Воскресный город даже в одиннадцать утра Вадиму казался спящим. Вадим дошел до реки, рыбаки стояли с длинными удочками, он съежился от ветра. Все это было сравнительно недавно, но какая большая, кажется, пропасть между настоящей жизнью и той, которая была в начале жизни в Лондоне. Он думал, что это похоже на момент, когда потянешь мышцу. Можно сразу это не почувствовать, а ощутить боль утром, после того, как расслабишься. С приездом в Лондон, вначале он ничего не чувствовал, а понимать стал только теперь, как тогда ему было пусто, одиноко и тяжко.
Постояв немного, он запахнулся от ветра, и направился дальше по спящему городу, вспоминая свои первые дни и ночи в Лондоне. Посмотрел еще раз на наручные часы, потряс их, они так и не шли, остановившись на времени, около часа назад.
По приезду в Лондон, он был готов ко всему, поэтому ничему не удивлялся, и ничего не боялся, так как знал, что будет трудно. Несмотря на то, что он забронировал хостел еще перед приездом, но первую ночь пришлось переночевать, переезжая с вокзала к хостелу, а потом назад, к вокзалу, так как круглосуточный хостел, в три часа ночи оказался закрыт.
Можно долго описывать то, с чем столкнулся он по приезду, но чувствовал он себя в окопе. Со всех сторон окопа, пытались его уколоть разные обстоятельства. Это и плохое знание языка, и незнание отраслей, куда направить усилия, не знание системы, и прошлое в виде работы в качестве владельца, здесь же, надо стучаться в двери, прося работу. События мелькали, как в калейдоскопе. Ему приходилось себя ломать морально. Пересмотрев все объявления о работе, он изучил местный, русскоязычный рынок работы, и первым местом работы стал трехзвездочный отел в центре Лондона, где он устроился работать хаускиппером. В обязанности его входил контроль за тем, как горничные подготовили номер к сдаче его новым гостям. Зарплату обещали по Лондонским меркам, маленькую, но и ее он мог получить еще не скоро. Работа была такая, что после каждого рабочего дня нужно было отжимать рубашку, так как ходить по отелю приходилось много и быстро, но жаловаться он и не думал. Небольшие деньги, что он взял с собой, позволили снять крохотную комнату, практически кровать и шкафчик. Но уже через две недели, понял, что ее больше не тянет. Осенняя погода уже начинала господствовать по ночам и вечерам. Все больше было дождей, все меньше солнца дни все короче, ночи длиннее.
Так прошло около двух недель, срок действия проездного на транспорт кончался уже на следующий день, денег оставалось совсем немного. Был вечер, Вадим добрался до своей комнаты, уставший после изнурительной работы стал думать, что делать дальше. В своей комнате он смотрел на свои вещи, и задал сам себе вопрос
- что у меня измениться завтра, чтобы добраться до работы и оплачивать комнату.
И сам себе ответил,
- ничего.
У меня появятся деньги сейчас, и сам себе ответил
- нет, не появятся.
Значит, что я могу сделать, только уехать отсюда, завтра на работу, значит надо выдвигаться в сторону центра. Куда, про себя думал Вадим, но от усталости, даже думать не было сил. Было немного удрученное состояние, на улице также как всегда, ходили люди, шумели дети. Несмотря на осень, вечер казался достаточно теплым. Ему даже не верилось в то, что сейчас надо будет идти на улицу на неопределенное время. Казалось, что еще секунда, и сверху кто-то скажет
- да пошутил я… и все станет хорошо. Но ничего не случалось, все неуклонно шло к тому, что надо идти куда-то.
