Новый Пигмалион
Человек проснулся от сильного удара в сердце. Обычно его сердце билось ровно, спокойно, а сейчас оно энергично сжималось и разжималось, бросая кровь мощными выбросами в пространство тела. Ещё не пробудившись, человек досматривал остатки сна. Красивый, очень красивый юноша стоял перед глазами. Длинные темные волосы, пронзительный и нежный взгляд, тёмные плечи, чуть прикрытые балахоном, и блестящее украшение, серебряная цепочка на шее, свисающая на оголенную грудь. Человек встал, налил молока из стоящей на столе кринки и выпил залпом. Образ не уходил. Он дразнил своим взглядом и смуглой белизною торса. Человек взял в углу зубило и молоток и стал работать. Он был скульптором, у него было много заказов от вельмож, он должен был успеть сделать всё.
Работа не ладилась. Молодая женщина несколько раз входила в мастерскую, предлагая молоко и инжир, но скульптор взглядом приказывал ей уйти. Он бил молотком по зубилу, пытаясь вспомнить черты знакомого вельможи-заказчика, но из-под зубила появлялись черты юноши, виденного во сне. Вот уже готовы лоб и глаза, вот уже темные волосы обрамляют лоб и ложатся мягкими волнами на плечи. Скульптура растёт вверх, скульптор опускается всё ниже и ниже, стремясь изобразить шею и грудь юноши. Женщина принесла лепешки и сыр, в кувшине подала вино. Человек отпил из кувшина и вновь принялся за работу. Цепочка на груди юноши требовала ювелирной работы, и человек решил передохнуть. Он вышел в сад, стал смотреть на небо и деревья, но не видел ни неба, ни деревьев. Он видел витиеватые узоры будущей цепочки, старался мысленно соединить звенья так, чтобы они казались живыми, воздушными.
Цепочка удалась на славу. Красивый юноша из сна смотрел нежно и пронзительно на скульптора и, кажется, усмехался. Человеку приходилось работать сидя, потому что торс юноши стремительно рос вверх, а скульптор всё склонялся и склонялся к земле, чтобы его глаза были на одном уровне с тем кусочком торса, над которым он работал. Женщина принесла мясо и душистые травы. Она добавила при этом, что у них больше не осталось запасов еды, и надо бы отнести заказы вельможам. Скульптор ничего не ответил. Он был занят обдумыванием обработки живота и спины юноши, он хотел, чтобы эти детали выглядели живыми и дышали.
Красивый юноша больше не смотрел на скульптора. Он знал точно, что тот завершит дело достойно. Юноша смотрел в небо и усмехался. Скульптор принялся за бёдра и ноги своего творения. Он никогда в своей жизни не испытывал такого душевного трепета, такого внутреннего удовлетворения, как сейчас, когда обрабатывал мягкими прикосновениями своих рук заготовки, полученные от движений молотка и зубила. Спина скульптора согнулась почти пополам, потому что ему приходилось лепить ноги огромного колосса, который вырастал из-под его молотка и зубила. Старая женщина несколько раз приносила перепелиные яйца и дикий мёд, но скульптор был сыт духом творчества, он уже обрабатывал ступни колосса.
Пальцев было десять. Пять на одной ноге и пять – на другой. Скульптор отшлифовал каждый суставчик, каждую косточку, особо любуясь ровными пластинками ногтей колосса. И вдруг он почувствовал странную усталость. Работа подходила к концу. Он выполнил свою задачу и веление своего сердца, которое когда-то, много лет назад, разбудило его ранним утром. Колосс стоял гордо, высокий и прямой, а у ног его ютился маленький, высохший от старости и голода скульптор. И тут колосс впервые что-то почувствовал. Он опустил глаза книзу и увидел несчастного скульптора, который, обняв ступни своего детища, распростерся бездыханным у ног его.