Святая блаженная Любушка Рязанская
Любовь Семёновна Сухановская родилась 10 сентября 1852 года в Рязани, в семье небогатого пронского мещанина Семёна Ивановича Сухановского и его супруги Марии Ивановны. Любушку крестили через два дня после рождения в Никольской церкви, которую из-за того, что её купол до реконструкции 1904 г. возносился выше колокольни, в народе называли Николой-Долгошеей или Николой Высоким. Крещение совершил настоятель храма протоиерей о.Пётр Павлов, отец знаменитого учёного Ивана Петровича Павлова.
Жили Сухановские бедно и очень стеснённо. Мария Ивановна, Любушка и её сестра Ольга размещались на 4,4 кубических саженях. Такой маленькой жилплощади не было ни у одной семьи города Рязани. Семён Иванович Сухановский к этому времени умер. Оставшись без кормильца, семья Сухановских стала одной из беднейших в Рязани, поэтому их духовный наставник, отец Иоанн Добротворский, часто ходатайствовал перед городскими властями о материальной помощи для них.
Сухановские жили благочестиво. И Господь не оставил их. Через Любушку Он излил Свою благодать не только на Сухановских, но и на всех рязанцев.
Вот как описывает схимонахиня Серафима (в миру Елена Александровна Масалитинова) Божью волю, явленную через блаженную Любовь Рязанскую: «Люба воспаряла духом ко Господу, а тело было расслаблено: в течение 15 лет она не могла ни ходить, ни даже стоять на ногах. В комнате, где она лежала, находилась икона Святителя Николая Чудотворца, и Люба молилась ему и всею душою любила Святителя. Но вот пришло время, и Господь призрел на немощную рабу и через Угодника открыл ей волю Свою. Однажды, когда Люба в доме была одна, ей явился сам Святитель Николай Чудотворец. А когда мать, вернувшись, вошла в комнату, то увидела Любу, стоявшую на ногах. Увидев это, она удивлённо воскликнула: «Дочь моя, ты ли это? Как же ты встала на ноги?» Люба подняла руки к иконе Святителя и сказала: «Явился Божий угодник Николай и говорит мне: «Вставай, Люба, ходи и юродствуй», — и я встала твёрдо на ноги, а он сделался невидимым». Мать была очень обрадована таким событием, но вместе с тем и опечалилась предназначенным дочери юродством. Не раздумывая, пошла она к священнику своего прихода. Священник, выслушав, ответил: «Воля Божия, не задерживай дочь, пусть идёт и юродствует, от Господа стопы человеку исправляются». Мать покорилась воле Божией…
С тех пор Люба стала усердно молиться в рязанских церквах, особенно в Казанском женском монастыре, где подолгу жила у некоторых сестёр, а чаще у игумении, умной, образованной и душевной женщины благородного происхождения. И созревало у неё в сердце стремление к подвижничеству. И по Божьей воле она приняла на себя подвиг затвора, причём затвор этот был необычен. Люба заключила себя в своём доме в простенок между печью и стеной (по сути это был не только затвор, но и столпничество).
Но прошло время… Любушка, простояв в затворе три года, вышла из него. Может быть, и на это имела она указание свыше, ибо, когда приходило время, подвижники по воле Божией оставляли своё уединение и шли служить людям.
Молитва за других, добрый совет, ласка, чуткость, желание предостеречь от опасности, сострадание к людям стали её уделом. Любу часто видели на улицах Рязани. Заходила она в лавки купцов и брала без спроса что нужно. Купцы не бранили её, не гнали — они радовались: ведь это было верной приметой, что в этот день торговля будет удачной. Двери не закрывались. А некоторые купцы сами её зазывали, но блаженная делала вид, будто не слышит, и проходила мимо. Иногда, устав, Люба присаживалась на крылечко какого-либо дома, и ей давали что-нибудь из пищи. От одних она принимала охотно, а у других не брала. То же, что брала, до дома не доносила — раздавала дорогой нуждающимся. Бедные и нищие знали её и любили.
