Игорь гулял. Обшарив старый отцовский гараж от крыши до ямы, он выкопал в её замусоренном углу свёрток вощёной бумаги с тремя тугими пачками сторублёвок. Разодрал пачки, тут же, в яме, стуча зубами от вспыхнувшего жара или озноба, пересчитал чуть влажные, отдающие плесенью – сто лет, что ли тут лежали? – купюры. Тридцать тысяч! Гуляем! Тем же днём заказал стол в ресторане, позвал пару коллег-инструкторов, тройку «чувих» и «гудел» с ними едва ли не до утра. Выпили хорошо, наплясались и наобжимались ещё лучше. Весь следующий день промаялся головной болью – намешал, кретин, всего и всякого, обрадовался. Ломило и под животом – разрядки вчера не получилось: ни у кого не оказалось «крыши». А это означало для Игоря, что надо как-то менять жизнь – или требовать у райкома квартиру, или просить мать и брата разменять их хоромы на пару или даже тройку отдельных квартир, или вступать в кооператив. Благо, есть теперь чем расплатиться. Жалко только, что в гараже откопался всего один свёрток. Летом надо будет перекопать дачку и съездить опять в деревню, навестить вдову, если никуда не рванула. А пока надо кончать с этой дурацкой работой, начинать своё дело. Народу разрешено открывать мастерские, торговые лавки и магазины, создавать строительные бригады: выбирай – не хочу. Вон завотделом уже устроился: шьёт плащи и куртки, молчит, правда, где берёт ткань… Снял в доме быта помещение под мастерскую, успел. Швей перетащил оттуда же, барахло пока сдаёт барыгам, но хочет отобрать у них палатку на рынке…
Ладно, а на что способен инструктор райкома Сокольников? Пить умеет, но пока без разбора… Умеет раскинуть «пульку», подколоть слегка колоду под «очко»… Жорку Сметанина в субботу разделал, как пацанчика на «американку» … У него на ТВ навалом всяких построек, вот и пусть отдаст пока одну. Подо что? Ну, был бы угол, дело найдётся. Если бы вчера был угол, «не болела бы грудь, не стонала б душа!» А где у мальчика душа? В подгузниках у малыша!.. А чего на неделе приезжал Анжей? Хотел купить десяток-другой электродрелей. Кто ему помог? Инструктор райкома Игорь Сокольников. На какие «шиши» Анжей купил дрели? За эти «шиши» он продал рулон индийской джинсовки… Вывод? Анджей привозит новые рулоны джинсовки, Игорь покупает Анжею дрели и шьёт из индийской джинсовки вполне американские джинсы… Дело за малым: расколоть Жорку на помещение, поставить туда пяток машинок, посадить за них столько же дур,… достать гарнитуру, лейблы… И можно за всё это хотя бы стопарём коньячку-у поправить бедную голову будущего кооператора?..
Он встал с дивана, пошарил по серванту. Ничего, кроме звона пустых бокалов и рюмок, стука столовых и кофейных сервизов… Но в углу уцепил пузырёк тёмного стекла. Понюхал – маманин спирт. На безрыбье, как говорится… Чем растирать чистым этанолом ноги, лучше промочить им горло. Но разведённым. Развёл, махнул стопарик и снова рухнул на диван.
Ну вот, на душе потеплело, в голове посветлело, можно приниматься за дело. Дотянулся до телефона:
- Але, Жорик? Сокол ясный на проводе. Должок помнишь? Како-ой? «Американку» кому продул?.. Надо метров пятьдесят-семьдесят производственной площади. Можно сто. Под маленький швейный копчик, в смысле - кооперативчик… Могу взять тебя в долю, или цех - в аренду… Райком? А хрен с ним, пусть без меня людям мозги пудрят… Ну, тоже – дело! Только тогда придётся брать соучредителя… Не, без сопливых. Ты пойдёшь? Уставной капитал - мой. За тобой – твоё звонкое имя… На кой хрен нам юрист? Мент, только что снял папаху и как раз ищет? А он нас не разденет?.. Лады! Тогда ты за него в ответе. Рыбу устава возьму у шефа, у него тоже - швейник.
