* из сборника "Шестикрылый Серафим".
Околицы городишки ентова, слышь-ко, ровным местом не больно зажиточны. Сплошь горы на ямах да ямы под горами. И пути-дороги имя под стать - то соколы за пятки шшиплют, то козявки земляны на путника свыше напрыгнуть норовят.
Из-за путевых хлопот и забав-от в городишке не быват пошти. Рази што шут какой дурашный прибудет со своей погорелой театрой, али купчишко глумный лавку безделок бабьих приташшит. А бабы радёхоньки, квохчут… Тьфу!
А так - тишь, да гладь, да скукота. Одно што рудники галдят, да в литейке чугун бухат - дровишки, поди-ко, економят да ковши не высушивают, ироды. Ну, ишшо кабаки гундосят, как без их, без кабаков-от?
И враз - ба-а, шум-гром, зверильница приехала! Ась? Да-да, она самая, зоопарка… С музыками патефонными да с девкой баской, взористой такой девкой… Она што к чему толкует-выказывает. Без платка девка-то, сказывают, волосья чудно обрезаны, а юпка да рубаха таки, что видать всё... Как, гришь, видать? А вот так вот - видать и всё тут! Мы, ить, мужики, каковы? А-а-а, то-то и оно - коль очами не узрим, всё одно в башке само собой сложится. Кому как любо и как сладостней.
- Айда, - баба моя твердит, - на тварей диковинных поглазеем.
- Отчего ж, - молвлю, - на тварей-то не поглазеть. Я завсегда за.
А сам про девку ту модну кумекаю. Оно и верно, отчего ж не поглазеть на тварей-то.
Баба моя и довольна. Сундуками коваными загремела, ташшит оттудова сарафан ненадёванный. Я тож прибарахлился - ичиги со скрипом да картуз новёхонький. Хотел было и ус мотануть на гвозде калёном, так баба зафыркала - в толк, мол, не возьму - ты в парку зверину со мной идёшь али к Глашке Сорокиной опять мылисся? Я ужо вожжи со стены снял, да окстился - там, может статься, и девка такова, што позариться не на што, а мне дланью хворать опосля… Так и почапал с вислыми усами. Срамота…
В парке той, слышь-ко, чуланы одне. Кругом чуланы. А в чуланах скотина всяка-разна сидит. Вонишша, аки в телятнике… Ишшо и бумажки по гривеннику, штоб внутря попасть, в вонишшу енту. И девка у воротин... Тоща, востроноса, драная кака-то. Скрозь гляделки стеклянны хлопат да цедилками шевелит. Молвить словно што желат. А юпка и не юпка вовсе, а исподница…
- Шары пучить? - моя-то взревела аж. - А ну, поворачивай взад!
- Цыц, дура! - ответствую покойно. - Раз уж явились-не-запылились, по полному фасону гулять бум! - а сам так и швыркаю глазишшами-то да девку с тылу обойти пробую. Для панорамы...
- Охальник! - шипит моя-то.
- Ты зазря мандражируешь, - успокоил я её, указывая на девку. - Да рази ж это сиськи? Смехота одна…
Девка токма буркалами зыркнула да зарделася вся.
- Минутку внимания! - пишшит исподвохи. - Вы находитесь в зоологической парке! Начнём нашу… Вот зараза, слово запамятовал... Пойдёмте, мол.
И кого там только нет, в этой парке… И птицы всяки - и выше меня, и на бабьих дылях... И гора ходяча… Чегой? Да, слон… Двое их. Один, мол, фриканский, а другой индейский. Первого Биба кличут, а второго Боба. Воистину, Биба и Боба - два долбо… Тьфу ты, так и рвётся, даром што зарёкся погаными словесами грешить… А моя тут как тут - а разница кака? Хотел я ответить - дык, ближе подойтить надобно, чтоб разницу смерять, а девка, не сморгнув - как енто кака разница? Прозванья-то разные!
И пялится на меня насмехаючись. Я своей поддал легохонько - ходи молчком, дура! А сам всяки вумные вопросы издаю.
- А отчего, - баю, - от ентого индюка самогонкой разит?
- Простудился он у нас намедни, - ответствует девка. - Кашлем стал заходиться. Мы ему первача и плеснули.
