.:: Глава 1 доступна здесь: http://www.proza.ru/2010/10/08/1345 ::.
Вас не покидает чувство, что вы в который раз что-то пропустили? Можете не переживать, интуиция вас не подводит.
Сразу расставлю все точки над «i».
Итак, мой мнемосамописец оказался искусной подделкой под оригинальную модель. Нет, по техническим характеристикам он полностью соответствует обещанному, но ряд функций у него отсутствует. В частности, как уже стало ясно, он не осуществляет запись при отключенном сознании. Кроме того, в нем не предусмотрено стандартного процесса для процедуры технического обслуживания.
Когда сегодня я произвел прямое подключение, мнемосамописец немедленно прекратил фиксацию потока информации. Более того, из-за отсутствия стандартных процессов, работу с алгоритмами пришлось производить наугад с помощью бортового модуля управления, что привело к полной потери накопленной информации за сегодняшний день.
Это, конечно, большой минус.
С другой стороны, в итоге мне удалось сформировать простенький набор алгоритмов, которые позволят сбрасывать информацию с мнемосамописца в бортовой накопитель, а затем – в переносной. Причем отныне такое подключение не будет приводить к остановке записи или потере данных.
По крайней мере, я на это надеюсь.
В этом состоит основное достоинство неоригинальных продуктов. Они не всегда соответствуют заявленным характеристикам, зато, если хорошо в них покопаться, можно существенно расширить границы их задокументировннных возможностей.
Не исключено, что в дальнейшем я все же найду способ предотвращать отключение записи при потере сознания. Судя по всему, причина – в прекращении подачи питания.
В общем, сейчас все более или менее нормально, по сравнению с тем, что сегодня творилось весь день.
Итак, начнем с того, что я проснулся не от сигнала пробуждения, а от воплей аварийной сирены. Произошло это спустя примерно восемь часов, как мне удалось заснуть.
Да, да, вы правильно поняли.
Рубикон все-таки перейден, а пути к отступлению - отрезаны.
Но не в этом дело.
За время, пока я предавался объятиям Морфея, «Уник» не только преодолел четыре с лишним миллиона километров пути, успешно избежав столкновений с крупным мусором, но и исхитрился заполнить треть внешних грузовых накопителей трофеями, которыми ему показались интересными.
Напоминаю, что сканеры должны были отрабатывать сигнал, если обнаружат некие объекты в окружающем пространстве, богатые драгоценными металлами или чем-то подобным. Однако, этого не произошло. Вместо того, чтобы разбудить меня, «Уник» с какого-то перепуга задействовал алгоритм сбора таких объектов.
Результат - следующий.
Во-первых, как я уже сказал, грузовые накопители забиты мусором, содержание редкоземельных металлов в котором дай Бог составляет пять или шесть процентов от общего веса объектов. Спасибо технологам, которые программировали «Уник», чьи представления о «богатстве», как выясняется, оставляют желать лучшего.
Во-вторых, один из этих объектов оказался контейнером для хранения какой-то радиоактивной дряни, причем не самым герметичным в Галактике. Радиоактивная жижа разлилась по всей секции накопителя и огромное спасибо, что сработали датчики, контролирующие уровень радиации. Вероятность того, что эта гадость смогла бы просочиться на обитаемую палубу, ничтожно мала, но хорошего все равно мало.
Так или иначе, датчики сработали, и активировалась сирена.
Признаюсь, первое, что мне пришло в голову – разгерметизация реактора. Редкость, но на лоханках, вроде «Уника», бывает и не такое. Добежав до рубки управления, я с облегчением полюбовался на зеленые огни датчиков машинного отделения. После чего осталось только начать разгребать самодеятельность «Уника».
Решение, принятое мной, было столь же простым, сколь очевидным. Немедленно открыв внешние шлюзы грузового накопителя, я вернул собранные трофеи в привычную для них среду обитания.
Кстати, проанализировав записи о сборе трофеев, я пришел к выводу, что разгерметизация контейнера для радиоактивных материалов была вызвана столкновением оного со створом шлюза накопителя. В момент, когда контейнер почти полностью вошел в створ, «Уник» совершил резкий маневр уклонения от очередного экспоната могильника.
