Зачем!

Татьяна Чехова
    Они собирались, встречая каждого прибывшего криками, смехом и объятиями.  Прошло десять  лет после окончания школы и  впереди  вся жизнь –  яркая, весомая и бесконечная!  Успешная карьера, удачная личная жизнь  и финансовое благосостояние  это подтверждало.      

    Изменились все. Мальчики возмужали, а девочки стали ещё красивее. Изменилась и их любимая учительница. Дело не в том, что изменился цвет волос, а фигура расплылась и потеряла  легкость. Главное – от  неё не исходила, присущая ей в школьные годы, уверенность и значимость. Их жизнь шла по восходящей, её – к закату. И  уже они,  её бывшие ученики, смотрели на неё  не снизу вверх, как раньше, а прямо, как на равную себе,  и даже как-то снисходительно.

- Как тебе Зиночка?  – толкнул, подмигивая и улыбаясь, Лёву в бок  Буба  - Петька Бубнов. Оказывается, он ещё помнил о школьной любви Лёвы.
- Нормально, - ответил тот и внимательно посмотрел на Зинаиду Александровну. Если, правда, то ему было не особо приятно это напоминание.

- Ох, ребята, какие же вы! – весело говорила учительница. -  Молодые, сильные, красивые, и надеюсь, – успешные?

Все разом заговорили, смеясь и перебивая друг друга.
 
- Ну, что? Пошли? Как и договаривались ко мне?  Спасибо Леночке, - учительница обняла бывшую старосту, - и Артёму. Всё купили, всё принесли.  Место есть, живу сама.
- Зинаида Александровна, а сын у вас еще не генерал?
-  Нет, но, надеюсь, скоро будет. Немного осталось, - засмеялась она.

Шумной толпой ввалились в квартиру. Мальчишки включили телевизор, некоторые пошли на балкон курить, а девочки на кухню – разбирать продукты и накрывать стол.

- А ты, Лёвушка,  нам  баночки откроешь, -  увлекая его  на кухню, произнесла  Зинаида Александровна. – Ну, как ты?  -  закрыла паузу учительница.
- Всё хорошо, Зинаида Александровна, -  смущено улыбнулся Лёва. Её прикосновение напомнили детские мечты. Сколько же часов проведено в  сладких грезах  – как  подойдет, обнимет и она положит ему голову на грудь, а он будет гладить её плечи, а потом…..

- Зина, Лёва, Зина. Это в школе я была  Зинаида Александровна, а сейчас называй  меня Зиной или еще лучше Зиночкой, - кокетливо произнесла учительница. – Ты ещё не женился?
Они вошли в кухню и он не успел ответить но, наверняка, учительница  знала о  личной жизни своих учеников от  девчонок, частенько навещающих её.

Разговор за столом вначале общий и  пристойный о школьных приколах и  влюблённостях, с каждой  выпитой рюмкой быстро переходил в какой-то неуправляемый процесс.  Большая компания распалась на несколько маленьких,   и  в каждой шёл свой разговор.
            
- Кушай, Лёвушка, кушай, милый. Что ты хочешь?- активно угощала Зиночка. - Я знаю, ты армию отслужил, институт закончил – молодец какой! Ну, теперь только жениться удачно. Есть  девочка на примете? - вкрадчиво, наклонившись к нему, интересовалась учительница, хотя  знала, что девочки  нет.  Не везло Лёве, не интересовал женщин небольшой рост, не мужественное  круглое лицо и ощутимый животик.

      Он не видел Зиночку со школьных лет и  сознание того, что она, наверняка,  знает о  его  любви, заставляла чаще биться сердце, а краска смущения заливала лицо. Однако вопрос задан и как-то надо было отвечать и он пытался говорить. Это удавалось, пока  не смотрел на собеседницу. Но с каждой выпитой рюмкой он становился уверенней и уже признательность за оказанное  внимание делало речь многословней, в сердце возвращалась забытая любовь. С какой-то минуты Лёва стал чувствовать её бедро, а потом и ногу, прикасающуюся к нему, и  мысль -- специально  это или нет,  уже  не покидала.