Покончив с разговором, Игорь позволил себе вытряхнуть в фужер остатки этанола, развёл его апельсиновым соком. Варево получилось кисловато-горькое, но прошло. Позвонил на работу, что берёт на сегодня отгул, а завтра может подать заявление. И, чтобы шеф понял его правильно, попросил «рыбу» устава швейного кооператива. Шеф понял, сказал, чтобы Игорь не дурил с заявлением, ибо, хоть совмещение в райкоме пока и не поощряется, но одно другому не мешает, а иногда очень даже полезно: человек становится ближе к жизни.
Едва договорился с шефом, позвонил Анжей: он в Москве и хочет, чтобы Игорь приехал обсудить интересное предложение. Какое? Не по телефону. Но бардзо интересное!
Уложив оставшуюся наличность в дипломат, Игорь вечерним поездом рванул в столицу. Хотел сначала ехать на машине, но передумал: путь не близкий, дорога скользкая, а жизнь ещё молодая. Билетов в СВ и даже «общих» на фирменный скорый не оказалось, подвернулось место в купе на проходящий, благо прибывают они в Москву, хотя и на разные вокзалы, но почти в одно время.
Проводница, глянув в билет, сказала:
- Поедете, молодой человек, в «малиннике».
Игорь раздвинул дверь в купе и замер. К нему разом повернулись три одинаково кудрявых, круглолицых и пухлогубых молодух в цветастых байковых халатах, и пахнуло кислым запахом чего-то съестного.
- Ой!- всхлипнули молодухи в один голос, то ли с испугу, то ли от радости, завидев крепкого молодого мужчину, вставшего на пороге их купе.- Если к нам, то подождите, мы переоденемся,- сказали они так же вместе и прикрыли руками глубокие вырезы халатов.
«Однояицевые, что ли?» - подумал Сокольников и отступил назад, соображая, что ему делать дальше. Не малинник, а курятник какой-то, вернее, бройлерная птицефабрика: все одного веса и на одно лицо...
- Не берите в голову, я тут постою,- сказал он, оглядывая коридор, в середине которого ему улыбнулась элегантного вида девица.- «Ну, вот эта ещё, куда ни шло. А мужики-то хоть водятся в вагоне?»
Девица оценила взглядом не менее элегантный вид нового пассажира в короткой дублёнке и с дипломатом в руке, и подошла с вопросом:
- Не пускают?
- Да, там дамы решили переодеться.
- Ой, а у меня – трое мужчин и верхняя полка… Двое из них курят и все трое не прочь выпить. Вас не устроит, если бы нам поменяться местами?
- Меня бы больше устроило, если бы ваше купе было двухместным,- ответил Игорь с улыбкой не без значения.
- Чего нет, того нет,- вздохнула она с деланным сожалением.- А серьёзно, не хотите в мужскую кампанию? Они, в общем, спокойные молодые люди. Наверно только чуть постарше вас. Я тогда схожу к проводнице?
- А соседи вас отпустят?- спросил Игорь.
- По-моему, я их только стесняю. В купе тепло, им бы раздеться, а они так и сидят, кто в свитере, кто в костюме… Нет, верно, давайте я им вас представлю? Вас как звать?
- Игорь. А может, мы попросим у проводницы поселить нас в служебное купе? Я заплачу…
- Пробовала. Там - её больная напарница.
- Светлана! Вы там с кем нам изменяете?- открылась дверь её купе.- Обещаем больше не пить и не курить до самой Москвы и даже дальше,- сказал довольно высоким голосом крупный мужчина с вислыми усами.
Светлана слегка подтолкнула Игоря вперёд, чтобы его видела вся троица, а он посмотрел на будущих соседей. Ничего мужики, слегка раскрасневшиеся, но не шибко «поддатые» и вполне прилично одетые – действительно в свитере, и в костюмах. «Приличная публика,- подумал он, хотя и заметил, как один из них уж как-то больно по-свойски подмигнул попутчице.- Ну, наверно, не первые сутки едут вместе, поезд-то сибирский»…
- Вот, прошу принять,- сказала Светлана.- А я - на его место, в женское купе. Зовут Игорем, едет до Москвы.
