Волшебный посох моего учителя - Цаубера больше всего походил на прут с ивового куста и меньше всего на волшебный посох. Если учитель брал его с собой, то никогда не опирался, может из боязни, что тот не выдержит веса его сухощавого тела.
Когда маг уехал в город, я должен был сидеть, как истукан, в обнимку с посохом. Цаубер мог вернуться в любую минуту. Помню, однажды я решил повременить с чтением и учитель застал меня за поеданием тыквенного пирога. "Твоим родителям это не понравилось бы!" - сказал он только. Родителям не понравилось бы моё ученичество у мага. Цаубер взял меня без их согласия. Мои родители умерли, когда я был совсем маленьким. Я даже не помню – отчего, однажды они легли спать и больше не проснулись. Наш дом стоял в лесу, в стороне от деревни, родственников я не знал, отец и мать мало с кем общались, и к их друзьям – людям молчаливым и странным я побоялся идти. Я просто сидел у дома и ждал когда что-нибудь произойдет. Была глубокая осень, я питался яблоками и вареньем, ходил с мокрыми ногами, заболел и улегся прямо на пол, завернувшись в шкуры. Таким и нашел меня Цаубер. Он растопил огонь в печке, сварил кашу и накормил меня. И еще заставил пить пряную медовую жидкость. Помню, что очнулся в незнакомом доме полностью здоровым и совсем не удивился, когда Цаубер в первый раз назвал меня своим учеником. К дому родителей я с тех пор не ходил.
Итак, я остался дома, хотя, если подумать, Цаубер вполне мог бы взять меня с собой в город. Однажды, еще с родителями я был там. Сначала мы ехали по узкой пыльной дороге, слушая, как вдали переговариваются тучи, начавшие с востока застилать синее осеннее небо. Было жарко, кони, тянувшие телегу, на которой мы ехали, тяжело дышали, возница суеверно поглядывал на небо, щелкал кнутом и бормотал обычную ерунду про урожай и погоду. Я никогда не понимал таких разговоров и если их заводят, стараюсь уйти, а если не удается, то сижу и молчу. Разговоры вообще не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую и что вижу вокруг. Город стоял на холме, окруженный стенами, которых я совсем не помню. Да и вообще я плохо помню город, только заставшую нас там грозу. Через месяц я стал учеником мага. Ну что ему стоило сейчас взять меня в город? Будь живы родители и отправься они в город, я точно бы поехал с ними.
Сегодня, как назло, еще и турнир. Соберутся ученики волшебников из всех деревень Малых земель, чтобы "дурачиться и выставлять безобразие напоказ", как сказал Цаубер. А почему бы мне не пойти на турнир с посохом? Подумаешь, Цауберу не понравится. Мне тоже не нравится сидеть целыми днями в лесу и собирать грибы и корни. Однажды я даже лягушачью икру собирал – вот она-то на кой понадобилась – не пойму. Цаубер учил меня таинственным заклинаниям, возвращавшим мертвых и оттого строго запрещенным, словам, меняющим внешность и голос, средствам от запоров и клещей, приворотным зельям, заговорам против комаров. Самому простому и ненужному он уделял гораздо больше времени, чем действительно нужным и интересным вещам. Как-то я спросил учителя, почему он, обладая такой силой, не завоюет Малые земли. «Тебе ведь не нужно владеть лесом, чтобы ходить по нему? Так же и мне… Мне интереснее люди» - туманно ответил учитель.
Окончательно решившись идти на турнир, я развеселился и начал было мечтать, как стану победителем и как будет мной гордится не хотевший меня на него отпускать Цаубер. Он вообще-то редко меня хвалит, да и похвала его сопровождается едва уловимой снисходительной улыбкой. Помню, как меня, единственного сына, хвалили родители – это было совсем по-другому.
Нужно скорее убегать, а то потянутся просители: то у бабушек старые курицы не несутся, то кто-то мухомор спьяну слопал. Цаубер каждому помогает и ещё долго о здоровье справляется. Лечит он не за деньги, ему приносят соленые грибы и рыбу, варения, самые бедные просто благодарят. Видимо, существует какой-то договор между ним и жителями деревни. Ты здесь живи, но за это должен лечить больных. К учителю в деревне хорошо относятся, но не как к равному, не как к человеку.