     В коридоре шумели  одетые одноклассники.
- Лёва! Это не твоя куртка здесь?  - позвала Зиночка из комнаты. Подавая её, она коснулась горячей рукой  и  тихо, приблизив лицо, прошептала:
- Все уйдут, а ты возвращайся, Лёвушка. Я ждать буду.  Посидим, чайку попьем, мы же не договорили. - Он не отстранялся, чувствуя её руки.
- Приходи. Я буду ждать! Слышишь! –  тихо, но с нажимом повторила Зиночка.
У Лёвы слова застряли в пересохшем горле и он смог лишь сжать ей руку и кивнуть – не то в знак согласия, не то, показывая, что слышит.

- До свидания,  дорогие. Рада была видеть  всех и надеюсь не последний раз, - громко, хорошо поставленным учительским голосом, прощалась Зинаида Александровна с ребятами.
Лёва выходил последним и ему тоже достался дежурный поцелуй и крепкое пожатие.

- Зиночка, точно глаз на тебя положила! Чего не остался? - прикалывался Петька.
- Точно, Лёвка, -  засмеялась,  обняв его за шею Светка Капустина.  – Куй железо, пока горячо!
Обернулась, махнула рукой на них  Ира Потапова – золотая медалистка, правильная девочка, с единственным недостатком - отсутствием чувства юмора.
- Что вы мелите?! Она ж на тридцать лет старше и вообще - учительница!
- Подумаешь, тридцать лет! Вот, вчера в телевизоре рассказывали о Лидии Ивановой, так у ней муж на сорок лет младше и очень даже её любит, - не унималась Светка.

- Во-первых, не на тридцать, а на двадцать семь меня старше, - произнес Лёва.
- Интересно,  а что во-вторых, - засмеялся Артём.
- А во-вторых, зачем я ей?  Что она себе мужика не найдет? – нарочито равнодушно произнес Лёва.
- Может и не найдет,  она ведь давно одна, - сказала своё слово и  староста Ленка.

     Показался его дом, и Лёва поспешил распрощаться.
 - Ладно,  до свидания, до встречи. 
     Он добежал и остановился в подъезде. Сердце билось как-то необычно толи от бега, толи еще от чего. Он попытался разобраться и не мог. Хотелось вернуться, но что-то и смущало.  Ощущения такие желанные и так давно им не испытываемые преобладали. Всё внутри дрожало от предвкушения, ниже пояса становилось горячо, брюки вздувались и он боялся, что не дотерпит до встречи с Зиночкой. Лёва быстро вышел из подъезда и почти бегом стал возвращаться.

      В  подъезде был полумрак и пока спешил по лестнице, переступая сразу через  несколько ступенек, вспомнил  события давно минувших дней, когда  также в сумерках, только рано утром поднимался по этим же ступенькам, чтобы положить тюльпаны у дверей.

      Не успел нажать на звонок,  дверь открылась, и Лёва поспешно переступил порог. Зиночка, одетая в домашний лёгкий халат, полной оголенной рукой притянула его к себе. Он уткнулся в мягкую податливую грудь, вдохнул запах женщины и почувствовал поцелуй на шее. Зиночка отстранилась и он не успел  ей.

-  Жду тебя, - почему-то шёпотом произнесла Зиночка и тут же засмеялась. – Чего я шёпотом? Мы же одни, – и уже громко, - Хочешь чая? Пойдем,  -  не ожидая ответа, уже шла в кухню. Леве, ничего не оставалось, как идти за ней.

- А, может, выпьешь? Тут есть немного, - подняла Зиночка бутылку коньяка, на дне которой темнела жидкость.
- Можно, - лишь бы что  сказать, выдавил из себя Лева. – Немного, - поспешил добавить. – Я сегодня и так приложился.

- Ничего страшного. Проспишься!  - снова  засмеялась Зиночка. Это ж по делу, за встречу, - она налила бокалы.  – Садись! – сама села напротив. Его взгляд скользнул по большим белым ногам, которые виднелись из-под распахнувшегося халата, отметил белую полоску груди и  треугольник  загоревшей кожи сверху. Выше взгляд не поднимался и он смотрел куда угодно: на живот, обтянутый халатом, на  кончик носа, движущиеся губы, за которыми виднелись несколько зубов из желтого металла, но не в глаза.   