Следующие полтора часа были посвящены коррекции алгоритмов самостоятельной работы «Уника». Нет, я ничего не хочу сказать – в грузовом доке автоматизация процессов погрузки-разгрузки экономит кучу времени. Но это не имеет никакого отношения к работе внутри могильника.
Что там было дальше? Да, я поработал с алгоритмами и собрался перекусить. Но не успел даже выйти из рубки, как «Уник» отработал резкий маневр с переходом в вертикальную плоскость. На жаргоне пилотов истребителей такой маневр, кажется, называется «клюнул носом».
Я не успел опомниться, как спиной вперед влетел обратно в рубку и краем глаза заметил на обзорном экране огромную тень, проходящую по касательной в сантиметрах от обшивки «Уника». Затем последовал серьезный удар, пришедшийся в заднюю часть корабля. «Уник» выровнял курс, после чего двигатели остановились.
На обзорных экранах был виден удаляющийся с чувством выполненного долга гигантский обломок чего-то металлического с торчащей во все стороны арматурой.
Датчики сообщали, что удар пришелся куда-то в магистральный энергопровод, проходящий под обтекателем верхнего двигателя. Соответственно, сработала защита, которая полностью обесточила весь контур от главного распределителя.
Поясню: верхний двигатель – тяговый, а два нижних – маневровые. Режим движения только на нижних двигателях не предусмотрен. В технической документации это объясняется тем, что такой режим распределения вызывает перегрузку вспомогательных энергопроводов, не рассчитанных на тяговый энергопоток. По-человечески можно сказать так: конструктора «Уника» не стали утруждать себя необходимостью решения проблемы отвода лишней энергии.
На крупных кораблях, особенно на военных, такая задача решается элегантно. Весь избыток энергии отводится на силовое поле или в защитную сетку, в зависимости от применяемого элемента пассивной безопасности. На третьих «Униках» все еще проще. В их конструкцию изначально заложена возможность использования любого двигателя, как тягового. Соответственно, каждый энергопровод способен выдерживать соответствующую нагрузку.
Но уже поздно жаловаться.
Для того, чтобы определить масштабы несчастья необходимо визуально осмотреть полученные повреждения. Быть может все не так печально, как кажется. И делать это нужно, как можно скорее. Следующий удар может прийтись уже не на двигатели, а прямо в рубку управления, а при остановленных двигателях возможности уклониться не будет.
Я побрел к переходнику, расположенному в самом начале технологического уровня. Мне предстояла относительно простая, но ответственная процедура облачения в костюм для пребывания в открытом космосе.
Говорят, что на заре освоения космоса человечеством, такие костюмы назывались скафандрами и весили около ста килограмм.
Прошло двести лет и что же? Эстеты их называют точно также, да и весит эта гора полимерных пленок лишь на пару десятков килограммов меньше.
Поразительный прогресс, не так ли?
Но это во мне говорит цинизм. Процесс облачения, конечно, намного ускорился за счет применения сервоприводов и оптимизации конструкции в целом. Скафандр стал более изящным, благодаря особым полимерным материалам. Нет проблем с поддержанием температурного режима внутри костюма. Внешний покров стал более прочным.
Но и спустя двести лет, продукты естественной жизнедеятельности человека по-прежнему сгоняются по трубкам в специальный карман скафандра, чтобы, по возвращению на корабль, быть вручную слитыми в утилизатор. Из утилизатора они попадут в контейнер для биологических отходов, который, в большинстве случаев, после наполнения банально отправляется за борт.
Как я говорил в самом начале? Отходы – это единственное, что человечество производит в таких огромных количествах?
Прогулки по технологическому уровню во многом связаны с определенной опасностью. Начинается он за герметичной переборкой, отделяющей технические помещения от обитаемого уровня, и простирается до самого машинного зала.
Простирается, ага. На целых восемьдесят шагов в длину.
Тем не менее, эти восемьдесят шагов могут оказаться последними в вашей жизни, если вы не будете внимательно смотреть под ноги. Особенно, если в путь вы отправляетесь в первый раз и в одиночестве.
Во-первых, нехватка места в трюмах «Уников» автоматически превращает проход по технологическому уровню в филиал склада. И если крупногабаритные грузовые контейнеры не заметить сложно, то о солидных грузозахватных петлях, приваренных в самом низу боковых стенок этих самых контейнеров и имеющих стандартную полуметровую длину, вполне можно позабыть до тех пор, пока о них не споткнешься. В сочетании со скудным освещением в проходе и металлическим характером окружающих предметов и материалов отделки, эффект такой забывчивости может быть просто катастрофическим.
