Цена успеха

Глава 1

- Когда-то уважаемый Алексей Степанович, я был таким же молодым и горячим как вы в ваши годы. Тогда я тоже мечтал стать всемирно известным и популярным.
- Но вы ведь стали таким Карл Иванович? И ваши книги теперь известны по всему миру, разве не в этом счастье?
- Простите меня за мои слова, но вы ещё слишком молоды и пылки. Всё так, я действительно знаменит и известен, но какой ценой мне это досталось? Вы думаете что перед вами сидит гений, которого знают миллионы? А тем временем я всего лишь старик, который, в свои казалось бы всё ещё молодые 65, выглядит на все 80.
- Прошу прощения, но вынужден заметить, что вы выглядите намного моложе своих лет.
- Внешне да, но не внутренне.
- Однако если хотите, я могу рассказать вам краткую историю своего успеха, и возможно в будущем, этот опыт может повлиять и на вашу писательскую карьеру.
- Будьте так любезны, я с удовольствием узнаю о вас побольше.

 Родился я в августе 1945 года, в Москве. Это время было достаточно тяжёлым для всего советского народа, и несмотря на то что в стране наконец воцарился мир, всюду царили голод и разруха. Своё детство я помню не очень хорошо, во всяком случае лет до пяти. Всё что приходит сейчас на память это лишь бесконечные стройки. Мой папа работал инженером строителем, а мама архитектором-проектировщиком, поэтому в нашей семье всегда присутствовали интеллигентные корни.
С шести лет, я, как и все пошёл в школу, тогда был популярен так называемый «Культ личности», и мы искренне верили в то что Сталин, является отцом всего Советского народа. Помню, как по настоящему плакал от счастья, когда мне сначала вручили октябрятскую звёздочку, а затем, когда классом старше, повязали пионерский галстук. В шестом классе, в начале октября, мы неожиданно узнали том, как наша страна впервые запустила искусственный спутник на орбиту земли. Все вокруг ходили словно ошарашенные, таким известием, повсюду там и тут мы слышали разговоры о космосе и о том что СССР вырвался вперёд во всём мире. Помню как наша учительница, вся сияющая от гордости, поздравила нас с этим событием и добавила от себя, что нам повезло родится в самой великой стране на свете. Конечно же, мы очень гордились этим событием, и в тот день, нам задали написать сочинение на тему «Космического будущего СССР». Именно тогда, я и написал свой самый первый рассказ, о том, как в далёком будущем мы построим огромные космические базы на луне, а затем покорим и остальные планеты. Как не странно, но данная работа была одобрена руководящим педсоветом, и через некоторое время, моё сочинение прочитали в актовом зале, в присутствии всех классов школы, и в ту же минуту, я стал популярен как никогда.

Помню как после прочтения, ко мне подошёл директор школы, и лично пожал руку, сказав что в будущем, из меня может получится, прекрасный журналист. Эти слова настолько запали мне в душу, что в дальнейшем, я стал окончательно уверен в выборе будущей профессии. Когда я заканчивал школу, СССР потрясла новая весть – «в космос полетел первый человек в мире - Ю.А. Гагарин». В то время в стране уже во всю правил Н.С. Хрущёв, про которого уже тогда ходило множество анекдотов, но их рассказывали как правило очень тихо и в узких компаниях. Именно тогда, я и заболел литературой по-настоящему, поэтому никто из школьного руководства не сомневался в моём будущем. Мне стали поручать почти все культурные мероприятия, начиная от стенгазет и заканчивая написанием школьных спектаклей на актуальные темы. Помню, как меня попросили написать небольшую статью о Гагарине и прочитать её на последнем звонке. Естественно после успешно выполненного поручения, мне написали положительную и довольно длинную характеристику в МГУ. Сам директор школы, лично ходил со мной в приёмную комиссию факультета, и видимо по своему хлопотал за меня по поводу поступления. К слову, моих родителей такой необычный выбор нисколько не смущал, во первых из-за постоянной работы, им практически некогда было заниматься со мной, поэтому моими лучшими друзьями всё это время оставались книги, а во вторых отец имел довольно либеральные взгляды, тем самым оставляя окончательный выбор за мной. За это я ему до сих пор очень благодарен, так как многие мои друзья, частенько зависели от мнения своих родителей практически полностью. Например Колька из моего двора, один из лучших друзей, после школы поступил в Медицинский на хирурга, так как вся его семья состояла из врачей, хотя он всей душой стремился к живописи и имел огромный талант.

В те непростые годы, «факультет журналистики» считался  довольно престижным заведением, и на одно место претендовали до шестидесяти человек. Но мне всё таки повезло, и я поступил. Свой радости по поводу данного события, боюсь не описать. Я шёл по улицам Москвы и постоянно улыбался всем кто встретился на пути. Так я начал своё обучение, и вскоре стал одним из самых успевающих студентов, заслужив уважение маститых профессоров на кафедре своим прилежанием и чётким исполнением всех заданий. Но со временем, из-за своей внимательности и придирчивости, я начал замечать очень много странностей во внешней политике нашей страны, к тому же мы ввязались в жёсткую конкуренцию с США по освоению космоса и вооружению. США, из-за огромного недостатка информации, продиктованного условиями железного занавеса, казались нам оплотом капитализма и всего плохого, что есть на земле. Но тем не мене, несмотря на скудные поступления информации, которые каким-то чудом всё таки просачивались с той стороны, мне начало казаться, что подобный имидж был ошибочным.  Их музыка и одежда, существенно отличалась от нашей. А красочный образ жизни совершенно не котировался с советской суровой действительностью. Но однажды на мой вопрос, почему наблюдается такая разница, отец, вызвал меня на кухню и провёл достаточно долгий и серьёзный разговор. Он рассказал мне, что все мои подозрения являются вполне правомерными, и что на самом деле, мы живём в одной большой и закрытой тюрьме, так как стоит лишь заикнуться об этом и тебя тут же увезут в неизвестном направлении. Но чтобы устроится в этой жизни, нужно старательно показывать свою любовь к коммунистическим идеям, так как в противном случае меня ждёт только единый путь по этапам Сибири. Хотя и начинался период «оттепели», линию коммунистических идей я начинал отчётливо ощущать в любых лозунгах и текстах. Хотя надо отдать должное, власти СССР наконец разрешили «возвращение» произведений  М. Булгакова, М. Зощенко, С. Есенина, А. Ахматовой, М. Цветаевой, В. Хлебникова, Б. Пастернака, Б. Пильняка. Помню, как впервые прочитал Есенина, этот поэт буквально перевернул весь мой внутренний мир, и с этого момента я начал писать первые стихи. Мои стихи делились на личные и общественные. В общественных, я вовсю прославлял СССР и отправлял их во все популярные издания, некоторые из которых даже печатались. Но никто из друзей и знакомых, не знал про личные, которые существенно отличались от первых. В них я писал о том, что меня по настоящему волновало в то время, любовь, душа, чувства, смысл жизни и т.д. Помню, повсюду гремело кино, «важнейшее из искусств» как говорил о нём Ленин, и мы ходили с друзьями в кинотеатры чуть ли не ежедневно. Особенно запомнился «Тихий Дон» Герасимова, при просмотре которого я особенно удивился тому, как советская власть допустила его к просмотру. Чуть позже я начал понимать, что развитие Советского кино, было серьёзным политическим шагом, отвлекающим общественность от тех условий, в которых они жили. Кинозалы по вечерам были переполнены, а если речь шла о новой кинопремьере, то билетов достать было практически невозможно. Голливуду такие кассовые сборы и не снились, хотя к сожалению такая популярность была вызвана не столько талантом режиссёров, сколько тягой народа к сказке, пусть и на экране но всё же доступной.

Будучи студентом, будущим журналистом, я уже начинал проходить первую практику в одной из местных газет. Однажды меня попросили написать статью о «джазе». Для этого  я специально, впервые посетил «Кафе молодёжное», где места занимали заранее и услышал тот самый джаз, о котором в последнее время говорили всё чаще. В тот день я находился словно в тумане от полученных впечатлений и смотрел на сцену с открытым от удивления ртом. Несколько довольно ярко одетых ребят, обратили внимание на мою реакцию и пригласили за свой столик. Так я и познакомился с зарождающимся тогда, неформальным молодёжным движением «Стиляг», которые подражали западному образу жизни. Естественно такое сообщество противоречило партийной линии, поэтому и строго преследовалось со стороны Комсомольских ячеек. Узнав о том, что я будущий журналист они очень обрадовались, и попросили написать о них, рассказав о особенностях своих интересов и времяпровождении довольно подробно. Так я узнал, что родиной джаза является та самая Америка, которую мы всей душой ненавидели, и мои последние сомнения насчёт запада, навязанные советской пропагандой окончательно рухнули. Я увидел американские журналы, которые привозили ребятам их родители выезжавшие за границу и конечно же пластинки. Ребята просто любили музыку и хотели слушать и одеваться только в то что им нравится, а не то что им навязывает система. В моём понимании, подобное поведение никак не противоречило общественной этики и морали. Поэтому я попытался отобразить их в новом свете, как говорится с другого угла обзора.

За мою положительную статью о джазе и «стилягах» как о новом прогрессивном движении несущим в массы альтернативную культуру, меня чуть не выгнали из института, и если бы не отец, который в то время стал довольно известным человеком в строительных кругах, возможно, я бы учился уже в другом заведении. О случившемся я в подробностях рассказал моим новым друзьям, и получил ещё больше уважения с их стороны за смелость. На мой вопрос «как поступить?», один из них сказал, что делать свою работу это одно, а жить своей жизнью это совершенно другое. Поэтому мы договорились о том, что в газеты я буду писать лишь тот материал, который от меня требуется чтобы не иметь проблем с руководством редакции, и в то же время продолжать тусоватся как ни в чём не бывало. Ребята оказались намного мудрее и предусмотрительнее, так и получилось. Через месяц, я написал новую обличительную статью о «Стилягах», которую тут же заметили в комсомолке и предложили мне прейти к ним на практику. С того времени я начал жить двойной жизнью.

Примерно в те же годы, в середине 60-х, в США началась «Битломания», которая небольшими урывками, начала проникать в нашу страну. Впервые Битлз, я услышал в 67 году, на квартире одного из своих новых друзей. Движение стиляг или как их называли по другому «битников» постепенно проходило, и на его место постепенно пришло движение «Хиппи». Тогда, несмотря на оставшиеся запреты, во время правления дорогого и многоуважаемого Ильича, в стране стало немного посвободнее, конечно же слово свобода подразумевалось с большими ограничениями. Это было время зарождения, так называемого русского рока. Я закончил институт, и устроился в «комсомольскую правду» уже как полноправный член-кореспондент. Как сложившейся за некоторое время музыкальный критик, я вёл колонку с разделом о современной музыке. Кроме надоевшей советской эстрады, мне поручали иногда разгромные статьи о новых музыкальных направлениях. Но чаще всего, меня посылали на совсем уже, ублюдочные задания,   например с целью написать статью о небывалом урожае в одном из колхозов. Редактору казалось, что такая разнообразная практика, позволит мне крепче и более профессионально овладеть слогом. Я изо всех сил стебался над такими вещами, пытаясь как можно сильнее изобразить радость от урожаев, удоев и прочих сельхоз победах на бесконечных просторах страны, но как не странно все эти статьи пользовались огромным успехом у руководства.

Однажды, главный редактор специально вызвал меня в свой кабинет, и в присутствии длинного паренька, одетого в какую-то одежду немыслимых цветов и носящего антисоветскую причёску, с таинственным видом сообщил, что есть решение сверху написать информационную статью о новом движении «хиппи», и что вот этот самый паренёк, которого звали почему-то Лёня Кактус, мне охотно поможет в получении материала. Кроме того как оказалось, мне необходимо было отправится на один из слётов Хиппарей в гостеприимный Сочинский район. Потом, когда все предварительные условия были оговорены, я попрощался с Лёней договорившись,  встретится с ним на перроне вокзала, а сам остался в кабинете.
- Надеюсь ты понимаешь «Карлуша» (именно так и звали меня в редакции, что собственно не очень напрягало), что статья должна быть максимально разгромной? – сказал директор строгим и в то же время чуть тихим голосом, заглядывая проникновенно в глаза.
- Я примерно так и понял Виктор Сергеевич.
- Отлично, ты у нас парень уже с опытом, главное как можно сильнее втереться в доверие «длинноволосиков», и отразить все худшие стороны данного сообщества. Командировочные получишь в бухгалтерии.

Ровно в девять утра, я стоял на Казанском вокзале с рюкзаком, и высматривал своих друзей. Неожиданно со стороны главного входа вокзала, буквально ввалилась какая-та цветная масса подростков, более похожих на цыганский табор, нежели на общественное молодёжное движение(а именно так я и представлял себе это сообщество). Они носили расклешённые брюки и джинсы, майки ярких цветов, украшенные разнообразной пацифисткой символикой, и кучу других мелочей, о значении которых я узнал чуть позже. Среди этой пёстрой толпы я тут же узнал Лёню, который был одет, как мне показалось ещё более необычно. По началу мне было немного неловко подходить к ним, но Лёня похоже сразу узнал меня и тут же окликнул. На моё удивление, все ребята и девушки уже знали мою миссию, и доброжелательно здороваясь, начали задавать тысячи вопросов по поводу журналисткой деятельности. Через пять минут я почувствовал себя  словно в компании добрых и старых знакомых. Увидев несколько «странноватых» для Советской молодёжи ребят на вид, проводница по началу довольно долго отказывалась пускать нас в вагон, причём несмотря на наличие, вполне реальных и законных билетов. Ребята достаточно доброжелательно пытались объяснить ей, что их внешний вид ни имеет ничего общего с хулиганским поведением, но проводница не унималась и даже хотела позвать милицию. До отхода поезда оставалось совсем мало времени, и тогда я решительно подошёл к ней и предъявил удостоверение корреспондента, сообщив что данная группа направляется на Юг с целью демонстрации новой культурной программы для Санатория закрытого типа, где будут петь народные песни из жизни угнетаемых чернокожих американцев. Видимо мой строгий внешний вид и удостоверение работника советской прессы, тут же подействовало на тётку, и она словно по команде, попросила всех быстро зайти внутрь.

