тюрьма, или еще одна история любви, 26часть

Валерий Чернышов
На работе в компании по продажам услуг газа, Вадим работал до победного конца. Дело в том, что оттуда уходили работники максимум через неделю. В первые дни работы он даже не мог понять, почему каждый день разные люди. Почему приходят агенты, которые стоят и обучают других, в том числе и самого Вадима, а через день-два их самих уже нет. А через несколько дней понял, что это и есть текучка кадров. Оставались во всей большой компании всего около одного процента людей. Это были только те, у которых были причины остаться. Одна девушка работала, по имени Кетрин, она британка. Ей около 25 лет, лицом она не слишком красивая, но фигура отличается некой сексуальностью. Она носит костюм и рубашку, но какую бы она не одела рубашку, ее пуговицы были постоянно расстегнуты чуть ли не до пупка, и это при достаточно большой груди. При всем этом, она не дышала сексом, а больше была напористая, смелая и бесцеремонная. Благодаря этому сочетанию каждый вечер она заключала до пяти договоров. Стоит ли говорить, что редко так можно хорошо зарабатывать на какой-либо другой работе. Поэтому, она была одна из долгожителей компании.

Ивона, это полячка, с которой был прикреплен Вадим. Она полячка, следовательно, продавщица. Примечательно, у нее не было цели только деньги, и только продажи. Больше всего ее интересовало общение. Часто было, кода они заходили к человеку в гости, и после заключенного договора еще долго разговаривали с хозяином. Вадим видел, что ей доставляет большое удовольствие такое общение. Сам он в такие моменты мучился по-своему. А дело все в том, что у клиентов дома теплее, чем на улице, по-домашнему уютно. И когда он чувствовал, что становится тепло, от недосыпания и утомленности, он еле сдерживался, чтобы не заснуть, но глаза неуклонно закрывались. Однажды, они пришли на очередной дом, их встретил мужчина лет пятидесяти на вид, сухощавый, ум острый. Ивона разговорила его, минут двадцать они разговаривали у дверей, но после, он пригласил их в дом. Заключили договор, после чего просто разговаривали.

Этот мужчина жил с большой, лохматой собакой, которая постоянно залазила на диваны. Все прошли в дальнюю комнату дома. В доме холостяцкий беспорядок, чувствуется, что нет женской руки. На полках много книг, пыль на мебели, а на пледах, что покрывают диваны, волосы собаки. Комната кончалась огромным, во всю стену, окном. За этим окном крохотный, но очень зеленый сад. Этот сад даже не совсем сад. Там будто еще одна очень большая комната, но она вся в разных листьях и кустах. Несмотря на осень, листья еще зеленые, лишь некоторые из них только уже пожелтели. Вадим почувствовал уют, глядя на эту картину. Больше всего на свете в этот момент хотелось вот такого теплого прибежища.

Ивона с этим мужчиной переходили от темы к теме, говорили о результатах второй мировой войны, как Гитлер победил в войне. Какова была цель этой войны, состоявшая в том, чтобы вызвать жалость к евреям, и создать Израиль. Вадим время от времени, как настоящий разведчик, поднимал брови, якобы искренне удивляясь всем этим событиям и выводам, а сам боролся с непреодолимым желанием спать, и мечтал о таком уюте, который пока ему не доступен, в мыслях рассказывая Азе обо всем, что видит.

Хождение по домам продемонстрировало Вадиму еще один факт. По сути, он находится в самом логове, самой, так называемой, цивилизованной страны. Если покрутить земной шарик, и поискать страну с хорошей экономикой, то можно долго их перечислять, и в этом смысле Англия, будет занимать не самый низкий рейтинг. Для многих может показаться, что в Англии живется человеку лучше всего. И Лондон, по логике, это самый центр этого гнезда. Но он не мог долго понять, почему люди, живущие в квартирах и домах, так морщатся, когда речь заходит о платежах и счетах. И это не отдельный человек, и не отдельные люди, это Вадим видел каждый вечер. И каждый вечер такими были подавляющее большинство людей. Многим доставляет большое неудобство и напряжение, это просто оплатить счета. Часто со стороны, иностранцы выглядят солидно и богато, но как только заговори с ним о деньгах, он становится обычным человеком, и его волнуют такие же проблемы. Этот момент стал настоящим откровением, тем, что он никак не ожидал увидеть. Внутри домов и квартир, нет такого богатства, которое хотелось бы видеть в Англии. Очень простенькие квартиры, иногда слишком простые, порой доходящие даже до безвкусицы и бедности убранства.