Во-вторых, в верхнем слое палубы технологического уровня монтируется вся разводка внутренней энергопроводки, оплетка которой, как водится на древних «Униках», имеет свойство терять свои изолирующие свойства в самый неподходящий момент. А в сочетании со скудным освещением в проходе и металлическим характером окружающих предметов и материалов отделки… В общем, вы поняли.
В-третьих, именно палуба технологического уровня наиболее богата на вентиляционные выводы от накопителя атмосферы, внешние раструбы которых перекрываются особыми съемными решетками. Площадь таких решеток чуть больше площади ступни взрослого человека и, словно специально, напоминает ее по форме. Думаю, не стоит говорить, что возраст этих решеток, а равно и крепежных петель, равна возрасту самого «Уника», что никак не увеличивает их способность выдерживать внешнюю нагрузку. И не буду в очередной раз про освещение и материалы, хорошо?
Несмотря на то, что за все время, которое «Уник» пребывает в моей собственности, я досконально изучил весь технологический уровень, вышеперечисленные опасности столь же актуальны для меня, сколь и для новичка.
Одно радует, что от входа на технологический уровень до переходника всего девять шагов.
Всего? С учетом вышесказанного, ЦЕЛЫХ девять шагов!
Как устроен переходник? По сути: две герметичные переборки с крохотным шлюзовым отсеком между ними. Внутренняя переборка, посредством люка, отделяет шлюзовой отсек от технологического уровня, внешняя переборка – от нашей необъятной Вселенной.
В полых стенах переходника расположена целая куча оборудования, осуществляющего различные процессы. Например, процессы выравнивания давления при вскрытии переходных люков, нагнетания и откачивания атмосферного воздуха, сканирование содержимого шлюзового отсека, предотвращения случайного открытия люка внешней переборки, аварийной разгерметизации и прочее, прочее, прочее.
Осуществляет оно все это, когда штатно работает, конечно. Что бывает, если честно, нечасто. Серьезных аварий, в принципе, не было, но мне довелось пережить довольно неприятные мгновения, когда люк внешней переборки почему-то открылся до того, как я успел полностью герметизировать скафандр.
Вопреки распространенному в прошлом мнению, космическое пространство не убивает человека мгновенно, но и времени на принятие решения оставляет довольно мало. Десять секунд отделяет оказавшегося в вакууме человека от потери сознания в связи с кислородным голоданием, четырнадцать секунд - от декомпрессионной болезни, полторы минуты – от полной остановки сердца и глубокой гипоксии тканей.
Это, конечно, если не забудешь сразу освободить легкие от воздуха, иначе баротравмы не избежать уже в первые секунды. Впрочем, в большинстве случаев, этот спасительный выдох всегда осуществляется криком «Что за….?», который издает осознавший свое положение человек.
В тот раз, на свое счастье, я успел зацепить страховочный трос и вручную задействовать систему экстренного входа до истечения десятисекундного лимита.
За пару секунд до того, как насосы начали закачивать воздух после закрытия внешнего люка, я уже почувствовал, как закипает слюна во рту. Еще чуть-чуть и было бы поздно. Спасибо, что аварийная система сработала, как полагается.
Потом я еще двенадцать часов отсиживался в шлюзовом отсеке, комбинируя давление, чтобы смягчить последствия внезапной декомпрессии. Выход за борт, понятное дело, пришлось отложить, благо дело за бортом было не чрезвычайной важности. А по возвращению на Ганимед пришлось отвалить долю прибыли от перелета ремонтникам, которые выявили и устранили причины нештатного вскрытия внешнего люка.
Не меньшая сумма досталась медицинским работникам того же дока, которые провели осмотр моего драгоценного тела, дабы выяснить, не было ли причинено оному каких-либо серьезных повреждений в ходе описанного инцидента.
Как? Я еще не говорил? На борту «Уника» не предусмотрено размещения автоматической медицинской лаборатории, так что, кроме набора лекарственных препаратов первой необходимости и простейших средств первой помощи в моем распоряжении ничего нет.