Любушка обладала даром провидения. Были люди, боявшиеся прозорливости Любы. Были и такие, которые не верили и смеялись над ней. Она переносила всё терпеливо — улыбка почти не сходила с её лица, которое кроме обычной приветливости выражало и большую силу воли.
Одевалась Любовь Семёновна, или, как задушевно называли её в народе, Любушка, просто. Носила цветные платья, а на голове платочек — то голубой, то розовый. Розовый цвет она любила особенно и хотела, чтобы по смерти её гроб был обит розовой материей.
Иногда, посещая своих знакомых и зная, где у хозяйки лежат ножницы и бумага, Любушка брала их и начинала вырезать какую-нибудь фигурку, а потом давала её тому, кому было предназначено предсказание. А кто опасался таких предсказаний, тот заранее прятал ножницы. В таких случаях блаженная выщипывала фигурки из бумаги руками и всё равно подавала предназначенное: кому дорога — лошадку или паровозик, кому замуж — веночек, а кому смерть — гроб. И делала она такие фигурки очень искусно. Подаст молча и уйдёт. И всё сбывалось.
Был такой случай. Послушница Евфросиния жила в Казанском монастыре г.Рязани у мантийной монахини Артемии. Иногда Евфросинию навещала её сестра, которой очень хотелось уйти в этот монастырь, но она была ещё очень молода и её не принимали. Как-то пришла эта девица в монастырь и опять заговорила о своём желании быть монахиней. В это же самое время пришла к матушке Артемии и Любушка. Взяла она с комода ножницы и большой лист бумаги и проворно начала что-то вырезать. Потом всё вырезанное разложила на столе. И что же там вышло? Круг, как монастырская ограда, церковь, клирос. Потом, указывая молодой девушке, сестре Евфросинии, на клирос, сказала: «Вот где будешь петь, бу дешь и читать». Пришло время, и поступила эта девушка в монастырь. Назначили ей послушание — петь на клиросе. Она оказалась обладательницей редчайшего голоса — женского баса. Кроме пения на клиросе её послушанием было также чтение Апостола, то есть Деяний и Посланий святых апостолов. А когда монастырь закрыли, пела она в другой церкви почти до самой смерти.
Любушка задолго предвидела закрытие Казанского монастыря. Некоторым престарелым матушкам она говорила: «Вы косточки свои оставите в монастыре, а другие — нет». Но вот наступил скорбный день: монастырь закрывали. Сколько слёз было пролито! Сколько горя пережито! После монастырской тишины жизнь в миру страшила многих из них: на сердце была тревога, впереди — неизвестность. Но в этот день пришла в монастырь Любушка. Бла женная была серьёзна и сосредоточенна, почти не говорила, лишь руками работала ловко и привычно: лист бумаги, ножницы… При виде вырезанных фигурок всё стало ясно — кто замуж выйдет, кто уедет, а кто при храме жить будет. Одной матушке Любушка вырезала церковь со сторожкой, колокол и сказала: «Тут жить будешь и сыта будешь». Десять лет прожила эта матушка при церкви, выполняя разную работу. Приходилось и звонить в колокол. Впоследствии многие сёстры Казанского монастыря, встречаясь друг с другом, вспоминали, что вырезала им Любушка, и убеждались, что всё ею предреченное сбылось.
Были и другие случаи прозорливости блаженной Любови. «В нашу семью, — рассказывала одна женщина, знавшая Любушку, — она приходила как своя и всех нас любила. В то время умер мой отец. Была на похоронах и Любушка. Стали зарывать могилу, а она отошла немного в сторону одна и начала копать яму. Увидела это наша бабушка и с упрёком говорит ей: «Любушка, что же вы делаете? Вторую могилу роете, ведь мы ещё эту не успели закопать». Она в ответ: «А мы тут будем воробышка хоронить». Вскоре умер у нас в семье мальчик, которому было два месяца. Тогда-то мы поняли, для какого воробышка копала она могилу».