В отличии от ребят, у меня имелся купейный билет, но как не странно всю ночь я провёл в их весёлой и шумной компании, в плацкартном вагоне. Всю ночь мы пили портвейн и разговаривали о американской культуре, о свободном образе жизни, о войне во Вьетнаме и т.д. К тому же за одну ночь я очень быстро выучил новомодный «хиповский» язык, производными которого как оказалось, являлись обыкновенные английские слова, произносимые с подчёркнуто неправильным произношением. Когда шестая бутылка портвейна подходила к концу, я честно признался в том, что мне поручили написать провокационную статью о движении Хиппи, на что получил удивительно одобрительный смех. Меня тут же успокоили, заверив что они не только не против написании подобной статьи, но и помогут подбросить несколько горячительных фактов о движении, о которых я должен был узнать в процессе. Рано утром мы вышли на одной из станций, расположенной недалеко от небольшого южного г.Туапсе, и пройдя пешком пару километров, разбили  палаточный лагерь в сосновой роще, расположенной на берегу чёрного моря.
 Это был один из самых светлых периодов моей жизни, в Туапсе мы провели около месяца. Ежедневно, ребята выходили в город на различные заработки, а вечером собравшись у костра с полными баллонами домашнего вина из Южных сортов винограда, пели песни под гитару и предавались философским размышлениям на тему смысла жизни и любви во всём мире. Собственно там я и встретил её. Вздорная рыженькая девчонка, со странным именем Фокси, с многочисленными фенечками на запястьях. Она училась в одном из Московских институтов, если не ошибаюсь на Филологическом факультете, и принадлежала к довольно известному в узких кругах, семейству. Её папа занимал крупный пост в Московском правительстве,  поэтому проблем с финансами и с учёбой она не имела, и жила в своё удовольствие. Но несмотря на всю роскошь семейной жизни, она умело скрывала своё главное увлечение. Днём она играла роль прилежной студентки, но как только наступал вечер, она уходила к своим друзьям на тусовки, переодеваясь в подъезде дома в джинсы и майки, являющиеся запретными плодами загнивающего капитализма . Тем не менее, она как и все, совсем не отлынивала от местных работ, а наоборот зарабатывала одинаково на правах со всеми. В первую же ночь, когда мы шумной толпой тряслись в плацкартном вагоне, я заметил её очаровательную добродушную улыбку.  Но несмотря на все её усилия сойти за свою, хорошее воспитание нет-нет да и проскальзывало в её речах, мне как журналисту это было особенно заметно. Помню как на вторую ночь, я прогуливался по вечернему побережью, обдумывая материал для будущей статьи, как из темноты вдруг вынырнула её фигурка и направилась ко мне, это была она. Она что-то спросила меня о работе, я путаясь в собственных словах что-то ответил и у нас завязался разговор. Через пару часов, у меня создалось такое ощущение, будто бы я знал её всю свою жизнь.  Весело болтая между собой, мы поднялись на опушку к общему костру и увидели что ребята, раскрасившись в камуфляж американских индейцев, чинно сидели по кругу и передавали из рук в руки большую трубку мира. Очередь дошла и до меня, но я отказался, сославшись на то что не курю табак. Ребята тут же пояснили мне, что в трубке содержится вовсе не табак а сухие перетёртые листья «конопли». О «марихуане» я имел небольшое представление, и считал таких курильщиков отъявленными наркоманами, которые заранее обречены на сломанную жизнь. Но к своему удивлению, среди моих новых знакомых, ни один не подходил под данные рамки стереотипа.  Видя моё замешательство, Фокси выхватила из рук трубку, сказав, что без этого волшебного дыма я никогда не узнаю философию Хиппи по-настоящему, и глубоко затянулась. Потом она подсела ко мне, попросила осторожно втянуть в себя воздух, медленно выпустив дым из своих губ в направлении моих. На удивление, моя первая затяжка прошла гладко. Густой дым с характерным запахом,  медленно заполнил мои лёгкие, я подержал его пару секунд и шумно выдохнул обратно. По мозгу, прокатила приятная волна. Потом я затянулся ещё раз, но уже из трубки под общее одобрение компании, и тут же закашлял, так как потянул слишком резко. Все вокруг добродушно рассмеялись. А я почувствовал небывалое облегчение, и одновременно хмельную усталость и расслабленность. Время внезапно застыло на месте, и мои мысли начали цепляться за всё, что только видели глаза. Речь полилась словно огромный водопад, я острил, рассказывал анекдоты и всяческие истории а все вокруг внимательно слушали и смеялись. Смех передавался от одного к другому, как эстафетная палочка. В это мгновение я вдруг поймал себя на мысли о том, чего лишался все эти годы. Трава оказалась волшебной дверцей в мир новых ощущений. Все движения оказывались плавными и точно выверенными, слова продуманными и лишёнными ошибок.
Собственно именно тогда я и потерял свою девственность окончательно. Тут вы должны меня понять Алексей, что технически я потерял её ещё в 20 летнем возрасте, когда ездил на студенческую практику в один из совхозов. Но тогда это был грубый суровый пролетарский секс с одной из юных передовичек Молочного хозяйства. На сеновале в полной темноте, в миссионерской позиции. Признаться честно я и не понял тогда, что это было, и уж конечно ощущения очень разнились с теми, что описывали мне одногрупники ранее. В этот раз всё было намного иначе. Самое интересное, что в коммуне не было отношений с обязательствами, они проповедовали свободную любовь ко всем и каждый мог переспать с кем угодно по взаимному желанию, лишь я и Фокси, оставались парой по умолчанию. Мы спустились к морскому берегу, и начали целоваться лёжа на песке. Именно в ту ночь, я понял, что не знаю о сексе ровным счётом ничего. Зато уже через неделю, я вовсю втянулся в этот увлекательный процесс. Если честно, то я и не заметил, как пролетело время, днём мы работали а вечером пили вино, курили траву и пели под гитару Битлов и Ролингов. В самый последний вечер, я прочитал ребятам статью, написанную в стиле антипропаганды Хипповского движения, и под оглушительный свист и улюлюканье получил всеобщее ободрение.

Думаю, что опубликовав эту статью, редакция добилась совершенно противоположного эффекта. Не смотря на то, что статья была выдержанна в суровом идейном стиле и хиппи были отображены чуть ли не сборищем наркоманов и вообще разлагающимся движением подверженным тлетворному влиянию запада, интерес к ним только возрос. Движение набирало силу, и в условным местах сходок, я время от времени, встречал всё новых и новых членов тусовки. Если бы вы знали Алексей Степанович, как мне хотелось одеваться в том же стиле. Носить брюки клёш с джинсовыми жилетами украшенными символами  пацифики и любви, но моя работа и служебное положение не позволяли это сделать. К тому же, разгромная статья имела успех среди министерства печати, где была замечена и одобрена специальной грамотой, выписанной на редакцию. В это самое время мне в присутствии всех сотрудников в актовом зале, торжественно пообещали новую квартиру, что выглядело довольно заманчиво по сравнению с проживанием в семейном общежитии. Нет, я конечно мог бы остаться жить с родителями, но душа требовала независимости, поэтому я терпел все условия.
Чтобы оправдать собственное нахождение в московской тусовке, я решил написать настоящую правду о движении хиппи, которая должна была отобразить истинное значение и философию мирного образа жизни. Именно в то время и вышла моя первая книга под названием «Я - советский хиппи». В то время выпустить такой материал официально, всё равно что добровольно написать себе приговор, поэтому я выпустил подпольную рукопись, размножив её на рабочем ксероксе и подписавшись псевдонимом «журналист». Именно так меня прозвали ребята с первых дней нашего знакомства, это же прозвище ко мне пристало навсегда. Кто знал меня, обращался ко мне именно так.
Книга в виде размноженной копии отпечатанной на старой пишущей машинке, приобретённой мной на одной из барахолок, пошла по рукам и имела оглушительный успех среди Московской молодёжи, её переписывали и перепечатывали. И при этом должен заметить, никакой рекламы, популярность разрослась благодаря обыкновенным слухам. Так как действительного автора рукописи знали немногие и проверенные временем люди, начавшееся расследование по поводу распространения «антисоветчины», ни к чему не привело. Помню, как сам писал разгромную статью на своё же произведение, что придало ему ещё большую популярность.
 
Движение Хиппи в СССР к моему великому сожалению закончилось одним махом - 1 июня 1971 года, благодаря оперативному вмешательству сотрудников КГБ. Тусовщикам было предложено организовать первую хипповскую демонстрацию, которая максимально отразит все плюсы  молодёжного движения. Ребята конечно же согласились и собрались как можно в большем количестве, но выйдя с лозунгами их неожиданно повязали. Я сам находился там, и видел как ребят оперативно грузили в бобики и вывозили. Меня не задержали только благодаря удостоверению журналиста. Тем не менее, несмотря на распад тусовки, мы с Фокси продолжали свои отношения. В 73 году, она впервые познакомила меня с Московской Рок-тусовкой, в это время на западе, свою силу начал набирать Джимми Хендрикс, Ролинг Стоунс и Дип пёпл. К тому же я впервые услышал Пинк Флойд на хорошей аудиосистеме. Под курение гашиша, такая музыка производила на меня потрясающее впечатление, и я потихоньку превратился в меломана. В то время, хорошие пластинки из-за бугра достать было практически невозможно, но благодаря папе Фокси, мы получали фирменные диски из Англии и Америки бес проблем. Мне уже дали квартиру и мы частенько жили с Фокси гражданским браком, до тех пор пока она не переехала ко мне окончательно.

Время бежало очень быстро, круг моих знакомств в музыкальном движении рос, и мне уже скоро должно было стукнуть 30-ник. Я хотел официальных отношений, но Фокси всячески противилась оформлению официальных отношений. Она была младше меня на четыре года, и детей пока не хотела. К тому же она считала, что брак это формальный повод убить свои чувства, в ней ещё жили хипповские настроения.
В принципе, несмотря на некоторые разногласия мы не плохо проводили время вместе. Гуляли по городу, посещали кинотеатры, вместе ездили по моим командировкам, посещали закрытые рок-тусовки и постоянно курили траву. Благодаря многочисленным друзьям, трава у нас не переводилась никогда. И я настолько к ней пристрастился, что частенько покуривал у себя на работе, пытаясь, взбодрится от ночных гулянок.
Через некоторое время, у меня появилась психологическая зависимость от Марихуаны, стоило только лишь пару дней не курить, и я становился злым и раздражительным на всех. Время шло, и у нас с Фокси начались ссоры на бытовой почве. По большому счёту эти ссоры имели вполне невинный характер, но моя раздражительность заставляла любую проблему воспринимать гипертрофированно. В итоге мы чуть не разбежались, спасла лишь командировка в Азию, которая и изменила всю мою дальнейшую жизнь.

- Вы извините Алексей Степанович, но я предлагаю на этом окончить моё повествование на сегодняшний день. Признаться честно я очень устал, и если вы не против мы продолжим завтра?
- Конечно, конечно Карл Иванович, я и сам хотел вам предложить немножко передохнуть. Вижу что вы устали. Я обязательно вас завтра навещу, только если вы не против дальнейшего продолжения.
- Я вас не утомил стариковскими бреднями?
- О нет что вы, мне наоборот не терпится узнать, что было дальше.

Глава 2.

- Добрый день Алексей Степанович, как ваше настроение? Не хотите ли кофе?
- С превеликим удовольствием Карл Иванович, как ваше самочувствие?
- Какое там самочувствие, жив и слава богу. Однако вы наверно хотите продолжения моего повествования?
- Если вы не против, с удовольствием выслушаю дальше.
- Ну хорошо, хорошо. Располагайтесь удобнее в кресле и слушайте дальше.

Как я уже и говорил ранее, командировка в Азию изменила всю дальнейшую жизнь. Дело было летом, меня вызвал главный редактор и попросил срочно вылететь в Узбекистан и проверить обстановку на вновь открывающемся предприятии по производству хлопка. Дело в том, что плановое открытие должно было состоятся ещё в апреле, но на дворе уже стоял июнь а точной даты открытия предприятия ещё не слышно. Эта информация заинтересовала наше правительство, и была дана команда написать статью, о реальном положении дел. Мой редактор был настроен на громкий скандал, в связи с чем и дал мне чёткие инструкции как себя вести и о чём писать. Несмотря на своё «инкогнито», всё получилось точно также как в Гоголевском «ревизоре», за исключением того факта, что о моём прибытии были уже заранее уведомлены, и в аэропорту меня встречала чёрная волга со гос.номерами. Меня поселили в самую шикарную гостиницу, а вечером повезли показывать предприятие. Но вместо предприятия, мы прибыли на загородную дачу директора того самого завода, где меня зачем-то познакомили почти со всеми уважаемыми людьми города. Это были почтенные старцы, одетые в национальные одежды, сидящие на огромном ковре чинно по кругу, поджав под себя ноги по восточному. Со мной уважительно поздоровались и молча предложили присесть рядом. На мне был такой же расписной халат, как и на стариках. Мне протянули трубку с кальяном, и я сделал пару затяжек. Это был превосходный гашиш местного производства.   Потом разлили чай в пиалах, и зазвучала живая музыка. Под музыку выплыли несколько девушек, одетые в полупрозрачные ткани со множеством золотых бряцающих украшений и начали исполнять восточные танцы. В то время, стриптиз можно было увидеть только за границей, но только нее в нашей стране. Стоит ли говорить о том, как происходящее возбудило меня. Заметив моё нетерпение, один из стариков, подал особый знак одной из девушек, и та, не говоря не слова, взяла меня за руки и увела в большую спальню. Через некоторое время, я спал обессилев, как младенец.
Ровно три дня, всё повторялось будто по кругу. Менялись лишь девушки и старцы. Со мной только здоровались, но никто не разговаривал. Создавалось такое ощущение будто бы мы общаемся на мысленном уровне, вероятно такому ощущению здоров способствовал гашиш. Наконец на четвёртый день меня забрали из гостиницы и повезли прямо в приёмную директора. И он впервые за всё это время полноценно заговорил со мной о делах. Он рассказывал как подводят подрядчики и что они уже давно бы запустили завод но без станков, которые изготавливают в Италии на заказ, запустить производство нельзя и поэтому им приходится ждать. Потом он напрямую сказал о том, что им очень хотелось бы произвести положительное впечатление на правительство СССР, с помощью новой статьи. Мало того оказывается статья уже готова и предоставлена на моё суждение, и в качестве моего согласия, они готовы выписать мне неофициальную премию. Так перед моими глазами появились пять новеньких пачек 10 рублёвок, перевязанных банковской лентой.