- Гостям мы всегда рады. Но и вас терять не хотим. Переберётесь позже. А пока давайте за кампанию, а?- и поочерёдно протянули Игорю руки для рукопожатия. Он ответил вполне по-дружески, отметив, однако, что безымянные пальцы у всех троих заклеены у основания широкими ленточками пластыря. «Понятно, татушки заклеили… Братва откинулась с зоны,- мелькнула догадка.- Но… отнюдь не вчера. А, может, секта какая…»
И разговор завязался вполне светский, о том, как живёт срединная Россия, что в дефиците, много ли развелось кооператоров? За Уралом, например, не очень верят, что частному сектору дадут раздышаться, хотя подвижки уже есть…
- Ну, и у нас кое-кто пошёл в кооперативы даже из партийных работников,- сказал Игорь.-
Больше, правда, шустрят комсомольцы: приторговывают кое-чем, что можно достать у коллег в других республиках. Но комсомольской крыши не покидают. Тоже, значит, не очень верят.
- А в столицу зачем?- спросили его.
- Так, по делам…
- Видно, по небольшим, если так налегке?
- Пока не знаю. Приятель попросил подъехать…
- Ну, привет приятелю.
Слово за слово, и Светлана засобиралась на выход: надо же ей устроиться, на ночь глядя.
- Или хоть в картишки перекинуться,- предложила она.- У кого они есть?
Игорь промолчал. Соседи подняли руки, мол, тоже не держим.
- А сходи к проводнице, у них, обычно, бывают. И с местом определишься,- предложил ей усатый.
Света и впрямь быстро принесла колоду. Свежую даже, не распечатанную.
- У них теперь тоже кое-что можно купить, даже из косметики. А в вашем купе дамы расстроились, что вы их покинули,- сказала она Игорю.- Пойду их успокаивать.- И «сделала ручкой» мужчинам.
- Ну, чего, в «дурака»?- спросил Игорь, чтобы окончательно убедиться в верности своей догадки.
- Дети что ли?- возразил усатый.- Давайте уж лучше пульку распишем. Ручка, бумага есть?
- У меня нет,- соврал Игорь.
- И мы канцелярию не держим. Тогда чего, тройка-семёрка-туз?- оглядел усатый кампанию и, не дожидаясь согласия, разбросил всем по карте.- Банкует старший?.. У меня десятка пик. У кого больше?
Крупнее карты ни у кого не оказалось. Игорю достался бубновый валет. Он пробежал его пальцами по обеим диагоналям. Никаких намёков на крапление.
- Что ставим?- спросил Игорь.- По стольничку?- И полез в бумажник, где держал некрупные деньги.
- Идёт,- ответили ему по кругу, сбросив на стол по мятой купюре.
- Кому?- спросил усатый.
- Давай по одной,- предложил тот, что сидел, вжавшись в угол противоположной полки.
«Странные ребята»,- подумал Игорь. У соседа в свитере морда полная, красная, толстые усы висят, как у писаря в картине «Письмо турецкому султану». В углу напротив – худой, бледный, лоб и подбородок выдвинуты, и лицо кажется каким-то вогнутым. Одет с иголочки. Синие костюм и рубашка в полоску, галстук однотонно-красный. «Сколько же суток он едет в вагоне? И всё время, как выпускник Гарварда?» И третий – парень, как парень. В лёгком пиджаке, джинсах и кроссовках. «Этот наверняка фарцует».
Усатый разбросил еще по карте и обвёл всех взглядом.
- Ещё,- сказал Игорь. И, получив третью карту, слегка похолодел: «Разводят». К вальту были ещё девятка и десятка бубей. – Очко!- тихо выговорил он, бросив открытые карты на столик, и улыбнулся с вопросом:- Новичкам, как на охоте, всегда везёт?