- Добре, - киваю важно, - самогонка, она дюже пользительна. Не хворает теперича, болезный?
- Нет, - трясёт головой девка, - выпил и лежит всё больше. Или песни горланит. Зато двое других закашляли… Кстати, енто стравусы были, а не индюки ваши.
"Песни горланит", слыхал?... Хрипит жутко, аки Маха на опоросе. Песен, што ль, эта девка не слыхивала отродясь? Вот мы с кумом бывалочи... Йэ-эх!
А потом чулан с бизьянами… Ужасть! Да ежели б мне тако огненно гузно… Да ни в жисть бы не показался на люди! Вот и бизьяны тут же сховались, нас узрев. А моя-то, моя:
- А куда енто оне?
- Да вот, - мнётся девка, - вчерась бизьянью бабёшку-молодушку подсадили, так оне с мужиком теперь всё в конуре той трясутся.
- И не выйдут теперича? - надулась моя. Зареви ишшо, деревня…
- А Вы бы вышли? - лыбится девка ей-то в ответ.
Чё к чему, слышь-ко?
- Ой, хто енто? – моя-то дура едва рукав мне не оборвала. Опозорилась наново. - Ведмедь цветастый?
- Енто панда, - отвечает девка, а сама на меня выперлась ехидно. - Видите, каки у неё круги вкруг очей? Енти круги словно орут - "не пей!"
- Эка невидаль, - мямлю рисково, - у меня после кумовой-то самогонки и не таки…
- Тебе б, милка, слухалки прикрыть… - енто моя, кто ж ишшо-то? Девке той.
- На кой? – та ажник едало раззявила.
- Матюгаться будет щас. Он про кумов самогон без матюков глаголить не умет…
- Да ну вас, раз на то пошло! - осерчал я и ухватил вредну бабу за шкирку. - А ну, домой! Делов дома нету, што по паркам всяким шатаесси?
А ты, Вовша, в зоопарке той бывал? С бабой? Ась?
II.
Я ить, Вовша, ажно на ероплане лётал… В прошлом веку ишшо. Не, не, не пилотом, што ты, што ты. Слухай сюды…
У бабы моей тады братка на Урале здравствовал, царствие ему… И кликнул он нас выгостить седмицу-другу. Юбилей, мол, то-сё… Моя-то, моя, слышь, разухарилась, отрадно ей, как же. Орёт - на ероплане, дескать, махнём к Мишке, не иначе никак. Боязно мне, ан виду не подаю - мужик всё ж. Усмехаюсь токма косо - не забоисся, мол? Нет, желаю в ероплан и всё тут! Как ледя… Хто? Леди? Пущай - леди… Вот так вот, Вовша. Вынь да положь. Йэ-эх, бабы, дуры поперешны…
Ну, ероплан так ероплан. Заначились гостинцами, аж два чумодана вышло, журапки там самовязаны, мёд, половики домотканы… Баба-то моя знашь, эки половики робит? Што ты, што ты… Глянь, вона, у печи. Баский? То-то же… Ну, я ишшо самогонки парной прихватил. Не-е, немного, полуведёрну бутыль. И то не полну… Почему-почему… Отхлебнул потому што! Сердита самогонка вышла, правильна.
Сели в овтобус, глядь - Кузьмича траву косить вынесло. Дождик бусит другой день ужо, а он в косари подался, дурошлёп. Я ему в оконце-то маячу – здоров, мол, вахлак, куды собрался-то, кады дряпня така с небесов трусит? А он тугоух, некумека, да ишшо башлык на чугунок наладил, токмо зенкалками моргат да маховиком качат - прощевайте, мол. Овтобус туточки и пополз. Пизаж - избы аспидные, бусенец кропит и Кузьмич… В дождевике, слышь-ко, под башлыком и с литовкой. Ни дать ни взять – смертушка костлява. Н-да-а… Ишшо боле забоялся, дык не ворачивать же овтобус-то...
По первости-то помурашило меня чуток в ероплане. Важнецки, што самогонка - вот она, подле булькат. Нет-нет, да и приложусь втихаря. Моя-то на боковую сразу, ужо посапыват в две отвёрточки да пузыри дует.
