросил Григорий.
- Да, немного потягиваю. Знаешь, тяжесть какая-то в душе появилась, словно кто камней насыпал. Когда закуришь – вроде бы легче, но не надолго…
Магазин был в двух шагах от стройки, через дорогу напротив, и Григорий уже левой рукой придерживал дверь магазина, пропуская Марию вперед. Он подошел к прилавку, купил две пачки сигарет, одну протянул Марии. – Вот, возьми, Мария взяла сигареты и тут же подала ему две блестящие монетки. Григорий хотел отвернуться, не заметить, не взять денег, но, увидев строгое лицо Марии, которое вот-вот перейдет в обиду, он раскрыл ладонь и в нее упали сорок копеек за сигареты. Быстрым движением он бросил их в карман, и они вышли.
- Посидим, покурим, до окончания обеда еще двадцать минут, - сказал Григорий.
Они сели на ближайшую лавку, стоящую в красивой тополиной аллее, которая тянулась вдоль широкой и ровной, как струна, улице. Сделав несколько затяжек, Григорий несмело спросил.
- Послушай, Мария, я как-то все не решался тебя спросить, но выяснить правду можно только у тебя одной: ходят разные слухи о гибели твоего мужа, одни говорят, пьян был, другие – вез левый груз ночью..?
- Пьян?! Левый груз?! – перебила его Мария, еще хотела что-то сказать, но комок обиды подкрался в горло и она, облокотив голову на руки, закачала ней. – Нет, нет, этого не может быть! С чего они взяли? Кто мог сказать такое?
- Не знаю, - ответил Григорий, - я только слышал от нашего мастера, а откуда он, не знаю. Ну, хорошо, оставим этот разговор, а то я вижу, разволновал тебя.
- Зачем в другой раз! Я сейчас тебе все расскажу, а ты объяснишь им, - она бросила взгляд в сторону стройки. – Олег мой никогда не пил, он никогда не тяготился к водке, напротив, она ему была противна, гадка!
- Вот потому я хотел выяснить у тебя правду, - объяснил Григорий.
- Я сама толком не знаю, как все случилось, знаю только – в тот день он сказал мне, что вернется поздно, может быть даже ночью. Прибыл состав с новым оборудованием для нашей швейной фабрики, этот груз надо было срочно доставить. Потом мне ребята его рассказывали, что вечером Олег нагрузил машину больше положенного и сказал им, что делает последнюю ходку. – Тут Мария остановилась, тяжело вздохнула. – Больше его не видели, еле слышно сказала она. Утром приехал никому не знакомый шофер, сообщил, что машина из их гаража лежит в кювете у рыбного хозяйства. Олега нашли в кабине, придавленного и разможденного грузом.-
Она опять остановилась и, проглотив слюну, продолжала. – Очевидно, он спешил, ведь он обещал мне вернуться хотя бы ночью, но я прождала его до двух ночи, не дождавшись, уснула. Тогда я решила, что он работает всю ночь, доставка оборудования была срочной, за несколько дней до Нового года открывали второй цех…
Он поехал дорогой, которая короче, которой шофера пользуются только днем. Насыпной мост через озеро еще не закончен и ночью ездить было опасно… Инспектор из ГАИ объяснял, что покрытая тонкой пленкой льда дорога очень скользкая, а когда переднее колесо попало в выбоину, произошло резкое торможение…
- Да, понимаю, перебил ее Григорий. – Как обидно все… Такой случай! – он потупил взгляд в задумчивости.
- Нам пора возвращаться на рабочие места – напомнила Мария.
- Да, да, пойдем.
По пути Григорий еще промолвил. – Ты прости меня, Мария, за мои расспросы, но понимаешь, они были мне нужны… Теперь я понимаю, все то злые языки мне врали..
Да еще, ты не замечала, наш Николай приударивает за тобой?
- Какой еще Николай?
- Мастер наш, Николай Сергеевич.
- Нет, не замечала, - безразлично ответила она.
Поднимаясь по крутой лестнице к пульту управления подъемного крана, Мария глянула в раскрывшийся перед ней простор города, но она не видела ни улиц, ни домов, ни машин, мчавшихся длинной вереницей, ни пешеходов, ни строящегося внизу их объекта. В ее глазах всплыла картина похорон Олега и длинная кирпичная коробка здания ей показалась огромным гробом, в котором лежал он, Олег, с побитым черным, изуродованным лицом. Ее немного тошнило, напрягая все силы, она добралась до кабины, тяжело усевшись на пружинистое сидение, закрыла глаза. Погрузившись в самое себя, она снова услышала грохот падающей земли о крышку гроба. Сквозь этот грохот голосила старая мать. Мария расправила плечи, сделала глубокий вздох и в этот миг из ее души вырвался горький стон…
Снизу Марии рабочие руки показывали – «Виро! Виро!», но она не видела и не слышала. И лишь вой рожка заставил ее очнуться. Она включила передачу, тяжелая бетонная платформа на нитевидных издали канатах стала медленно подниматься вверх, ее подхватили рабочие руки парней и закрыли еще одно этажное перекрытие.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/12/10/65