Много лет назад прочел я в путеводителе по Петергофу М.И. Пыляева историю о дубе, выращенном из желудя, привезенного Николаю 1 каким-то американцем из городка Маунт Вернон, где жил когда-то Джордж Вашингтон. Поскольку я собирался эмигрировать в США, то и решил найти тот дуб, взять его желудь и отвезти на место произрастания предка. В путеводителе лишь приблизительно было указано место произрастания этого дерева – Ольгин остров на Колонистском озере.
Придя на берег пруда, я обнаружил два острова, которые когда-то были созданы из грунта, выкопанного при углублении дна. До Царицына острова я добрался по дамбе, а к Ольгиному острову плыл метров 70, загребая левой рукой и держа в другой сверток с одеждой. Берег зарос рогозом и ежевичником, так что я продирался на сушу, натянув одежду на мокрое тело. Вместо одного, обнаружил в глубине острова несколько дубов, но возраст их был явно меньше 150 лет – приблизительного возраста американского дерева. Похоже, дубы были аборигенами, выросшими уже при советской власти. Той власти, которая 70 лет возвышала плебеев, изничтожая память о царственном прошлом России.
На берегу обнаружил и руины павильона, построенного архитектором Андреем Штакеншнейдером для Ольги, дочери Николая I. Старшей дочери Марии царь подарил дворец на Исаакиевской площади, в котором сейчас заседают прохиндеи, назвавшиеся Законодательным собранием Петербурга. В другом, загородном дворце, носящем имя ее мужа, герцога Лейхтербергского, находится сейчас биологический институт, в котором мне угораздило работать.
Павильоны на озере были разрушены во вторую мировую войну, здесь уж немцы постарались внести свою лепту в уничтожении прошлого страны. Янтарную комнату они тоже демонтировали и увезли в неизвестном направлении. К тому времени четверть янтарного покрытия скукожилась и вывалилась из рамок картин и барельефов на ее стенах. Но дурость не только наша особенность, вероятно, загребущие немцы перевезли ящики с панелями комнаты в Кенигсберг. Среди германских солдат могли быть и потомки 55 гигантов-гренадер, которыми Петр 1 рассчитался в 1717 году с прусским императором Вильгельмом 1. Эта хренотень из янтаря, хрупкого и недолговечного материала, бесполезно валялась на складе, немцу некуда было ее девать, а солдаты пригодились ему и потомкам.
С военного времени прошло не одно десятилетие, а здесь на острове и конь не валялся, - хилые силы реставраци брошены на возрождение Большого Петергофского дворца и фонтанов. Мерзость запустения покрыла все окрестности дворца, словно никогда здесь не жил, кроме «лимиты» поселенной, работяг ближайших предприятий, поселившихся в убогих «хрущобах».
Попрощавшись с Петергофом я отправился в эмиграцию, чтобы на людей и города посмотреть, да и себя показать. Двадцать лет я странствовал по миру пока не решил вернуться в Россию, чтобы присоединиться к участникам эксперимента, называемого Новой Россией. Сказать, что страна изменилась к лучшему, можно, правда, для горожан, а деревню наши экспериментаторы опустили – глубже некуда. Наверное, татары за 200 лет своего ига меньше навредили России, чем 90 лет правления коммунистов и детей их – «жириновских». Спасает и губит страну распродажа природных запасов, при которых ничтожная часть «присосавшихся» к экспорту и импорту пухнет от богатства, остальные же подбирают крохи и лебезят перед властью.
Правда, появилось много денег, и крохотную часть их направили на реставрацию царских резиденций. Дошел черед и до комплекса Колонистского парка в Петергофе, к нему относится и Ольгин пруд с Царицыным и Ольгиным островами. Приехали туда с женой навестить место прощания моего с Петергофом перед эмиграцией. Только на сей раз не удалось мне попасть на Царицын остров по причине будки с охраной внутри, которая пропускала на остров экскурсантов лишь группами и с оплатой по 350 рублей с носа. Пройдя в конторку экскурсоводов, я познакомился с Ириной, милой, изящной женщиной, куратором музейного комплекса островов. Услышав историю поиска дуба Вашингтона, она понимающе улыбнулась и самолично провела нас по комплексу палаццо и парков, которые хранила как зеницу ока.
Реставраторы начали в 2001 году восстанавливать комплекса пруда с двумя островами и теперь завершали работу, наводя блеск на мрамор и мозаику. Царицын остров получил свое название после постройки здесь палаццо, которое в 1842 году было подарено царем жене, Александре Федоровне. Он был задуман в подражание помпейским виллам, но в процессе строительства в первоначальный проект внесли изменения (добавили башню и ряд пристроек), придавшие сооружению удивительную живописность. Главная его достопримечательность – мозаичный пол в гостиной, привезенный из раскопок Помпеи. Он принадлежал жене Наполеона I Жозефине Богарне, из ее дворца в Мальмезоне попал в России благодаря тому, что Великая княгиня Мария Николаевна вышла замуж за внука Жозефины Максимилиана Лейхтенбергского, сына Евгения Богарне! Пол увеличен по размеру комнаты за счет бордюра из порфира и мрамора, изготовленного на местной гранильной фабрике.
Завороженный собственной красотой Нарцисс устроился на краю мраморного бассейна с куполообразным фонтанчиком посредине. Внутри купола установлен цветок в кашпо, который орошается при включении фонтана. Неизбалованные разнообразием фонтанов россияне ахают от умиления, когда любуются цветком через водяную радужную пленку. Этакие фонтанчики являются исключением из правила создания фонтанных комплексов Петербурга. Я с отвращением обозревал недавно фонтанную алею перед Финляндским вокзалом, состоящую из череды бассейнов с переплетением ржавых труб, выплевывающих водяные струи разной высоты и толщины. Создатели его словно бы никогда не бывали в Петергофе, где еще помнят, как создавались фонтаны при царях.
Интерьеры палаццо Марии Федоровны украшены копиями мраморных скульптур, из которых особенно восхитил бюст работ скульптора итальянского Ренессанса
Современни¬ки считали Великую Княжну красивейшей из трех дочерей Императора: «невозможно представить себе более милого лица, на котором выражались бы в такой степени кротость, доброта и снис¬ходительность. Она очень стройна, с прозрач¬ным цветом лица, и в глазах тот необыкно¬венный блеск, который поэты и влюбленные называют небесным, но который внушает опа¬сения врачам».
13 (26) июля 1846 года 23-летняя Великая Княжна Ольга Николаевна браковенчалась с наследным прин¬цем Дома Вюртемберг Карлом Фридрихом Александром, будущим королем Вюртемберг Карлом I (1823—1891). От Августейшего родителя державная дочь получила титул Великой Княгини.
Третья Августейшая дочь Государя Императора Николая I Павловича (1796-1855) и Императрицы Александры I Фёдоровны (1798-1860) появилась на свет у Великокняжеской Четы 30 августа (12 сентября) 1822 года. Двумя годами ранее 22 июля (4 августа) у Великокняжеской Четы родилась и скончалась Августейшая дочь, а потому следующее дитя ждали с особенным волнением и переживаниями.
При совершении Священного Таинства Крещения получила она имя Святой равноапостольной Великой Княгини Ольги, во Святом Крещении Елены (память 11 (24) июля, и по Высочайшей воле своего Августейшего дяди Государя Императора Александра I Павловича пожалована была орденом Святой великомученицы Екатерины 1-го класса и титулом Великой Княжны.