Честно говоря, по началу, я немного перепугался, до этого никаких взяток мне не предлагали, а в таком размере тем более. Видя мою растерянность, директор в мягких выражениях объяснил, что восточные традиции, несмотря на идеи коммунизма, не утратили своих исторических исконных смыслов, и отказ от подобного подарка может нанести кровную обиду тем, с кем я сидел по вечерам. На мою просьбу об угощении гашишем, директор рассмеялся и пообещал дать с собой небольшой мешочек в качестве дополнительного поощрения.
- Но сегодня – ответил он, загадочно подмигнув – вы попробуете настоящее Азиатское блюдо, будьте уверенны это лучше гашиша.
В этот раз мы сидели в привычном круге, и впервые разговаривали и даже шутили. Когда подали чай, директор завода опять подмигнул мне и кинул в мою чашку небольшой чёрный кусочек какого-то вещества. Чай мне показался странноватым на вкус, но когда я выпил, прошло буквально немного времени и меня погрузило в состояние полу сна. Началось головокружение переходящее в тошноту. Потом неприятные ощущения сменились на лёгкую эйфорию. На утро, я узнал что это был Опий. Наркотическое вещество, которое собирают с верхних головок мака.  До этого я думал, что наркотики колют с помощью медицинских шприцов внутривенно, но оказывается их можно употреблять и так и даже курить. Моё недомогание объяснили тем, что нужно немного привыкнуть к веществу, и тогда я получу настоящее наслаждение.
И вот через 3-4 дня, я наконец реально «упоролся».
 Это было похоже на сотни мощных оргазмов, начавшихся одновременно. Мне начало казаться что тепло переходящее по телу, начинает светится изнутри. Неизвестно откуда взявшаяся энергия подхватила меня, и я самостоятельно выбрав одну из танцовщиц направился с ней в спальню. Ощущения от секса оказались настолько острыми, что закончив, я словно выключился. Но пережитые ощущения невозможно было сравнить с теми, что я испытывал при курении травы. Прежний кайф просто меркнул. К своему удивлению, никаких ломок вечером я не испытал, а на мой вопрос «Не опасно ли это», директор сказал что у них все употребляют и никто ещё не умер.
- Это тоже самое что и гашиш – объяснял он, - просто у вас в СССР такой вид удовольствия не распространен, поэтому вы ничего и не знаете.
- Но почему? Если он не опасен для здоровья как вы говорите, почему употребление опиума уголовно наказуемо? – спросил я недоумённо, ещё не отошедший от недавней эйфории.
-  Ну как же, сам подумай. Как только опий разрешат, все забудут об алкоголе. Начнут сами выращивать мак, а в итоге доход от продажи алкоголя рухнет. А это довольно большая бюджетная статья.
Такие слова меня убедили и я тут же успокоился.

Последующие пять дней, я продолжал пробовать опий и с каждым разом мои ощущения были всё богаче и богаче, а в последний день, перед отъездом, я попросил что бы мне впервые укололи вещество в вену. Утром меня посадили в самолёт, вместе с деньгами статьёй и небольшим мешочком гашиша, и я вернулся домой. Редактор был озадачен моей неожиданной статьёй, но все мои горячие доводы в тот день оказались убедительными. И через неделю после выхода статьи, мне принесли телеграмму из Узбекистана, в которой директор завода благодарил и просил приехать в гости как можно скорее.
О поездке во всех подробностях (за исключением конечно же девушек) я рассказал Фокси, и та конечно же захотела попробовать  опий вместе со мной. По началу она сильно сомневалась в моих словах, так как слышала, что у Опиумных наркоманов наступает зависимость с первого укола. В ответ на это я продемонстрировал руку со следом иглы, и своё отличное самочувствие. Про деньги я почему-то промолчал, хотя очень хотелось приобрести автомобиль, пусть и подержанный. Но автомобиль так и продолжал оставаться мечтой для меня, во первых в то время благодаря подобной покупке меня могли запросто заподозрить во взяточничестве, а во вторых автомобили продавались только тем кто встал на очередь.
Через неделю, я взял отпуск за свой счёт и полетел в Узбекистан снова. В этот раз меня как и прежде, снова встретили на чёрной «Волге» и привезли в гостиницу. Встретившись вечером уже в привычном круге, директор публично поблагодарил меня и протянул мне ещё пять пачек с новенькими десятирублёвками. Но на этот раз, я поинтересовался, а нельзя ли вместо денег получить немного опия для личного пользования? На что тот дал вполне положительный ответ, меня отвели в другую комнату, где из сейфа достали небольшой пакетик с чёрной массой внутри и показали как правильно приготовить раствор для иглы, снабдив двумя новенькими шприцами из стекла.
В первый же день по прибытию домой мы с Фокси, вмазались опием. Я наблюдал за её восторженной реакцией с небольшим оттенком зависти, так как для меня эта процедура была уже привычной. Мы всю ночь смеялись, слушали музыку и занимались сексом. Под утро ни она, ни я, не пошли на работу из-за усталости. Потом одновременно взяли отпуск за свой счёт, и целую неделю провели опиумном тумане. В то время я не знал реальных цен на наркотики, и думал, что директор завода наколол меня, подсунув гораздо меньшее количество опия чем размер взятки. Потом спустя пару лет, я с большой тоской вспоминал о том огромном пакете, что был у нас в то время.

Время шло, и мы с Фокси, постепенно начали привыкать к опию. Сначала мы кололись по выходным,  потом и в некоторые будние дни, до тех пор, пока кайф не потребовался ежедневно. Естественно со мной начали происходить заметные перемены, появились круги под глазами от недосыпа и общая худоба. Я сбросил около 15 килограммов, и походил на живого скелета. Все свои недуги я объяснял затянувшейся болезнью, но так как никто из редакции не сталкивался в жизни с наркоманами, все охотно верили моему недугу и сочувственно переживали. Работа пошла наперекосяк, приходилось многое переделывать заново, главный редактор всё чаще и чаще раздражался, косо поглядывая в мою сторону. Однажды он вызвал меня на ковёр и впервые наорал за мою халатность. Стоит отметить что именно в этот день меня начинало потихоньку ломать, и я соответственно вместо работы только и мечтал о новой дозе, поэтому услышав ор в свой адрес, я не выдержал и в свою очередь наорал на редактора хлопнув за собой дверью. Такой реакции, мой начальник не ожидал, и может быть именно поэтому, он меня не уволил.

 В пятницу я написал очередное заявление о предоставлении отпуска за свой счёт и вылетел в Узбекистан. Мой уже хороший знакомый директор предприятия, которое всё таки заработало получив необходимое оборудование, на этот раз выслушал мою просьбу без особого энтузиазма. Он сказал, что сведёт меня с поставщиком опия, но в обмен на эту услугу, я должен был навсегда забыть его имя и отчество. Так и поступили, в то время я даже не думал о последствиях. Мы приехали в одну заброшенную деревеньку, где мне надели на голову мешок и велели ехать с ними. Наконец прибыв в пункт назначения, с меня сняли мешок и я увидел перед собой почтенного седого старика, который на плохом русском объяснил мне, что вместо опия-сырца, есть более чистый товар – героин. И если я не возражаю, то могу первую пробу произвести бесплатно. Я ширнулся и натурально попал в рай.  Но услышав о цене наркотика, быстро приземлился на землю. Все пять тысяч, которые я взял с собой, пришлось отдать за наркотик. Причём если, летев туда, я ещё подумывал о том чтобы торговаться и может сохранить часть денег на будущее, но когда я увидел товар и узнал цены, деньги перестали иметь значение. Условившись в дальнейшем связываться по телефону, я уехал оттуда совершенно счастливым.
Приехав домой, я обнаружил свою подружку под одеялом. Она вся дрожала и в то же время мучилась от внезапно возникающего жара, поэтому поминутно то скидывала то укрывалась одеялом. Впервые я посмотрел в её глаза и ужаснулся тому состоянию, в котором она находилась. По началу, она даже не узнала меня, но услышав о том, что я привёз что-то более серьёзное, впервые улыбнулась и чуть ли не взмолилась о скорейшем освобождении. В эту ночь мы вновь заснули спокойно. Но как оказалось ненадолго. Героина хватило всего на пару месяцев, и нужно было отправляться за новой дозой. Денег не было, пришлось просить Фокси, достать деньги у отца. В то время он ничего не подозревал о пагубном пристрастии дочери, и добродушно давал немаленькие суммы. Но время шло, и товар неумолимо заканчивался снова. Однажды позвонив своему продавцу в Узбекистан, я ошеломлённо услышал о том, что его посадили в тюрьму, и чтобы я больше не звонил по этому номеру.

Тогда мы впервые почувствовали опасность. Зависимость была настолько серьёзной, что ломки могли начаться уже через 3-4 часа после воздержания. Мы кинулись по нашим знакомым в поисках новой дозы, искали везде в том числе и в Рок-тусовках. Но там редко баловались «ширевом» и постепенно мы выпали из этого узкого круга. С нами всё меньше и меньше общались, многие просто демонстративно закрывали двери перед носом. И только лишь старые и верные друзья музыканты, которые до сих пор уважали и любили меня за прошлые заслуги, с сочувствием помогали деньгами и продуктами. Теперь я понимаю, что они заранее попрощались с нами, ожидая в ближайшем будущем наших похорон.
С работы меня уволили, впрочем как и Фокси. Мы жили лишь на деньги её папы. Очень скоро мы начали посещать наркоманские притоны, обычно это были либо квартиры в которых царила грязь и бардак, либо конспирированные подвалы. Там мы попробовали Морфин в ампулах, кодеин в таблетках и черную ханку. Экстракт из сухих коробочек мака, которые перемалывались в мясорубке.  Хорошо что на дворе стояли 80-е, иначе я бы не выжил. Обычно кололись одним и тем же шприцом.
Несколько раз я действительно хотел слезть с иглы. Меня сильно кумарило и ломало, я чувствовал что умираю, брал отпуск за свой счёт, и целыми днями лежал на диване запершись от внешнего мира. Боли были просто нечеловеческими, меня буквально раздирало на пополам, хотелось лезть на потолок. Но время шло, и постепенно меня отпускало, организм начинал включаться в обычный ритмы и ломки исчезали. Но опиумный зов, всё ещё продолжался. И несмотря на все ужасы, стоило кому то из знакомых наркоманов (а других у меня к тому времени уже не было) позвонить и сказать что есть чем ширнутся на пару, и всё повторялось снова. Ад моментально забывался, становилось всё равно.  В то время, о наркомании знали очень мало, у советских граждан, слово наркоман ассоциировалось с чем то запредельным и страшным. Все о них слышали, но никто не видел, поэтому во время ломок, когда я бродил по улице с потемневшими веками и искал новую дозу, меня обычно принимали за больного, и сердобольные старушки часто спрашивали что со мной и чем помочь. Подумать о том, что я наркоман, никто не мог. Но самое интересно, «своих» мы узнавали в секунду, и конечно же тут же интересовались «где можно достать очередное лекарство». Самое тяжёлое в этом деле, это ожидание, ждать, когда тебе подвезут хоть что-то, даже если шансов совсем немного, мизер надежды превращается чуть ли не в спасительную соломинку в мутном шторме реальности. Тело начинает ломать, и ты корчась в страшнейших судорогах, тем не менее продолжаешь жить надеждой. На самом деле, все эти боли имели всего лишь фантомный характер, меня крутило, рвало на части, кости чуть ли трескались на пополам, но стоило лишь взглянуть на тело, и становилось ясно что ничего особого не происходило. Но не дай бог кому то оказаться рядом, ты сам того не желая устроишь такую истерику что у очевидца будет лишь одно желание, сделать всё что бы достать тебе дозу и ты успокоился. А ещё мой желудок выключался и всё заканчивалось чудовищными запорами, которые через время сменялись кровавыми поносами. Мне казалось что я разваливаюсь на части хотя, честно говоря это почти так и было. 

Летом было полегче, мы делали выездные рейды на сельские районы и скупали у местных жителей свежие головки мака за бесценок. Причины и легенды складывались практически на бегу, этому способствовало и моё журналисткою прошлое, которое маленькими кусками всё ещё оставалось в памяти.   Осенью, ездили на мацанку в конопляные поля, и хотя гашиш был намного слабее по действию, иногда он неплохо выручал в отсутствии основного продукта.
Вся наша жизнь превратилась в кошмарный побег от ломок, побег от самого себя. Сесть и задуматься о том, «что же в конце концов я с собой делаю?», было невыносимо. Все жизненные смыслы и ценности сместились куда-то в сторону, в том числе и страх перед смертью. Главной целью являлось найти «лекарство» и уколоться, а так называемый кайф, давно отошёл на второй план. Да и если честно он пропал совсем, всё удовольствие от наркотиков исчезло в один момент. Кроме того, здоровье моё и Фокси сильно просело. Официально обращаться в больницу мы боялись, так как нас могли запросто поставить на учёт или посадить в тюрьму. Все наши контакты с внешним миром начали ограничиваться лишь наркоманской тусовкой.
Вены на руках, нормально не функционировали, приходилось колоть в альтернативные места. Кроме того у Фокси начали появляться подозрительные тёмные пятна по всему телу. Со временем, к пятнам добавились странные боли. Под вечер, она начинала лезть на стенку, если не было возможности ширнутся. И я уже бегал по всему городу в поисках «лекарства», в первую очередь для неё а не себя.  Сам я мог даже переломаться если было совсем невмоготу, но с ней творилось что-то иное. Денег не было уже давно, всё что было в квартире продано на рынке либо в комиссионках. О еде мы думали в самую последнюю очередь, иногда за день выпивали по стакану чая и всё. Было время что я находил дозу  только для себя, и не умев перебороть себя, ширялся а потом чуть ли не лез на стенку от приступов мучавшей совести. Я представлял себе агонию Фокси которая ждала меня в квартире и рыдал. 
По вечерам мне стало страшно заходить в квартиру, боли у Фокси только увеличивались, а новый укол превращался в огромную проблему, мне нужно было искать новое место на теле, так как вены на руках были уже сожжены. Несколько раз, когда Фокси была в состоянии сделать сама себе укол, она промахивалась, и лекарство уходило под кожу, оставляя на руке большой тёмный синяк. Получив дозу, она сворачивалась в маленький клубочек, словно котенок и затихала испуганным зверьком.
Однажды мне пришлось уехать на три дня в Таджикистан со своими приятелями. Я не хотел уезжать, боясь оставить Фокси одну, но неожиданно ей стало лучше и она впервые за несколько месяцев, улыбнулась. Боли исчезли, и она уверила меня, что нужно ехать. Я оставил ей несколько ампул, которые достал случайно в одном из заброшенных бомбоубежищь, до приезда и уехал. По прибытию домой, я обнаружил что в квартире никого нет. Позвонил её родителям но они не захотели со мной разговаривать. Я бросился искать Фокси во всех злачных местах города, но нигде её не было. В то время я не знал, что у Фокси, во время моего отъезда, тем же вечером начался новый припадок. Чтобы избавится от боли навсегда, она развела максимальную дозу, и ушла ширятся, в один из парков. Там же она и умерла, прямо на лавочке. Основной причиной смерти явилась передозировка и общее истощение организма от рака. Вскрытие показало что Фокси была на третьем месяце беременности.
Чуть позже я узнал, что её родители, присутствующие на опознании, не сразу узнали вы высохшей полу мумии свою дочь.    