По приходу после этого к себе в кафе, и увидевшись с Азой, и она стала рассказывать об одном из национальных блюд, и имело название, которое Вадим не сразу запомнил. Оно называется кололак "гехаркуни". Ему было интересно все, что связно с ее жизнью. Она рассказывала, а он наблюдал и все больше удивлялся, считая, что ему повезло встретить такую девушку. В ней удивительно сочетается восточная гордость, внутренне спокойствие, с женственностью и мягкостью. Речь размеренная, плавная, лишь иногда, как сверху на торте ягоды, добавляется восточный акцент. Она рассказывала, как парила говядину, как очищала ее от сухожилий и жира, потом отбивала деревянным молотком, и что делала потом.
- научишь меня потом это коколак готовить, сказал Вадим, нарочно сделав ошибку в названии,
Аза остановилась на секунду, стала серьезной, застыв, она смотрела на него.
- я буду для тебя это делать. Связь была достаточно плохая и плохо видны черты лица, но Вадим отчетливо ясно видел, сколько в этих словах было желания сделать то, о чем она говорит.
- хорошо, улыбнулся он, но и научишь тоже.

Через несколько дней, был один из поворотных дней для Вадима. Практика его затянулась с Ивоной, но толи ей нравилось общаться с Вадимом, толи по другой причине, она все еще практиковала его. До этого дня, о котором идет речь, он не думал оставить это место, полагая, что все таки, завоюет эту работу. В тот день, они приехали в жилой район, пошел дождь и вдруг поняли, что оба забыли зонтики. Вадим понимал, что нельзя так ходить по домам, кто будет покупать у двух мокрых кошек договора на более дешевый газ. Но Ивона, как одержимая пошла по домам и потащила за собой Вадима. Это был трудный вечер, Вадим ходил за Ивоной, даже не пытаясь укрыться от дождя, потому, что смысла не было. Весь его пиджак и все тело давно были такими мокрыми, что никакой дождь уже был не страшен. Вода текла по голове, по плечам, по всему телу. Снаружи он был совершенно спокоен, но про себя думал - все, это мой последний день на этой работе. Понятно, если надо добросовестно работать, но когда ведешь себя так, будто сзади ходят немцы с автоматами, это слишком. От расстройства, он ничего не говорил о своих мыслях Ивоне. Ни одного договора в этот вечер Ивона не заключила.

Они направились в сторону подземки, одежда Вадима прилипала к телу. Когда прибыли в компанию, а там по пятницам начальство выставляется, вино, пиво, закуски.
- пойдем, просто посидим, сказала Ивона, когда они уже были в офисе. Ивона не глупая женщина, и понимала мысли Вадима иногда лучше, чем он сам.
- пойдем, Вадиму было уже все равно,
- ну раз пришли, давай по чуть чуть…
- давай, на голодный желудок вино пошло нектаром на душу. Молодежи было достаточно много, несмотря на то, что уже было около одиннадцати вечера. И Вадим почувствовал тепло, медленно пил вино, разговаривал. От души отлегло, постепенно высыхала одежда и тело. С выдохом вышло напряжение, он увидел, что у каждого работника там время от времени, настроение такое, как и у него самого было в этот момент.

После этого вечера он решил искать другую, но пока не уходить с этой работы. И что поразительно, после перенесенной на ногах болезни, после теперь такого дождя с полным промоканием, на утро, ни какого насморка, ни кашля, ничего, все как обычно. Сказать, что он уже привык вставать так на холоде, было нельзя, но и в новинку это уже не было.

По ночам он просыпался несколько раз, чтобы плотнее закупорить спальный мешок. Иногда ночью чувствовал небольшую дрожь по телу от холода, но когда плотнее сжимал ноги, прижимал руки плотнее к себе, становилось теплее, опять засыпал.
Спальный мешок он закрывал полностью, только нос для дыхания высовывал наружу, лишь просыпаясь, чтобы посмотреть время. Высовывал осторожно одну руку наружу, нащупывая рядом с головой сумку с компьютером, в боковом кармашке которой находился телефон. Доставал холодный телефон, нажал кнопочку, чтобы был виден экран телефона, и сонными глазами смотрел время. Самое приятное, это обнаружить, что спать еще несколько часов.