Выкинул мусор, прибрал в комнате, и вышел на улицу, направившись с двумя тяжелым сумками в сторону метро. В этот момент он понимал только одно, что в комнате оставаться уже нельзя, а утром на работу, значит надо ехать в сторону работы. Вышел с метро, теперь дождаться автобуса, после полуночи перестанет действовать проездной, надо хотя бы подъехать поближе к работе. Он стоял на автобусной остановке, моросил мелкий дождь. Хотелось себя уговорить, что все бывает, что люди попадали и в более страшные ситуации. В то же время, глядя на окна, где горел свет, было на душе тягостно и грустно. Вспомнились слова бывшей жены о том, что с такой головой всю жизнь страдать. Не было состояния ужаса, но в этот момент он как бы остановился в своей оценке всего, остановился и думал. Как так получается, почему. Сев на автобус, доехал до своего места, где утром надо было идти на работу.
Гостиница, где работал Вадим, находится на перекрестке. Если стоять прямо перед углом гостиницы на задней, не фасадной ее части здания, то почти по всему периметру гостиницы перед ее стенами, кроме фасадной стороны, кованый забор. Если войти за этот забор и спуститься вниз, то справа и немного вперед вход для всех работников гостиницы. А с левой стороны, за углом, лежат хозяйственные вещи, доски, краски. Деваться некуда, он сошел вниз по лестнице, подошел вот на эту, левую сторону, тем более, что там можно было спрятаться от дождя под тем местом, где над ним был вход в ресторан отеля, и поэтому лестница является прикрытием. Вадим ходил взад и вперед. Так прошел час, два, настало уже около двух часов ночи, когда Вадим положил плашмя один из деревянных поддонов, укрыл его газетами. Лег, скрючившись, накрыв себя зонтом, и заснул.
Проснулся через час от того, что замерз. Встал, подвигался вперед назад, попрыгал, согрелся, лег опять, и опять проснулся через час. Утром, на работу идти было несколько шагов, пришел помятый и с красными глазами, но старался делать вид перед всеми, что он сегодня хорошо выспался, и спал с тремя блондинками.
Пошли дни и ночи. Любой человек может провести на улице час, понимая, что это временно. Вадим проводил час, из которого складывалась ночь, из которых складывались недели. Этот поддон стал ему кроватью, сумка с вещами подушкой. Рядом с сумкой - подушкой стал укладывать сумку компьютерную, в маленьком кармашке которой был телефон с будильником по утрам. Единственная вещь, которую он купил почти на последние деньги, это самый дешевый спальный мешок. По вечерам обязательно переодевался в спортивную одежду.
По прошествии двух недель работы, случился еще один неприятный сюрприз, его даже не уволили, так как официально он там устроен не был. Ему просто сказали, что не нуждаются больше в его услугах, так как вернулся человек из отпуска на его место. А зарплата, даже за эти отработанные дни, еще не скоро.
С того времени он стал на жизнь и на людей смотреть по-другому. Не лучше и не хуже, а по-другому. Он стал смотреть как на кино, где он ходит и смотрит, но не участвует в этом всем. Нет, не то, чтобы он изменился или стал другим, нет. Вадим стал взрослее, он как будто остановился после бега, стал разглядывать людей. Он смотрел на них с интересом. Сидит, скажем, девушка в кафе. Вадим смотрел на то, что она делает, как она выглядит, во что одета, как дышит ее живот, как свисают над тетрадью волосы. Так стало во всем, достаточно бросить взгляд, как эта картина человека останавливается, и Вадим ее разглядывал так, будто не видел раньше этого никогда, будто такое для него в новинку. Иногда он сидел в кафе, отсылая свои сиви, рассматривал людей, это стало любимым его занятием.
Пошли дни, когда не было ни работы, ни намека на нее, и деньги совсем уже кончались. В 5.30 Вадим вставал, чтобы никто не видел его на месте спанья, переодевался, складывал вещи, спальный мешок, прятал там же сумку. Потом бежал в гостиницу, хотя там уже и не работал, но знал код от двери. Там быстро в раковине стирал белье, брился, быстро гладил рубашку, которую постирал за день до этого, она висела там в одной из душевых кабинок. Ополаскивался сам, чистил ботинки, одним словом, делал все, что необходимо для жизни. На все это уходило около 25-30 минут, и потом, в начале седьмого, он быстро выходил на улицу, смешивался с толпой и шел в кафе как обычный горожанин, оттуда уже на своем стареньком компьютере, который был постоянно с собой, слал свои сиви по работе. Настроение было хорошее, так как утром, взбодрившись таким просыпанием, и с раннего утра, будучи на ногах, он получал заряд бодрости, и несмотря на всю отчаянность своего положения, не терял расположение духа, понимая, что если закончилось одно, должно же начаться что-то другое. Лондон очень большой город, но Вадим терялся в этом разнообразии, разных названиях работ, в которых ничего не понимал. Так шли дни.
