Середина ноября 87. Идет второй месяц зимы. Пока сравнительно мягкой, хотя бывает температура опускается до минус 20 с хорошим ветерком. Главные развлечения еще впереди.
Однажды вечером в казарме кто-то восклицает: «Смотрите – полярное сияние». Окна казарменного помещения выходили как раз на север. Большинство, а молодые все, немедленно бегут смотреть. Нет, не разноцветное, как в заполярных широтах. Белое свечение, как от неисправной люминесцентной лампы на темном фоне, медленно расползающееся и угасающее. Все равно – впечатляет.
Северное сияние – явный вестник пурги. Пурга может без него начаться. Но если сияние проявилось – обязательно пурга будет. Это к вопросу климата, между прочим. Обычный «солнечный ветер» влияет на погоду больше, чем все «киотские протоколы» с «Гринписами» вместе взятыми.
Через некоторое время началась и пурга родимая. Вообще-то, от отсутствия ветра на сопке, вблизи ласкового Охотского моря мы никогда не страдали. Летом даже комаров у нас не было – сдувало их сердешных.
Но пурга - это что-то особенное. Первая моя пурга началась ближе к обеду. Казарма, металлический сарай на опорах начал подрагивать. Снег летит параллельно земле, видимость метров 10-15. Пошли, точнее, побежали на обед. Я, по неопытности, не придержал шапку на голове, стоило выйти из казармы, шапка слетает и бешенным клубком стремится укатиться под сопку. Бежал за ней добрых 60-80 метров. Догнал. Наверное, это была моя самая быстрая спринтерская дистанция в жизни. При таком-то ветре в спину. Обратно продвигался гораздо медленнее. Наука на всю жизнь.
Передвижение во время пурги – еще то развлечение. С ног сбить может. Особенно интересно проходить против ветра между строениями. Проток сужается, скорость ветра сильно возрастает, иногда почти стоишь на месте наклонив корпус и скребешь ногами.
Летом кому-то из командования пришла в голову мысль поставить столбы вдоль дорожки между дизельной и ТЗ. Вкопали, покрасили в красно-белую полоску, натянули биметаллическую проволоку (сердцевина стальная, оболочка медная). Да только проволоку недостаточно сильно натянули. Хотя на вид было все нормально. Только через неделю пурги проволока порвалась, а столбики со стороны ветра были идеально зачищены от краски. Бывает пескоструйка, а это – снегоструйка.
Самое интересное место во время пурги – техздание. Казарма и дизельная ориентированы торцами к направлению ветра. А ТЗ – широкой боковиной. Поэтому, во время пурги, ТЗ начинало ощутимо раскачиваться на опорах. Слетающие с полки шапки и раскачивающиеся стойки аппаратуры – обычное дело. Иногда и стенды наглядной агитации слетали. После пурги – курилка с закрытой наружной дверью наполнялась снегом, таскать из под сопки не надо, хоть какая-то радость.
Но у нас еще курорт. Температура воздуха во время пурги ниже 15-20 градусов мороза не опускалась. Терпимо. Да и видимость хотя бы 2-3 метра. В Охотске, а он намного южнее, были пурги, когда пальцев вытянутой руки не видно. В Заполярье и подавно. Про заполярье лучше у Павла Техдира Антипова почитайте. Там все доступно и красочно описано.
Особенно пурга опасна для водителей. Потеря ориентации и ничего уже не спасет кроме чуда.
Во время одной сильной и морозной пурги произошел забавный случай. Сидим ночью на смене, дежурный по «Дракону-1» принимает суточные сводки со станций. Все обычно и нудно. Происшествий нет, личного состава столько-то, больных нет, топлива спалили столько-то. Подходит очередь «Тулы» докладывать. И вместо нормальной речи слышим металлический голос робота. Дежурный по «Дракону-1», какой-то прапорщик, сначала опешил, потом возмутился: «Вы что, издеваетесь?!!!» - «Да мы нормально говорим, это вы как роботы». Вызвали дежурного инженера Вашнева, тот ставит диагноз: «Все ясно – металлисты». Разбирались долго. В конце концов оказалось, что замерз один из блоков аппаратуры уплотнения. Начальник смены, мой будущий зампотех, додумался засунуть в стойку тепловентилятор для сушки рук. Металлизм прекратился.
Последние пурги и в мае бывали. Так что, выражение: «Закрывайте двери – не май месяц» на нас не распространялось.
Вот что написал о пурге мой друг Юра Зиновьев, служивший в Тикси:
Колючий от снега ветер бьёт в лицо, мгновенно обжигая всю открытую кожу и кажется, что сейчас от лица ничего не останется ...
Смена практически ползёт по тросу, выдирая у встречного ветра шаг за шагом ...
Полторы сотни метров превращаются в переход каторжников ...
Читать:
предыдущую главу http://proza.ru/2010/06/21/486
следующую главу