Знаете, сколько стоит такая лаборатория? Примерно половину стоимости нового «Уника». Поэтому 90% всех независимых перевозчиков летают с аптечкой. Теперь понимаете, откуда растут ноги у статистических данных о высокой смертности среди нашего брата?
И напоследок, чтобы закрыть тему нетрадиционного пребывания в вакууме, упомяну следующее. Мне, как и большинству разумных существ, неизвестны достоверные сведения о том, что будет, если человек окажется без защиты в гиперпространстве. Скорее всего, еще никому не повезло осуществить подобную затею на практике и выжить, чтобы затем поведать окружающим о последствиях.
Современный скафандр предоставляет приемлемый уровень защиты для выхода, как в обычный космос, так и в гиперпространство. На моем «Унике» хранится два защитных костюма модели «2170 Ледер». Их, безусловно, не сравнить с более новыми «Фантомами» из полностью программируемой наномолекулярной ткани или военными «Панцирями», теми, что с экзоскелетом, миниатюрным реактором и собственным ИскИном.
Но даже «Ледер» обеспечивает шестидесятичасовой срок автономного пребывания в безвоздушном пространстве, механическую, температурную и электромагнитную защиту, связь и телеметрию. Кроме того, будучи промышленным скафандром, «Ледер» снабжен всеми необходимыми инструментами для проведения ремонтных работ и реактивным парителем для перемещения в пространстве.
Процесс облачения в «Ледер» занимает около минуты. По сути, это сборка на теле деталей костюма с последующим самосрастанием швов из программируемого наноматериала. Снятие «Ледера», по сути, обратный процесс. Еще минута уходит на синхронизацию данных, передаваемых с модуля «Уника» на чип «Ледера».
Так как собственного ИскИна нет ни на «Унике», ни в «Ледере», все взаимодействие осуществляется через визуальный интерфейс, элементы которого проецируются на внутреннюю поверхность забрала шлема. Работа с интерфейсом производится посредством шарового контроллера, размещенного под подушечкой указательного пальца правой руки. Модификации для левшей отсутствуют – да здравствует унификация человека под Вселенную.
После подтверждения полной герметичности «Ледера», я дал команду на вскрытие внешнего люка. Откачка атмосферы из шлюза, выравнивание давления, проверка и активация сервоприводов, смещение третьего внутреннего слоя люка, смещение второго слоя, смещение первого, люк открыт. Защелкнув карабин страховочного троса на петле возле люка, я шагнул в пространство могильника.
Первое ощущение, будто бы угодил в огромную кастрюлю с супом, стенки которой мерцают ослепительным оранжевым светом. Миллионы, миллиарды мелких частиц кружились вокруг меня нескончаемым вихрем. Более крупные приходилось постоянно отталкивать рукой, благо скорость их дрейфа была невелика. Однако оранжевое мерцание вокруг, напомнило о гравитационных генераторах, которые хоть и находились на грандиозном расстоянии, но объекты, разогнанные ими, по-прежнему представляли для меня повышенную опасность. Поэтому до участка поврежденного энергопровода я предпочел добираться, цепляясь за технологические выступы на корпусе «Уника», не удаляясь от корабля на реактивном парителе.
Как я и предполагал, поврежденный участок располагался на нижней части «Уника», буквально, в десятке шагов от того места, где кожух двигателя скрывается в корпусе корабля. Мощный удар повредил внешний слой обшивки, вырвал десяток защитных панелей и оборвал половину каналов энергопровода. Кроме того, мне показалось, что под одной из сорванных панелей до удара располагалось какое-то устройство, о котором теперь напоминал оборванный жгут проводки. По всем законам справедливости, это устройство просто обязано было оказаться особенно важным и незаменимым.
Поразмыслив и досконально изучив поврежденный участок, я пришел к неутешительным выводам. Предположим, что я смогу восстановить каналы энергетической магистрали, благо где-то в трюме должен быть запас соответствующего материала. Не исключено, что там же найдутся, если не десяток, то хотя бы пара-тройка защитных панелей. Но сложно представить, что в трюме завалялся собрат потерянного устройства, особенно учитывая то, что я не представляю себе, ни как оно выглядит, ни для чего оно собственно нужно.
