– Вы знаете, зачем Вас, тёмного мага Бификутса, привезли сюда? – поинтересовался судья - альв.
– Захотели прокатить меня с ветерком? – подмигнул ему полный мужчина, в старой чёрной робе с таинственными красными символами и в колпаке с черепами, явно разменявший шестой десяток. (В смысле мужчина, колпак был на десяток лет моложе.). Он стоял между двух караульных - троллей.
– Мы решили пересмотреть ваше дело, – сказал судья.
– Но я не просил об этом, – печально ответил Бификутс, почесывая плешь.
– Вот, – раздраженно бросил судья, – нас и без ваших просьб завалили письмами и требованиями. Адвокаты, какие-то анонимные друзья, некоторые родственники, несколько одиноких дам.
– Списочек потом можно? – улыбнулся тёмный маг. – Мне нужны новые впечатления для творчества.
– Все шутите? – вспыхнул судья. – Двести восемьдесят лет несвободы ничему вас не научили?
– Привык, знаете ли, – вздохнул Бификутс. – Первые десять лет дергался, мечтал освободиться, разработал целых триста шестьдесят восемь планов, причём, четыре плана – уникальные, никем до того не использованные. Но, но вы были хитрее! У начальника тюрьмы была дочка, вроде ничего особенного, но… Но лишь раз узрев, её, я пропал. Её красота лишила меня воли, никакие запоры и цепи не могли остановить меня, даже лишённый магической силы, я бы разрушил их, лишь силой своего интеллекта и природной хитростью. А, дева та, привязала меня к клетке надёжней самых прочных оков. Ведь свободен и счастлив, я мог быть лишь рядом с ней. Зачем мне было завоёвывать весь мир, ведь теперь целью всей моей жизни, было завоевать её сердце?! И королева моего сердца ответила мне взаимностью. И поклялся я совершить в её честь величайшее деяние, сочинить поэму о моей любимой. Поэму столь совершенную, чтобы и через века существа во всех мирах цитировали её и вспоминали идеальнейшую из дев! Потом впрягся в работу. Да, не смейтесь, повелитель несметных орд нечисти, кудесник, коему стихии прислуживали, подобно жалким рабам, занялся стихосложением, как мальчишка, влюбившийся в первый раз! И до сих пор, денно и нощно я творю своё великое произведение, прерываясь лишь для еды и сна, и прогулок.
– Всё это хорошо, конечно, но… Но возраст! – крикнул судья. – Я запросил отчёт от лекарей - обжориков. Вы вполне можете воспользоваться своим состоянием здоровья и освободиться, наконец.
– Зачем мне перемены, Ваша честь! – покачал головой маг. – Поздновато что-то менять! Питание у нас хоть и простое, но регулярное. Два раза в день в любую погоду меня выводят на прогулку, дабы мог я встретиться с повелительницей моей. Отопление хорошее. Даже разрешают пользоваться чернилами и выдают свитки. Но я счастлив и этим. А писать я могу столько, сколько захочу! Да, кругом стены каменные. Да, никуда не деться, потому что сторожевые монстры бегают по двору, карауля каждый мой шаг. Но мне никуда и не хочется. Оставьте меня в покое, Ваша честь. Порвите эти письма в клочья. И отправьте меня, наконец, обратно. Я пропущу обед, а у нас сегодня клубни стапика с олениной. И за хорошее поведение мне обещали налить чарку сатирского розового. А, главное ждёт меня женщина, кою люблю я больше жизни, больше свободы и даже больше власти! Женщина, рядом с которой я чувствую себя свободнее, богаче, могущественнее и счастливее всех, смертных и бессмертных.
Судья вышел из судебного зала, а когда вернулся, объявил: «Пожизненно! Пересмотру не подлежит!»