Глава 8. Ростовский подкидыш

               
     Лето 1945г. Железнодорожный вокзал в Ростове-на-Дону. На перроне у выхода столпился народ, возбужденные голоса, слышится детский плач.  Милиционер поспешно приблизился к толпе
     – В чем дело граждане, чего столпились?
     – Товарищ милиционер, тут дети малые одни. Уже давно сидят, почитай с утра. Видать мамка их оставила, или что с ней случилось. Исплакались все, поди  голодные. Я хотела малую взять на руки, успокоить, так старшенький не дает, вишь  как вцепился!
Милиционер протиснулся вперед. На асфальте сидели двое ребятишек и дружно ревели. Старший мальчик лет четырех прижимал к себе двухлетнюю сестричку. Встрепанные волосенки, красные, зареванные мордашки, мокрые фланелевые штанишки, грязные рубашонки – у видавшего виды милиционера больно кольнуло сердце. Опять, какая то курва бросила ребят! Он видел всякое, прошел войну, трижды был ранен, навидался горя людского. Но не мог понять, как можно бросить детей одних, на произвол судьбы. Он обвел  глазами толпу, выбрал пожилого мужика в гимнастерке.
     – Помоги, солдат, отнесем ребятишек ко мне.  Ну, малыши, хватит плакать, найдем вашу мамку. Иди ко мне,  малышка. На вот тебе водички испить, – и он протянул ей фляжку. Ребенок судорожно стал глотать воду. Мальчик  тоже потянулся к фляжке.     – И тебе сейчас дам. Ишь, бедолаги, видать давно не пили, не ели. – И он украдкой вытер глаза. – Пей, сынок. Сейчас посмотрим, что вам мамка в наследство оставила.
В черной дерматиновой сумке  лежала алюминиевая  кружка, ложка, спичечный коробок с серой солью, грязное полотенце, и обернутый в газету пакет. Милиционер развернул пакет. Там были два свидетельства о рождении.  И все.
     – Так, значит, Алексей Нефедов и Лидия Нефедова, четыре года и два года, мать Нефедова Мария, отец – прочерк. Все ясно. Бери, солдат, Лешку, а я Лидку. Пошли ребята.

     Так  Леша и Лида оказались в детдоме. Леша хорошо помнил, как мама оставила их на вокзале. Она велела сидеть на месте, никуда не ходить. Дала им по куску хлеба и оставила бутылку с водой. Хлеб они съели, а воду случайно разлили, когда Лида уснула, положив голову ему на колени. Они долго ждали маму, а ее все не было. Лида плакала, просила пить, было жарко. Он то - же хотел пить, и то - же плакал. Это он помнил всю свою жизнь. Детдом стал его домом, а Лида  куда то исчезла. А его перевели в другой детдом, и он пошел в школу. Сестру он больше не видел. Маму то - же.

     Шли годы. В 1954 г. у них появилась новая воспитательница Раиса Федоровна Москвич, она только что окончила педагогическое училище в Азове. Молодая, веселая, ласковая. Детям она понравилась. С ней было интересно. Она находила общий язык со всеми. Даже самые непослушные ребята подчинялись ей беспрекословно. Леша с ней охотно разговаривал, а однажды рассказал, как он попал в детский дом. Раиса Федоровна очень заинтересовалась его судьбой, и пообещала поискать его сестренку и маму.  Она навела справки о судьбе Лидии Нефедовой и вскоре узнала, что девочку удочерили вскоре по поступлению в детский дом. Узнать фамилию удочерителей оказалось сложнее, но и это она  смогла разузнать, и написала им письмо. В письме просила разрешения приехать брату к сестре. Через короткое время пришло письмо Леше, с приглашением приехать в гости к сестренке, но просили не говорить, что он родной ее брат. Лида не знает, что она им не родная дочь. Леша был очень рад, что сестричка нашлась, но его смущало, что он не должен признаться ей, что он ее брат. Стал задумчивым, по ночам плакал, ехать на встречу не торопился, на письмо не отвечал. Раиса Федоровна переживала  вместе с ним.  Потом у них состоялся серьезный разговор.
     – Леша, тебе уже 14 лет, ты взрослый парень. Лида не знает других родителей, кроме этих, она ничего не помнит о своем прошлом. Ты не должен ей ничего говорить. Зачем расстраивать девочку, да и ее родителям ты нанесешь травму. Будь к ним милосерден. Радуйся, что хоть она нашла маму и папу. А я обещаю тебе, что разыщу и твою маму, потерпи. Собирайся, в субботу я отвезу тебя к ним в Ростов, я с ними уже списалась, побудешь там выходные, а я съезжу к своей маме в Азов. Заберу тебя вечером  в воскресенье. Помни, ты уже взрослый, веди себя ответственно. Я на тебя рассчитываю.

