Всю ночь шел снег. Дома еще спали. Наталья Николаевна приоткрыла дверь на улицу и неожиданно пушистый сугроб рухнул прямо под ноги. Целое море снега! Даже кусты жимолости были занесены почти до макушек.На журнале, что выглядывал из почтового ящика, тоже снежная шапка. Пришлось очищать дорожку к калитке, добираться до «прессы».
Снег был лёгкий, но работала она долго. Всё-таки уже шестьдесят. У соседних дворов появились мужики. Тоже, не торопясь, откапывались, весело перекликаясь.
Ну, вот и калитка, и почтовый ящик. Намокшие газеты, которые уже поздно вечером принесла Татьяна-почтальонка. Наталья Николаевна устало облокотилась на изгородь и, стряхивая с газеты снег, успела выхватить глазами "Светлой памяти". Ей показалось, что она не прочла ещё ни слова, но по тому, как знакомо дрогнуло сердце и ослабли руки, догадалась - он. А глаза с ужасом бежали по строчкам:
2 февраля 2005 года
в возрасте 80 лет
скончался Заслуженный учитель РФ
Токарев Аркадий Сергеевич.
Она знала, что когда-нибудь это должно было случиться, что каждый год приближал эту потерю, но сознание отказывалось принять невозможную весть. Для неё - невозможную.
*****
Райка, Наташина подружка и одноклассница, была тайно влюблена в Женьку, с Советской, и все разговоры её крутились вокруг того - случайно или нет, в кино на прошлой неделе Женька оказался рядом.
Все девчонки восьмого класса повально были увлечены альбомами со стихами на тему любви и дружбы, которые усердно выписывались из, кем-то принесённых в школу, Сергея Есенина и Эдуарда Асадова.
Наташа ещё не любила никого. Да, ей и не до того было. Уроки - только на "отлично", общественная работа(комсорг, стенгазета, подшефные пионеры и прикреплённые двоечники, которым нужно было каждый день успеть дать списать, а то и выполнить за них черчение), отнимали всё время. Да, и в кого влюбляться-то? Все мальчишки давно знакомы, учатся плохо, а старшеклассники до сих пор не обращали на неё внимания.
Она не подозревала, что помимо её воли, где-то в глубине души начинала тоненько звенеть незнакомая струнка, которая постепенно складывалась в какую-то волнующую волшебную мелодию. И, конечно, где ей было догадаться, что эта мелодия будет сопровождать её до конца жизни.
Наташе приснился сон. На неё пристально смотрел, не отводя глаз, взрослый, очень красивый мужчина, и под его взглядом в Наташе рождалось тревожное и удивительное чувство какого-то восторга. Она понимала, что это сон, и боялась проснуться, не желая расплескать новое впечатление. Она узнала этого человека. Это был их учитель литературы.
Аркадий Сергеевич! Он был замечательно хорош собой. Высокий широкоплечий красавец лет 37. Было в его лице что-то цыганское. А роскошная чёрная шевелюра, когда он красиво встряхивал головой, дополняла это впечатление. Среди школьных учителей, усталых, нервных и таких обычных, он смотрелся, как, ни весть, откуда попавшим сюда, артистом или художником.
Но он не был в школе случайным человеком.
Преподавал литературу. И жена его работала здесь же учительницей английского. Была несколько старше его и говорили, что это именно Елена Григорьевна настояла, чтобы, став ее мужем, он получил образование в педагогическом институте. И сын их Женя, лет восьми, выступал на школьных концертах с игрой на аккордеоне.
Наташе казалось, несмотря на то, что половину своей жизни она провела в стенах школы, этого человека она не видела. Нет, видела, конечно. Да, он вёл у них литературу. Но ничем в её глазах не отличался от громогласного физкультурника, от глуховатого физика, от историка, про которого говорили, что он выпивает.
Она впервые увидела его тем утром после странного сна.
И впервые не осмелилась поднять на него глаз, потому что была уверена, едва встретившись с ним взглядом, он немедленно обнаружит то непонятное смятение, которое охватило эту девочку - отличницу, еще вчера совершенно спокойно тянувшую руку на любой заданный вопрос.
И он заметил. И, скорее всего, сначала приписал это неуверенно выученному уроку. Не желая обидеть лучшую ученицу, не вызвал к доске, не задал ни одного вопроса.
Но увидел, что случайно брошенный на Наташу взгляд, вдруг заливает румянцем ее лицо и в панике опускает она ресницы.
Он был опытный красавец. И природу смущения этой девочки разгадал на первом же уроке.
