От автора.
Рассказ основан на реальных событиях. Есть отличия в мелких деталях, но не в них дело. То, что я пытался записать по свежим следам, упорно уворачивалось, делалось пресным и непохожим. Я уже поставил крест на толком так и не записанной истории (для подобных мертворожденных – целая папка на лаптопе), но вдруг сегодня наткнулся на некий текст (ссылка на него будет внизу) – и решил, что это прямое указание, и что плевать на несостоявшееся, и что состоявшееся все равно важнее. Поэтому и помещаю здесь этот текст – в том виде, в каком он был похоронен, пока он окончательно ещё не окаменел. 09.11.10
0
Это будет о переплетении случайностей, из которых всё и складывается, и которые перестают быть случайностями, если смотреть на них из будущего, где они превращаются в обращенные в бегство следствия.
И о том, что круги, расходящиеся от будущих событий, честно приходят в прошлое предупредительными звоночками, но слышишь их уже потом (а зачем они потом? суп с котом).
И о том, что я сам пока не понимаю.
0.5
Ytterby. По-русски правильно и не произнесешь, и все из-за буквы Y – она обозначает тот странный шведский звук, будто говоришь И, но губы вытягиваешь для У. В первом приближении – Иттерби, с потерей звучания и смысла. А переводится как Внешний Город. Хоть и не город, а так, одно название.
1
Всё началось (как тогда думалось) с приглашения на майскую конференцию в Швеции, где-то под Гётеборгом. Это звучало шикарно: помимо всего прочего, в тех краях жила Инна. Когда-нибудь я соберусь с духом и расскажу долгую историю – кто за кем, а потом кто куда, и почему всё так (не) вышло – хотя вот этого я как раз и не знаю. У меня еще будет много времени – то ли вспомнить, то ли придумать.
Я ей тут же написал, удивляясь тому, что мы не общались – оказывается – уже три года. Она ответила сразу, как будто только и ждала: конечноприезжай. У нее часто одно переходило в другое без малейших перерывов. Как смех и грех. Как ночь и ночь. После такого ответа я понял, что три года ничего не значат, они были прожиты другими людьми. Конечноприеду.
Как я теперь понимаю, первый шаг был сделан еше до того. Ровно накануне появилось сообшение, что маленькая шведская авиакомпания City Air открывает туда прямой рейс, намного дешевле обычного, SASовского. Быстрая прикидка («начинается в пятницу – лететь в четверг – очень хорошо, всё честно –
заканчивается в воскресенье – на обратный сразу не успеть – еще лучше, доживем до понедельника, два в одном...») – и через 10 минут билет у меня уже был.
В четверг...
2
Следующие полгода отношения к этой истории не имеют, поэтому сразу начался нужный четверг. Приехав в аэропорт, я с некоторым замешательством обнаружил, что – вернее, НЕ обнаружил на табло моего рейса. Копенгаген – пожалуйста, Амстердам, Лондон... но нам туда не надо. Пинг-понг от одного окошка к другому прояснил, что с этой недели рейс не в три тридцать, а в два десять, то есть вот-вот! что ж они не сообщили, злодеи?.. да и сам хорош, мог бы и проверить (как обычно и делаю)... Но к чёрту рефлексию, сейчас последний шанс: вдруг еще не взлетел? Я метнулся к регистрации.
Люблю норвежский сервис за дружелюбие. Очаровательная девушка в униформе тут же, хоть и поколебавшись для приличия, позвонила диспетчеру и рассказала про мою беду. Но дружба дружбой, а гётеборгский самолет, как выяснилось, уже на взлётной. Так что – разбирайся сам, дружок. Удачи.
City Air – компания маленькая, а маленьких не обижают, тем более если в аэропорту их представителей вообще нет. В такой ситуации рука тянется к пистолету, но достает всего-навсего мобильный. А поскольку единственные длинные очереди в Скандинавии – это телефонные (и больше всего они похожи на затянувшуюся музыкальную паузу), то я успел остыть настолько, что смог разговаривать почти спокойно. Да, они мне звонили, но не дозвонились, а почему не прислали мейл – «очень сожалеем», и «не хотите ли завтрашним рейсом» – «Мечтаю.» Собственно, других вариантов и не было.