Мне пришлось срочно перебираться в Лениград, так как я боялся мести со стороны её папы. Благодаря остаточным связям в Рок-тусовке, я познакомился с местными виртуозами советского рока, которые помогли мне устроится в городе. Благодаря им, я познакомился с одним из лучших наркологов страны, который взялся за моё лечение. Реабилитация проходила в несколько этапов, по началу ломки сбивались опиумными блокираторами, потом меня насильно привязывали к кровати и молча, оставляли одного.
Я бредил, ругался, молился и просто орал прося о помощи. Хорошо, что в это время, я жил на одной из заброшенных дач, где не наблюдалось соседей. Иначе от моих истерик, уже давно бы вызвали Милицию.
Именно тогда у меня возникло одно странное видение, ко мне в комнату явилась Богородица, провела рукой по голове и боли тут же прекратились В тот день я впервые за много лет спокойно заснул и проспал часов одиннадцать.
Когда стало немного получше, у меня появилась навязчивая идея написать обо всех ужасах что творятся с наркоманами в СССР, так сказать настоящую правду, которая может быть предупредит тысячи молодых жизней. Мои друзья, любезно привезли мне старую пишущую машинку, и я начал свой труд. В перерывах между главами, я частенько выходил прогуляться по дачному посёлку до ближайшей церквушки, где завёл дружбу с одним местным батюшкой, отцом Дианисием.

Через некоторое время, всё больше вдаваясь в церковные подробности, я начал читать библию и исповедовался батюшке во всех грехах. В том числе я рассказал ему о видении которое посетило меня. Узнав, что я пишу книгу о такой страшной правде. Батюшка самолично благословил меня на благое дело  и велел закончить как можно быстрее.
В 86 году, я закончил свою книгу и сделав несколько копий, раздал представителям рок-тусовки. Книга получила большой интерес среди читателей, но опубликовать её ни одно из издательств не решилось, критики видели в книге вместо предостережения, откровенную пропаганду потребления наркотических веществ.
Книга так и осталась бы неизданной, если бы не один интересный случай. Нередко наши рок-тусовки посещали иностранцы, которые каким-то чудом проникали сюда. Одному из них на руки попалась та самая книга, которая имела название «игольное ушко». Он оказался один из редакторов американского издательства, и после прочтения, пожелал немедленно встретится, со мной. В тот вечер мы много рассуждали о формировании новой волны советского творчества, что всё больше ощущается влияние так называемого «ветра перемен». Потом речь зашла о возможном издательстве книги в США, что мне лично казалось не достижимым явлением. Дело в том, что информация из СССР приходила довольно скудно, а о таком явлении как наркомания и подавно ничего слышно не было. Поэтому мистер Стивен Джонс, был уверен в успехе будущего бестселлера. В связи с этим, он попросил у меня разрешения на  издательство и мои паспортные данные. Я конечно же дал добро на издание, принимая всё это за милую шутку. И вдруг, буквально через год, приехал Стивен, и с радостной улыбкой протянул мне новенькую книгу в блестящей обложке.

Тогда я впервые держал в руках свою собственную книгу в натуральном так сказать виде. Надо отдать должное, качество печати, иллюстраций и т.д. Всё было в лучшем виде.
К тому же, оказывается что Стивен открыл на моё имя валютный счёт в одном из Американских банков, которым я могу распоряжаться как сочту нужным. В строчке общей суммы значилась заоблачная и пугающая по тем временам цифра в 100 000 долларов.
Если честно, то я по началу испугался, и не столько деньгам, сколько указанию моего полного имени на обложке в качестве автора. Одно дело печатать книгу под псевдонимом и распространять её бесплатно из-под полы, и совсем другое напечататься в стране, являющейся идеологическим противником. Но Стивен убедил меня, что сейчас у страны есть гораздо большие проблемы, чем заниматься советскими писателями. И он был прав, так как у меня отсутствовал телевизор на даче, то я не особенно интересовался политической жизнью, и узнавал последние новости только из уст навещавших меня друзей. К тому же он добавил, что возьмёт  на себя издательство моих будущих книг, и готов подписать для этого контракт.
Условия были вполне приемлемыми, в договоре предполагалось, что права на второе и третье издание, заранее будут принадлежать компании «вашингтон паблишмент», и мой гонорар будет измеряться в  определённом проценте с прибыли продажи книг. В случае если книги не будут написаны в ближайшие пять лет, действия контракта автоматически аннулируются без каких либо обстоятельств.
Подписав свой экземпляр, я предложил Стивену воспользоваться моим первым опытом и издать книгу о движении Хиппи. 

Надо отдать должное маркетинговой службе американского издательства. Задолго до выхода моей первой книги, специалистами по рекламе была предпринята серьёзная массовая рекламная атака местного населения. Поэтому к дате официальных продаж, книгу буквально смели с полок. Похоже, что проблемы наркомании, к тому времени были понятны на любом континенте мира. А зарождение движения Хиппи в США, подогрели небывалый интерес ко второму изданию.
Тем не менее, в наших газетах, разгорелся скандал по поводу публикации моей книги на западе. Оказывается, что я открыл социальные язвы безупречного и могучего государства, поэтому мне пришлось скрываться на уже ставшей мне родной заброшенной даче друзей. Потом наступила перестройка, и обо мне забыли. Страну начало очень сильно лихорадить, границы открылись и на прилавки хлынули бесчисленные потоки импортных шмоток, и жратвы. Народ будто обезумел и начал быстро суетится невпопад.

- Но на этом, я полагаю мы можем закончить.
- Как закончить Карл Иванович?
- Я имел в виду на сегодня, а завтра продолжим.

Глава 3.

- Добрый день мой юный друг, вы сегодня пришли гораздо раньше, чем обычно.
- Добрый день Карл Иванович, прошу извинить меня за эту настойчивость, но ваш рассказ довольно сильно меня увлёк, и я жду с нетерпением продолжения.
- Тогда не будем медлить и продолжим.

Как я уже и говорил, перестройка и последующая за ней новорусская демократия наделала очень много шуму не только в головах, но и в самом государстве. Старое начальство сменилось новым, а управленческий опыт перешёл в разряд дефицитной специфики.
Слава богу, что на даче моих друзей, не было никаких источников массовой информации. Поэтому все новости я получал из уст своих друзей. Навещавших меня время от времени и привозивших мне всё необходимое. И в этом был огромный плюс, так как по телевизору говорили одно, а чтобы полноценно понять всю эту информацию, требовалось некоторое время и наличие спокойного состояния ума. Поэтому я получал информацию уже в переработанном виде. Большие перемены в государстве одновременно радовали и огорчали, это было странное двоякое чувство. Во первых, радовала неожиданно обрушившаяся свобода и возможность выехать заграницу, чего во времена СССР практически никогда не случалось. Ну, если конечно вы не спортсмен мирового уровня, артист, учёный или дипломат. С другой стороны, огорчало практически полное отсутствие закона, как во времена революции. Фактически, происходящие события сильно напоминали ту самую революцию, но в отличии от того времени, она произошла без кровопролития при единогласной поддержке самого народа. Система дала сбой и допустив малейшую слабину, прорвалась словно старая плотина.  К сожалению, все народные мечты оправдались не в полной мере, как это в принципе и бывает с любыми переворотами. Советский народ желал купить импортные джинсы, электронику, шмотки и невиданную ранее жрачку завёрнутую в яркую упаковку. А когда получил всё что хотел, неожиданно понял что купить всё это изобилии практически не на что, к тому же ко всем этим прелестям капиталистической жизни прибавились вполне традиционные бонусы в виде невиданного ранее роста преступности, отсутствия законодательной базы и полного беспредела. Стабильность к которой мы все привыкли неожиданно исчезла а привычка осталась.

В то время, как я уже говорил ранее, наркотики для меня уже перестали существовать. Вся ирония в том, что я отказался от них в тот момент, когда недостаток сменился изобилием. Я долго не мог понять причину такого огромного потока героина в нашу страну. Потом один профессор, с которым я имел удовольствие общаться, довольно просто и грамотно объяснил мне основную причину. Дело в том, что дефицит импортных наркотиков в СССР обуславливался отсутствием свободно конвертируемой валюты. Афганские наркодиллеры не желали продавать наркоту за советские рубли, так как на них всё равно ничего не купишь, но как только валюте дали свободный ход, а правительство начало получать огромные кредиты из гос.казны США, всё встало на свои места. Самое странное заключалось в том, что США, будучи нашими стратегическими партнёрами, действительно хотели нам помочь. Они выдавали кредиты на развитие, так как полагали что теперь с развитием демократизации страны, наше правительство построит новое государство, которое способно конкурировать с другими странами на мировой арене. И главной основой подобных убеждений были серьёзные достижения прошлых лет. Но ошибка американцев состояла в том, что дорвавшиеся до власти правители принадлежали к новому поколению, но которое при этом воспитывалось уже в другом потребительском ритме, безграмотному и очень жадному. Поэтому неудивительно, что первые несколько сумм просто бесследно растворились в этой снежной чёрной дыре. Зато быстро появился новый класс обеспеченных сограждан, которые сильно выделялись на фоне всеобщей бедности.   Помню как один американский политик, не скрывая удивления, произнёс «Мы конечно за приватизацию в России, но у нас в государстве, приватизируют лишь самые убыточные предприятия в надежде, что частные инвесторы восстановят их производительность за собственный счёт, у вас же всё наоборот, вы сознательно отдаёте в частные руки самые прибыльные и высоколиквидные производства, в том числе и сырьевые, тем самым сокращая собственный государственный бюджет подчистую».

Хотя я немного увлёкся разговорами о политике, и вы наверняка сами неплохо знаете что творилось со страной в те годы, но мне лишь хотелось подчеркнуть общее состояние граждан в те времена. К тому же, как это не странно, но впервые я столкнулся с так называемым новым типом людей, именно на даче. В одно прекрасное утро, около дома остановился огромный чёрный джип японского производства и просигналил несколько раз. На милицию это не было похоже, во первых в то время у них ещё не было подобных средств на улучшение собственного автопарка, а во вторых у них были другие дела, нежели заниматься «опальными» писателями. Я вышел, и увидел около автомобиля довольно грузного гражданина в отвратительно безвкусном пиджаке малинового цвета с невероятно толстой золотой цепью на шее. В руках он вертел огромную рацию (в последствии я узнал, что это был один из первых сотовых телефонов в России, который выпускала американская фирма «Моторола»). Если честно, то я немного опешил от общего вида посетителя, он производил довольно странное впечатление, но первые слова произнесённые незнакомцем тут же расставили все точки над «И». Этот гражданин в довольно простых словах поинтересовался у меня местной обстановкой, и сообщил что планирует построить дачу недалеко от меня по соседству. По сути, он приехал просто познакомится с соседями, а заодно и выпить, что мы и проделали спустя полчаса.

После второй бутылки финского абсолюта под довольно хорошую закуску, я узнал что Вова, занимался продажей металло-отходов в Турцию, отправляя огромные баржи по чёрному морю из Новороссийского порта. Бесхозного металла в нашей стране имелось в огромном количестве, а каждое производственное предприятие почитало за счастье избавится от валяющихся и ржавевших на земле неликвидов. Поэтому сообразив, что к чему, Вова вместе с компанией таких же энтузиастов,  по быстрому организовал небольшой кооперативчик, арендовал несколько самосвалов, которые в то время как-то неожиданно остались без работы, и начал потихоньку вывозить всё что плохо лежит. Главным идейным вдохновителем Вовы стал его родственник Сергей Петрович, занимавший в то время новый пост в министерстве ВТО, который и наладил связи с представителями Турецкого бизнеса. Через некоторое время, получая первую прибыль, не обременённую налогами, Вова быстренько выкупил те самые самосвалы и нанял себе команду водителей а заодно и арендовал перевалочную базу  в порту со всеми необходимыми погрузочно-разгрузочными устройствами. Поэтому в настоящее время. налаженный бизнес, позволил её владельцу довольно безбедно существовать. Узнав у меня что я занимаюсь писательством и даже издаюсь в США, (продемонстрированная книга на иностранном языке в качестве доказательства, произвела должное впечатление) он задумался и тут же выложил идею организовать собственное   издательство в России, главным редактором которого, он намеревался сделать меня. Я конечно же согласился, посчитав всё за шутку. На утро, я с больной головой и с ещё большим удивлением обнаружил своего нового знакомого, который прикатил с утра вместе с командой строителей и тяжёлой техники, и сообщил мне что работа над открытием издательства идёт полным ходом. А чтобы я не передумал, он привёз мне так называемый аванс в виде нескольких новых долларовых пачек, общей суммой 50000. На мой вопрос о расписке в получении, Вова только громко рассмеялся и сообщил что при необходимости, в случае моего внезапного исчезновения, его ребята достанут меня из-под земли. А на мой вопрос, как он добился разрешения на строительство дома в этом элитном участке, рассмеялся ещё больше.

На моё удивление, строительство шло полным ходом, и я привыкший к вечным советским стройкам, часто недоумевал подобным темпам. К тому же в той церквушке, в которую я ходил время от времени, тоже происходили поразительные перемены. По словам отца Дианисия, я узнал, что в один из дней, на огромной импортной машине к нему приехал грузный человек по имени Вова и предложил на безвозмездной основе построить полноценный храм, и что ему нужно лишь его благословение. А получив согласие, на следующий день приехали несколько бульдозеров, и  предварительно складировав всю церковную атрибутику, сравняли с землёй существующую церковь и принялись рыть котлован под фундамент.
Такие комсомольские тепы, поражали своей масштабностью и агрессивностью. Буквально через полгода по соседству от меня уже стоял новый трехэтажный дворец с невиданной кровлей и архитектурой. А церквушка превратилась в полноценный храм.
Самое странное, что во время наших встреч с Вованом (как он сам себя называл в дальнейшем), мы говорили о чём угодно кроме издательского дела. Все наши встречи обычно проходили в виде застолья, он привозил водку и закуску, и сидел у меня в комнатке, делясь впечатлениями от нового правящего режима. Несмотря на все блага, и возможности предоставленные ему этим смутным временем, он всё время ругал новое правительство за воровство и отсутствие порядка. Как я понял, все его мысли сводились к одному «главное чтобы не мешали жить». Однажды я не выдержал и задал ему вопрос по поводу «издательства». По началу он не понял о чём идёт речь, а потом вспомнив скривился и сообщил что сейчас есть дела поважнее, а деньги которые он дал пусть остаются у меня, так как в будущем он обязательно откроет издательство. А ещё на мой вопрос о вере в Бога, он сказал, что верует и обязательно будет верить ещё серьезнее, когда появится больше свободного времени, а пока чтобы подготовить для собственной веры основательный пласт, он построил храм и носит на груди огромный золотой крест.