Иначе, чем было объяснить те отношения, которые негласно установились между ними? А выглядели они так. Он, единственную в классе, называл ее по имени, что немедленно было замечено и отнесено, естественно, к тому, что отличники - вечные любимчики учителей. Если класс выполнял самостоятельную работу, он отходил к окну , стоял, красиво опираясь на подоконник, и Наташин робкий взгляд неизменно встречался с его глазами. Часто просил подойти по окончании урока к нему и до звонка на следующий урок решал с нею какие-нибудь неважные вопросы о комсомольских делах. Он постоянно вызывал ее в учительскую по разным поводам, будь то выпуск стенгазеты или составление расписания, и объяснял, склонившись с нею рядом над листом ватмана. А Наташа умирала от смущения и любви. Теперь она знала, что это была ее первая любовь.
Ни одним словом не выдал Аркадий Сергеевич, что понял состояние и чувство Наташи, но то, что между ними установилась молчаливая маленькая тайна, знали они оба. И невозможно об этом было молчать.
Так появился Наташин дневник. О! Эта роскошь общения с дневником, когда нет ни единого человека, которому можно было бы поведать свою тайну. Она называла его в дневнике АСТ и искренне рассказывала о своей любви, о всех мгновениях общения с ним и своих мечтах, голубых и несбыточных. Тетрадь тщательно пряталась и писалась под видом прилежных уроков по ночам.
И еще знала об этом Райка. Наташа и подружке бы никогда не осмелилась открыть свой секрет, но так бледнела и краснела при виде АСТ, так дрожал ее голос при упоминании его имени, что Райка сначала с недоумением поглядывала на нее, а потом они вместе сидели и плакали, потому что, Женька с Советской начал встречаться с девчонкой из седьмого и это было теперь, так же безнадежно.
А вскоре случилось вот что. Где-то перед Новым годом в школу приехала новая учительница. Звали ее Вера Федоровна. Приехала она, что удивительно, из-за границы, где несколько лет детям работников Советского посольства преподавала биологию. Было ей под сорок. Но, конечно, она была еще красива и, главное, очень нарядно одета.Девчонки разглядывали фасоны ее платьев, великолепные серьги и красивые лаковые туфли на шпильках. Ни одна учительница в школе не шла с ней в сравнение. Была она не замужем.
И ее, можно ли было себе это представить, вместо ушедшей на пенсию географички, назначили классным руководителем Наташиного 8"а".
Это она придумала устроить школьный вечер под названием " А где-то есть страна Дельфиния". Она организовала праздничный ужин в воскресенье в классе, украсив стол удивительными цветами из овощей. И, чтобы лучше познакомиться с ребятами, предложила каждому написать о себе откровенную "исповедь", как она выразилась, о своих способностях и предпочтениях, и всё то, что каждый желал бы ей сам о себе рассказать.
Девчонкам хотелось ей понравиться. И кому только пришло это в голову, кажется, Юльке Сахметовой, чтобы создать Общество, клуб такой - "Искренность", перед которым каждая зачитает свою исповедь, ничего не утаивая, в том числе, и свои сердечные тайны, принести клятву тайны эти не выдавать, и принять в это Общество Веру Федоровну.
Выглядело всё это вполне романтично. Оставалось произнести перед "клубом" заветные имена. И девчонки, краснея и бледнея, как на заклании, шепотом, едва не теряя сознание от стыда, стали делать признания.
Пришла очередь Наташи. Все глаза устремились на нее. Но не было силы, которая могла заставить ее произнести имя АСТ. А все, выдавшие свои тайны, ждали, кого любит эта вечная отличница и задавака. Наташа закрыла лицо руками и опустила голову на парту. И тогда встала Райка:
- Я за неё скажу. Она любит Аркадия Сергеевича.
"Ах!!!" - выдохнули девчонки, и стало тихо. Такого не ожидал никто.
Даже инициативная Юлька со страхом уставилась на Наташу.
Вот так Наташина тайна стала достоянием " Общества", а затем и Веры Федоровны.
В этих тревогах и волнениях учебный год потихоньку подошел к концу, и было объявлено, что производственная практика, теперь уже девятиклассников, будет проходить в летнем лагере и для этого класс будет разделён на 2 смены. Первой сменой руководить будет Аркадий Сергеевич, а воспитателем - Вера Федоровна. Руководителем второй смены был назначен Саныч - мастер производственного обучения и учительница одного из младших классов. Наташа по алфавиту оказалась во второй смене, и отчаянию её не было границ. Но делать было нечего.
Во второй половине июня Наташа и Райка уехали в лагерь. А там, между прочим, было замечательно. Жильё - в уютных вагончиках. Днем - прополка, вечером - танцы. Кстати, в эту смену попали мальчишки из соседнего класса. И однажды вечером Юрка Савельев из 9"б" пригласил Наташу пойти погулять, незаметно исчезнув из веселой своей компании.