Звонок Инне, уже по дороге домой. «......» – «И теперь никогда?» – «Завтра, и на полтора часа раньше, но мне потом надо на конференцию.» – « Я тебя отвезу.»
Гуд гёрл.
3
Дома негатив проявился до конца (а так ли много осталось людей, которые своими руками купали пленку, сушили, разглядывали, пытаясь угадать, а потом печатали на красный свет и видели, как нечто возникает из ниоткуда и как черное становится белым и наоборот?), и в первый раз пришёл сигнал о том, что не всё так просто.
Во-первых, рейс не просто передвинули, а сделали непрямым, через Берген, так что в Гётеборг он прибывает, как если бы ничего не изменилось. (NB: 1. не забыть еще раз позвонить Инне и забрать полтора часа назад; 2.толком-то даже и поговорить не удастся, ведь надо будет непременно успеть хоть на Opening Party; 3. а что доклады завтрашние пропущу – не так уж страшно, ведь главный – Юнссона – в субботу.)
Во-вторых, SASовский рейс в Гётеборг отправляется ровно в два. И как логическое следствие – самое смешное: это именно он был тогда на взлётной... а мой, бергенский, наверняка еще можно было перехватить.
Я еще понимаю, если гнаться за двумя зайцами. А когда они сами тебя загоняют? Тогда остаётся сделать вид, что так и надо, ещё не вечер и победа будет за нами. Рассказать со смехом всё это жене, а потом посмотреть кино. А так бы пропустил.
4
На следующий день вначале всё пошло, как по масляным нотам, и в пять я уже был в гётеборгском аэропорту, гадая, с какой стороны придет Инна. Она не приходила ни с какой. Через полчаса я позвонил – чтобы узнать, что её тарантайка наотрез отказалась заводиться, но всё будет хорошо, сейчас к ней приедет подруга, потом они заберут меня и отвезут куда надо (хм, куда же мне надо?), ну в ту глухомань, и нужно было приезжать вчера. Как всё знакомо...
Подруга оказалась пожилой шведкой, всю дорогу что-то рассказывала о том, что было за окном. Я делал вид, что слушаю и отвечаю, Инна молчала. Из-за этого ехали очень долго, и было странно потом всё-таки приехать.
Я её даже не поцеловал на прощание; ничего, в воскресенье увидимся. Зато на Party успел. Потом был бар, потом чей-то номер, потом дождь.
5
Утро субботы началось внезапно сразу после вечера пятницы. Завтрак я отдал врагу, а на доклады пришлось пойти. Там выяснилось, что выступление Юнссона я всё-таки пропустил, он заменил вчера докладчика, который опоздал – и по той невероятной причине, что у него на вокзале увели чемодан (никогда не думал, что такое возможно в Швеции. Кто бы меня заменил...
Больше от субботы ничего не осталось.
6
Точнее, осталось воскресенье, а также голова – тяжелая, но в меру, и лужи от дождя – специально для солнца. Поскольку тарантайка из комы так и не вышла, то в Гётеборг предстояло добираться своим ходом. У меня была тихая надежда пристроиться в машину к кому-то из местных, но она растворилась после обеда, вместе с ними самими. Значит, действительно своим: сначала автобусом до ближайшего городка – Иттерби, а оттуда поездом, никаких проблем (не должно было быть). Тем более, что едем с Олегом, старым знакомым, почти местным (но нерастворимым), лет пять прожил в Швеции, пока не уехал в Германию. Да и веселее будет (и в этом я как раз не ошибся).