В одной семье было трое детей и четвёртый должен был народиться на белый свет. Зашла как-то к ним Любушка и говорит хозяину: «Константин Павлович, возьмите меня за себя замуж», — и улыбается так приветливо. Он тоже улыбнулся на её слова и ответил: «Да я бы вас, Любовь Семёновна, с удовольствием взял замуж, да куда же мы жену мою, Пелагею Фёдоровну, денем?» На этот раз Любушка прямо сказала: «Умрёт она». И действительно, женщина умерла при родах, оставив после себя четверых детей. После похорон был большой поминальный обед. Приглашена была и Любушка. Сидела она за столом молча, ни на кого не глядела, а как встала из-за стола, вышла — и с тех пор в доме этом никогда не бывала.
Приглашали Любовь Семёновну не только на похороны, но и на свадьбы, считая, что её присутствие принесёт молодым счастье. Но не всегда было так. Один богатый рязанский купец выдавал дочь замуж. Пригласили много гостей со стороны жениха и невесты. Свадьба была роскошной: богато сервированный стол, музыка, цветы. Жених тщательно скрывал, что имел сильное пристрастие к спиртному, и никто не подозревал в нём пьяницу. Каково же было изумление всех гостей и родных невесты, когда Любовь Семёновна, не знавшая ранее жениха, громко объявила за столом: «Жених — горький пьяница, и не будет молодая счастлива». И омрачилось веселье, и пожалели те, кто позвал блаженную. А потом, когда убедились в правдивости её слов, любили и уважали её по-прежнему.
Однажды пришла Любушка в свой дом. Тогда ещё был жив её дедушка. Совпало так, что когда к дедушке зашел кум, пришла в это время и Любушка. Решил кум немного подшутить над Любушкой и спрашивает её: «Вот что, Любовь Семёновна, скажите нам: когда вы умрёте, кому же дом ваш достанется?» Улыбнулась блаженная и ответила: «Солдатам». Они стали смеяться над её словами. Тогда никто и подумать не мог, что со временем дом будет снесён и на его месте построят военный склад для солдатского снаряжения.
Известны и другие случаи прозорливости блаженной Любови Рязанской. Однажды три девушки-подруги готовились к экзаменам. Прослышали они про Любушку и решили пойти к ней спросить, как пройдут экзамены. Задумано — сделано. Пришли, но не успели ещё перешагнуть порог домика Любушки, как она уже приветливо их встречает: «А это ко мне пришли… Катя, Шура и Лида». И всех правильно по именам назвала, хотя раньше их не знала. И стала говорить: «Экзамены у вас скоро, а вы боитесь. Ничего не бойтесь, всё будет благополучно». Девушки ушли успокоенные. Экзамены были сданы успешно.
Двум маленьким девочкам предрекла Любушка дальнейшую судьбу. Она была частой посетительницей их родителей. Пришла она как-то к ним. Чистые детские души не опасались ничего, а потому доверчиво прильнули к блаженной: «Тётя Люба, расскажи нам, что знаешь». Любушка, улыбаясь, достала из кармана небольшой свёрток, развернула его, и в руках у неё оказались две бумажные иконки: одну иконку, с изображением святого благоверного князя Александра Невского, подала старшей девочке, а младшей — иконку святой благоверной княгини Анны Кашинской. Впоследствии старшая сестра вышла замуж, мужа звали Александром в честь святого благоверного князя Александра Невского. Судьба младшей схожа с жизнью святой благоверной княгини Анны Кашинской: рано потеряв мужа, она осталась вдовой с двумя детьми.
Перед революцией, в 1917 году, ходила блаженная по улицам города и повторяла: «Стены Иерихонские падают, стены Иерихонские падают». Она уже была известной прозорливицей, и её спрашивали, что это значит. Но Любушка слов своих не объясняла, и только когда всё свершилось, стало ясно их значение».