     Всю дорогу Леша молчал, о чем- то думал, смотрел в окно автобуса, хмурил брови. Раиса Федоровна не трогала  его -  пусть подготовится к встрече. Уже в Ростове она взяла его за руку и сказала.
     – Ну, вот мы и приехали. Тебя уже ждут. Помни, ты двоюродный брат. Ты взрослый парень, веди себя самостоятельно, серьезно. Не избегай расспросов, расскажи о своей жизни, о своем будущем – ты ведь собираешься поступать в морское училище, веди себя с достоинством. Иди. Я буду о тебе думать, Леша. Иди. – У Раисы Федоровны сердце сжималось от боли. Ей было так жалко парнишку, такого открытого, доброго, серьезного человечка. Надо будет пригласить его в гости на лето. Мама не будет против этого, она у нас добрая.

     А  в это время Леша стоял у дверей и не решался позвонить. Сейчас он увидит сестру, ей уже 12 лет. Узнает ли она его? Вряд ли, она была такая маленькая!  Все прижималась к нему на том вокзале и плакала, просила пить – никогда он этого не забудет! Сердце защемило, и слезы подступили к глазам.

     – Не смей! – прикрикнул на самого себя Леша.- Это все в прошлом. А теперь у нее есть родители и он уже взрослый. Вырос и без родителей, в детском доме. Весной закончит седьмой класс, поступит в морское училище, будет водить корабли по морю. Ему еще будут завидовать. Звони. Тебя ждут. – И он нажал кнопку звонка.

     Звонок раздался неожиданно громко, и сразу же послышался топот ног, дверь распахнулась. На пороге стояла девочка и широко улыбалась.
     – Ты Леша? Проходи, мама, папа идите скорее, Леша приехал! – она подпрыгивала на месте от нетерпения. А из глубины квартиры уже спешили мужчина и женщина. У Леши спазм перехватил горло. А его уже обнимали, целовали, тащили в комнату. Он же видел только девочку. Высокая, тоненькая, светлые косички подпрыгивали на спине, серые глаза сияли радостью. Его усадили в кресло, а сами уселись в ряд на диване. Только сейчас он рассмотрел взрослых. Мужчина лет сорока, на груди на пиджаке орденские планки. Значит воевал. Глаза добрые, улыбается в усы. Прижимает дочку к себе. Значит любит. Женщина худенькая, бледная, глаза тревожно бегают от Леши к Лиде. Беспокоится, понял Леша. Напрасно, он тайну не раскроет, он слово дал Раисе Федоровне. А сестричка не могла усидеть на месте, у нее не было братьев, даже двоюродных. Как интересно!

Первым делом посадили Лешу за стол, все трое угощали его наперегонки, и он немного пришел в себя.  Потом начались расспросы, о детском доме, об учебе, о планах на будущее. День прошел не заметно. На другой день пошли с Лидой и ее отцом в парк, покатались на колесе обозрения, посидели в кафе-мороженое. Лида весело болтала о школе, о подружках, задавала бесконечные вопросы Леше, отцу. Леша устал от столь бурного общения, ему уже хотелось домой, в детский дом. Сесть в саду на скамеечку, под густым кустом  сирени, обдумать все увиденное. Рассказать Раисе Федоровне, как его встретили, какая у него сестренка, какие у нее родители. Подумать, как сложилась бы его судьба, если бы его тоже усыновили. А если бы мать их не бросила, и выросли они дома, как и положено детям. Было о чем подумать. И он обрадовался, когда вечером пришла за ним Раиса Федоровна. Ее тоже встретили радушно, похвалили Лешу, и она сказала,  что он очень хороший мальчик, и она его обязательно устроит в морское училище,  уже послала туда запрос-ходатайство. Простились довольные. Сестричка даже поцеловала Лешу на прощанье. Родители ее приглашали Лешу приезжать еще. Сестричка обещала писать.

