Навеяно треком Audiomachine - Solace
С темного, скучного неба накрапывает серый дождь. Улицы заволакивает туманом, в котором тонут прохожие. Все куда-то торопятся, спешат. По бесчисленным многоуровневым дорогам едут высокоскоростные автомобили, по прозрачным туннелям мчатся поезда. Бесконечно высокие однотипные здания выстроились вдоль проспектов. Это огромный Город, огромный, безупречно отлаженный живой механизм. Люди здесь безлики, они составляют гигантсткую массу, которая каждый час меняет направление и темп своего движения. Все смазывается перед глазами, словно в ускоренной перемотке, при едином взгляде на Город.
В этом городе, напоминающем антиутопию, нет счастья, нет горя, нет эмоций, все в нем отлажено и стабильно. Единственное, по чему ты можешь двигаться в этом механическом месте – карьерная лестница. В двадцать два года ты оканчиваешь университет, полный надежд и мечтаний. Через пару месяцев тебя берут на работу в офис, там ты вкалываешь за крохотное жалованье, делаешь все, что прикажут, выполняешь чужую работу, целуешь зад своему боссу. Через некоторое время тебя повышают за примерное поведение. Ты становишься полноправным членом команды офисного планктона. И вот уже сам немного с высокомерием смотришь на желторотых юнцов, только пришедших сюда. Порою сам заставляешь их приносить себе кофе или распечатать отчет. И вот проходит еще какое-то время, и ты восходишь на пьедестал, становясь начальником отдела, потом генеральным менеджером… В двадцать семь ты становишься деспотом, эксплуатирующим окружающих, цинично наблюдающим за их возней, позволяющим себе непристойности в адрес молоденьких секретарш и остроты в адрес разнорабочих. На тебя смотрят с неприязнью и обожанием – и тебе это, черт побери, нравится. Ты чувствуешь силу, власть, ты чувствуешь себя на своем месте, чувствуешь себя частью Города, орудующего людскими судьбами.
И где-то по пути, стремительно восходя и возвышаясь, ты встречаешь ее.
Ты сразу понимаешь, что это она. Ты видишь мягкий взгляд ее ласковых глаз, слышишь ее потрясающий смех, влюбляешься в ее улыбку, гладишь ее по длинным гладким волосам и понимаешь – это та самая.И она меняет тебя в одно мгновние, меняет навсегда.
Я тоже встретил ее. Она была студенткой какого-то продвинутого бизнес-колледжа, одной из тех, что любят мягкие игрушки, болтовню по телефону, капучино в маленьких модных кафе и тому подобную ерунду. В других девушках ее возраста меня это жутко раздражало. Но все эти качества в Лили заставляли меня трепетать и улыбаться. Она была единственной, кто мог заставить меня смеяться, единственной, кому я мог склонить голову на грудь. Лили стала тем тылом, который нужен каждому после долгой и выматывающей борьбы на поле боя под названием “Офис”. Мне кажется, я был счастлив, так же, как и она. Я любил ее, она любила меня – все эти прогулки под луной, танцы до упаду в ночных клубах, шоколадные коктейли и мыльные пузыри, все эти непременные атрибуты романтики нашего века не миновали и нас. И это не было банально, это было волшебно.
Но, разумеется, ничто не длится вечно, и ничто не бывает идеально. Я помню, в тот день мы сидели в одной из забегаловок, где неприлично сидеть дольше одного часа, хотя мы с ней могли сидеть там круглые сутки, просто смотря друг другу в глаза. Я слегка гладил ее руку, она улыбалась, и в кафе играло что-то вроде Элвиса Пресли, точно не знаю, мне вспоминается только общая атмосфера… В этот момент в кафе ворвался какой-то ненормальный и закричал: “Это ограбление!” Что за чушь, кто вообще грабит кафе?.. Тем не менее, все вскочили со своих мест, закричали, запаниковали. Идеальный ход вещей был нарушен. Я не успел ничего сообразить, когда моя Лили, нежная, ласковая Лили вдруг кинулась наперерез летящей пуле – как потом выяснилось, она защищала ребенка, который мог попасть под обстрел. Дальше - темнота… Я не понимал, что со мной, что происходит вокруг, и когда в кафе ворвалась полиция и схватила психа за грудки, я только лежал на полу, обнимая ее и заливаясь слезами.