О последних днях жизни и кончине блаженной Любови рассказывала Елизавета М., хорошо знавшая блаженную. «Недели за три до своей смерти пришла к нам в дом Любушка. Семья наша была большая, и всех нас она любила. Я в семье была младшей, и меня она любила особенно. В тот раз Люба, ласково называя меня по имени, сказала: «Лизонька, я скоро умру. Молись за меня Богу, приходи на могилу и песочек бери с неё. Гроб мой обей розовым». Я её спрашиваю: «Песочек-то зачем мне?» Задумалась она на минутку и говорит: «Всё же бери песочек, насыпай в банку с цветами — и в доме будет благодать».
Когда Любушка умерла, я была на работе. Вернувшись домой, узнала о её смерти и тотчас пошла в её дом. Чистенько убранная, лежала она в гробу, который был хорошо оструган, но ничем не обит. Тут я вспомнила просьбу Любушки — обить гроб розовым — и загоревала: как же мне исполнить ее просьбу?
Умерла она 21 февраля 1920 года. В магазинах тогда почти ничего не было. Материю продавали по талонам, а наша семья давно уже их отоварила. Больше — проси не проси — ничего не получишь. Как быть? Ну, думаю, пойду в магазин, попрошу хотя бы марли. Всё же будет лучше, чем просто оструганный гроб. Пришла в магазин, стала говорить с заведующим: «Мне у вас хотя бы марли купить, гроб надо знакомой старушке обить, она заранее меня просила об этом».
Заведующий позвал мальчика-ученика: «Миша, там на полке есть у нас розовая марля, сходи и принеси». Я подумала: «Не смеётся ли он надо мной, бывает ли марля розовая?» Но смотрю: несёт мальчик ворох марли красивого густо-розового цвета. Никогда такой марли не было в продаже. Вот и обили ей «домик» в розовый цвет. Да кругом оборочки и бантики понаделали — красиво получилось. Так исполнилось предсмертное желание Любушки.
Зима 1920 года была тяжёлой. Шла Гражданская война. Люди страдали на фронте, страдали в тылу: не хватало хлеба, керосина, дров. В домах было холодно, как на улице. Вместо ламп по вечерам зажигали «моргасики», и при таком освещении дети учили уроки. Взрослые были озабочены тем, как достать пропитание для семьи. Казалось, что каждый думал лишь о себе. Но когда узнали, что Любушка преставилась ко Господу и её хоронят, всё люди бросили и поспешили проводить блаженную в последний путь. Людей собралось так много, что со стороны милиции были приняты меры для охраны порядка. Так народ почитал память Любушки. Любушка после смерти своей матери жила с сестрой Ольгой, которая относилась к ней снисходительно. Она не притесняла её, не обижала, но не верила ей, говоря: «Блажь напускает на себя наша Люба». Воистину, «не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своём и в доме своём». (Мф. 13, 57). Когда же Ольга увидела огромное множество людей, сопровождавших Любушку в последний путь, горько заплакала: «Сколько людей знали мою сестру, одна я только не знала её». Ольга пережила Любушку всего на три года, скончавшись в декабре 1923 года».
12 января 1987 года Любовь Семёновна Сухановская была причислена к Собору Рязанских святых как местночтимая святая — блаженная Любовь Рязанская. Согласно резолюции Святейшего Патриарха Пимена день памяти установлен 21 февраля — в день преставления и 23 июня — в день празднования Собора Рязанских святых.
В 1992 году усердием наместника Свято-Иоанно-Богословского монастыря архимандрита Авеля (Македонова) на могиле блаженной Любови на Скорбященском кладбище была устроена часовня, а накануне 800-летия Рязанской епархии, 23 июня 1998 года, её святые мощи были перенесены в Николо-Ямской храм г.Рязани. Таким образом, крещённая в храме Святителя Николая, исцелённая Святителем Николаем, Любушка и почивает в храме своего любимого святого, которого всей душой почитала при жизни и вместе с которым находится ныне в небесных обителях. Часть мощей осталась в часовенке над её бывшей могилкой на Скорбященском кладбище. Сюда также многие приходят на поклонение святой блаженной.