В ателье, что на Некрасовской, с полудня пыль столбами стоит и в косы заплетается. Сам хозяин от кресла мякиши свои оторвал и в полупоклоне бегает по залу, команды раздает. Шутка ли, сам депутат государственной думы Шилкин Борис Михайлович явился пальто себе шить. В раз его обступили лучшие мастера, пылинки сдули, обмеряли, облизали. Депутат, с мороза раскрасневшийся, улыбается губищами напудренными. Хозяин кругами гарцует, пальчиками тоненькими перебирает, дифирамбы отвешивает.
- Вот, - говорит, - извольте эту ткань на ощупь попробовать. Шерсть стопроцентная, редких шотландских высокогорных козлов. Фирма – мировой лидер Ишнеудерфильнем называется. Не хотите? Козлов принципиально не хотите? Понимаю. Тогда эта вам как? Африканский верблюд Абанега, вымочен в специальном мягком растворе, проварен, выровнен под прессом, высушен жаркими июньскими ветрами. Что, простите? Не-ет, конечно, не верблюды высушены и сварены, а их редкостного качества шерсть. Не по душе верблюды? Есть просто воол из Китая. Вол подходит? Чудно! Чудесный выбор! Хрустит и поблескивает на свету? Особенности шерсти китайского вола.
Депутат щурится, прикладывая к широкой округлой груди край тряпицы, решает идет ли ему цвет. Хозяин, поджав уши, следит за действом. «Шилкин, - мысленно кумекает он, - фигура важная. Сегодня депутат, завтра спикер, послезавтра помощник президента».
Сняли мерки, выбрали материал, пуговицы подобрали, шкурку шиншилловую прикинули на плечо, скоренько, но старательно занесли в блокнот и проводили гостя всем персоналом до казенного автомобиля.
Всю мелкую работку отложили, взялись за пальто. Через четыре дня оно готовое, отпаренное висело на манекене в самом парадном углу. Депутат из машины вытек, крылечко осилил и прямиком в пальто влез, будто до того в пиджаках только и хаживал. Манжеты повертел, пузо погладил, шиншиллу потрепал, руками помахал, покрутился перед зеркалом, доволен остался. Полез в кошелек, а хозяин ласково заругался – так и так, не обижайте, подарки не оплачивают, честь такому гостю угодить, приходите чаще, всегда рады. Депутат, спорить не стал, кошелек спрятал, да в том пальто и ушел.
Все довольные растекашились по своим рабочим местам и принялись за всю остальную работу.
Дело известное, в депутаты дураков не берут. Вот и этот, не прошло недели, вылепился вновь на пороге ателье.
- Пиджак, - говорит, - хочу вельветовый у ваших мастеров заказать. Снова пыль клочьями, суета, угода, чай, плюшки, мерки и улыбка до задних мест. Без единой примерки через два дня пиджак был готов. Сел сантиметр в сантиметр, выточка к выточке, складочка к складочке.
Снова достает депутат кошелек, медленно, с ленцой. Хозяин опять его лаской одаривает и вельветовым пиджаком.
- Как, - спрашивает, - дела идут в нашей государственной думе? Помогают ли средним предпринимателям?
- Да, - отвечает депутат, принимая пакет с обновой, - работаем, вершим.
А хозяин снова льёт:
- Нам бы вот расширить площадь-то ателье, а то сами видите какая теснота. Самому не ловко вас принимать в таком закутке.
- Ничего, - подбадривает депутат, - бог даст, расширитесь.
Хозяин с крыльца рукой машет вслед:
- Ваши слова да в уши господни.
- Вот, за границу еду отдыхать, надо бы сорочек легких нашить, - басит депутат в другой раз. И пыль к потолку вновь поднимается, оседает лишь через неделю. Хозяин ласковым словом, да качественным делом ублажает зачастившего гостя. И невзначай, вздыхая, пробрасывает, мол, налоги душат, господин депутат, из последних сил карабкаемся, нам бы льготку хоть самую вшивую. А депутат:
- Бог даст и льгота будет.
- Типун тебе на язык, - плюет себе под ноги хозяин, провожая исчезающий за поворотом автомобиль.
Сидит хозяин, убытки подсчитывает от бесполезного знакомого. Ткань шерстяная – семь тысяч, воротник – девять, сорочки шелковые, пуговицы перламутровые. Дивиденды планируемые сминает и в урну бросает. А тут под руку из телевизора диктор народу сообщает о роспуске думы. Ахнул хозяин и рухнул под кресло.
Отлежался в больничке после инсульта, вновь в ателье вернулся. А туда и знакомый его поспел. Брюки у него, видите ли, износились, надо бы новые справить. Затопал хозяин ногами, покраснел, будто из кипятка вывалился, засопел.
- Нет уж, извиняйте, гражданин, ткань закончилась брючная!
- Как это закончилась, если вот же кусок лежит на полке? - удивился депутат.
- Это остаток, его на ваши объемы не хватит, даже если потужитесь.
- Ах, нету-у!? Ах, объемы мои перестали устраивать!? - заревел депутат, ногой затопал. Спустили его с крыльца и дверь захлопнули.
Сидит хозяин, капли корвалола отсчитывает, а по телевизору объявляют, что некоторых отличившихся своей неподкупностью и результатами службы думских работников переводят на более высокие должности. Прозвучал список фамилий, после чего хозяин лишился чувств.