На столе стоял какой-то флакончик. Я схватил его и посмотрел на просвет. Молочно-зелёная жидкость искрилась, как авантюрин. По крошечным чёрным точкам я узнал элексир Призвания. Маг заставлял меня недавно учить: "Коему призвать персону какую надобно, даже и не живущую ныне, тот пускай пару капель прыснет на землю…" Мы готовили его целый месяц, варили на костре корни и ягоды, помешивая еловой палкой. Сидели допоздна, все больше замерзая и все ближе пододвигаясь к костру. Цаубер курил трубку и рассказывал истории, из которых половина – правда, половина – выдумка, а разбирать где какая половина предоставлял мне. Самое интересное было отойти в лес и, как зверь, смотреть издалека на приплясывающий под котелком огонь, фигуру старика с трубкой, и бороться с желанием уйти прямо сейчас неизвестно куда, прочь от уюта огня, чтобы навсегда остаться в чаще. Тогда Цаубер не стал никого вызывать, но также и не сказал мне, зачем ему это. Потратить месяц для того лишь, чтобы удивить меня – не в его правилах. Мурашки нестройными рядами пробежали по спине, я осторожно поставил пузырёк на стол, взял волшебный посох и выбежал из дома.
Малые земли так называются из-за малого количества коренных жителей и из-за низкого роста их, говорят приезжие. Никто не верит в то, что когда-то они были могущественным королевством. Гусиное захолустье – пожалуй самое обидное прозвище моей родины. Приезжих здесь немного, по своей воле сюда никто не переселяется и не возвращается потому, что здесь нечего делать. В нашей деревне домов тридцать, считается, что это нимало. Говорят, город не намного больше, только он прячется за стенами древней крепости и оттого кажется чуть более внушительным. Да и шуму в нем побольше. Местного жителя от приезжего мало кто сможет отличить сразу. Внешностью и те и другие схожи, но у местных есть неуловимое отличие, которое даже на словах и не опишешь. Когда смотришь в глаза земляку, то кажется, что видишь не свое отражение, а того, кем ты хотел бы стать в самых смелых своих мечтах.
Скоро я уже был на месте турнира. На лугу собиралась волшебная братия. Ученики волчками глядели друг на друга, а маги, одетые кто во что, обнимались и смеялись. Кто-то пил, кто-то играл на свирели. Обычные жители поглазеть не вышли, они никогда не приходили на такие праздники, хотя запрета для них не существовало.
Аскет Магер - худой и вонючий старикашка из соседней деревни, судья турнира, вывернулся из-за дерева и схватил меня за руку.
- Ну, конечно, сбежал. Я бы на твоём месте давно ушёл от Цаубера - дельному он не научит.
- Что? - зачарованно я смотрел на блеск его золотого зуба.
- Небось, надоело травки с козявками копать и бред по вечерам слушать. Переходи ко мне, малыш, - и Магер пуще впился когтями.
- Пустите!
Аскет блеснул глазами и отвернулся. Говорят, он спит на полу, вместе с кошкой, что само по себе не имеет никакого значения, но вид у него недобрый от носов кожаных сапог до кончика кривобокой шляпы. Говорят, когда-то у него был способный ученик, который вырос, поэтому он не имеет права учить кого-то еще. И поэтому живет один и своим то заносчивым, то заискивающим поведением дает повод для сплетен в дюжине окрестных деревень. Кажется, он и правда нимало знает, но, боюсь, далеко не только хорошего и нужного. Но такие, как он, Малые земли захватывать не будут по одной простой причине – за ним никто не пойдет, а в одиночку с этим не справишься. Хотя кто знает, о чем он там грезит в своих кошмарах?
Я как можно уверенней шагал через луг, разглядывая все пребывающий народец. Знакомцы Цаубера кивали мне – им невдомек было, что я без разрешения. Все мальчишки смотрели на меня с завистью, думали много знаю, раз без учителя и с посохом.
Магер крикнул вороном и ученики собрались в круг. Испытание было простым, как начало сказки, - убить дракона. Я заметил опоздавшего – хотя невидимые границы круга для испытания замкнулись, - стоя у края я почувствовал удар в затылок, новичок явился с лёгкостью. Просто прошел через непроницаемую границу – делов то.
В центре заклубился дым, принимая вид рогатой головы чудовища. "Супротив тварей зелёных и пупырчатых надобен чертополоха корень, растёртый в ступке…" Ну не это сейчас надо, не это. Я схватил посох обеими руками и задумался – что дальше, я никогда не отличался придумыванием выходов из безвыходных ситуаций, зато очень хорошо чувствовал, чего делать не следует. Сейчас не следовало торопиться.
Опоздавший был того же мнения, он огляделся и направился ко мне, его черные длинные волосы ерошил ветер – только он мог одолеть границу круга для испытания:
- Мы с тобой почти братья, - сказал он безапелляционно. Голос у него был негромкий, задумчивый и странно успокаивающий. - Да убери хворостинку, дай другим за дракончиком погоняться.
Дракончик расправил прозрачные крылья и начал всасывать воздух. Сейчас ка-ак выдохнет! Он выбросил вперёд голову, смачно всосал одного из мальчиков и вильнул хвостом.
- Рот-то закрой. Я в ущелье Шиповника и не такое видел, - насмешливо сказал "братец". - Я - Зельтзам, для простоты Зелли.