Это был высокий, красивый мальчик, еще застенчивый, смущенный своей дерзостью, потому что это свидание у него, как и у Наташи, было первым. И то, что выбрал он не самую эффектную девочку, говорило о его первом чувстве. Но, едва положил он руку на её плечо, как она поняла, не эта рука должна ее обнимать. Они посидели на берегу речки, поболтали о разных пустяках, и она заторопилась назад. Свидание тяготило её. Она думала только о АСТ и боялась, что предает его.
Девчонки в вагончике ждали и бросились с расспросами.
Завидовали. Красавчик Юрка нравился многим. Но Наташа знала, что больше на свидание с ним не пойдет. Она укрылась с головой и, как всегда, всю ночь грезила о АСТ.
Учительницу, которая находилась с ними в лагере, звали
Анна Ивановна. Девчонки были с нею едва знакомы, так как, она работала в младших классах. И, как это бывает с малознакомыми людьми, выкладывали ей свои секреты, спрашивали советов и просто сплетничали. Она охотно принимала участие в этих откровениях. Когда разговор нечаянно коснулся АСТ, произнесла:" Я знаю, что в него влюблена Наташа. Да, об этом все в школе знают. Но у него роман с Верой Федоровной, не напрасно они тут вместе жили с первой сменой. И что только он в ней нашел?" - с раздражением добавила она.
У Наташи кровь отхлынула от лица. Так легко и небрежно озвучили её волшебную фантазию. Но причем здесь Вера Федоровна!
Окончилась лагерная жизнь. Но впереди были еще июль и август. И надо было как-то дожить до 1 сентября, до школы, до АСТ.
Никогда не тянулись так невыносимо долго каникулы. Его она не видела всё лето. И только, прочитывая тома заданной литературы, воображала его, то на месте Григория Мелехова, то князя Андрея Болконского. Наивная была девочка.
Ужас испытала Наташа именно 1 сентября. Первый школьный день, новая форма, новый портфель, цветы в руках, нарядные учителя и он! Как он был красив в светлом костюме! Школьная линейка, поздравления, речи...
Верная Райка толкнула Наташу:
- Ты посмотри, он с тебя глаз не сводит. Да, ты посмотри!
Наташа с трудом подняла на него глаза, боясь встретиться взглядом. А он действительно смотрел пристально и с каким-то вызовом.
С шумом повалили в классы. И тут в коридоре Наташу остановила Анна Ивановна, оглянулась по сторонам и быстро зашептала: " Жена Аркадия Сергеевича получила анонимное письмо о его похождениях в лагере с Верой Федоровной. Я - то сразу догадалась, что это сделала ты. Но зачем? У них в семье дело - до развода."
Наташа помертвела. "Какое письмо?! Я не знаю ни о каком письме".
"Тогда не говори, что узнала об этом от меня", - пробормотала, оглядываясь, Анна Ивановна.
Так вот почему он так смотрел! Ужас охватил Наташу. Она не знала, что делать. Райка, как всегда, была рядом. Тоже, потрясенная ложью, она судорожно начала перебирать, кто мог это сделать. Но Наташе стало - все равно. Она поняла причину его ледяного взгляда. Поняла, что кто-то, зная о её любви, просто оклеветал и подставил её и, что он этому поверил. Оправдываться! Нет, жить не имело больше смысла.
А вокруг шумела школа, и никто из одноклассников не знал, что произошло мгновение назад. Красивая и нарядная Вера Федоровна вошла в класс, начала урок и все 45 минут не взглянула в сторону, где сидела раздавленная и потрясенная лучшая ученица. И лишь, когда прозвенел звонок, она пристально посмотрела на Наташу и произнесла:
- Вам нужно пройти со мной в учительскую.
В учительской было людно. Вера Федоровна толкнула дверь в пустой кабинет директора и закрыла защелку.
- Зачем ты написала это письмо? Ты знаешь, как называют людей такого сорта? Ведь тебя там не было, и ты ничего не видела! Зачем?!
- Я не писала никаких писем!
- Не притворяйся, что ты не знаешь об этом письме.
- Да, знаю! Мне, только что, сообщила об этом одна учительница.
- Кто?
- Я не могу Вам назвать, обещала.
