Детство…
Это мой дедушка. Прошедший репрессии, лагеря и штрафбат. Никогда не проводивший душеспасительных бесед, просто живший, как умел, ценивший все до мелочей. Сколько раз я видела, как он, после обеда, выгребает остатки борща, недоеденного нами с сестрой, картофельного пюре и котлет, перемешивает в одной тарелке и ест с превеликим удовольствием. Про лагеря НИКОГДА не вспоминал, также как и про войну. Это потом я узнала, как скитались они с другими заключенными, едва не погибли от голода зимой и решили бросить жребий – кого-то из них съесть, чтобы выжить. И жребий пал на моего дедушку, в то время еще конечно совсем молодого. Как он отбился и чудом спасся, рассказать уже, увы, некому.
Он же первый привел меня к Богу. Дедушка не садился за стол и не ложился спать, не прочитав молитву и не перекрестившись. Когда я, пионерка и конечно атеистка, ехидно поинтересовалась - так сколько же богов-то? Вон у вас один, у мусульман другой, у буддистов третий…и еще..и еще.. Он спокойно взял в руку яблоко и спросил – это что?
– Яблоко, - ответила я. – А как оно называется по-французски? А по-английски? А на немецком языке? И, не вдаваясь больше в полемику, вышел.
Я не помню его хотя бы просто повышающим голос. Он также не был и особо ласковым, но мы с сестрой любили его до безумия. Вечером, вернувшись с работы, немного отдохнув, спрашивал - ну что, поедем кататься? Мы быстро скатывались по лестнице и устраивались на заднем сиденье машины. Бабушка же, неторопясь, спускалась, набрав с собой яблок, пирожков и прочей разной вкуснятины. А потом мы катались по окрестностям, вчетвером горланя песню – солдаты в путь, в путь, в путь.. а для тебя, родная, есть почта полевая …
Детство - это бабушка. Добрейшей души женщина. Но насколько она была сильна духом… Во время войны, в оккупации, вместе с детьми жила в станице на Кубани. Бабушка тогда была красивой статной казачкой, и какой-то немец «положил на нее глаз», решив, что ему все дозволено… в ответ получил наотмашь пощечину. Через какое-то время к ее дому подъехал грузовик. Из него стали выпрыгивать солдаты с автоматами наперевес и выстраиваться, образовав проход. Увидев эти приготовления, бабушка быстро собрала детей, велела им бежать огородами, а сама, гордо подняв голову, вышла навстречу немецкому офицеру. Тот жестом показал на обидчика – этот? И получив положительный ответ, велел солдату прилюдно извиниться, затем принес также и свои извинения за недостойное поведение подчиненного, после чего все погрузились обратно в машину и уехали, оставив мою бабушку, тогда совсем молодую женщину, в недоумении, поскольку такого поворота событий она явно не ожидала.
Бабушка всегда была спокойная и выдержанная, но тем не менее перечить ей нам с сестрой почему-то никогда не приходило в голову.
А еще детство – это их любовь, которую мы наблюдали ежедневно. Только уважительные и ласковые слова. И никаких других. Ни между собой, ни по отношению к нам. Может быть именно поэтому и мы с сестрой за все наши годы ни разу не поссорились.
Детство – запах выпекаемых куличей… Они стояли повсюду – на столе, на холодильнике, маленькие, длинненькие как свечки и большие толстые, все до одного помазанные белой глазурью и обсыпанные крашенным разноцветным пшеном
И еще детство – когда все, что ожидает впереди, кажется просто сладким сном, полным замечательных приключений и добрых сказок…