В растерянных чувствах, я немного полюбовался оранжевым сиянием и начал медленно пробираться обратно к переходнику. Запущенный по пути алгоритм анализа повреждений ничего не дал. «Уник» упорно твердил только о физическом повреждении энергопровода; ни слова о потерянных платах или внезапно замолчавшем датчике. Попытка ознакомится с чертежами энергосистемы, хранящиеся на дне логической памяти «Уника», чуть было не спровоцировала полную остановку автоматизированных процессов, единственный способ обойти которую – инициировать полный перезапуск автоматизированных систем управления кораблем, что в моем положении равнозначно потери сознания на долгие часы.
А может, и навсегда.
Примерно через час после моего возвращения на борт, я нашел в трюме композиты для восстановления энергопровода. Спустя три выкуренные сигареты, под четырехсоткилограммовым контейнером с предохранительными клапанами обнаружились защитные панели. Даже в упаковке.
Почти сразу в моей душе зажегся огонек оптимизма.
В ту же секунду элемент силового каркаса орбитальной станции, изготовленный в начале прошлого века, снес один из внешних грузовых накопителей.
От серьезных травм в возникшей болтанке меня спас скафандр, который я, на свое счастье, не стал снимать по возвращении на борт. Кувыркающийся «Уник» отчитался в отсутствии серьезных повреждений электронных систем, констатировал разгерметизацию верхнего грузового отсека, потерю части контейнеров с продовольствием, отправившихся в самостоятельное путешествие по могильнику через прореху в корпусе, после чего порекомендовал приступить к восстановительным работам.
Кроме того, я потерял часть запасов воздуха, который улетучивался в открытый космос, пока «Уник» наглухо не перекрыл аварийную переборку, ведущую в поврежденный грузовой отсек. Из всех переборок «Уник» выбрал ту, что расположена примерно в центре прохода через технический уровень и просто чудо, что в момент закрытия я не оказался со стороны отсекаемых помещений.
Единственное, что «Уник» не мог сделать самостоятельно, так это стабилизировать положение корабля в пространстве, по причине неработоспособности двигателей.
Но прежде чем я успел придумать, как прекратить свободное вращение «Уника», очередной удар, на этот раз в нижнюю часть корпуса, скомпенсировал, так сказать, вращающий момент.
Докурив очередную сигарету, я направился к переходнику, чтобы оценить снаружи новые повреждения. Особо я не торопился по нескольким причинам.
Первая, и главная причина заключалась в том, что любое следующее столкновение могло полностью освободить меня от необходимости беспокоиться о повреждениях «Уника», как и от оков моего бренного существования. Не то, чтобы я был фаталистом, но, окидывая взглядом прошедшую жизнь, смерть уже не кажется такой страшной.
Вторая причина. Я предполагал, что местное пространство способно разрушать корабль быстрее, чем я смогу его восстанавливать. По сути, нанесенные повреждения были ерундовые, если бы в моем распоряжении были все необходимые материалы для ремонта и время. Ни того, ни другого у меня не было.
Кроме того, я пришел к выводу, что слишком долго откладывал свое путешествие в могильник. Если бы я принял решение раньше, то отправился в путь на одном из «Уников» Джи-Дока, которые, как не крути, надежнее и крепче моего устаревшего корыта. Простой угон – решение многих проблем.
Пребывая в печальных раздумьях, я почти не удивился, когда, высунувшись из внешнего люка переходника, оказался в надвигающейся тени от объекта, проплывавшего в нескольких метрах надо мной. Лишь одно заинтересовало меня: куда придется следующий удар, последствия от которого, ввиду соизмеримых с моим «Уником» габаритов объекта, обещали быть летальными.
На визоре шлема ожил сканер пространства, занимающийся поиском мусора, отвечающего моим интересам. Прочитав первые строчки информации, я медленно поднял голову, боясь спугнуть вновь пробудившуюся искру надежды.
«Алгоритм поиска…совпадение цели поиска.
Идентификация обнаруженного объекта…
Универсальный грузопассажирский корабль «Уник MK 2.17.7»
Регистрационный номер: УТИЛЬ
Статус двигателей: отключены, блокированы.
Статус реактора: потушен.
Целостность корпуса: 90 процентов от номинала.
Объект в зоне досягаемости захватов.
Инициировать захват цели? Да/Нет»
.:: Глава 3 доступна здесь: http://www.proza.ru/2010/11/19/1443 ::.