Он нормальный парень Валерик Саяпин, просто затосковал. Подошел к границе среднего возраста, заглянул за порог одноименного кризиса, и поддался. Все как полагается: ничего, говорит, больше не хочу, никому не верю. Он до этого, все время детьми растущими занят был. Старшему в школу, значит все на борьбу за знания, младший заболел – Валера ночи не спит, караулит. Они определяли его жизнь – что делать и куда плыть. Не было у него других интересов. Домино с мужиками и нажраться до усрачки в пятницу, это же не интерес, а издержки рабочей жизни.
Мало у нас теперь, все-таки, о культуре производства заботятся.
А тут дети выросли, и Валера растерялся. Потерял направление. И равновесие. Двенадцать лет до этого не пил. Держался на голой силе воли и жене, потому как понимал: если выпьет, то, при его старательности, каюк всем. А теперь чего, старшему двадцать один – вовсю за барышнями ухаживает, младшему девятнадцать – занят тем же. Валере, значит, можно и о себе подумать. Со всеми вытекающими.
Мы, грешным делом, подумали – запьет.
Ничего подобного. Валера влюбился и решил организовать новую семью. Я когда его встретил весной, актуальная двадцатичетырехлетняя подружка была уже беременная. А Саяпин сиял:
-- Вот – говорит – Олега, познакомься. Моя невеста – Натаха.
Натаха улыбнулась и сделала некое движение, придерживая живот. По крайней мере, в воздухе была обозначена радость знакомства.
-- Отойдем – попросил я Валерика.
Мы отошли к газетному киоску.
-- А где старая?
-- Кто?
-- Леди Гага, бля.
-- Понимаешь, братан…
-- Понимаю.
-- Мы у Натахиных родителей сейчас живем, в трехкомнатной.
-- Валера, ты че, реально думаешь, что если начнешь всю эту бодягу с новыми детьми, тещей-ровесницей и пеленками, жизнь обретет смысл?
-- Конечно. Все будет по старому. Я возрожусь к жизни!
-- Не лопаешь сейчас?
-- Да ты что, занимаюсь фитнесом. Документы в загс подали.
На фитнес я не нашелся что ответить и мы разбежались, вежливо попрощавшись. Натаха мне понравилась – красивая и молодая. Да и беременность ей шла.
Потом я был занят разными мелкими, но неизбежными делами и на некоторое время потерял Саяпина из виду. От общих знакомых сведений не поступало, я решил, что все у молодых прекрасно. Тем паче, видел издалека около продовольственного магазина счастливую Натаху с дорогой коляской. Она гордо выкатывала с двумя такими же молоденькими мамочками. Голый сногсшибательный живот, мобильная гарнитура в ухе и сигарета в левой руке.
Меня они не заметили.
А где-то в середине сентября, производственные проблемы занесли меня в ту фирму, где Валерик работал водителем.
Перетерев с руководством, я вышел из кабинета и спросил первого попавшегося мужичка:
-- Саяпин работает?
-- Примерно.
-- На линии что ли?
-- На складе с утра ошивается.
Пошел на склад.
Пока пересекал ремонтную зону, заметил новые американские капотники ПроСтар, маленьким стадом собравшиеся у стены. Охренительные красавцы. Неплохо живут предприниматели.
Поднялся на рампу и поинтересовался у тетеньки отжигавшей на компе около входа:
-- Где Валера-то?
-- Вон тама – она махнула рукой вглубь.
Валерик был страшен. Как может быть плох, только развязавшийся алкоголик. Весь из черного треснувшего стекла. Пьян давно и серьезно, еще не до полураспада, но на грани узнавания.
Сидел на деревянном ящике.
Смотрел в стену.
-- Месяца полтора керосинишь?
-- Угу.
Помолчали.
-- Натаха где?
-- *** ее знает. – Он вытащил сигарету – мы развелись.
-- Когда вы все успеваете.
Он сделал какое-то движение рукой, а потом закурил.
Я развернулся и ушел.
Я думаю, что все идеальные моменты счастья или несчастья, почерпнуты нами из внешних источников – книг и кинофильмов – прочитанных и увиденных в детстве и юности.
Редко, из собственного опыта.
Иногда из досужих рассказов.
И никогда не похожи на происходящие в действительности. Не так красивы и не тот текст произносят участники.
Представляя, как это должно быть, мы пользуемся чужой схемой, вместо того чтобы отрабатывать свою.
Валера, двадцать лет живший интересами семьи и детей, просто решил повторить все с начала, нажать на реверс. Чтобы все вернулось. Стало насыщенным и молодым. Забыв про правило одной и той же реки.
Хоть бы марки начал собирать, что ли.
Или рыбалкой увлекся.
В конце зимы я встретил Мисюсь. Мисюсь – проститутка. Мы с ней дружим с девяносто седьмого года. Однажды я отмазал ее от пьяных дальнобойщиков-дагестанцев. Чего-то они там не поделили по количеству участников, способам и оплате. Даги сломали мне передний зуб, а Мисюсь угостила водкой и предложила льготный тариф обслуживания. Когда я вежливо отказался, сказала:
-- Ну, можем так, чисто по любви. Если денег нет.
Я засмеялся.
Она тоже.
В общем, мы подружились.
Теперь у Мисюсь свой бизнес. Я даже не хочу интересоваться в какой области. Старый стал, не интересно.
Покалякав с ней про жизнь и падение нравов современной молодежи, мы вспомнили Саяпина.
-- Я эту Натаху знаю – Мисюсь прищуривается.
-- Вот тока не надо мне свистеть.
-- Сладенький мой, хочешь коньячку?
-- Я угощаю?
-- Да что с вас с пролетариев взять – она улыбается красивыми дорогими зубами – пойдем, Макоша.
И мы пошли в ближайший шалман, вежливо переименованный в кафе «Палисад».