Вера Федоровна, вся красная, сразу подурневшая, потерявшая флёр, окружавший её, такую неприступную, почти кричала:
- Я потребую, чтобы тебя перевели из моего класса. В 16 лет быть…
У Наташи потемнело в глазах:
- А, может, это написал человек, которому 46,а не 16! За что Вы мучаете меня,- плача закричала Наташа, и выскочила из кабинета. В коридоре с её портфелем ждала перепуганная Райка. Они выбежали из школы, налетев у выхода на АСТ, в глазах которого промелькнула растерянность.
Ночь Наташа не спала. Её преследовал бред дикого
обвинения. Утром поднялась температура и в школу идти она не могла. Вечером прибежала Райка и, запыхавшись, сообщила:
- Ты не представляешь! Аркадий Сергеевич дважды подходил ко мне на перемене и спрашивал, почему тебя нет в школе. А я, знаешь, что я ему сказала? Боюсь, как бы ты чего-нибудь с собой не сделала, и всё - из-за него! Он только испуганно посмотрел на меня и ничего не ответил. А на последнем уроке Вера Федоровна тоже спрашивала о тебе.
Неделю провалялась Наташа дома, а когда, наконец,
пришла в школу, все делали вид, что ничего не случилось. И только Елена Григорьевна ходила с заплаканными глазами. Наташа в отчаянии от того, что и та должна считать её причиной кошмара в их семье, который обсуждали даже старшеклассники, решилась с ней
поговорить. Елена Григорьевна, казалось, только этого и ждала.
Они вышли вместе из школы, и вслед им с тревогой смотрел АСТ.
- Елена Григорьевна, - произнесла Наташа,- неужели Вы верите, что я написала какое-то письмо! Что это за письмо?
И услышала в ответ:
- Не верю и никогда не поверю! Это письмо злого взрослого человека. Да, и Аркадий Сергеевич тоже в это не верит. А ты гляди гордо, как всегда ты умела это делать, никого не бойся, больше они не посмеют тебя мучать.
- Я не могу объяснить Вам, Елена Григорьевна,
почему. Но, ни за что на свете, я не могла причинить зла Аркадию Сергеевичу.
Она только грустно улыбнулась:
- Ничего не нужно объяснять, милая моя девочка, я знаю - почему.
А у нас потихоньку все наладится, всё-таки - взрослый сын. Просто так случилось, что я долго этим летом училась на курсах.
Несколько лет, до выпускного школьного вечера, надеялась Наташа услышать от Веры Федоровны, если не извинение, то, хотя бы, уверение в том, что когда-то она ошиблась относительно того письма. Этого не случилось. И целую долгую жизнь Наташа жила с сознанием оклеветанного человека, не сумевшего доказать свою невиновность.
Ей было уже за сорок, когда, разбирая старые бумаги,
она наткнулась на дневник той поры. Перечитала и погрузилась в пережитый ею, девочкой, ужас. Первым движением души было найти Веру Федоровну и дать прочесть ей дневник. Но на телефонный звонок к ней ответила девушка, которая представилась ее племянницей и сообщила, что Вера Федоровна скоропостижно скончалась два года назад.
Наташа уже искала способ избавиться от этой болезненной любовной зависимости. И, однажды, на уроке, который был посвящен вопросам отношений между юношами и девушками, как пример некой парадоксальности, заставила себя произнести, что "когда-то, давно, она была влюблена в Аркадия Сергеевича". Классным руководителем продолжала оставаться та же Вера Федоровна. Вот, именно при ней, произнесла Наташа невероятную эту неправду. Ведь делая это "признание", она понимала, что отныне просто прячет свою любовь от чужих глаз.
На следующий день от старшей пионервожатой Наташа узнала, что о её "откровении" мстительно рассказала в учительской Вера Федоровна и Аркадий Сергеевич сделал при этом вид, что углубленно рассматривает настольный календарь.
Однажды на новогоднем вечере Наташе стал оказывать знаки внимания Лев Николаевич, молодой преподаватель автодела, недавно окончивший политехнический. Все танцы он не отходил от неё и попросил разрешения проводить домой. Его отозвал АСТ. Вернулся он расстроенный и сказал, что , оказывается, сломался механизм вращения ёлки и завуч Аркадий Сергеевич заставил его после вечера остаться и помочь физику устранить поломку.
Возможно, она ошибалась, но Наташе показалась, АСТ сделал это нарочно. Просто ей хотелось так думать.
Конечно, он был порядочным человеком. Никогда, ни одним словом, ни поступком, не провоцировал он девочку на признание. Может, эта молчаливая дистанция и удерживала её чувство на такой высоте. Хотя, наверно, ему льстила эта долгая и преданная любовь школьницы. Ведь он взрослый, балованный женским вниманием, безошибочно читал отношение к нему в её восхищенном взоре.