     А на зимние каникулы Раиса Федоровна взяла Лешу к себе домой в Азов. Встретила их мама Раисы Федоровны, Варвара Терентьевна. Она прижала мальчика к себе и тихонько сказа
     – Я рада, тебя видеть, сынок, будь как дома. – И поцеловало в макушку. И сердце Леши раскрылось навстречу этой пожилой женщине, доброй и гостеприимной. Неделя, что провел здесь Леша, отогрела его душу. Он не отходил от Варвары Терентьевны, помогал готовить обед, ходил с ней на рынок, расспрашивал о детях. Ему было все интересно. Он учился жить в семье, заботами семьи – этому в детдоме не научишься. Когда выпадало свободное время, Варвара Терентьевна показывала ему карточки детей, рассказывала о них. Старший, Ваня учится в Ростовском строительном институте на третьем курсе, вместе со своей невестой, собираются пожениться после третьего курса. Любаша, младшая учится на первом курсе там - же.  Рассказывала, как трудно ей было поднять троих детей, когда муж погиб, сразу, как ушел на фронт. Да и сейчас трудно, хотя Рая уже работает и помогает ей. А Леша все сравнивал свою судьбу, с судьбой этой хрупкой женщины. Так вот какие должны быть матери, думал он, вот как надо любить своих детей. 

     Весной он закончил семь классов, их выпускали в самостоятельную жизнь. Летом Леша поступил в морское училище в Ростове-на Дону. Ему дали место в экипаже (так называлось общежитее в училище), морскую форму и он почувствовал себя совсем взрослым. Он съездил к сестренке, показаться в новой форме, поговорил с ее родителями, обещал приходить, когда будут отпускать. Съездил в детдом, там он произвел настоящий фурор. Раиса Федоровна не отпускала его от себя, все расспрашивала,  как ему в училище, приглашала приезжать на каникулы в Азов. Он обещал, даже слово дал, что приедет.
     Известей о матери все не было, но Раиса Федоровна продолжала писать во все инстанции. Наконец забрезжила надежда, что Мария Нефедова жива. У нее другая фамилия, и она живет в Ростовской области в совхозе «Гигант»  Написала туда письмо, ей ответили из администрации совхоза, что таковая у них есть, и дети у нее были, но в 1945г. она их сдала в детский дом(сдала?).  Значит, она жива, но детей не искала. Раиса Федоровна не знала, как донести эту весть до Леши. Наконец решилась. В очередную встречу с Лешей сказала ему, что мать его жива и проживает совсем не далеко от Ростова, он может ее навестить.  Леша долго молчал, а потом сказал.
     – Хорошо, я съезжу.  Хочу посмотреть ей в глаза.

     Леша дал матери телеграмму  «Приеду в субботу. Твой сын».  Ехать оказалось не очень далеко, через пару часов автобус остановился на площади большего села. Леша легко нашел нужный ему дом. Дом был большей, ухоженный, под черепицей. Ставни и кружевные наличники блестели свежей краской, забор и ворота новые,  крашеные. Большая собака гремела цепью во дворе. На стук в ворота, она отозвалась лаем, по ступенькам крыльца проворно сбежала полная, краснощекая женщина, в накинутом на плечи оренбургском платке. Это была его мать.

     Дальше все закрутилось колесом.   Набежали какие то люди, бросились обнимать его, целовать. Заголосили какие - то бабки, запричитали, заохали. Потащили в дом. А там, в большей нарядной комнате, уже был накрыт богатый стол. Теперь он понял, что такое значит – стол ломился от еды. Ну, где бы он такое увидел! Жареные целиком куры лежали на блюдах, окруженные жареной   картошкой и печеными яблоками. Огромные фаршированные карпы в окружении молодых огурцов и редиски. Пироги с мясом, пироги с капустой, и еще много всего стояло на столе в два этажа. А уж бутылок! А уж графинов! Леша просто оболдел от этого шабаша.
     Начались тосты за Лешу, за его, такую щедрую мать, за ее самоотверженную работу на благо советской торговли. (Ага, вот где работает мамаша)! Потом вспомнили и крестных  (Ага, значит и крестные у Лехи-детдомовца есть)! А потом мама вручила сыну подарок – наручные часы, мечту всех детдомовских ребятишек, да и в училище ни у кого часов не было! Потом он уже ничего не помнил. Очнулся ночью. В окно ярко светила луна. Было тихо,  значит все разошлись по домам. Слава Богу.