Однако она выжила. Я ходил к ней каждый день, приносил цветы, конфеты, осыпал бесчисленными поцелуями, а она улыбалась, и я видел, как она расцветает каждый раз, когда я робко заглядываю в ее палату. Серый мир окрашивался в яркие цвета, когда рядом была она. Вскоре она вышла, и все вновь понеслось по новой – прогулки, танцы, кафешки, открытки на День Святого Валентина, шоколадные кексы, воздушные шарики в форме сердечка, счастливые дни и страстные ночи – я жил ею, я дышал ею, и я задыхался в своем офисе, потому что рядом не было ее, потому что меня окружали чуждые мне люди, и лишь она могла меня понять, и лишь она могла согреть меня своей улыбкой…
Ни один из моих друзей не был женат. Когда я спрашивал их, почему, они пожимали плечами – мол, не нашел подходящую женщину, слишком занят работой, и так далее, и тому подобное. Их вообще мало интересовали женщины – словно в их мире существовали только они сами. Глядя на них, я удивлялся: неужели я и сам таким был? Видимо, да… В любом случае, теперь я твердо знал, что намерен сделать Лили предложение. Она согласится – я знал это. Оставалось только купить кольцо и пригласить ее в какой-нибудь ресторан – цитадель современных буржуа, получающих деньги за мнимую романтику. Плевать, я хотел все сделать по правилам, и пусть за мое счастье будут заплачены деньги, которые попадут в карман к какому-нибудь циничному толстосуму – если он сам не знает, что такое любовь, пусть хотя бы осчастливит других. Итак, взяв выходной (у кого брать выходной? Я босс, имею право вообще не выходить на работу), я поехал в самый лучший магазин драгоценностей в Городе. Мне не терпелось побыстрее вырваться из этого смога к своей любимой, но ничего нельзя было сделать. В тот момент, когда мой дорогой автомобиль пересекал один из высокотехнологичных мостов над загрязненной рекой, сделанный из неизвестного мне материала, по радио объявили выпуск новостей. В первую очередь сообщили о взрыве торгового центра, в котором находился нужный мне магазин. Неужели нельзя было подождать хотя бы до завтра, именно такой была моя первая мысль, и я тут же устыдился ее, но ничего не поделаешь – все, о чем я мог думать, была Лили. Негодующе я размышлял о том, что обстоятельства будто пытаются отвратить меня от этого шага, но тут же усмехнулся про себя – разве в Городе кто-то еще верит в какие-либо высшие силы?! Я поехал в другой магазин, но он оказался закрыт. Поехал в третий – в нем закончился весь ассортимент колец. Вымотанный и злой, я вернулся домой. Там меня ждала Лили.
- Что с тобой? – она подошла ко мне и, как обычно, привстала на носочки, чтобы поцеловать, но я отстранился от нее. Она постаралась не выдавать свою обиду, но сжатые губы говорили сами за себя. Я вздохнул и притянул ее к себе. Нельзя переносить свое раздражение на других людей, повторял я про себя. В ее объятиях я быстро забыл про все невзгоды.
Но мой план никак не удавалось осуществить. Постоянно возникали какие-то препятствия, и я терял терпение. То машина попадала в жуткую пробку (а пробки в Городе случаются крайне редко) и стояла там до вечера, то у меня из-под носа уносили последнее кольцо. Это может показаться смешным, но мне было не до смеха. Наконец, я решил на время отказаться от этой затеи. Однако в один прекрасный день она сама завела об этом речь. Я и не заметил, как разговор зашел в это русло, и собирался поддержать ее, но, как только я открыл рот, она побледнела и упала в обморок. В больнице мне сказали, что она беременна.
Лили всегда казалась мне карьеристкой, она не раз повторяла, что для нее самое главное - учеба и последующее получение хорошей работы, но после известия о беременности она радикально изменилась. Моя любимая словно расцвела, и, как бы невероятно это не звучало, она стала еще красивее. Нет предела совершенству, и, если раньше при взгляде на нее у меня просто слегка кружилась голова, то теперь мне хотелось кружиться с ней на руках, не отрываться от нее ни на секунду. Мы вновь гуляли, дарили друг другу подарки, но на этот раз все было иначе. С нами был еще кто-то – невидимый, но существующий. Мы оба чувствовали это, и казалось, что теперь нас ничто не может разлучить. Я наконец купил ей кольцо, торжественно сделал ей предложение, и, конечно, она согласилась под дружные аплодисменты посетителей ресторана. Моя жизнь шла по круговороту – работа – Лили - работа, что можно было заменить на ад – рай - ад. Где то самодовольство, с которым я прежде управлял компанией? Лили говорила, что я стал другим человеком – ответственным, серьезным, готовым помочь. Я и сам замечал эти перемены в себе, и в компании заодно – она выдвинулась на новый уровень, она процветала. Больше не было того серого Города, этой урбанистической системы, давящей на психику. Был только Рай, в котором мы были вдвоем с ней.
