Нет, проклятые канари,
Не уйти вам, знайте, твари!
От гоблина и Тикан
Вас не спрячет океан,
Не помогут и тритоны,
Ведь корабль системы новой
Вас нагонит и вода
Вас поглотит навсегда!
Борис Готман.
- Проклятье, - я сжимал и разжимал кулаки в бессильной ярости.
А паруса корабля постепенно исчезали вдали.
Две недели безумной гонки, полных боли, в полубессознательном состоянии, в полубреду. Мы гнались за ускользающими убийцами и их треклятым портшезом, забывая частенько поесть и почти без сна. И каждый раз я находил лишь остывающие угли костра в брошеном лагере да трупы случайных жертв канари. И вот, когда до цели оставалось совсем чуть, убийцы отыскали таки корабль в треклятом порту Терента и удрали. Откуда только тритоны эти взялись?
- Простите, уважаемый, буль-буль-буль, – раздался голос за моей спиной. – Вижу я, что вы опоздали на это судно, буль-буль-буль?
Я резко развернулся. Кольца сами собой скакнули мне в руки.
Стоял передо мной самый настоящий Колбр. Из истинных морских скитальцев. (Кто не знает колбров, так я опишу – похожи на людей, только кожа зеленоватая, да на руках и ногах перепонки. Из одежды – плащ из непромокаемой шкуры пилловс. На голове пузырь бычий, полный воды. На шее жабры. Глаза, выпученные на длинных телескопических стручках. И предмет моей особой зависти – два рта, один под другим.)
- Тихо, тихо, приятель, буль-буль-буль, – скиталец успокаивающе поднял руки, – просто у меня есть собственный кораблик, буль-буль-буль. И я хотел предложить свои услуги, буль-буль-буль.
– Тритонов догнать сможешь? – поинтересовался я.
– Спрашиваешь, буль-буль-буль, – Колбр явно обиделся, – ещё не родился ни один тритон, который смог бы обогнать мою Телти, буль-буль-буль.
Я отстегнул кошель свой и бросил мореходу, – я нанимаю твой корабль, только предупреждаю сразу – как догоним мы тот кораблик, будет драка, ты готов к этому?
– Спрашиваешь, буль-буль-буль, - скиталец подмигнул мне. – День, в который я не отправил в вечность парочку тритонов, я считаю пропавшим, буль-буль-буль.
– Так не будем терять время, – заявил я.
И поспешили мы к короблю морехода.
Посудинка была небольшая, (когда Тикан взошла по трапу, на палубу, кораблик несколько даже осел глубже в воду.), но ладная.
Команда состояла из десятка колбров и глазастого чеппа – вперёдсмотрящего. (Эти крылатые всегда сопровождают скитальцев. Нет зрения более острого, чем зрение чеппа. И, конечно же, птички сии обучены издавать особые крики при появлении врага или земли, или ещё чего то.).
При появлении шкипера скитальцы забегали, даже без особого приказа, заторопились, готовя кораблик к плаванию.
Каюты отсутствовали полностью за ненадобностью, потому мы с Тикан устроились прямо на палубе, благо имущества нашего было не так много.
***
Не слишком-то я в кораблях разбираюсь, но Телти, судя по всему, была весьма быстроходна. Мачта всего одна, но зато с широким четырёхугольным парусом. Разве что скамеек для гребцов я не заметил, а с каждого борта имелись странные круглые двойные клетки с решётками-лопастями.
– Это что за штуки такие? – удивился я, – уж не работорговец ли вы, уважаемый? Предупреждаю, если…
- Что ты, что ты. Буль-буль-буль, – Колбр замахал на меня руками, – скажем так, это альтернативные вёсла. Наше, колбрское изобретение. Буль-буль-буль. Устраивайся поудобнее, мой недоверчивый друг, и любуйся. Буль-буль-буль.
Свистнул мореход, и вынырнули из моря парочка скуббов. (Похожи эти создания на выдр, только с голубой шёрсткой и каждая размером с дельфина, и лапы их необыкновенно длинны, сильны и проворны.)
Ещё один свисток, и морские тварюшки забрались в клетки через особые отверстия сбоку. Один из скитальцев поспешил к клеткам с корзинами, полными рыбой.
Некоторое количество скормили скуббам, остальное подвесили впереди клеток.
И помчались тварюшки в своих клетках, пытаясь добраться до корзин с вкуснятиной.
И оказалось, что клетки-то были закреплены не жёстко, а подобно колёсам.
И завращались эти колёса, и рванулась Телти вперёд со скоростью, не доступной парусным судам!
***
Я потёр руки. Враги, наконец-то, были столь близко, как никогда.