Однажды, Вадим случайно ночью забыл кисть руки на улице, так ему пришлось потом отогревать ее в мешке, прижав к своему телу. Каждый раз, чтобы начать высовываться из своего спального мешка, надо было собраться с духом, хоть сама процедура занимала меньше десяти минут. Тем не менее, открывая спальный мешок, на него сонного сразу накидывался холодный воздух, и когда дул ветер, приходилось дрожать как осенний лист. Перед выскакиванием из мешка, отжимания, и это трясущееся состояние проходило тогда, когда быстро шел в сторону кафе. Тогда начиналось удовольствие и прилив бодрости, оптимизм и хорошее настроение.

Совместная жизнь героев шла своим чередом, была насыщена. Иногда Вадим специально переносил компьютер по кафе, от одного столика к другому, и у Азы было чувство, что ее носят на руках. Наверное, когда пройдет определенное количество времени, можно будет не просто видеть друг друга просто возле компьютера. Возможно, гуляя на улице, можно будет видеть, и разговаривать во время этих прогулок. Иногда они ухитрялись смотреть вместе фильмы - включая одновременно, каждый у себя, один и тот же фильм, и обсуждая их, смеясь вместе, кода были смешные моменты. Аза рассказывала название улицы, на которой она живет, что расположено вокруг, присылала фотографии, и у них создавалось полное чувство реальности совместного проживания.

Однажды Азе пришлось уехать на несколько дней в командировку. Если правильнее, это была не командировка. Артисты люди творческие, склонные к эмоциональным срывам. Один из артистов, который играл роль отца Елизаветы, развелся с женой после семнадцати лет совместного проживания. И тяжело переживая развод, уехал к своим родителям в деревню, которая находилась в нескольких сотнях километров от города, где жил. По слухам, он стал выпивать. Никто не смог Азу отговорить ехать в эту деревню. Аза понимала, что если сейчас его заменить, то последствия для этого человека могут быть печальными. Она понимала все это, потому, что сама проходила развод. Она знала, что ему надо помочь, надо объяснить и достучаться до него. Считала, что человеку надо дать шанс и дать понять, что другим не все равно, что с ним будет дальше. Когда она уехала, так совпало, что и у Вадима в компьютере что-то сломалось, что отвечало за интернет. Отнести в ремонт - он не знал, куда и не было денег, чтобы это оплатить. Это поломало привычный уклад их общения. Азе приходилось ходить пешком около полутора часов только в одну сторону, чтобы отправить письмо Вадиму, и прочесть письма от него. Но ходила она с удовольствием, и даже очень ждала момента, когда будет читать письма, написанные ей Вадимом. Также и Вадим, ему приходилось ходить пешком, пусть и не так далеко, но ходить на короткое время в интернет-кафе. Оба сохраняли спокойствие и понимали что такое прерывание общения только на время. И как дети, радовались письмам, которые получали друг от друга.

Около недели длилось такой режим общения, и когда ни встретились потом опять, то не могли нарадоваться. Вадим смог самостоятельно починить компьютер, а Аза приехала из той деревни. Вадим рассказал, как он воевал с компьютером, а Аза рассказывала о всех приключениях, вязанных с поиском актера. Как она искала его дом, как он рассказывал ей подробности развода. Работая с этим актером уже достаточно давно, она, как оказалось, многого о нем не знала, очень довольна, что поехала. Узнала его лучше, и привезла его назад, вернула его к актерской труппе и к жизни.

В очередной вечер, Вадим сказал
- Аза, давай потанцуем,
- давай, она засмеялась тем смехом, который он так любил. Когда она смеялась, то вместе с улыбкой на все лицо, появлялся легкий оттенок мимики, который можно назвать страданием. Это слегка морщила носик, и приопускала щеки. И этот оттенок придавал ей такое восточное очарование, что Вадим пытался поймать каждый миг этой улыбки, не пропустить ни одной доли секунды.

