Клен и клоуны

Мария Моргенштерн
Ранней осенью начинают лить дожди. Ранней осенью уже желтеют и вянут листья. Ранней осенью цирк-шапито исчезает из одного города и продолжает свое движение к югу,  туда, где тепло, а город и дальше живет своей жизнью, через пару дней забывая о гостившем здесь ярком празднике. Но эта осень не похожа на другие. Этой осенью на тротуаре остались сидеть два обычных клоуна. Остались сидеть на мокром тротуаре и слушать шепот осенних листьев.
Как нелепо поблескивают в ночном октябрьском сумраке их костюмы – каркасы двух фальшивых характеров. Тех самых сценических характеров, что столь карикатурно противопоставлены друг другу.
Как тихо скользят капельки дождя по их лицам, скрытым под толстым слоем сценического грима… И как задумчиво шелестит клен над их головами…
Клен… Вдруг клоуны подняли глаза и одинаково улыбнулись. Улыбнулись не теми заученными улыбками, что привычны каждому зрителю. Клоуны улыбнулись искренне, нежно, лукаво и чуточку грустно. Сложно было этим двоим на минутку стать честными, отбросить привычную ложь. И только этот старый клен, склонившийся над бульваром, знал и помнил их улыбки. И только клоуны, только они знали его тайну…
Знали, что он такой же, как они. Фальшиво-яркий и нарочито небрежный, он шут при дворе царицы осени. Другие деревья для него – как будто прислуга, недалекая и неинтересная, гуляющие люди для него – словно придворные, шумные, резкие и ничуть не менее лживые, чем он. При них нужно улыбаться, нужно сиять красно-желтой, водевильно-пестрой листвой. Им нет дела до тревог окружающих, им всем хочется лишь тонуть в красочной мишуре натужного веселья и забываться, кружась в вихре разбитых судеб и опавших листьев.
Мог ли не знать об этом клен, день ото дня, всю короткую северную осень радующий толпу своим маскарадом? О чем, как не об этом, грустил он холодными дождливыми вечерами, медленно избавляясь от своего костюма, опадающего на землю потемневшими резными листьями?
Клоуны поднялись с утопающего в дожде и листьях асфальта и улыбнулись снова. Сбросили свои нелепые штопаные балахоны и аккуратно сложили у корней дерева. Вынули из сумок футболки и куртки и, переглянувшись, молча натянули их на свои продрогшие тела. Холодный северный ветер смел с тротуара мелкие листочки берез…
- До свидания, - в унисон сказали клоуны, прикоснувшись ладонями к ветвям дерева.
- Прощайте, - едва слышно прошелестело в ответ, а в протянутые ладони тихо опустились два последних, самых ярких узорчатых листа.
Не говоря больше ни слова, клоуны побрели по бульвару, бережно сжимая прощальные дары клена в руках… Стих заунывный стук дождя, а тучи развеялись без следа.
А вдалеке, над набережной, уже начинал разгораться восход, сиреневыми рассветными полосами расчерчивая густую черноту неба. Клоуны посмотрели друг на друга. Оба они знали – рассвет ждет их. Ждет двоих уставших и забытых всеми обычных людей. Обычных людей… С нарисованными чужими лицами.