Как не старались тритоны, наш необычный колёсный кораблик нагонял их.
Колбры готовились к схватке, проверяли остроту гарпунов своих, длинных клинков и топориков.
Только вот и враги наши были готовы к встрече.
Первый камень, пущенный из камнемёта, плюхнулся в воду справа от борта.
Нас обдало водой с ног до головы.
- Рыбоголовые. Буль-буль-буль, – сплюнул Колбр, – рукопашной схватки боятся, как земной тверди, только камнями швыряться и способны. Буль-буль-буль.
Не стал я возражать шкиперу, хоть и не согласен был. Немало тритонов прикончил я за свою жизнь и скажу так, бойцы они хорошие, смелые, умелые и злые. А уж в родной стихии им и вовсе равных нет.
Второй камень со свистом пролетел над нашими головами и скрылся в пучине около рулевого весла, едва не расщепив его.
– Дайте только нам приблизиться. Буль-буль-буль, – шкипер поднял свой длинный лук и вынул из колчана сразу три стрелы.
– Жаль, что луком я не владею, – я скрипнул зубами. - Враг так далеко и так близко…
Третий камень врезался в клетку-колесо и разнёс её в щепки.
Скубб вскрикнул испуганно и поспешил скрыть¬ся в пучине.
Телти, движимая лишь одним колесом, закружилась на месте.
Колбр свистнул и второй скубб покинул клетку.
Тритоны же, вместо того, чтобы скрыться, медленно развернули свой корабль и ринулись на нас. Жертва решила превратиться в охотника… что же. Я сжал шест свой. Сейчас мы встретимся с милашкой Роцахатом и прочей славной компанией.
А вражеский корабль всё приближался. Тритоны поспешили поднять флаг свой.
Вот сблизились мы на достаточное расстояние, и полетели стрелы.
Странник-моряк, что стоял рядом со мной, вскрикнул, когда стрела пронзила его плечо, и рухнул.
Вот взвились в воздух абордажные крюки. Корабли сцепились, как страстные возлюбленные в первую брачную ночь.
Разбежавшись, насколько возможно было, я упёрся шестом в палубу, оттолкнулся и перелетел на палубу тритонского корабля, приземлился удачно, но… но, рана, кою я считал уже исцелённой, открылась вновь. Боль сковала моё тело. Понял я, что не способен не то, что сражаться, просто подняться на ноги!
Тритоны уже спешили ко мне, а вперёд их двое убийц-канари. Один с нагинатой, второй с парочкой метательных топоров.
И тут накрыла меня кошмарная тень. Что-то огромное приземлилось на палубе прямо передо мной. Тикан.
Рыкнула тигрица столь грозно, что передние нападающие замерли в ужасе. У моей киски с тритонами были старые счёты. Пираты, кои не могли не слышать о горькой судьбе своих многочисленных родичей, вовсе не желали стать рыбной закуской.
Я снова попытался встать (где это видано, чтобы гоблин в бою прятался за чьими-то спинами?), но мгла мягко потушила моё сознание, гася боль.
***
И вновь очнулся я.
Небо приветствовала меня своей невинной голубизной.
Я с трудом перекатился на бок.
Тикан сидела неподалёку и вылизывала свою вымазанную кровью шёрстку.
Мы по-прежнему находились на корабле тритонов, да только, окромя нас, никого больше не было видно.
Ни тритонов, ни колбров, ни тем более, убийц-канари.
Только сейчас обратил я внимание на обломок нагинаты, (что торчал в настиле палубы), коий сжимала мёртвая кисть с торчащим из неё обломком кости.
Тигрица ухмыльнулась и облизала губы свои с видом кошки, попробовавшей сливок.
Всё было ясно и без слов, как минимум, один из канари не смог удрать.
Из хороших новостей была лишь одна, шкипер оказался достаточно честен, чтобы оставить мне моё оружие, доспех, меч молодого господина и немного еды.
Впрочем, даже если бы я не был столь скверным мореходом, я всё равно не смог бы вести корабль. Я и так с трудом мог передвигаться.
Оставался нам лишь один выход, отыскали мы с Тикан лодочку небольшую, покидали в неё всё наше скромное имущество, как-то с горем пополам спустили утлое судёнышко на воду.
Сам я разлёгся в лодке бесполезным балластом, Тикан же ухватила в зубы верёвку, один конец которой был привязан к носу лодки, сиганула в воду и поплыла.
Нельзя сказать, что мы точно знали, в какой именно стороне света располагались острова канари, но… но, для начала, нам надо было достигнуть хоть какой-то земли, желательно, живыми.