Зима, да еще с оттепелями, да слякотью, да коварным гололедом по утрам и грязью по вечерам, короткими бесцветными днями и длинными - полными тревожных мыслей - холодными ночами, - наипротивнейшая пора. А если ты живешь в провинциальном городе, то уверен: как композитор Лист, писавший после «Быстро - как только можно» - «Еще быстрее», так и такая зима: противнее, чем наипротивнейшая пора.
Все книги прочитаны и перечитаны, все телепередачи просмотрены, все посиделки просижены и уже все интеллектуальные резервы на исходе, как мука и картошка - под конец зимы, и ты стоишь перед выбором: впасть в спячку или в меланхолию. Первое биологически не под силу, а второго не хочется. Вот и выдумываешь - чем бы заняться, и вспоминаешь, что уже вечность, как ты не бывал в местном театре.
Местный театр, как и положено всякому театру, сеет вечное и доброе, являясь оазисным островком провинциальной культуры. Произрастают на этом островке всякие пьесы - от седой и пыльной классики до «шедевров» местного драматурга Сергея Скоморохова. Вот и мечется прима-актер театра, Иван Леопольдович Жмакин, от кровожадного образа Ричарда III до идейного агронома Николая, влюбленного в доярку Грушу. Он в том возрасте, когда играть Ромео уже стыдно, а Лира - пока неудобно. Надо сказать, мы с ним большие друзья. Да что - с ним: за долгие месяцы провинциальной жизни я перезнакомился со всей труппой, среди которой особо надо отметить приму-актрису Венеру Михайловну и нескольких, не столь значительных, но очень приятных актеров. Люблю эту братию! Никогда не жалуются о болячках, что мне, врачу-терапевту, как бальзам на душу. Я настолько вхож к актерам, что покупая билет, запросто просачиваюсь в святая святых - гримерные, уважительно наблюдая, как Иван обрастает кровожадной бородой, а актриса Галя из веснушчатой хохотушки превращается в холодную и надменную принцессу. Я им не мешаю. Стою себе тихо и смотрю. Правда, один раз сорвал спектакль, когда отправил ту саму принцессу Галю в больницу, - с аппендицитом. Так и повезли, - в голубом марлевом шелке и стеклянных бриллиантах.
Как часто водиться, после спектаклей всей ватагой идем пить пиво и балагурим на сакральные, и не очень - темы.
В общем, давненько я не хаживал в театр. А причиной тому - репертуар. Главреж Римский считает, что старые пьесы еще в ходу и востребованы, но сколько раз можно смотреть «Макбет» или «Колхозный роман»?! Все мизансцены знаешь наизусть, все реплики и даже монологи давно выучены, и даже дырочку в левом сапоге агронома Николая встречаешь как родную. Давно известно, что Груша, пережив психотравму с шофером Васей, станет выдавать рекордные удои, а леди Макбет, эта стерва, волновавшая вечерами весь зал, плохо кончит. Иван играет Ричарда дольше, чем тот сидел на троне. Суфлер давно не нужен театру, но тетя Таня, отрабатывая свой неблагодарный хлеб, упорно шепчет по-змеиному «Если это ложь, на первый сук живьем тебя подвешу - и сохни с голоду; а если правда, то можешь так же поступить со мной...»*, на что бедный гонец в "испуге" шарахается назад и вечно спотыкается о копье полусонного солдата - Васи...
В теплый сезон - еще куда ни шло: посидишь в прохладе псевдороккокошного зала, рассмотришь ошалелую публику, нагнанную с окрестных сел для аншлага, в антракте договоришься с Иваном - куда после спектакля, или поставишь пиво на: споткнется гонец Игорек о копье Васи или нет, но зимой! Зимой посещаемость катастрофически падает. Даже я не могу ходить на спектакли. Холодно!
На этот раз решил. Совершенно не представляю - что сегодня идет, но неважно. До спектакля залетаю в гастроном и покупаю колбасу, шпроты и пиво, - на случай, если ребята после спектакля нагрянут ко мне...
...На афише «Макбет»! Я так и знал! И так тошно, но делать нечего...
Подхожу к кассе. Народу - никого.
- Здравствуйте, тетя Дуся, - говорю, снимая перчатку, - мне один билетик.
- Привет, - отвечает тетя Дуся, и зыркает из своего теплого и светлого гнездышка. - Ты бы обождал, доктор, еще билетов не продано.
Тут надо пояснить, что по правилам, актеры играют спектакль в том случае, если продано хотя бы три билета. В противном случае спектакль отменяется и все расходятся по домам.
Я выхожу и закуриваю.
И вдруг меня осеняет гениальная идея!
Помните Онасиса - греческого миллиардера? Он позволял себе плавать в огромном бассейне один-одинешенек, или как говорят немцы,- mutterseelenallein. Согласитесь, это было особым шиком. "А почему бы не быть единственным зрителем в зале? - подумал я, - сиди где хочешь, слушай благосклонно и внимательно, и не пожалей аплодисментов в конце - своим же друзьям, которых ты еще и собираешься угостить пивом!"
Я возвращаюсь в кассу.
- Мне три билетика, - говорю тете Дусе. Та подозрительно смотрит на меня, но билеты дает. Сама знает какие - двенадцатый ряд, середина. Там лучшая акустика...
...Ну вот, и началось... В темноту сцены, под смешные молнии и хриплые звуки грома вступили ведьмы:
«Когда нам вновь сойтись втроем...»
«Как только отшумит резня...» - слышно шипенье тети Тани из суфлерской ямки.
«Как только отшумит резня...» - как эхо, повторяет вторая ведьма - Галя...
...В середине первого акта Макбет, он же Ваня Жмакин, зорко всматриваясь в зал, не забывая при этом беседовать с ведьмами - не глядя на них, замечает в двенадцатом ряду меня, единственного, и... застревает на полуслове...
Не обращая внимания на шипение с суфлерской «...Вещуньи, стойте! Ваша речь невнятна...» он пристально, - руки в боки, - смотрит на меня и, совершенно неожиданно, неподобающим для вельможи, сварливым тоном говорит, что я мудак! Я не спрашиваю - почему, а только глупо ухмыляюсь, но он поясняет: - потому, что заставил весь честной народ наряжаться средь зимы и мазаться гримом. Дорогим, между прочим!..
Из кулис выходит леди Макбет. Ей вообще тут делать нечего до пятой сцены. Она громко смеется и машет мне рукой.
"Мы - ваши гости" - сообщает роковая дама, все еще находясь под чарами английской знати. Немного парадоксально, учитывая, что гость-то я, да и помню, в оригинале - "Слуги", а не "Гости".
"Себя, и наших слуг, и все, что наше, мы, как прямое ваше достоянье, вручаем вам." - продолжает гундосить жеманно леди Макбет, и я понимаю, что разговор идет о перспективе - перекусить вместе по Ваниному протоколу: "Перекусим, доктор? У тебя или где-нибудь..."
...Через полчаса почти вся британская знать бодро вышагивает в сторону моего дома. Король периодически мотает головой и смеется. Потом, резко обрываясь, ревниво спрашивает - достаточно ли пива, или еще прикупить?..
* Здесь и далее - «Макбет» пер. М Лозинского