- тогда так. Слушай меня внимательно, сказал он. Сейчас я тебе пришлю песню одну, потом дальше скажу, что делаем. Пошла загрузка, Gloria Estefan - Con Los A;os Que Me Quedan.
- что теперь, мой повелитель, шутливо сказала она,
- теперь выключаем видео,
- как скажешь, она улыбнулась и послала воздушный поцелуй.
- теперь будем переписываться. Во-первых, закрой двери, и повесь надпись на двери - тихо, идет съемка! Включи эту музыку, и представь.
Просторная комната, открытое окно балкона, на улице тепло, и легкие шторы тихо колышутся от легкого теплого ветра, который дует с улицы. Свет приглушенный, но вся комната видна хорошо. Недалеко от балконной двери стоит стол. На нем накрыты скатерти, но блюд мало. Два бокала вина, легкие закуски, горит свеча, на своих местах лежат столовые приборы.
- так уютно, но я в халате что ли, или вообще без него, улыбнулась Аза,
- нет, без халата как-нибудь потом, сейчас все чинно, сейчас у нас ресторан на двоих, и ты не в халате. Сейчас ты одета так, будто пришла в ресторан. То есть, одета просто и со вкусом. Обязательно в обуви, даже на каблуках. На мне тоже брюки, рубашка с длинными рукавами, часы, туфли. Ничего особенного, никакой романтики, мы просто проводим обычный вечер. От нас приятно пахнет легким парфюмом,
- как романтично…
- нет, никакой романтики, просто представь такой вечер, ведь тут ничего такого, все реально, мы просто сделали из обычного вечера свой маленький праздник. И не для чего-то. Не как прелюдия к сексу или типа того. В этом вся суть, мы сейчас делаем это просто так, как само по себе.
- представила, задумчиво помолчав, сказала Аза. По-моему, сейчас ты руководишь театром, а не я. И еще, режиссер ты мой, обещай, пока не продолжили, обещай, что мы сделаем это в жизни.
- если это зависит от меня, то обещаю, ни секунды не размышляя, написал он. Думаешь, я не думаю об этом, болтаясь тут по улицам… Не отвлекайся, теперь, ты сидишь за столом, а я готовлю сам кололак - гехаркуни,
Аза расхохоталась
- как ты запомнил, ты что, записываешь наши разговоры. Почему именно его, спросила она,
- потому, что я его запомнил, зная, что ты его готовила, не отвлекайся, представила?
- да, представляю…
- так вот, я его приготовил, и подаю на стол, играет вот эта музыка тихо, но голос Глории заполняет всю комнату, проникая в наши души. Блюдо дымится, твои глаза светятся от огня свечи, и от восхищения мною, конечно ха, ха. И еще.. от умиления. Вот.

Теперь мы пригубим вино, и кушаем, разговариваем,
- но ты меня на танец приглашал,
- подожди, я еще не пригласил, мы только готовимся к нему. Теперь мы слегка покушали, ты что-то увидела на улице, встала и подошла к балкону, смотришь туда. И тут я тихо подошел к тебе, взял за талию, ты одернулась от неожиданности, повернулась ко мне,
- ну тут мы, наконец, поцеловались?
- нет, сейчас пока нет. Мы смотрим друг на друга, я молча взял твою руку, и повел тебя в центр комнаты, как профессиональные танцоры водят своих партнерш,
- и теперь я беру тебя за талию, а ты кладешь мне руки на плечи. Мы просто танцуем медленный танец, двигаемся. Разговариваем, смеемся, но не надо портить романтикой, это должно быть обычным делом. Это простой вечер, наши щеки касаются иногда слегка друг друга. Мы чувствуем запах другого, ощущаем близость тел.
- поцелуй меня, сказала Аза… ущипни, вдруг это сон,
- не сейчас, ну слегка в губки, едва дотрагиваясь.

- знаешь, у меня сейчас даже руки чувствуют, что лежали на твоих плечах, после долгой паузы сказала Аза,
- знаю, помолчав ответил Вадим. Знаю. Все, что можно представить - можно создать, нет ничего сильнее того, что мы видим мозгом. Поэтому я и пригласил тебя на такой вечер.
- пошли спать,
- пошли.