Не прошло и года, как моего нового друга убили. Как я узнал из новостей, его нашли изрешеченным пулями в собственной машине. В итоге, через некоторое время, дом по соседству занял другой товарищ,  который странным образом был похож на Вована своими внешними параметрами. Он также пришёл ко мне знакомится с бутылкой водки и закуской, и на диалекте подмосковного колхозника вперемешку с уголовным жаргоном, сообщил что занимается вопросами безопасности свободных коммерсантов. Деловито поинтересовавшись чем занимаюсь я, и узнав что я писатель и пишу книги, его интерес тут же угас. Зато он почему-то решил, что со мной можно общаться на высоко духовные темы, что и проделывал время от времени. Он также начал вкладывать часть денежных средств в развитие храма и специально для этого заказал где-то в глубинке, новые бронзовые колокола.  В отличии от Вована, Толян (именно так звали моего нового соседа) ездил в окружении нескольких джипов с вооруженноё охраной внутри. Его одежда тоже несколько отличалась. Вместо малинового пиджака он носил чёрные рубашки с каким-то интересным узором на воротнике и длинный чёрный плащ из натуральной кожи. На шее так же имелась цепь с крестом, но на этот раз она была меньшего размера и не из золота а из платины. В принципе подобное соседство меня не сильно удручало, не удручало оно и действительных хозяев дачи, которые решили мне её подарить на очередное день рождение. Поскольку со смертью Вована об авансе в размере 50 000 долларов никто не знал, я решил, что могу  в полном праве распоряжаться ей так, как мне захочется. Поэтому  я передал 40 000 своим друзьям, помогавшим всё это время в качестве компенсации, и долго уговаривал взять и не обижаться, а оставшиеся 10 тысяч оставил на жизнь. К тому времени я не только избавился от наркотической зависимости но и пытался избавится от алкоголя. Но редкие встречи с Толяном не позволяли осуществить этого в полной мере. Поэтому я решил на время уехать из страны и заняться путешествием. Очень кстати, в один из таких дней ко мне приехал мой американский приятель Стивен, с очередным гонораром в виде чека и новостями. Продажи моей второй книги били рекорды, в том числе и благодаря скандалу, вызванному умирающей советской прессой.
Поэтому сумма моего гонорара выросла, чему я приятно удивился в очередной раз. Учитывая общую динамику продаж, Стивен ждал от меня новых откровений и изданий. В ответ на его ожидания, я сообщил о своём намерении немного попутешествовать по Европе с целью собраться с мыслями и написать новую книгу. Стивен с большим удовольствием принял мои доводы и пообещал поспособствовать этой идее. Он уехал на следующий день, попросив у меня паспорт. Через неделю он приехал снова с новеньким загран.паспортом, 30-ти дневной визой в США, ноутбуком IBM и пластикой картой VISA gold. На вопрос, зачем мне компьютер и карточка, Стивен пояснил, что с помощью этой машинки я смогу писать книгу прямо в дороге, а карточка необходима для оплаты любых дорожных расходов. На карте висела полная сумма моих гонораров, которая немного увеличилась за счёт процентов, и я мог в любой момент снять полную сумму в любом международном банке. Имея на руках сумму в 10 000 долларов, я решил что с пользование карты можно не спешить. Через несколько дней, мы вместе со Стивеном вылетели в США.

- Прошу извинить меня  Алексей Степанович, но сегодня я вынужден прервать своё повествование немного ранее, чем обычно. Дело в том, что с минуты на минуту ко мне придёт медсестра чтобы поставить капельницу. Так что ради бога не обижайтесь и потерпите до завтра.
- Разумеется Карл Иванович, как скажите.

Глава 4.

- Здравствуйте Алексей Степанович, как ваши успехи с первой книгой?
- Добрый вечер Карл Иванович, пока стою на месте.
- Отчего так?
- Муза будто бы исчезла, фантазия не работает. Да и если честно ни о чём кроме вашей истории и думать не могу. С нетерпением жду вашего продолжения.
- Ну ничего, ничего, вдохновение дело наживное. Главное в писательстве это отсутствие материальной заинтересованности. Если вы вместо текста будете фантазировать на тему поощрений за выпущенный бестселлер, всё ваше вдохновение не будет стоить и ломанного гроша. Поверьте мне, истинное искусство и так найдёт себе дорогу в людское сознание, а народ это главный эксперт, он же является и вашим благодетелем, вот так то. Однако продолжим.

В 92 году, я впервые оказался за границей, да ещё в той стране, о которой мечтала в своё время почти вся советская интеллигенция. В то время мне уже стукнуло 47 лет, и моё здоровье начало давать первые сбои, но тогда я не обращал на них особого внимания, так как свежие впечатления перебивали всё. На моё удивление, меня достаточно свободно выпустили из страны, и мало того никто не интересовался моей фамилией. В августе 91-го только отгремел путч, и новое правительство только начинало делать первые робкие попытки собирать и развалин СССР что-то новое. Я всегда поражался тому, как удивительно быстро мы разрушили то, что создавалось за десятилетия с огромным трудом. Если бы полчища варваров ворвались в нашу страну, то это было бы более объяснимо чем то, что мы сделали собственными руками. Во время поездки, с помощью Стивена я довольно быстро научился пользоваться ноутбуком, который был адаптирован под русский шрифт и имел ужасную операционную систему. Но на тот момент, такая машинка являлась не только техническим совершенством но и являло собой воплощение импортного чуда.
Кроме того, мне пришлось в срочном порядке учить английский язык, хорошо что к тому времени появились первые курсы записанные на аудиокассеты. Мы со Стивеном отлично дополняли друг-друга, он объяснял мне всё, что было связанно с Америкой, а я пытался объяснить процессы, происходящие с молодой Россией. Но даже мои подробные объяснения, не помогали Стивену понять многие аспекты, а от того что он всё таки понимал, приходил в ужас и растерянность. Например, он не понимал, как в такой огромной ядерной державе может существовать полная бесконтрольность в вооружённых силах. А если кому-то захочется приобрести боеголовки и устроить теракт на территории других стран? На эти вопросы я лишь пожимал плечами.
Когда я поднимался по трапу самолёта, моё волнение было поистине гигантским. Во первых мне до сих пор не верилось что я лечу туда, куда удавалось попасть лишь единицам, а во вторых всё это напоминало мне сказку.  Особенную сказочность принимали сами обстоятельства, так как меня проверяли, так же как и всех остальных без излишней необходимости, на лицах моих спутников отражалось полнейшее спокойствие. Мне казалось, что ещё немного и к самолёту подъедет машина с мигалками и остановив вылет, крепкие ребята в строгих костюмах выведут меня обратно. Но вот дали сигнал о взлёте, самолёт рванулся, стал набирать скорость и взлетел. Сейчас спустя несколько лет, я очень рад, что летел в чужую страну как гость а не как вынужденный иммигрант. У меня была конкретная точка путешествия в отличии от тех, кто летел в Америку надеясь на что-то лучшее. К тому же, в отличии от большинства своих соотечественников, мой возраст и жизненный опыт, позволял относится ко всему без особо радужных впечатлений. Тем более что частые рассказы Стивена уже помогли мне составить предварительное впечатлении. Но несмотря на это, я как и многие другие, жил в плену огромного количества стереотипов об этой мифической стране. И все эти стереотипы рассыпались в прах в течении моего 30-дневного пребывания.

Уже прилетев в аэропорт Нью-Йорка, и проходя таможню, я решил, что попал в Советский союз, только наоборот. Информацию обо мне тщательно проверили, начали задавать какие-то совершенно идиотские вопросы, а Стивен совершенно серьёзно посоветовал мне отвечать без шуток, иначе я мог запросто вернутся обратно.       
 Когда мне дали разрешение на въезд, я сразу понял, чем эта страна отличается от нашей.
Несмотря на наличие мигающей мишуры и технического совершенства, Американцы никому не позволят завладеть тем, что они создавали так долго. Это было государство с полным тотальным контролем своих сограждан. Я думал, что Америка это оплот свободы, а оказалось что мне было необходимо во всём соблюдать осторожность, в том числе и в поведении.
Стивен сообщил мне, что через пять часов будет вылет в Вашингтон, а пока мы можем переждать в местном ресторанчике. На моё предложение поехать в отель, Стивен сказал что гостиницы в Нью-Йорке очень дороги, и что лишние расходы ни к чему. На что я возразил, со словами о готовности потратится, но Стивен посоветовал не разбрасываться деньгами и был абсолютно прав.
Цены в маленьком ресторанчике меня удивили, но особого выбора не было, и я сделал заказ. Еда оказалось совершенно не вкусной и какой-то пресной. Когда принесли счёт, я расплатился с официанткой наличными, что её в свою очередь сильно удивило. Стивен пояснил мне, что в Америке принято безналичное обращение, и все расплачиваются кредитными картами, такими же какая была и у меня. Оказывается что любой среднестатический Американец, держит у себя в бумажнике не более 20 баксов, да и то ради того чтобы во время уличного ограбления отдать то что есть не будучи убитым. Такие подробности меня шокировали, но это было всего лишь начало. Благодаря Стивену который старался переводить каждое непонятное слово, восприятие языка пошло гораздо быстрее. Прошло пять часов, и мы вылетели в Вашингтон. На этот раз регистрация и полёт прошли как-то уж совсем спокойно и гладко. Никто никуда не спешил, очередь выстроившаяся в зоне досмотра, была терпеливой и аккуратной. Вообще я наблюдал довольно сильный контраст между тем что творилось с Россией и в США. То к чему мы только должны были привыкнуть, у них формировалось в течении многих десятилетий.
Мало того американцы это одна из самых законопослушных наций в мире, неудивительно что там такой идеальный порядок. Из аэропорта мы поехали на такси, Стивен объяснил что несмотря на наличие собственной машины, ему выгоднее нанять такси чем оплачивать несколько дней парковки. Такси остановилось у симпатичного отеля, который по словам Стивена находился недалеко от офиса. Номер был заранее забронирован на моё имя, за что я заплатил дополнительную сумму. Честно говоря, я предполагал что издательство оплатит моё проживание в гостинице, но оказывается что бронирование номера уже предполагало огромную услугу со стороны издательства. К тому же я считался успешным автором, который самостоятельно может оплатить себе жильё какое захочу. Стоимость проживание и качество номера мне показались вполне приемлемыми, в то время  из-за отсутствия опыта я с трудом мог определить эти параметры. К тому же опыт по обитанию в гостиницах советского образца, давал о себе знать. В дальнейшем я узнал, что это был один из дешёвых отелей, где останавливаются обычно коммивояжеры,  любовники и менеджеры низшего звена. Оставив меня в номере, Стивен сообщил, что приедет за мной через пару часов, а пока я мог отдохнуть, принять душ и пообедать в ресторане отеля. 

Оставшись наедине с собой, я открыл чемодан и решил достать мыло и зубную щётку, но потом вспомнил, что всё это у меня отняли на таможне, не смотря на все заверения о том, что это обычные средства гигиены.  Потом я зашёл в ванную и с удивлением обнаружил там маленький кусочек мыла запечатанный в аккуратную упаковку, одноразовую зубную щетку, пасту и шампунь в пакетике. Именно подходом к таким мелочам и была удивительна эта страна, ничего подобного я не видел ни в одной советской гостинице. Мало того, в номере присутствовал бар, в котором стояли разнообразные алкогольные напитки и газировка. По началу я обрадовался и хотел немного выпить чтобы расслабится а заодно и отпраздновать приезд, но вспомнив о том что скоро необходимо будет приехать в издательство я передумал, и не зря. Потому как, позже выяснилось, все эти напитки имели вполне серьёзную стоимость, превышающую обычную процентов на 50 как минимум.

Когда за мной приехал Стивен уже на собственном авто, я поделился своими приятными впечатлениями о сервисе, на что он пожав плечами сообщил, что это входит в стоимость и обязательный сервис любой гостиницы, так что не следует удивляться.
 Дорога заняла совсем немного времени, и через полчаса мы уже поднимались на лифте в офис, который располагался на 36 этаже огромного небоскрёба. Офис издательства меня поразил, начиная от стойки ресепшн с девушкой модельной внешности, за которой горела яркой надписью название «вашингтон паблишмент» до рабочих мест, так называемых менеджеров, которые отделялись друг от друга матовыми стеклянными перегородками. У каждого из работников имелся стол с компьютером, телефон и всё что необходимо при работе. Меня пригласили сначала в кабинет генерального директора издательства, где мы обменялись с ним парой приветливых слов с помощью Стивена, а потом мы перешли в роскошный конференц-зал, где меня поразил роскошный панорамный вид на улицы Вашингтона.
Через минуту в зале собрались все сотрудники компании, и генеральный директор торжественно представил меня, как одного из перспективных Российских авторов. Все зааплодировали, и я впервые почувствовал себя знаменитым. Но вскоре, всё закончилось и сотрудники быстро разошлись по кабинетам обратно.
Генеральный директор пригласил меня присесть и стал интересоваться о дальнейших творческих планах. Несмотря на его добродушную улыбку, беседа имела чуть ли не допросный характер. Он поинтересовался на какую тему я собираюсь писать в будущем, и сколько времени мне понадобится, а заодно когда я планирую сдать в печать новый материал.
Я в свою очередь сообщил, что хочу узнать о жизни Русских эмигрантов побольше, чтобы отразить её в будущем тексте, на что директор возразил и сказал что местной публике это будет навряд ли интересно, а так как моё имя уже стало раскрученным брендом, необходимо было ковать железо пока оно горячо. Тогда я сообщил об идее описания перемен в собственной стране, на что получил ещё более кислую мину. Оказывается что успех моих предыдущих произведений, основывался на проблемных темах, общеизвестных в любой стране, в том числе и США, так как у них тоже присутствует наркомания. Поэтому личная трагедия как нельзя лучше отражает проблемы человечества, это же касалось и Хиппи. Но о политических проблемах в стране, тем более чужой, никому не интересно, не то что читать но даже слушать. Американцы в силу быстрого темпа жизни, очень мало интересуются политикой в собственной стране, не говоря о политике других стран. По окончании беседы, директор намекнул о том, что если моя следующая книга не будет пользоваться успехом, они просто разорвут контракт. В итоге, мы обменялись рукопожатием и он сказал мне, что я могу полчаса погулять по издательству и посмотреть как работают его сотрудники, а он пока обсудит со Стивеном кое-какие важные дела.