- Этт – точно!- Усатый подвинул «банк» на угол столика к Игорю.- Ещё по стольничку или на «банк»?
«Пошло!» - понял Игорь. Хорошо его подсадили к команде! Ай, да Света! Но ведь и он не зря ЦКШ кончал.
- На все!- предложил он и сдвинул выигрыш в середину столика.
- Крепко.- Сказал «запорожец» и спросил остальных:- Рискнём?
- Я могу только на часы.
Вогнутолицый стал снимать с руки часы, и Игорь увидел его запонки с крупными темно-синими камнями. «Сапфиры? Хорошо стоят!..»
- Я ставлю кроссовки,- вздохнул «фарцовщик».- Новые. «Адидас»! А кто носит «Адидас», тому… ну, и так далее…
- Мне свитер дорог, без него замёрзну. Ставлю усы.
- А может, разберём по стольнику-то и разбежимся по полкам?- спросил Игорь.
- Не по-мужски это,- возразил ему усатый.
Вогнутолицый завозился в своём углу, пошарил в нагрудных карманах костюма, поправил обшлага рубашки с запонками, долгим взглядом посмотрел на усатого.
- Ну, лады,- согласился Игорь.- Банкуй по две сразу.- И заметил, как изменился цвет запонок на рукавах его визави по диогонали.-«Лихо! Крапа нет, мухлюют светом и цветом!»
Не заглянув в карты, Игорь поднёс их ближе к запонкам, потом бросил на стол мастью вниз.
- Сюда посвети!- сказал он, сдерживая дрожь в голосе.- Я эти фокусы с ультрафиолетом со школьной скамьи знаю.
- Так, тихо, фраер!- Нажал ему на плечо усатый.- Не суетись. Никаких фокусов нет. Где ты их увидел?
- В планетарии. Там такую же колоду раскладывали на звёздном небе. Разводить, конечно, не учили… Но мы так же метим купюры …
- Ты чего, мент?- спросил его из угла красногалстучный и снова завозился, выключая свои «сапфиры».
- Я? Менты называют нас «соседями». А вас как кликают?
- Каждого по-своему. А ты, «сосед», не ссышь уже? Ночь на дворе-то…
- Вижу. Но и мы не по одному в вагон садимся. Давайте я вам лучше вашу Свету верну, и тихо доедем, кому куда надо. Хай поднимать не буду. Мы не по этой части едем. Так что лоханулись вы, как вас там?- Игорь чувствовал, как садится от страха его голос и намеренно переходил на шёпот, чтобы не выдать на лету придуманную ложь во спасение.
- А мы – тихо,…- сказал из угла «выпускник Гарварда».
- А я ещё тише, чем ты выключал запонки, включил своего «комарика». Пропищать ещё раз или расходимся? Смотрите… Я могу остаться. Но лучше от этого не будет,- продолжал Игорь, сдерживая готовое рвануть куда угодно нутро.
- Гарантии?- спросил усатый.
- Гарантии Госстрах даёт. А я обещаю, что доедете до места без приключений. Только, чур, больше никого не подсаживать.
- Смотри, «сосед». Мы лоханулись. Но это у нас не часто бывает,- крепко сжал его плечо усатый.
- Догадываюсь.- Игорь высвободил плечо, перекинул через руку дублёнку, прикрыв ею дипломат, и вышел из купе.- Свету я вам верну, сыграете с ней на мою ставку.- И захлопнул за собой дверь. «Теперь - рвать на ближайшей остановке». – Где встанем ещё до Москвы?- тихо спросил он копошившуюся у кипятильника проводницу?
- Скоро Орехово-Зуево. А вы на выход что ли? Стояка пять минут.
- Сколько стоят у вас карты?- спросил Игорь.
- Какие ещё карты? Карта Москвы, что ли?
- Игральные. Только, чтобы новая колода…
- Не держим. Магазин у нас, что ли?
- А косметику?
- Ой, пассажир… Давайте я лучше билет вам сейчас отдам? Или чайком напою?
- Выйду в этом Зуеве, привет передайте Свете, что местом со мной менялась…