Лили решила поехать в магазин детских товаров – просто посмотреть, приглядеться. В тот день в Городе появилось немыслимое количество мотоциклистов-стритрейсеров. Они решили провести нелегальные соревнования, проезжая на огромной скорости по улицам. Один из них врезался в машину Лили. Мотоциклист погиб. Лили потеряла ребенка.
Ее беременность протекала очень тяжело из-за старой травмы, нанесенной в том злополучном кафе. Теперь она просто не могла иметь детей. К горю потери ребенка добавилось чувство вины за того урода. Клянусь, если бы он был еще жив, я бы убил его сам. Мне хотелось бы растерзать на куски каждого, из-за которого Лили проронила хотя бы одну слезинку. Но нельзя было злиться. Я был нужен моей любимой женщине. Только я мог ей помочь. Мы стали как единое целое.
Ничего нельзя вернуть, но время постепенно затягивает старые раны. Лили вернулась в колледж, готовилась к выпуску. Я пообещал ей, что приеду на вручение дипломов. Я помнил тогда эти кошмарные мантии и шапочки и, желая ее развеселить, говорил, что такое уморительное зрелище нельзя пропустить. Она прятала глаза и сухо улыбалась. Это была не та улыбка, которая освещала унылый Город. Он больше не расцветал.
Ничего не клеилось в этот день. Я впервые за несколько лет позволил себе накричать на сотрудника – тот от удивления даже ответить ничего не смог. Под угрозой провала была крупная сделка, и мне необходимо было остаться на работе, чтобы все уладить. Каждую минуту я поглядывал на часы. О нет, я же должен быть в колледже через час… Я знал, что она будет искать меня взглядом в этот ответственный для нее день, и не увидев меня, она потупит взгляд и мрачно уставится в пол. Я не могу допустить этого, вот почему я плюнул на все дела и помчался через весь Город с такой скоростью, за которую меня могли бы оштрафовать на целое состояние. Если учесть, что мне еще грозили огромные долги в результате провальной сделки, вел я себя не слишком осмотрительно. Но мне было все равно – я знал, что должен быть с ней, что я должен в кои-то веки сделать все правильно. Чертовы пробки… Почему опять? В тот момент я ненавидел Город. Я хотел разрушить до основания все эти небоскребы, растоптать все дороги, сжечь мосты… Когда я наконец подъехал к колледжу, было уже слишком поздно. Поздно во всех смыслах слова – я опоздал на полтора часа, а само здание полыхало ярким огнем.
Вокруг него толпились люди, стояли машины скорой помощи, пожарных… Пламя никак не удавалось погасить. Я бежал, провожая глазами носилки с пострадавшими людьми, но нигде не видел любимого лица. Все плыло у меня перед глазами, я не знал, что делать, лишь одно имя стучало у меня в висках, но никто не мог мне помочь… Подсознательно я уже чувствовал, что она мертва…
“Лили… Лили… Лили…”
- Лили… Лили… - бормотал мужчина.
Врач склонился над своим пациентом. Посветил ему в зрачки.
- Заканчивается, - сообщил он.
Другой врач, профессор, подошел к шкафу и, вздохнув, достал оттуда новую дозу галлюциногена. Шизофрения – штука редкая в эти дни и по-прежнему очень неприятная. Вылечить невозможно, можно только внушить, что он потерял свою любовь и им не суждено быть вместе. Но даже так его разум продолжает бороться. Интересно, как он вытащит ее из неприятностей на этот раз?
Пятьдесят лет назад на Земле умерла последняя женщина. Пришедшая к власти партия пришла к выводу, что женщины в результате эмансипации и постоянного уравннвания в правах могут захватить власть над мужчинами и установить на Земле матриархат. На дочерей, матерей и жен была объявлена охота. За несколько лет были истреблены почти все. У нескольких оставшихся вынули и клонировали все яйцеклетки. Благодаря этому отпала необходимость в женщине как продолжательнице рода, она стала настоящим придатком и обузой, каким, собственно и была всегда. Мужчины уже несколько десятилетий успешно жили без женщин.
Вот только иногда попадались вот такие ненормальные. Бредили какими-то Лили, или Аннами, или Чио – у каждого была своя, только непонятно, откуда они их брали. Очевидно,это были собирательные образы женщин из старых книг, фильмов, картин - изредка некоторым удавалось до них добраться. Профессор усмехнулся. Они-то родились уже после того, как все женщины исчезли, и знают их лишь по романтическим изображениям. Но он-то, доктор, знает, что женщины – сущие бестии и вместилища греха и не приносят ничего хорошего. Ни ума у них, ни таланта. Они ничего не изобрели, не открыли и не создали. Женщины – это тормоза истории. Они лишь мешают мужчинам и отвлекают их внимание. И что только все эти творцы искусства находили в них?