Если честно, подобного обращения я не ожидал. Моё впечатление вместе с настроением было испорченно напрочь. Последней каплей стала прогулка по офису. По началу я думал что ко мне будут подходить и спрашивать о творчестве, но оказывается почти никто из менеджеров не читал мои книги, и мало того, они даже не помнят как выглядит обложка. Все были заняты своими делами, разговорами по телефону и прочими обязанностями. На меня ровным счётом никто не обращал ни малейшего внимания,  словно я подрабатывал уборщиком. Лишь в небольшом кафе, который находился на одном этаже с офисом, ко мне подошёл сотрудник издательства и вяло спросил о том как живут в России и правда ли там ходят медведи по улицам. Когда я ответил что это вовсе не так, он искренне удивился и быстро отошёл от меня как от прокажённого.
Наконец Стивен освободился и попросил не воспринимать близко к сердцу все слова генерального, ссылаясь на то что такие беседы имеют чисто деловой характер. А мне как писателю, следует творить, не отвлекаясь на пустяки. Потом он поинтересовался тем, куда планирую отправится после США, и я сказал что всегда мечтал о Париже. На что Стивен пообещал оформить визу, а заодно прислать ко мне платного переводчика, так как всё это время я вынужден провести в одиночестве.
Вечером мы последний раз выпили в местном ресторанчике, и я спросил Стивена, обязательно ли мне оставаться в Вашингтоне? На что он ответил, что я волен ехать куда угодно, ибо главное знакомство с генеральным уже состоялось.
На утро, в моём номере быстро убрались и обновили полотенца со всеми одноразовыми предметами гигиены.
Ровно в 10:00, в мой номер прибыл переводчик и на чистейшем русском языке, сообщил свои расценки. Расценки показались мне вполне уместными, но я отказался от его услуг мотивируя тем, что придётся ехать в другой город. На что переводчик совершенно спокойно сообщил о готовности ехать со мной, если я оплачу его суточные и проживание. Оказывается что мобильное передвижение по стране, довольно обычное явление для американцев, и почти каждый из них минимум один раз переезжал в другой штат для того чтобы устроится на работу если там платили хотя бы на 10% больше. Услышав о моём 30 дневном пребывании, он объявил финальную сумму, и я выдал ему аванс. Потом я расплатился за проживание в гостинице, и мы вместе с Джорджем отправились в Нью-Йорк. Целью моего посещения деловой столицы США было знакомство с русскими иммигрантами и посещение кварталов с чернокожим населением.
Мой переводчик объяснил, что с русскими мигрантами я могу встретиться в районе Брайтон Бич расположенном на Юге Бруклина.

Если честно то Нью-Йорк полностью поразил меня. Поразил не только своим внешним видом с огромным количеством высоченных зданий, но и ужасным шумом на улицах. Огромное количество неистового рокотания моторов авто, в сочетании с воем сирен и обычным городским шумом. Когда мы шли по Манхеттену я то и дело крутил головой по сторонам натыкаясь на вечно спешащих куда-то местных жителей.  На удивление никто не ругался на мою неосторожность а наоборот, улыбнувшись, извинялись и спешили дальше. Когда мы прибыли в аэропорт, я не могу ощутить всего того что видел своими глазами, и только сейчас у меня начала формироваться первое впечатление. Говорят что по Нью-Йорку нельзя судит обо всей Америке в целом, что этот город стоит особняком от других. Но мне было всё равно, я был поражён. Мы взяли такси и поехали в Бруклин.

По началу, со мной никто не хотел общаться, видимо по советской привычке, местные эмигранты, меня принимали как минимум за сотрудника КГБ разведующего обстановку. Но на моё счастье, в ближайшем книжном магазине лежала книга под моим авторством. Пришлось при каждом знакомстве натурально показывать обложку вместе с паспортом, и как не странно такая тактика оказалась намного эффективнее. В основном я общался со своими сверстниками и пожилыми стариками, которым каким-то чудом удалось вырваться из цепких лап коммунизма. Но попадались и те, кто уже родился в США, так как их родители иммигрировали во время октябрьской революции.
Такие беседы оказались вполне эффективными. По началу практически все хвалили Американский образ жизни и открыто ненавидели коммунистический строй. Самое главное, что они решительным образом отказывались верить в те перемены что происходили тогда в России. Даже новая демократическая волна, прокатившаяся по стране, не смогла их разубедить в том, что это всего лишь происки скрытых коммунистов, которые решили таким образом подмазаться к капитализму. Но со временем, хвалебные оды Америки смещались в сторону описывания недостатков. Критиковали всё, начиная от американского образа жизни, до местной медицины. Особенно старики жаловались на отсутствие дружеских отношений, так как по настоящему дружить с американцами как это принято в России – невозможно. Их склад жизни не предполагал каких либо ценностей общения, кроме деловых. Максимум вы можете прейти друг другу в гости на один или два праздника в году и созвонится пару раз в месяц. Пообщаться просто так без повода у Американцев просто не принято, да и незачем, на это обычно нет времени. Никаких тебе бесед на кухне и прочих посиделок. Именно поэтому русские в Америке всегда держатся обособленной группой. Серьёзно жаловались на медицинское обслуживание, которое в Америке построено не на помощи ближнему, а на деньгах. Если у тебя нет денег на ежемесячную медицинскую страховку, лучше совсем не болеть. А уж если заболел, можно смело умирать прямо на улице, никому не будет до тебя дела. Стоимость простейших операций во много раз выше, чем в любой другой стране. Именно поэтому, многие уезжают лечится в Германию, Швейцарию или Израиль. Этим обуславливается и отсутствие высококачественных специалистов. На Брайтоне, имеется своя собственная поликлиника, в которой до сих пор работают старые евреи медики из СССР. Все старики ходят лечится именно к ним так как уверенны в качественном обслуживании, они со страхом думают о том что когда-нибудь эти специалисты перестанут работать по старости.
Жильё в Америке очень дорогое, чтобы купить себе квартиру или дом,  необходимо влезть в серьёзную кредитную кабалу с рассрочкой до 20-30 лет. Здесь практически все живут в кредит, так государству легче контролировать своё население, ведь в любой момент можно забрать всё. До половины средней заработной платы уходит на погашение кредитов, уплату налогов и страховок.  Ты можешь запросто приобрести подержанный автомобиль за 300 долларов, но ежемесячно придётся платить за авто-страховку те же 300 баксов, так что низкие цены на бензин не спасают. Здесь такие правила, чем старше автомобиль, тем выше стоимость страховки. При отсутствии страховки, штраф и помещение авто на штрафную автостоянку. В случае неуплаты штрафа, начисляется ежедневная пеня. Когда штраф превысит определённый предел, владельца авто можно посадить в тюрьму, где он будет отрабатывать сумму на общественных работах. Но даже если у вас есть возможность купить авто и ездить на нём, то легче будет купить загородный дом с гаражом, и ездить на работу из пригорода. Дело в том, что стоимость парковки в крупных городах достаточно дорогая. В Нью-Йорке она достигает до 7 долларов в час, а это значит, что скажем за 10 часов вам необходимо выложить как минимум 70 долларов. В противном случае штраф и традиционный отгон на штрафстоянку.

Кстати о работе, без наличия диплома одного из колледжей, о работе в серьёзной компании можно забыть. Максимум на что ты можешь рассчитывать, так это работа в области обслуживающего персонала, либо дворником, либо в Макдоналдсе.
Обучение в колледжах платное, сума зависит от степени престижности учебного заведения, в среднем от 20000 и выше в год. Если в семье со средним доходом есть трое детей, то лишь у одного имеется возможность поступить в колледж, если конечно ваш ребёнок не имеет серьёзной спортивной подготовки. За участие в спортивной команде, колледж способен самостоятельно оплачивать обучение. Известный фильм «Форест Гамп» это лучший пример подобной ситуации. Если денег на обучение не предвидится, можно взять кредит в нагрузку ко всем остальным.
Кстати образование в Америке одно из самых худших за последнее время, особенно в средних школах.  Среднестатистический американский ребёнок напоминает дибила, и зачастую студентами колледжей бывают лишь 2-3 ученика из класса. По старинке, русские иммигранты подготавливают к школе своих детей или внуков заранее, что обычно не принято у Американцев, в итоге приходя в школу, ребёнок русских иммигрантов по знаниям часто опережает тех, кто учится в 3 классе. Также поступают и азиатские семьи, привыкшие к тому, что их дети должны обязательно получить высшее образование. Кроме того, русские эмигранты жаловались на отсутствие культуры в США, если это театр, то максимум что могут показать это мюзикл. Так как на классические постановки ходят очень редко. И это неудивительно, так как самым массовым культурным явлением в США является кино и телевидение, на втором месте стоят комиксы и журналы, на третьем бульварное чтиво или скандальные книги. Думаю что комментарии тут излишни. Поэтому не удивительно, что приезжавшие с гастролями, русские артисты всегда имели полные аншлаги, причём основной публикой были именно русскоязычное население.

Миф о так называемой американской свободе, культивируемой США по всему миру не более чем просто миф. Если у тебя много денег, и ты являешься знаменитостью, то в этом случае тебе действительно ничего не грозит, даже в конфликтных ситуациях с законом всегда может помочь хорошо оплачиваемый адвокат. Между прочим именно раздутая законодательная база США породила эту массовую профессию. Без личного адвоката ты никуда не сунешься. За свою жизнь, любой американец как минимум несколько раз участвует в разнообразных судебных процедурах. Права в этой стране есть у всех кроме нормальных людей. Если ты калека, гомосексуалист или человек с ограниченными возможностями, ты можешь рассчитывать на больше субсидитий и дотаций нежели обычный человек. Приславутая политкорректность присутствует везде. Причём иногда она принимает и вовсе дикие формы. Работая в крупной корпорации, ты должен обязательно улыбаться, не жаловаться на свои проблемы и строго взвешивать все свои слова. Если покупатель пожаловался на тебя просто из-за того что у него плохое настроение, тебя могут уволить не задумываясь. С другой стороны, можно запросто нарушать любые законы, если у тебя есть хороший адвокат.
Кстати при казалось бы очевидных минусах американского образа жизни, существуют и плюсы. Один из них вежливость в обращении, обслуживании и общем поведении. Если в России тебе могут запросто нахамить, например в магазине или ресторане, то тут такого почти не бывает, что лично меня очень радовало. За эти 30 дней я настолько привык к улыбкам и вежливости, что потом по возвращении в Россию по началу никак не мог привыкнуть. Хотя в искренность таких улыбок верить не стоит, так как за ними стоит железное безразличие ко всему кроме себя.   

Метро в Нью-Йорке это место куда обычные граждане предпочитают не ходить. В отличии от Московского или Питерского, поезд прибывает раз в полчаса. За это время легче сесть в автобус, тем более что стоимость почти одинакова, зато вероятность ограбления по сравнению с улицей, возрастает в разы. Но не факт что вы успеете во время в место назначения, так как пробки в крупных городах никто не отменял. Помните видео 80-х, уже в то время в США были пробки, а у нас они появились лишь в середине 90-х.
Я не стану перечислять все подробности услышанные мною, но одно могу сказать точно, после услышанного, я понял что никогда не захочу жить здесь. Я спрашивал русских эмигрантов отчего они не хотят вернутся обратно, на что они резонно отвечали что не видят в этом смысла. По старости они никому не нужны, а здесь хотя бы есть возможность хоть маленького, но бизнеса, к тому же они получают хорошую компенсацию от правительства. Да и многие связанны кредитами по рукам и ногам. К тому же кому хочется ехать с насиженного места в неизвестность? Если лет десять назад они ещё могли знать что ждать от СССР, то Россия для них стала чёрной дырой. 

На Брайтон Бич, я провёл около десяти дней, при этом по вечерам я сидел за ноутбуком в своей гостинице и печатал новую книгу. Информации было столько, что я боялся одного, лишь бы не забыть всё то, что мне поведали. Несколько типичных судеб крутились у меня в голове, по видимому эти люди настолько соскучились по живому общению, что прощаясь со мной, чуть ли не плакали. Естественно я не мог не оставить им на память по книге с личным автографом.  В последствии, я не раз приезжал сюда и навещал своих старых знакомых, кроме того, один ушлый продюсер через несколько лет организовал мои творческие вечера, которые имели успех. Я выходил на сцену и начинал рассказывать о том, что творится в нашей стране, со всеми радостями и печалями. Многие из них всё таки решились посетить уже новую Россию, и часто терялись, попадая в непривычные для себя условия. Помню, что один из русских эмигрантов сказал «Я уже не узнаю ту Москву, которую знал раньше». Как это не странно, но на Брайтоне и сейчас больше Советского чем в нашей стране. За 20 лет, мы каким-то чудесным образом стёрли все то что строили с 1918 года. Разве что кое-где на периферии можно ещё встретить маленькие остатки той старой жизни, но они больше всего напоминают античные развалины на греческих островах.