- Вы ремнём пошто не пристёжились? - девка - загляденье, молода, ладна, белява, ах! Я ить сыздавно заприметил, Вовша - как с бабой куды наладисси, непреложно девки дивны окрест... Ась? Как енто - "хорошо, что не наоборот"? Ты тово... Не сбивай, сам собьюсь. Слухай и ни гу-гу...
- Каким ишшо ремнём? - молвлю. Не, не молвлю, шиплю, аки гадюка - глас-от пропал с перепугу, а цапалки сами собою за портки ухватились. Да нетути тама ремня, отродясь ентих кишечных удавок не нашивал.
- Ремнём безопасности! - и наклонятся ко мне, штоб пособить, значица.
О-о-о… Слышь, Вовша, поведай-ка, отчего так быват - с бабой прожили два десятка годков ужо, ребятёнков пару прижили, ан… Пуговка-то у неё, у девки той благолепной, рассупонилась верхня, я как воззрился туды-то… О-о-о… Понимашь, любо мне, кады сиськи у девки в разны стороны топорщатся. Розовы, жирномясы... Сижу, кумекаю, как бы содеять так, чтоб ишшо хучь разок её склониться понудить. И хучь одним глазком вдругорядь у неё за пазухой погостить. А звать-величать как - не ведаю, чтоб якшаться-то…
- Ты клавиш вона тот давани, - твердит мужик через калидор от меня, - у стюрдессы лампочка и зашает.
Крякнул я и даванул. Гля-ка чё - взаправду мчит-торопится. А я токма тута и сообразил, что не задумал, на кой даванул-то.
- Вам чего? – вопрошает. Обходительно так, с лыбой.
- Х-х-х… - хриплю и пальцами кажу, што голос-то ко мне ишшо не возвернулся и надобно бы потесней склониться. Склонятся. О-о-о... Да-а... Вдобавок ишшо и волосьями белёсыми щёку шшекочет. - А поведай мне, мил-голубица, мы до Китаю на ентом ероплане долететь могём?
…Ну... И пошто ты скалисся, Вовша? Не скумекал я чего посметливей, очи-то… Сам знашь где… А мозги так вобче опустилися. Чегой там поблазнилось девке, кака думка в ейну беляву главу вдарила - неведомо мне. Хлюпнула она, пожевала молчком и убралась прочь. А вскорости и мы сели. Незнамо хде, но не там, куды надо было. Приспели два миционера и уволокли меня артельно с сонной бабой в кутузку. И ну пытать-донимать. Зачем, мол, про Китай интересничали, то-сё… Баба токма мычит в ответ да на них со сна сорожкой таращится. Жаль мне её стало, чумоданы ишшо жальче, и не утерпел я.
- Йэ-эх, - грю, - и чего вы заладили - бомба, бомба? Да рази ж я с бабой на тако дело бы сподобился? Да што она в бомбах-то понимат, дура? Не мужик чай…
- Я видела-видела, - блажит стюрдесса, - он с мужчином шушукался в соседнем рядке.
Теперича мужика тащут. Того, замухрыжистого. А он ревёт... Знать не знаю, ведать не ведаю, у меня, мол, супружница и детки по лавкам. Дурака строит.
И туточки главный у них объявился, у миционеров. Сурьёзный такой мужик, рябой и в кулярах... Ась? Я и грю – в очках! Майор, наверное. Али генерал, запамятовал чуток… С моей самогонкой в хваталке.
- Енто што? - ехидно так.
- Открой, - ответствую, - узнашь.
Махнули мы с ним по чарке... По второй... И поведал я о городишке нашенском, о шурине, к коему сгоношились, он и грит - ступай, мол, в ероплан, да не пей боле-то, слышь? И бабу, мол, свою забирай отседа, обрыдла хужее репы пареной, воет белугой...
- Отпущаете? - сумлеваюсь. Да што там, я ужо и сам себе не верую.
- Отпущаем.
Ну, вот. И добрались так-то… Кое-как, через пень-колоду. Моя фыркат, мужик тот, через прокос-то, как есть, косится зазлобно, а стюрдесса белёса ко мне боле не склонятся, сколь не давлю на клавиш-то.
А садиться принялись, туточки и самогонка моя наружу запросилась. Но енто я тебе сказывать не стану, аппетиты-то ломать. Тем паче – нам ишшо её хлебат. Глянь-ка, там моя накидала чего на стол, али нет...