Зелёный и пупырчатый всосал ещё одного и проворно взлетел. Юные маги с воплями бегали в центре круга и посылали простенькие атакующие. Хороши ученички! Сейчас бы ложную приманку или зеркало, чтоб чудище само на себя нападало. Пока оно не видит, зайти с тыла и...
- Хандлихт. Откуда ты зна…
- Я тоже был учеником Цаубера. Узнаю в тебе его почерк.
Мне стало безумно любопытно и вместе с тем обидно. Я не хочу быть ни на кого похож, я сам по себе, один единственный, а мне говорят, про даже не схожесть с учителем – про его подчерк. Мне не понравилась брошенная им фраза, но сам он… Зельтзам был не намного старше меня или просто казался молодым. В его синих глазах я ловил свое отражение – все пронизанное светом. И даже не мог ничего возразить, я был полностью им очарован. Предложи сейчас он пойти на край света за черт знает чем – я пошел бы не ради пути или испытаний – только лишь ради компании.
Все проглоченные ученики целые и невредимые оказывались вне круга. Оставался один юноша, сомкнувший на шее дракона невидимое кольцо. Попавший в ловушку мотал головой и беззвучно разевал пасть. За границей круга маячили расплывчатые силуэты наблюдающих. Все казалось тягучим и муторным, как в послеобеденном сне в жару.
- Проворный не торопись, - произнёс Зелли начало заклинания, делая шаг назад.
Его глаза осветила такая сила, что я решил остаться в созданном им укрытии. Да будь я тысячу раз трус и лентяй, но встревать в поединок двух стихий – огня и магии - нет, увольте. Зельтзам размахивал руками – больше для эффекта, чем из соображений пользы. Я не расслышал, что он говорил, но точно понял – это мне не под силу – ни сейчас, ни, что скорее всего и очень жаль, - потом.
Зачем Цаубер взял меня, если у него уже был ученик? Я молниеносно смахнул вытекшие вдруг слезы и повторил сам себе, чтобы стало еще больнее. Зачем Цаубер взял меня, если у него уже был такой ученик? Это противоречит негласным правилам Малых земель. К тому же два мага, знающие абсолютно одно и то же ни к чему. Да и вообще ему наверное неинтересно со мной, после такого-то способного ученика. Мне точно было бы неинтересно. Неужели Цаубер взял меня только из жалости и никогда не научит ничему настоящему?
Братец выкинул мальчика за пределы круга, уменьшил дракона до размеров мошки и проглотил. Повернулся и легонько ударил меня в грудь. От неожиданности я упал прямо на посох и сломал его, точно хворостинку.
- Я знаю, чем ты терзаешься. Цаубер ошибся один раз за последние двадцать лет, - взяв меня в ученики. Оказалось, что, - Зелли развёл руками и улыбнулся, - я есмь тьма и ночные твари мне подчиняются. Ты был выбран противовесом, каплей света в руках. Но нет таких весов, на которых мы будем равны.
Я отбросил сломанный посох и вскочил на ноги. Моя обида на старика брызнула в лицо Зелли.
- Делаешь успехи, братец, - сказал он. - Только не думай, что когда-нибудь сравняешься со мной.
Он снял границы круга и вышел вон. Легко, словно ничего и не случилось, и, наверное, только я понял, насколько ему сейчас было тяжело и одиноко. Я подобрал посох и быстро зашагал домой, старая не глядеть на растерянные лица магов и их учеников. Хотя бы никто громко не смеялся и то спасибо. Из тёмного куста выглянул Магер:
- Ты надумал, малыш?
- Чур-чур, - отшатнулся я от тощей фигуры. - Я домой спешу, потом…
Цаубер вернулся почти сразу же после меня, равнодушно окинул взглядом половинки посоха на полу у двери.
- Думал, ты умный ученик, - сухо проронил маг.
- Почему вы не сказали мне про Зелли? Про то, что я всего лишь его тень? - осевшее было чувство вновь вскипело.
- Зельтзам был здесь. Зачем? Он сбежал от меня через два года. Сначала к Магеру, а потом ещё куда-то. Выдумал, будто всё знает, хотя за свои знания он заплатил слишком дорого. Столько, сколько я не пожелаю никому.
Смотри, - он снял со стола пузырёк с лазуритовой жидкостью, которую мы варили целый месяц, и сунул мне в лицо. - Специально для тебя поставил на видное место. Да, это подарок тебе, Хандлихт. А ты оказался настолько тупым, что попёрся на никому не нужный турнир, тогда как мог вызвать родителей! Тут хватило бы на обоих - и маму, и папу!
Дай мне посох.
- Я… сломал его… П-простите, - пролепетал я в ужасе.
- Этот прутик годится лишь, - Цаубер соединил обе его части в кулаке, - для порки.
Отворачиваясь к стене я увидел слёзы в глазах у мага. Но ему-то что, про родителей он не забывал.