     Леша лежал, и перед его взором возникали картины прошедшего. Вот он стоит перед домом матери. Богатый, красивый дом. И тут же возник перед глазами домик Варвары Терентьевны. Беленькая, покосившаяся хатка под соломенной крышей, старый забор. Вот он сидит за богатым столом перед наглой курицей, выставившей ему, чуть ли не в нос, свой поджаренный зад. И тут же он видел кастрюлю постного борща, он ее только что поставил на стол, этот борщ они сварили с Варварой Терентьевной. Такой вкусный, заправленный старым салом и чесноком борщ!
     За весь вечер мать ни разу не спросила ничего про сестренку, даже не вспоминала о ней. А у него до сих пор звучит в ушах ее плач, ее просьба дать водички.    И чего он лежит на этой роскошной кровати в этой нарядной спальне, с картинами и цветами в больших горшках? Зачем он здесь? Хотел посмотреть матери в глаза? Посмотрел? Нет, она не позволила, все суетилась, что то говорила с фальшивой улыбкой, целовала и обнимала  А в глаза он ей так и не посмотрел. Леша встал, оделся, сел к столу и написал записку.
     " Спасибо, мама, за все.   Леша". – Потом подумал, и зачеркнул слово «мама». Записку положил на стол, а сверху часы, подарок.  Тихо вышел из дома, неслышно отворил калитку и, не оглядываясь, пошел в сторону Ростова. Через час его подобрал грузовик, ехавший в Азов с грузом картошки. Утром он уже стоял перед домом Варвары Терентьевны.

     – Лешенька, откуда ты? Проходи скорее, я только что вареников с картошкой наварила. Садись, сынок, будем завтракать. Леша перешагнул порог, и тут у него хлынули слезы.
     – Боже, мой, что случилось, откуда ты?
     – Я был у матери. Я ее видел, но лучше бы я ее не видел! Лучше бы я думал, что ее нет. – Слезы текли из глаз. Судорога сжимала горло.  Варвара Терентьевна растерянно стояла рядом, потом опомнилась, принесла воды, стала успокаивать. Наконец Леша взял себя в руки и все подробно рассказал. Варвара Терентьевна  только качала головой и утирала слезы платком.
     – Бог ей судья, сынок. У тебя все будет хорошо в жизни. Закончишь училище, найдешь себе хорошую дивчину, родите детей и будите жить - поживать, да добра наживать! Ты  заслужил это. И сестричка твоя будет счастлива, у нее хорошие родители. А там, бог даст, и скажешь ей, что ты ее родной брат.
Наконец Леща успокоился, вытер слезы, улыбнулся Варваре Терентьевне.
     – Ладно, хватит плакать. Вы, МАМА, обещали меня варениками накормить, где ваши вареники?
     – Сейчас, сынок, только подогрею, сейчас!

     Прошло два десятка лет. И, однажды на нашем пороге появился бравый моряк с огромным букетом в руках. Он стоял, и, молча,  улыбался. Я только хотела спросить, к кому он пришел, как, присмотревшись, узнала в этом роскошном красавце щупленького парнишку, которого моя золовка Рая приглашала из детского дома в гости.
     – Леша, ты ли это?  Ваня, смотри, кто пришел! Это же Леша  Нефедов! На мой крик прибежали все мои мужики, Иван, Костя, Стасик. Хотя мы знали, что Леша уже ходит в загранку, имеет свою семью, двух дочерей, но увидеть его в Тирасполе никак не ожидали. Когда первая буря восторгов прошла, мы, уже сидя за бутылкой коньяка, узнали все о его житье. Как и предсказывала наша мама, все у него сложилось хорошо, и карьера, и семейная жизнь. А сейчас его корабль стоит в Одессе, и он решил навестить нас. Он с благодарностью вспоминал и нашу Раю, и нашу маму Варю  Он много раз навещал их, когда бывал в тех краях. Это была его родня, родня не по крови, а по духу. А сестру он, по-прежнему навещает, как ее двоюродный брат. Признается ей он только после смерти ее родителей, так он решил. Благородное решение настоящего мужчины!

     Так сложилась жизнь Ростовского подкидыша  Леши Нефедова.  Так она пересеклась с жизнью семейства  Москвич.