На автобусной станции народу было немного, но хуже любой толчеи было беспокойное хождение взад-вперёд взъерошенного мужчины, беспрестанно курившего сигареты. Ему, наверное, иногда казалось, что он ходит по своему кабинету или квартире, потому что подходил к окну, где, должно быть, у него стояла пепельница, и собирался сбросить пепел с сигареты, но тут же, очнувшись, отходил от окна и стряхивал его на пол. Наконец, мужчина сел. Все обрадовались тому, что он перестал маячить перед глазами.
- Аль случилось что? – спросил его осторожно сосед - старик, у ног которого стояла плетёнка. В ней он вёз для дочкиных куриц «наипервейшего в деревне кочета».
- Дело дрянь, отец! - коротко поделился мужчина заботой, и снова закурил.
- Да ты бы бросил чадить-то. Вишь, бабы нос воротят, - попросил старик, отмахивая от корзины выгоревшим картузом расползавшийся едкий дым.
- Бабы! Да у вас здесь не бабы, а мужики в юбках, чёрт их дери! – обиженно и зло ругнулся мужчина, гася сигарету.
- Нешто, по шее какая здешенская съездила? – весёлый смешок замаскировался старческим хриплым покашливанием.
- Хуже, отец…
Все будущие пассажиры с нескрываемым интересом следили за диалогом старика и взъерошенного мужчины. Теперь же он, кажется, собирался рассказать, что произошло.
- Подробности я узнал от дежурного, ну, теперь-то и сам кое-что припоминаю. Мы последний день моей командировки с соседями по номеру отмечали. Я еле на ногах стоял, но, по-видимому, твёрже, чем другие, меня и послали в магазин за добавкой. Продавщица со мной разговаривать не хочет. Я расскандалился, разматерился, не знаю, что дальше могло бы быть, но тут… она. Глаза добрые-добрые, и желание в них какое-то, и смотрят так внимательно. Я про вино забыл, причалил к ней, хотел что-то сказать, она опередила: «Пойдём на улицу, неудобно…» Под руку меня вывела. «Ты, - говорит, - наверное, в гостинице остановился. Пойдём лучше ко мне». Я, пустая башка, потопал. Даже хотел обнять её. «Не надо, - говорит, - увидят». Послушался, спросил, где живёт. Рассказала. У старушки на квартире. Кое-как добрались мы до высокого кирпичного дома. Тёмный весь, только в одном окне, что у входа, свет. Вошли. И встретил нас…
Смех заранее догадавшихся в чём дело, заглушил последние слова рассказчика. Петух в корзине с перепугу вдруг по-куриному закудахтал.
- Утром открываю глаза, первое, что увидел – решётку на окнах. Подумал – снится. Но тут меня вызвали. В комнате, куда привели, за столом сидит женщина в форме лейтенанта милиции. Я возмутился: «За что? Как вы смеете?!». «Успокойся, - говорит, - мой донжуан, не усугубляй положение, иначе на пятнадцать суток придётся командировку продлить». Вот так вот. Уж, лучше б прямо в магазине по шее съездила…
Подошёл автобус. Все, кроме рассказчика, были возбуждены, смеялись над его приключением, а когда отъехали от автостанции, старик вдруг закричал, что петуха забыл. Когда тот по-куриному закудахтал, старик корзину под скамейку пихнул. Пришлось ждать, пока он сбегает за беднягой.