До конца визы оставалось всего несколько дней, и поэтому я решил посетить негритянские кварталы в Гарлеме. И хотя в Америке негров называют афро-американцами, для меня они всё равно остаются чернокожими. Мой переводчик, сначала напрочь отказался идти со мной, но дополнительная сумма в 500 долларов сделала своё дело. По пути, он сообщил мне несколько правил, которые должен был соблюдать белый человек в чернокожем квартале. Во первых ни в коем случае не грубить, иметь при себе не более 20 долларов наличных, не смотреть местным жителям прямо в глаза и главное, желательно никогда не появляться там. Несмотря на всеобщую политкорректность, американцы продолжают относится к неграм как к людям второго сорта. Не удивительно что в этих кварталах живут одни чёрные. Если белый поселяется в таком месте, то либор он сумасшедший, либо окончательно беден.          
Не успели мы войти в район Гарлема, как нас тут же обступили группа высоких ребят в спортивной одежде и используя нецензурные выражения, приставили нож к горлу, отобрали деньги и попросили катится, подальше. Но услышав что я русский и к тому-же писатель, который хочет узнать побольше о жизни в черном квартале, удивились и немного оторопели. Пришлось в качестве доказательства показать книгу со своей фамилией и загранпаспорт. Узнав, что книга просвещенна теме наркотиков в России, удивились ещё больше и пригласили к себе. Удивительно, но видимо моё Российское происхождение и спасло мою жизнь, так как в эти кварталы даже полицейские редко приезжают. Моего компаньона не тронули только потому, что он был моим переводчиком.
Нас повели через какие-то трущобы, пока мы не достигли небольшого дворика, окружённого со всех сторон мрачными многоквартирными домами. Один из парней сопровождавший нас, сказал что бы мы ждали за столиком и поднялся по лестнице к отдельно-стоящей двери. Позвонив в дверь, он вошёл и вышел минуты через три в сопровождении больших громил. Подойдя к нам, они внимательно осмотрели наши физиономии, и не говоря ни слова, заломав руки, проверили нет ли на нас микрофонов.  Убедившись что мы чисты, один из самых больших громил, сел напротив нас и сообщив своё имя, положив на стол для убедительности огромный пистолет, сказал что у него есть любые наркотики какие мы пожелаем. В ответ на это, я сказал что ребята по видимому не совсем правильно меня поняли, и что я не собираюсь покупать наркотики. Такой ответ несколько озадачил главного бандита, и он задал в свою очередь совершенно закономерный вопрос, зачем мы находимся здесь, в таком квартале, где нас запросто могут убить. Стараясь не волноваться, я через переводчика сообщил, что являюсь русским писателем, который уже написал пару книг о наркотиках в России, и что раньше я сам был наркоманом. В доказательство я также предъявил книгу и паспорт. Кстати книгу я потом оставил в подарок с личным автографом. В добавок я сообщил, что хочу написать правдивую книгу об Американском образе жизни с точки зрения простых американцев, которые живут в бедных кварталах. Наконец когда Джек понял нас правильно, он громко рассмеялся и сказал что он не против того чтобы рассказать о жизни в чёрном квартале. Нам тут же поднесли несколько банок пива, и закуску из чипсов и жаренной курицы. Я  в свою очередь достал из сумки пару бутылок водки, припасённые специально для такого случая, и сообщил, что такое угощение является хорошей русской традицией. Видя по моему взгляду, что у меня напрочь отсутствует американское презрительное отношение к чёрным, Джек совсем повеселел, и мы чокнулись пластиковыми стаканчиками.

Наша беседа длилась несколько часов, он спрашивал у меня о жизни в России и по детски удивлялся тому что у нас обращаются друг к другу не в зависимости от цвета кожи и социального положения а по половому признаку. Ещё больше его удивило то что, чернокожее население в России не имеет никаких притеснений по сравнению с Америкой. И единственной преградой в общении может служить лишь плохое знание языка. 
На мой вопрос о том почему в Америке негры всегда являются низким социальным классом, Джек сообщил что так повелось традиционно начиная с времён работорговли. А чистокровных американцев, имеющих в своём роду гены первых колонистов, имеют, чуть ли не генетическую ненависть к чернокожему населению. Многие в чернокожих кварталах, живут по несколько поколений на одном пособии по безработице. Некоторые из детей не заканчивают даже средней школы. Единственной перспективой для таких ребят является либо спортивная карьера, либо пойти по пути криминала. Именно поэтому, здесь распространены наркотики, проституция и бандитизм. Тем кому посчастливилось вырваться из подобной ситуации, становятся народными кумирами афро-американцев. Даже ребята получившие образование в колледже и утроившиеся на хорошую работу, испытывают со стороны белых коллег реальный дискомфорт. Если бюджетные больницы для белого населения ужасны, то для чернокожего населения они ужасны вдвойне. Преступность в США одна из самых высоких в мире, и ей немало способствует закон о легальном приобретении огнестрельного оружия. Не удивительно что в чёрном квартале, каждый второй ребёнок имеет у себя пистолет. Ежедневно на улицах находят новые трупы. Бедность имеет такие угрожающие масштабы, что работа в закусочной для большинства считается огромной удачей. Многие семьи не имеют возможности позволить себе нормальную одежду и пищу. Кстати привычка носить широкие штаны и футболки, которая так распространена у реперов, имеет вполне объясняемую причину. Многие дети донашивают одежду за старшими братьями. Поэтому не удивительно что среди одежды преобладает спортивная экипировка, так как многие занимаются спортом именно благодаря спорту выбиваются в люди. Традиционным считается баскетбол, силовые многоборства и бейсбол. В американских тюрьмах, чернокожих преступников обычно больше, но и там их предпочитают размещать в обособленные группы. В целом не  удивительно что при таком отношении афро-американцы презрительно относятся к белому населению.
К вечеру мы с Джеком основательно напились и стали лучшими друзьями. Он сказал мне, что я могу приходить в гости когда угодно, а чтобы никто не пристал, подарил одно из массивных золотых колец на руке с символикой группировки, которое по его словам знали во всей округе. Я в свою очередь пообещал, передать ему экземпляр своей будущей книги. В течении нескольких дней я продолжал приходить к нему, и мы посещали вместе больницы, школы и прочие общественные заведения.
Когда до окончания визы оставалось пару дней, моя рукопись была уже готова и распечатана на принтере. Третью книгу я  назвал «Взгляд на Америку из подворотни».
Стивен прилетел ко мне в Нью-Йорк и с нескрываемым удовольствием забрал рукопись, протянув мне в замен полугодовую визу во Францию. О результатах отбора, он пообещал сообщить письмом, которое направит мне в Ленинград до востребования. Мы выпили в одном из итальянских ресторанчиков, тепло попрощались и через пару дней я вылетел во Францию.

Вы наверняка захотите спросить меня о том кто же на самом деле эти Американцы, и я вряд ли смогу адекватно вам ответить на этот вопрос. Это нация без корней и моральной этики. Они словно переросшие дети, которые не утратили способность искренне удивляться простым вещам. Они живут лишь так как угодно им, и главное в том что правительство было создано для служения своему народу а не наоборот. И в благодарность они отвечают ему полным законопослушанием. Они живут ради самой жизни, ради комфортного жилья и вкусной еды, не заморачиваясь о  смыслах жизни и прочих душевным муках. Если им нужен смех то они его покупают в виде кино или журналов, если нужна драма то тоже самое. Это самая мобильная и работающая нация в мире. И ни в коем случае нельзя смотреть на этот образ жизни со стороны собственного опыта.

Глава 5 
   
- Сколько же мы с вами не виделись Алексей Степанович?
- Да уже как три дня минуло.
- Да, многовато. Увы в моём состоянии, к таким неожиданностям вполне можно привыкнуть. Я знаете, редко позволяю себе куда-либо отлучаться. Однако мы продолжим.
- Простите Карл Иванович, могу я задать вам вопрос?
- Пожалуйста, окажите такую милость.
- За всё это время, почему вы снова не женились?
- Ах вот вы о чём, на то есть несколько причин.

Дело в том, что за время моих путешествий, у меня случались небольшие ветреные романы, но это больше обуславливалось мимолётной животной страстью и не более. Моя любовь навсегда пропала вместе с Фокси. И к тому же, мужчина в годах, чаще всего с большим азартом придаётся своим мечтам, нереализованным в юношестве.  И я конечно же не был исключением, неожиданно всего за несколько лет на меня свалились обширные возможности, в детстве я мечтал путешествовать и писать книги. И вот обе моих мечты имели реальное воплощение, осталось лишь реализовать их в полной мере или хотя бы постараться наверстать упущенное. Естественно, что в таком положении, вопрос женского пола отходит, а второй план. Перелёт во Францию не вызвал особых проблем, за время пребывания в США я довольно быстро научился разговорному английскому и теперь с успехом применял свои навыки на практике. Садясь в такси, я попросил довезти меня до одной из лучших гостиниц города. На удивление, цены в гостинице мне показались довольно приемлемыми, к тому же у меня ещё оставались доллары из той суммы в десять тысяч. Поэтому на ближайшее время, я мог особо не беспокоится по поводу дальнейших путешествий. Помню как будучи в своём вынужденном заточении на даче под Ленинградом, который в последствии переименовали в Санкт-Петербург, мне на глаза попались несколько томов собрания сочинений Тургенева и Достоевского. Помню как с особым удовольствием я читал о русских дворянах, выезжавших заграницу на так называемые «лечебные воды», как словно это было что-то традиционное. Особенно мне запомнился роман Достоевского «Игрок». И вот теперь, я сам воплощал эти мечты в жизнь. Я гулял по тенистым парка Парижа и любовался местными пейзажами. Естественно я посетил и Эйфелеву башню, и Лувр и множество других достопримечательностей, но странным образом в мою душу всё чаще и чаще закрадывалась, ностальгия по дому. За это время я настолько привык к этой заброшенной дачке, что по ночам она начинала натурально сниться. Европейцы мне показались более холодными и чопорными чем американцы, последние больше напоминали детей переростков. Но при этом, Европейцы имели потрясающую способность не вмешиваться в чужую жизнь. Если у американцев лицемерие было скрытым, то у Европейцев наоборот оно являлось ярко выраженным. Тем не мене и здесь существовали свои русские кварталы с представителями которых я быстро успел познакомится. В местном издательстве, узнав о уже выпущенных книгах в США, во мне заинтересовались и предложили несколько вариантов сотрудничества. Я сообщил что пока связан контрактом на два будущих произведения, но в случае разрыва условий, смогу предоставить права на публикацию. На этих предварительных договорённостях мы и расстались, обменявшись предусмотрительно контактами.

Чтобы не в пасть в окончательную тоску, я начал писать новую книгу на тему возрождающегося в России православия. Честно признаться, в то время религиозная тематика не давала мне покоя, особенно с тех времён когда, я начал вести свои беседы с батюшкой Дианисием. В отличии от того же Вована или Толяна, моя вера не ограничилась лишь ношением креста, я решил  во чтобы то ни стало, разобраться в вопросах веры до конца. В США я не раз посещал местные православные храмы, беседовал со священниками и прихожанами. Возможно, это звучит несколько странно, но именно вера помогла мне в своё время справится с наркозависимостью. А в последствии я отказался от спиртного и курения,  разве что позволял себе иногда пригубить рюмку другую, в хорошей компании. В своей новой книге, я решил отразить все те перемены, которые происходили с нашей страной и людьми, сделав Вована и Толяна одними из ключевых персонажей. Конечно же, основной сюжет не мог обойтись и без отца Дионисия.
Один из русских иммигрантов, чья семья переехала во Францию ещё в начале 19 века, сообщил, что мне как путешественнику, гораздо выгоднее снимать квартиру, чем платить в три раза дороже за гостиницу, что я и сделал. В общем и целом, я прожил в Париже около трёх месяцев. За это время, я часть своих денежных средств перевёл в Швейцарский банк на более выгодных условиях и успел привыкнуть к Европейскому образу жизни. В отличии от той же России, Европа не поражает путешественника своими длинными расстояниями. Из страны в страну можно с помощью скоростного поезда переехать в течении двух часов. Поэтому не долго думая, я купил себе небольшой хетчбэк, на котором и путешествовал между городами. 
В общей сложности, я пробыл в Европе почти полтора года. За это время я посетил почти все страны. Помню как приехал в Ливерпуль и посетил рок клуб, в котором когда то играли Битлз. Ощущение было просто незабываемым, ведь будучи студентом МГУ, о подобном я мог только мечтать. В Лондоне я побывал в знаменитой студии звукозаписи «Аббей роад». В Италии посетил местные музеи искусства, где были выставлены оригинальные работы мастеров эпохи возраждения. Посетил Германию, Голландию, Швецию, Испанию и Чехию. Во многих странах я посещал местные крупные издательства и вёл переговоры насчёт будущего издания своих книг. За это время я досконально разобрался в тонкостях подобного бизнеса и с удовольствием отметил что американцы, занимающиеся изданием моих первых книг, вполне адекватно оценили мои гонорары, без какого-либо обмана. К сожалению, моё здоровье начало подводить, и я решил вернуться в Россию.

По прибытии в Россию, мне показалось что я приехал совершенно в другую страну. Несмотря на всего лишь полутора годовое отсутствие, перемены, происходившие со страной казались колоссальными, создавалось такое ощущение что меня не было как минимум лет десять. Засилье прилавков импортными товарами напоминало дикую смесь Америки и Европы, щедро разбавленную азиатским темпераментом и русским менталитетом. Только тогда я понял старинную фразу «подходить к делу с русской душой». Всё вокруг мне напоминало сплошной огромный рынок, который начинался везде где только можно и не имел окончания. Приехав на свою уже ставшую родной дачу, я с облегчением обнаружил, что она осталась цела. Благодаря моим друзьям, её никто не разрушил и не снёс. На следующий день я обзвонил всех своих знакомых с целью отпраздновать своё возвращение.  Стихийное гуляние продолжалось около недели, и я впервые почувствовал себя снова дома. Я рассказывал о своих путешествиях, и с удивлением узнавал что многие рок-группы наконец могли самостоятельно заниматься концертной деятельностью. Когда всё потихоньку улеглось, я начал разбирать входящую корреспонденцию. Во первых мне было интересно письмо Стивена, которое пришло в нескольких экземплярах. В письме он извиняющимся и корректным тоном сообщал, что моя книга не получила одобрения главного редактора, и поэтому они вынуждены разорвать наш контракт. В последствии, когда он приезжал ко мне в гости, я узнал что издательстве США существуют свои правила, и что любая критика, порочащая этот «свободный» образ жизни сразу пресекается. Поэтому издание книги подобно моей, могло поставить крест на самом издательстве, чему я уже не был удивлён. Если честно, то такому варианту я даже обрадовался, он развязывал мне руки и мог позволить печататься в Европе. Поэтому я в течении месяца связался со всеми издательствами, где имел уже контакты и предварительные договорённости, и выслал рукописи, заключив предварительно контракты и оговорив более детально все условия. К тому времени я уже мог нанять хорошую адвокатскую контору, которая и следила за выполнением всех прав. Естественно это была не русская, а Европейская организация, открывшая в то время филиал в Питере и Москве. Наступил 94 год, а вместе с ним началась первая Чеченская компания.  В то время, моим творчеством заинтересовались два российских издательства, и я продал одному из них права на публикацию четвёртой книги под названием «Россия, резкий поворот в неизвестность». Книга получила широкую огласку, так как была своевременно и вполне понятной тем, кто наблюдал все изменения собственными глазами.

