Больному хорошо иметь рядом с собой любящее сердце? Что вы! Больному лучше быть одному. Здоровый его съест. Это пережиток веков каннибализма.
Мещане любят Бродского. Объясните мне, что они там понимают? Сам дух этой так называемой «поэзии» – холодный, скользкий, дух оскорбленного самолюбия – им близок. Обывателю нужен полуобразованный художник и, конечно, сам обыватель по сути. Вот вам Бродский.
Что не убивает меня, то делает сильнее? Глубокая мысль, но несправедливая. Что не убивает, то ослабляет. Следующее убьет.
Новая форма – привилегия немногих. Гениальный, и тот творит в рамках, созданных предшественниками. Поэтому когда произведение напоминает классику, я думаю, этого вполне достаточно, чтоб счесть его хорошим. А если кто-то занимается новаторством, то, скорее всего, средний читатель его не поймет. То ли техники совсем нет, то ли новый гений… И еще. Ругают и ругают графоманию. Да это смотря какая графомания. Иная внушает уважение. Это как надо искусство любить, чтоб, не имея ни малейших данных, все-таки создать художественное произведение!
Писатель «творит» язык? Глубоко сомневаюсь. Писатель на нем творит, но сам к нему не прикасается.
Раньше говорили: бойтесь того, кто прочел всего одну книгу. А теперь можно сказать: бойтесь того, у кого нет профессии. Сколько он книг прочел, значения не имеет. Не у каждого есть время их читать.
Не для праведников, но для грешников? Я думаю, богу ни до кого нет дела: ни до грешников, ни до праведников. Ему есть дело до обычных, которые в меру грешат, в меру творят добро. Аномалия оскорбляет бога. Жизненный путь тяжел, он ломает, калечит, искривляет. Сильный пройдет его весь во славу Господа, а слабый не нужен никому: ни жизни, ни богу, ни потомству.
Мужчина акт оплодотворения считает «победой». Он что, совсем увоевался?
Ницше: не от кого ты свободен, а для чего. Что за глупая озабоченность? Ты для чего обрел эту свободу, чтобы вещать из-за заглушки?