У шведов всё продумано до мельчайших деталей. В автобусе мы купили билеты прямо до Гётеборга, даром что с пересадкой на поезд. Всю дорогу до Иттерби с удовольствием вспоминали общих знакомых и прочую ерунду, так что приехали быстро. Автобус свою задачу выполнил честно – ну, почти, опоздал на пару минут, так что когда мы вышли на платформу, поезд уже подходил. Люблю такие пересадки, вроде как Мюнхгаузен с ядра на другое.
Войдя в вагон, я забросил свой чемоданчик на полку, Олег – свой. Я плюхнул свой рюкзак в кресло, а Олег в недоумени пробормотал: «А где же мой?» Где-где, в автобусе. Он подхватил свой чемодан и выбежал из вагона. «Н-да», – подумал я с чувством нехорошего превосходства, – «интересно, автобус уже?..» Мелькнула даже благородная мысль выйти за ним, но чем бы я помог?
Я уселся – и тут началось.
7
Краем глаза я заметил движение – на соседний путь подъехал еще один поезд. Мне стало как-то неуютно. Интересно, который из них на Гётеборг? Естественно, не тот, в котором я так удобно устроился – хорошо, что мы еще не отправились! Через полминуты я был уже в правильном поезде, и всё было хорошо – кроме, гм, моего чемодана... который остался там, на полочке.
Я выскочил на платформу как раз в тот момент, когда тот – первый – поезд уже захлопнул двери и тронулся, увозя мои вещи в даль светлую. Я пробежал по инерции еще немного, не веря в то, что произошло. Навстречу промелькнул Олег со своим чемоданом и рюкзаком (успел, здорово!), я ему махнул – мол, садись – и остановился, тупо глядя вслед уходящим вагонам. Нереальность происходящего стала сменяться мыслями о том, что вечер испорчен.
И тут я услышал гаденькое шипение за спиной. Двери моего поезда закрылись, и он двинулся. Вместе с моим рюкзаком.
У меня возникло ощущение, что эти два поезда смачно щёлкнули ножницами, отрезая прошлое от будущего, причем сам я не принадлежал уже ни тому, ни другому. И был ли мальчик вообще? Или все только играли в то, что я существую, а теперь забрали свои игрушки и разошлись по домам?
Я стоял, пока оба они не скрылись, каждый за своим горизонтом. Стоял, будто надеясь, что они облагоразумятся, признаются, что это была шутка, и вернутся обратно. Чуда не произошло, и я побежал к станционному домику – чтобы увидеть, что он закрыт. Воскресенье.
Ну воскресите же меня!!!
8
Мне никогда раньше в голову не приходило, что будущее может играть тенями от еше непроисшедшего и поражать нас эхом ещё не родившихся криков. Будто там, впереди, есть невидимый свет, проецирующий то, что еще случится, в странные, подчас смешные, но всегда беспричинные события, которые мы потом, уже обладая более поздним знанием, называем звоночками. Так же, как прошлое отбрасывет свои тени и играется эхом, повторяя трагедии фарсом.
Когда вдруг выпадаешь из потока событий и смотришь на них чуть со стороны, будто они не о тебе, не для тебя, не с тобой, прорезается явственное ощущение, что мир устроен совсем не так, как думаешь, и для его описания слов не то чтобы не хватает, они просто совсем не те, и самое близкое, что можно подобрать – это переливающиеся ленты и привкус меди во рту. Может быть, это единственная надежда на то, что вечность существует, пусть и не такая, какой бы хотелось.
В этой истории всего было по два: самолёты, машины, поезда, рюкзаки, чемоданы... – с той или иной степенью призрачности. Что из них было тенью чего? И не тень ли я сам – то ли будущего, то ли прошлого?
9
Это конец истории. Я стою на станционной площади. Ни души вокруг. А моя – где? в том поезде, где паспорт и вещи, или в том, где кошелёк и мобильный? или там, с Инной и всем, что не произошло? или дома, с женой и всем, что составило мою жизнь и моё счастье?
В любом случае, она где-то там, в другом, настоящем мире, а не в этом дурном сне, Внешнем Городе Ytterby.
(май – июнь 2009)
Обещанная ссылка: http://www.proza.ru/2010/11/09/846