- За встречу! –  чуть торжественно произнесла учительница, поднимая свой бокал. – За встречу, - эхом отозвался Лёва.
-  На, закуси лимончиком, -  заботливо придвинула к нему блюдечко с нарезанным лимоном. – Будешь есть?
- Да нет! Куда! -- преувеличенно бодро ответил он, ткнув себя в живот.
- А чайку?
- Нет. Спасибо.
- Ну, тогда, пошли?! – утвердительно спросила Зиночка.-- Пошли, – постарался  уверенно ответить Лёва.

       В комнате горел ночник, покрывало  было снято,  и белизна постели резала глаза. Лёва застыл у порога, машинально переступая с ноги на ногу - так было легче справиться с возбуждением, которое достигло предела. Он чувствовал, что ещё чуть-чуть и оно прольется.  Он стал быстро снимать рубашку и запутался в галстуке. Зиночка обернулась, и видя его муки, посмеиваясь, вернулась и ловко ослабила узел галстука,  расстегнула и спустила брюки, одновременно поглаживая  бедра и  направляя к постели. «Надо и мне снять ей халат» - подумал Лева, но Зиночка  уже сбросила его и быстро легла. Мелькнул большой черный треугольник ниже живота.

- Ложись. Хочешь, я выключу свет?  - похлопала по подушке рядом с собой. Лёва не мог говорить, а только  быстро кивал.

     Не было никаких поцелуев и ласковых слов, которые представлялись ему. Не было сплетения рук и нежности.  Возбуждение пролилось  быстро и появилось чувство стыда. Он, молча, сполз с неё.
- Это бывает. Ничего страшного, ты перевозбудился. Отдохни, - негромко говорила женщина,  поглаживая его плечо и  спустя немного времени с готовностью повернулась к нему.
- Делай, как хочешь. Как ты любишь?

     Лёва проснулся с сильным сердцебиением.  Остатки сна в виде огромной волны  захлестывала,  заставляя ловить губами воздух. Тихое похрапывание рядом отвлекло.  Зиночка спала на животе, повернув голову. Было видно чужое  лицо. Совсем не то, которое он любил. Заныло, затосковало внутри. Сейчас он хотел только одного: испариться, исчезнуть, вычеркнуть  ночь из своей жизни.  «Зачем! Зачем я это сделал!» Лёва считал себя романтиком и часто мечтал о  любви. Стало жаль дум об особом мире переживаний и откровений между мужчиной и женщиной, мир хрупкий и возвышенный, мир любви и поэзии, в котором раскрывается душа человека. Тогда он  мечтал о  безграничном  доверии,  искренности и  гармонии чувств, мыслей,  о прекрасных и возвышенных словах, и  сейчас сознавал, что здесь этого не было и не будет. Стараясь даже не дышать, он тихонько соскользнул с кровати и лихорадочно стал одеваться, ругая себя последними словами. «Зачем! Зачем я это сделал!» 

- Ты ничего не забыл, - раздался за спиной хрипловатый со сна голос. Лёва заставил себя повернуться и ответить:
- Да, ничего вроде.

     Зиночка сидела в кровати и поправляла волосы. Краска с ресниц осыпалась и тенью легла  под глазами, яркая губная помада размазалась.
- Всё нормально? – спросила.
- Да, да, - поспешил ответить Лёва, быстро подошел и, стараясь не смотреть в глаза, поцеловал в  чистое место, между щекой и шеей. – Мне надо сейчас… Пойду…
- Сейчас, провожу тебя. Ты придешь ещё? Придёшь? – с надеждой, спросила женщина.
- Да, да, конечно, - торопливо отвечал Лёва. – Не провожай. Я сам. – И  больше не в силах выдерживать нахлынувших эмоций, быстро вышел.

     Дверь подъезда за спиной глухо стукнула и  стало легче, как будто отгородился. Но, на мгновение. Лил дождь, ветер бросил в лицо струи воды -  волна из ночного сна настигла его.  Лёву бил озноб. «Ах, зачем, зачем я это сделал!», - всё повторял он, морщась и вздрагивая. По лицу струилась вода и было не понятно – это дождь или плакала обиженная душа.