Тем временем пока моя популярность росла, здоровье становилось всё хуже и хуже. Сказывалась бурная молодость и мне пришлось лечь на несколько месяцев в одну из известнейших в стране клиник. Мои гонорары росли и в скором времени на нескольких открытых счетах, образовалась сумма общей численностью более миллиона долларов. Это позволяло жить безбедно, хотя помимо меня в стране хватало миллионеров, и даже миллиардеров.  Но каким способом они добивались своих заработков, мы узнаём только сейчас, да и то лишь благодаря общей информации и слухам. Кстати, земля, на которой стояла моя дача, как то незаметно для меня превратилась в элитный дачный посёлок и к дому соседа присоединилось ещё несколько домов, не меньшего, а зачастую и большего размера, выросшие как грибы после дождя.
Самого соседа уже не было в живых, как я узнал ранее, Толян был убит при очередных разборках. Так что его место занял один из депутатов местной думы, прикупивший домик практически за бесценок. Но несмотря на перемены, Виктор Петрович, как и предыдущие соседи,  также пришёл ко мне с бутылкой водки и мы познакомились всё на той же уютной кухне. Именно от него я узнал первые подробности чеченской компании, а заодно и некоторые особенности политической жизни России с её распилами и откатами. Телевизора я не держал, да и не было такой необходимости, так как все свежие новости я узнавал от соседа. Вместо джипа, он разъезжал на новеньком Мерседесе с мигалкой, на крыше. На вопрос зачем ему мигалка, тот важно пояснил, что мол необходима для статуса. За время скитаний по Европе я  настолько привык к своей машинке, что продавал её   с болью в сердце. Но на моё счастье, в нашей стране, по каждому городу открывались новые фирменные автосалоны. Поэтому я недолго думая, приобрёл небольшой «Опель кадет»,   а благодаря своему соседу получил особые номера, с которыми я тут же забыл про всех гаишников.

В 95 году,  все ещё продолжалась чеченская компания, и я решил во чтобы то ни стало, поехать туда для того чтобы самому разобраться в правде. Как раз в это же самое время, один из моих приятелей рок музыкантов, ехал в Чечню давать шефский концерт для ребят, я естественно воспользовался случаем и напросился поехать вместе с ним.  Насмотревшись на ужасы войны, пообщавшись с представителями обеих сторон, я окончательно убедился  в коммерческой основе этого межнационального конфликта.
Ребята из спец.подразделений по секрету за несколько блоков сигарет поведали мне как держали Басаева на мушке снайперского прицела, но не имели права стрелять по приказу свыше. Тех, кто всё же осмеливался убивать полевых командиров, отправляли связанными прямо в логово боевиков. По началу мне было непонятно, зачем эта горная республика вообще нужна Российскому государству, но главари местных банд формирований, пояснили, что на самом деле, информация о нефтяных запасах была выдумана, чтобы оправдать боевые действия. Дело в том, что в самой Чечне давно зрел местный передел власти, и главные люди ничего лучше не придумали, чем  устроить национальную резню. Сколько было списано техники «на лево» и сколько жизней было унесено, одному только богу известно. Мало того, один из полевых командиров сообщил мне, что в будущем, Чечню ещё необходимо будет восстанавливать. А это огромные деньги, которые нельзя будет проконтролировать. Неугодных добьют, а те кто нужен останутся и будут работать в связке с Российским правительством. Так что вторая компания была направлена уже на борьбу с неугодными. При разжигании конфликта, и с нашей и с чужой стороны, не брезговали пользоваться никакими запрещёнными приёмами чёрного пиара. Бородачей сажали на иглу и пичкали мусульманскими сурами из Корана, предварительно максимально извратив их смысл. А нашим солдатам достаточно было показать отрубленные головы и растерзанные тела своих сослуживцев, чтобы заставить их мстить. Если война во Вьетнаме имела хоть какой-то первоначальный смысл, то война в Чечне с самого начала была основана на вранье.

Глава 6

- Я наверно вас сильно утомил своими длинными рассказами?
- Ну что вы Карл Иванович, у вас такая насыщенная и богатая жизнь, что я не могу не дослушать до конца всю историю.
- Не волнуйтесь, конец уже близок – тут он впервые улыбнулся за всё время.

Как я уже говорил, разобраться в вопросах Чеченской войны, было не очень сложно. Главными условиями были желание и немного терпения. Знаете, возможно в молодости, эти трагические картины не вызвали такого шока, так как недостаток жизненного опыта с лихвой покрывает любую боль в том числе и моральную. Помните как пел В.Цой «война дело молодых – лекарство против морщин». Но когда тебе уже пятьдесят, и как говорится первая половина жизни уже прожита, всё воспринимается гораздо быстрее, и организм просто не справляется с накопившемся стрессом.  А главное нельзя стереть те воспоминания, что остались после посещения. На моих глазах как минимум погибло более сотни человек, среди которых были не только солдаты, но и мирные жители. Всё это очень тяжело вспоминать, а ещё страшнее видеть во сне. Я не мог молчать, хотя меня несколько раз по доброму предупреждали о серьёзных последствиях. За полгода я написал новую книгу под названием «Оборотная сторона Чечни», в которой рассказал всю правду, а главное указал истинные причины зарождения данного конфликта. Если честно, по началу я не знал что именно делать с ней. Поэтому я напечатал несколько экземпляров и раздал их своим близким друзьям, чтобы узнать предварительную оценку. Судя по их восторженным отзывам, книга получилась серьёзной и компрометирующей. Практически все единогласно хвалили содержание, но потом добавляли, что такую информацию лучше не публиковать.

В то время я уже обрёл неплохую известность в русской литературе. Мои откровения о Американском образе жизни и начале становления новой России, разошлись достаточно большим тиражом. И как водится, тут же посыпалась критика вперемешку с лестью. Меня стали приглашать в различные программы для интервью, но вместо ожидаемой интересной беседы, задавали в основном глупые и очень глупые вопросы. Поэтому в один прекрасный день я решил полностью ограничить все свои контакты, как с прессой, так и с телевидением. Все деловые переговоры вёл, мой представитель, которого я нанял специально для таких задач. Не удивительно что слухи о новой книге, довольно быстро дошли до издательства, в котором я печатался. Помню как главный редактор, кстати очень интересный и уважаемый мной человек, приехал самолично узнать о чём идёт речь. Получив от меня рукопись, и прочитав всё до конца, он приехал повторно и сказал что не сможет напечатать её у себя, так как последствия подобного издательства могут иметь серьёзные проблемы вплоть до постоянного преследования.
Поэтому я пока отложил эту затею, хотя и отослал несколько экземпляров в европейские офисы. Ровно через месяц, ко мне в гости приехал один серьёзный молодой человек и представившись сотрудником ФСБ попросил уделить ему несколько минут.
За время нашей беседы, он ясно дал мне понять, что в случае публикации книги, неважно в какой из стран, от меня будет легче избавится, чем решать последствия. В ответ, я заверил его, что никаких публикаций не предвидеться.
 Через некоторое время, я получил восторженные отклики от Европейских издательств, все в один голос кричали о ценности данного материала и хотели немедленно заключить со мной новый контракт. Суммы гонорара были увеличены втрое, о чём я крепко задумался. Одной из причин такой популярности стала не только разоблачительная информация, но и фотоматериалы которые я приложил к изданию. Во время своих скитаний по Чечне, я фотографировал всё что только возможно. Со здоровьем становилось всё хуже и хуже, и профессор поликлиники, в которой я наблюдался, откровенно посоветовал мне перебираться в Швейцарию к местным специалистам. В этот момент, я решил, что книга должна получить своё законное издание. Последней точкой такого решения, стал неожиданный приезд Стивена из США, который имел знакомство с одним из Европейских издательств и уже имел возможность прочитать отосланную мной копию. Он долго извинялся за своё предыдущие решение и буквально умолял продать свои права на публикацию. Договорились о том что публикация будет произведена только на территории США. На том, и порешили.

Переговорив со своими друзьями из Европы, я узнал что мне смогут предоставить Швейцарское гражданство, так что решение о переезде на постоянное место жительство было окончательным. Я собрал все свои вещи, оформил дарственную на дачу, на одного из друзей и быстро выехал в Европу.
Через два года моего бегства, когда я уже полностью обжился на новой Родине, вышла моя пятая книга, которая произвела серьёзный фурор как со стороны США, так и со стороны Европы. Если честно то я очень боялся мести со стороны Российских спецслужб, но оказалось что вместо проблем, я оказал им серьёзную услугу. Мировой уровень доверия к действующему президенту РФ Б.Н.Ельцину упал, и это позволило провести смену руководящей верхушки. В 2000 году, Ельцина сменил В.В. Путин, который грамотно перевёл все стрелки на бывшего главу государства. Как я уже писал в книге, после окончательного разрушения Чечни, пошло тотальное восстановление разрушений с огромными финансовыми влияниями из бюджета РФ.
Будучи уже опытным человеком, я понимал, что обратной дороги на Родину у меня нет, но маленькая надежда ещё оставалась. И эту надежду убил приезд все того же молодого человека из ФСБ, который судя по всему уже серьёзно продвинулся по служебной лестнице. Он вежливо от имени правительства поблагодарил меня за удачное политическое фиаско, но при этом дал чётко понять, что дороги обратно у меня уже нет. И если я попытаюсь вернуться, то меня ждут пышные похороны по поводу несчастного случая.

Так я навсегда распрощался с мыслью о возвращении домой. К счастью Швейцарские специалисты оправдывали высокую стоимость своих услуг, и так как денег на безбедную жизнь оставалось предостаточно, я позволил себе заниматься лишь тем, что нравилось. Самое интересное в том, что книга о Чечне полностью игнорировалась нашей страной, по видимому такое мощное лобби говорило о том, что к власти пришли более серьёзные люди, которые могут себе позволить любые запретительные функции. Несмотря на популярность за границей, возможность прочитать данное издание, имели лишь единицы, да и то при условии хорошего знания языка. На русском она никогда не публиковалась, разве что через некоторое время, возможно захотят напечатать, но буду ли я жив к тому времени неизвестно, а русский оригинал и вовсе может исчезнуть. Вы можете себе представить как исказится смысл слов, которые сначала перевели с русского на английский а потом с английского на русский? Возможно оно и к лучшему, если я не буду знать обо всём.
Последующие десять лет, вплоть до сегодняшнего времени, прошли в тоске и больничных процедурах. Хотя вышло ещё две книги, «сборник рассказов» и «цикл записок из страны благополучия», но они уже не имели такого успеха как предыдущие издания. И действительно, кому интересны воспоминания уже дряхлеющего старика?   

- Но позвольте Карл Иванович? Глядя на ваш внешний вид, я меньше всего могу назвать вас стариком.
- Вы о внешности? Не забывайте мой юный друг, что я наблюдаюсь у лучших специалистов Швейцарии, а они должен вам сказать ещё в начале 20 века, умели украсить покойника так,  будто бы он выглядел как живой. Всё это фикция, маска, внешний обман. Главное не то что у вас снаружи, а то что внутри. А внутри, почти отказавшая печень, еле работающий желудок и пересаженная донорская почка. Жить мне осталось лет пять от силы, и это притом что я не имею ни раковых опухолей, ни каких либо ещё серьёзных онкологических заболеваний. Я ходячий мертвец с засохшей плотью и душой.
- Но ведь вы популярны до сих пор, практически живой классик и при том вы вольны жить, как хотите благодаря гонорарам.
- Могу, это сильно сказано. Посмотрите на меня внимательно, я жертва ироничной улыбки жизни. И вся ирония заключается в том, что я стал популярным русским писателем в Европе и США, вместо собственной страны. Хотя вероятно, всегда будут иметь место те книги, которые нужны всем остальным странам кроме местного правительства. Да я богат, и успешлив, если так можно сказать, но какой ценой досталось это богатство? Отсутствие здоровья, близкого человека и наследников не может компенсировать и меньшей доли того что я имею. Я даже умереть на русской земле не могу, и меня похоронят там, где я никому не нужен. Говорят, что у каждого существует свой собственный жизненный путь, судьба, но не я ли его проделал, не я ли стал причиной собственных бед и несчастий?. Всю жизнь я стремился к призрачному счастью, травил ужасным ядом себя и близких. Теперь оглядываясь на прошлое, я не могу сам себе ответить ради чего. Знаете Алексей, вы хороший молодой человек, к тому же мой коллега, в будущем у вас наверняка получится гораздо больше чем у меня, и я мог бы прямо сейчас вам помочь подняться.
- Я был бы очень благодарен вам.
- Были бы, но только сейчас. А потом сами бы и проклинали меня. Поверьте, когда успех достигается за чужой счёт, он так же быстро и падает вниз. Вы должны всегда осознавать ту цену, которую платите за своё будущее. И прежде чем что-то делать, внимательно запомните моё старческое тело в инвалидной коляске и хорошо подумайте, стоит ли оно того. А главное знайте, что в жизни существуют особые ценности, которые кажутся пустяковыми и незначительными в молодости, но с каждым годом они становятся всё дороже и дороже. И если вам удастся продлить свою юность в глазах и улыбке собственных детей, то поверьте,  в этом случае умирать гораздо легче.
А теперь я прошу вас оставьте меня одного, я это заслужил, и уж если мне не суждено испытать счастье от собственных трудов, то хотя бы я постараюсь получить собственный покой. Прошу вас больше ничего не говорите, просто закройте за собой дверь. Прощайте!

  Алексей встал, снял пальто с вешалки, надел, и в задумчивости остановился у выхода. Позже, он ни раз вспоминал эту печальную картину. Одинокий седой старик, укутанный в шерстяной плед, молча взирал на снежную улицу через стёкла окна, покрытые мелкими морозными узорами, сидя на кресле-каталке, погружённый в вечерний полумрак тихой комнаты, которая находилась в чужом городе и чужой стране, без родины, без души, и без будущего.

……………………………………………………………………………………………………..

Допечатав последние строки, Иван молча встал из-за компьютера и несколько раз потянулся чтобы размять спину. За несколько часов работы, его глаза сильно устали. На столе, недалеко от клавиатуры, стояла давно остывшая чашка кофе. Часы на мониторе, показывали без десяти три. Завтра, проснувшись и позавтракав, он распечатает рукопись своего первого дебютного рассказа, и отдаст её в руки главному редактору одного из популярных журналов. Примут ли его текст, станет ли он известным, даст ли это толчок к будущим произведениям, он не знал. Лишь одном он был уверен до конца, в своей мечте стать настоящим писателем.