Он был зарегистрирован на некоторых социальных сетях в интернете. Вся его душа хотела женского тепла, это была как пища, как потребность. Но он понимал, что в тот момент он находился в финансовой тюрьме, у которой невидимые стены, но очень прочные. Он не может сделать ничего такого, что мог делать раньше, поэтому понимал, что сейчас для него отношения с женщиной, это вопрос закрытый. Невидимые стены делали его невидимым для других. Но однажды, на одном из сайтов, ему написала девушка. Стали общаться, на фотографиях девушка была красивая.
- такой видный мужчина и в нашем королевстве,
- я сижу у себя в скорлупке и никуда не высовываюсь, написал Вадим,
- давайте я вас буду выцарапывать коготками из этой скорлупки, написала девушка, а сама в купальнике на фото, пальчики оближешь.
- выцарапывать, не уверен, что получится,
- как на этих выходных, написала девушка,
- ну пфф, ну давайте прогуляемся, в музей Британии (вспомнил Вадим, что он бесплатный),
- не, в музей не хочу, пошли в ресторан, потом в театр, хотите, забукирую, знаю хороший ресторан. Ну думайте, надумаете, решайтесь, я на связи…
Вадим шел спать и понял, что надо убрать все свои профайлы со всех сайтов, чтобы больше таких ситуаций не возникало. Зачем обманывать себя, зачем обманывать ожидания девушек, зачем. Уже все понятно, что не получится нормального общения ни с одной девушкой без нормального положения финансового. И уже следующим вечером Вадим сидел грустно в кафе, понимая, что нужен один вздох и все, он станет невидимкой даже в интернете. Открыл все сайты, которые решил закрывать и удаляться. Вдруг на одном из них увидел, что кто-то написал ему
- давайте дружить просто так, вы излучаете доброту и тепло.
Ник отправителя - звездочка. В этот момент она попала ему этими словами в самое сердце. Сначала он смотрел с умилением на анкету этой девушки, остановил уже занесенную руку, для того чтобы удалить свой себя из этого сайта.
- Звездочка, подумал Вадим. Ощущение было такое, будто к нему подплыло что-то такое, что легко спугнуть, но что-то очень чистое, и Вадим ответил
- конечно, давай, и большое спасибо за такие слова, звездочка. Он не мог обратиться к ней на Вы, что-то сразу кольнуло его в самое сердце, хотя он понимал, что ничего страшного, если эта звездочка погаснет, не будет, но закрывать свой профайл, после загоревшейся звездочки, уже не стал.
- я написала только то, что увидела, написала Аза,
- Звездочка, красоту и глаза может оценить только человек, который сам этим всем обладает, спасибо тебе еще раз, написал Вадим, и выключил компьютер.
Несколько минут он смотрел на закрытый компьютер, будто именно в нем внутри осталась та звездочка, которая загорелась так неожиданно и так легко. После чего он положил компьютер в сумку, и пошел на улицу, где шел слабый дождь, но кафе уже закрывали на ночь, надо было идти в эту непогоду, ложиться спать. От кафе до места ночевки нужно было идти быстрым шагом минут десять, но Вадим пошел не по короткой дороге, а вокруг, чтобы увеличить путь раза в два, чтобы переодеваться на открытом воздухе бы теплее. Вадим шел, глядя на огни вечернего города, и улыбался от того, что у него возникло чувство, что он не один, хотя разумом он понимал, что все это всего лишь легкий разговор.