А время шло. И Наташа окончила школу, а потом институт, и вышла замуж, и уже было у неё двое детей. Вновь она встретилась с АСТ , когда переводила сына в новую школу. Директором этой школы оказался он.
Наташа опасалась этой встречи и не напрасно. По тому состоянию, близкому к обмороку, при взгляде на, уже седого, но, не менее прекрасного, мужчину, она поняла, что это наваждение никогда не покинет её. И теперь испугалась за свой душевный покой, который нарушит её благополучную размеренную жизнь.
Он сразу узнал её и встал навстречу, красиво встряхнув головой, как всегда он делал, когда хотел понравиться. Наташа это помнила. Она протянула документы и, как заколдованная, опустила глаза, не в силах встретить его взгляд. Он, молча, смотрел на неё. Вошла секретарь. Он спохватился и пока давал указания о зачислении ребенка в школу, Наташа, кивнув на прощание, готова была выйти.
Он остановил её:
- Вы очень хорошо выглядите, Наташа. Я Вас такой еще не видел. Вы не торопитесь? Может быть, чаю? Я сейчас организую...
Но Наташа смущенно отказалась и буквально выскользнула из кабинета. И потом, когда ей случалось посещать школу, она никогда не разговаривала с ним и не искала встречи.
Однажды Наташа увидела его в городе, когда они с
Еленой Григорьевной ехали на новой машине. Он узнал её издали и неуловимым движением головы приосанился. Жена вопросительно взглянула на него, видимо хорошо понимая значение этого жеста, но, увидев Наташу, понимающе усмехнулась и приветливо помахала ей рукой. Желание нравиться, наверное, было в нем неистребимо.
А жизнь шла своим чередом, её Наташина жизнь.
И, казалось, в ней не было больше места для АСТ. Однако, та волнующая, щемящая мелодия жила отдельно и только ею самой была различима в сложной симфонии звуков, заполнявших её мир.
Последний раз Наталья Николаевна видела АСТ в
школе на выпускном вечере своего сына. Она была занята вместе с другими родителями хлопотами по устройству праздника и впервые, без прежнего трепета, отнеслась к его появлению на сцене. Теперь она волновалась за сына.
А потом начался бал. Родители с тревогой и восторгом следили за своими красивыми и нарядными детьми. И Наталья Николаевна впервые видела сына, танцующим со своей девочкой.
И вдруг АСТ, директор школы, который стоял, окруженный толпой благодарных родителей, подошел к ней и, взяв за руку, пригласил на танец. Прошло 25 лет с того дня, когда она впервые потерялась под взглядом этого человека. И снова, как в то давнее время, она обреченно опустила глаза и, закованная в смущение, не произнесла ни слова. Молчал и он. Смотрел и молчал. Лишь в конце легко и благодарно пожал её руку.
Много лет спустя, вспоминала она этот танец и пожатие руки человека, которого она так пронзительно любила.
Больше Наталья Николаевна с ним не встречалась.
Знала только от знакомых, что трагически погиб его сын Женя, крупный руководитель. А потом похоронил он Елену Григорьевну, не пережившую смерть единственного сына. И не было, наверно, дня, когда бы она не вспоминала о нем. Ей казалось, пока он жив, еще не все потеряно, и что-то должно случиться, должна же она когда-нибудь произнести слова признания в своей долгой необыкновенной любви к этому человеку. Но годы шли и вот - некролог.
За её плечами шестьдесят лет, занятых семьёй, детьми, домом, работой... Да, мало ли чем, бывает заполнена хорошая человеческая жизнь. И окружали её родные, дорогие ей люди, которых она искренне любила. И никто не знал, что все эти годы, не покушаясь ни на чей покой, молча и бескорыстно, любила она еще одного человека...
Когда-то, давным – давно, у Новеллы Матвеевой прочла она " О девушке из таверны" :
Любви моей ты боялся зря,
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
Когда же ты уходил к другой
Или вовсе был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.
Вот и в её жизни случилась история, как у той неведомой "девушки из таверны ". Теперь его больше нет. И надо как-то привыкать жить с осознанием того, что "след был виден вчера".
Буря пронеслась в её душе, но Наталья Николаевна вытерла
слезы. Это потом, одна, оплачет она свою потерю, а сейчас нельзя. Иначе, придется дома объяснять, почему её так взволновала смерть старого учителя. И, чтобы не было причины с деланным равнодушием обсуждать невыносимую для неё горечь утраты,ещё раз прочла она некролог, мелко-мелко изорвала газету, ветер подхватил и тут же унес её, как страшную весть.
А Наталья Николаевна с опущенными плечами, тяжело передвигая ноги, вернулась в дом.
Там ещё спали.
(Фото из интернета).