Ленинград-Новгород-Псков ©
Именно по такому маршруту отправился наш туристический поезд из Владимира в 1979-ом году. Предполагалось пробыть три дня в Ленинграде и по одному – в Новгороде и Пскове. «Колыбель революции» показалась мне не такой, как я её себе представлял: в городе Петра было многовато построек с какими-то зачуханными, несовременными дворами. Всё то, что связано было с культурным обликом города, подтвердилось; единственно, о чём пришлось пожалеть, – это о невозможности посетить Эрмитаж, который был закрыт для посещений, по неизвестным причинам. Ну а всё остальное, более или менее известное, мы посетили: крейсер "Аврору", морской музей, кунсткамеру, созданную ещё основателем Северной Пальмиры, Петропавловскую крепость, с усыпальницей русских царей, Исаакиевский собор, проехали по набережной, лицезрея знаменитые разводные мосты...
Меня почему-то мучил один вопрос: сохранился ли обычай курсантов военно-морского училища перед выпуском драить до блеска коню под «медным всадником» те детали, которые отличают его от мерина? Прибыв к памятнику «прорубателя окна в Европу», с удовольствием отметил про себя, что традиция не умерла после окончания училища Виктором Конецким: судя по блеску существенной части конской гордости, выпускники 1979-го года по-прежнему с успехом умывали блюстителей порядка. Сосуд Ведо (прозвище писателя, данное ему морской братвой) упоминал во «Вчерашних заботах», что накануне торжества в училище к памятнику выставлялся наряд милиции, но утром вдруг обнаруживалось, что в свете нового дня (особо эффектно в солнечную погоду) предметы творческого вдохновения Фаберже у императорского коня сверкали ярче, чем позолоченный купол Исаакия...
При посещении Петропавловки попали как раз к моменту исполнения местного ритуала – выстрелу из орудия в 12 часов дня по местному времени. В военно-морском музее запомнился самолёт-истребитель первого года войны – кургузый И-16 («ишачок», как ласково звали его авиаторы); уступая немецким «Мессершмиттам» в скорости и вооружении, он, тем не менее, превосходил их в маневренности. Этот музейный экземпляр, подвешенный под потолком, принадлежал дважды Герою Советского Союза Борису Сафонову, сбившего 33 немецких самолёта и погибшему в 1942-ом году в небе над Заполярьем. Для охоты за ним было выделено немецким командованием спецзвено асов, которые и подстерегли Сафонова в облаках. Будущий советский ас Александр Покрышкин только начинал отсчёт сбитым самолётам, а Иван Кожедуб ещё работал инструктором в глубоком тылу – везение в войне не каждому перепадало...
Кунсткамера поразила впервые увиденными уродцами, часть из которых была собрана ещё при при первом императоре: были здесь и сиамские близнецы, заспиртованные в стеклянных сосудах, и чучело телёнка с двумя головами, росшими из одного туловища. После чернобыльской трагедии число подобных экспонатов могло бы увеличиться многократно...
Но больше всего запало в душу и врезалось в память Пискарёвское мемориальное кладбище, эти ряды огромных надгробий над могилами блокадников, по 10 тысяч человек в каждой, и обилие не цветов (хотя и они были), а кусков чёрного хлеба, положенных у основания братских могил. Здесь как-то особенно начинаешь понимать, чего нам стоила проклятая война, хотя я о ней и сам знал не понаслышке, - почти полмиллиона невинных жертв лежало только здесь, а сколько российских косточек рассыпано в земле, от линии фронтов 41-го года до Берлина!..
Вторым городом, который мы посетили, стал Новгород, именуемый нынче Великим (после возвращения старого названия Горькому – Нижний Новгород). Самым примечательным здесь является памятник "Тысячелетия России", работы Михаила Микешина; во время оккупации фрицы разобрали его на фрагменты и пытались вывезти в своё логово. К счастью, после освобождения города уворованное нашли (кроме кованых фонарей и решёток) и восстановили этот шедевр в прежнем виде: по барельефу вокруг круглого постамента прослеживается вся история Руси, вплоть до конца 19-го века. Понравилась территория новгородского кремля, хорошо сохранившиеся крепостные стены и сам город – чистый и ухоженный...
Псков невыгодно отличался от своего соседа своей неряшливостью: уже с вокзала он поразил меня обилием чаек, которых привлекал сюда пищевой мусор; сразу же за городом, куда мы отправились на автобусах, нас ждала встреча с тамошней необозримой свалкой – чаек здесь было больше, чем в больших портовых городах. Но это негативное впечатление от первой встречи с городом с лихвой перечеркнуло увиденное вскоре чудо, прямо-таки – из сказки: среди чаши из холмов, высотой в несколько десятков метров, стояли приземистые, но очень изящные церквушки с золотыми куполами. Это был Псковско-Печерский монастырь, основанием которого служили знаменитые пещеры (печеры – по-старославянски), микроклимат в которых позволяет хранить без гниения что угодно, – от мощей святых до овощей для монашьей братии этой действующей мужской обители...
Тысячи и тысячи паломников-христиан приезжают сюда, в основном надеясь на чудо в исцелении недугов; близлежащие деревни делают на приезжих хорошие деньги, сдавая кров внаём для временного постоя. Цветущие ветки сирени, сорванные в начале июня и убранные в пещеры, выставляются такими же свежими и благоухающими перед иконами на Рождество – это ли не чудо?!.. Монастырь был доступен для посещения туристами, но меня поразил взгляд монаха-привратника, ражего детинушки в чёрной рясе и клобуке, с откормленной физиономией, стоящего у входа в «светлицу» настоятеля храма: смотрел он на нас, как «солдат на вошь», подозревая всех, наверное, в богохульстве. Чёрная новая «Волга» настоятеля монастыря, архимандрита, и современная телевизионная антенна на крыше говорили о том, что ничто человеческое духовникам было не чуждо. Под навесом стояла богато украшенная коляска, подаренная императрицей Анной Иоанновной при посещении ею монастыря, – предмет особой гордости монастырских служек...
8-го октября 2010 года