Ливень

               

      Вот и наступил конец лета, которого я так ждала. Я ехала на работу и попала под сильный ливень. С неба лило так, что зонтик не защищал. Блузка промокла насквозь. Джинсы промокли до нижнего белья. Я шла по бегущей по асфальту воде, которая доходила почти до колен.
 
      В первое мгновение я очень расстроилась, что мне так не повезло, а потом, вдруг, как молнией пронзило: да этот ливень для меня, как очищение, и он смоет с меня пыль всего плохого, что накопилось за последнее время. И сразу от этого стало так легко и светло на душе.
 
      Люди прятались под козырьками, навесами, в подземных переходах, а я в  одиночестве шла по улице, промокшая до нитки, под зонтиком, который уже не выполнял свои функции, и улыбалась: мне было хорошо.

      Оставляя на идеально гладком и чистом полу офиса мокрые следы, я шла по коридору, разыскивая каморку уборщицы. Дверь была не заперта, и я вошла внутрь. Среди швабр, ведёр, веников и тряпок я отыскала синий сатиновый халат уборщицы. Быстро сняла с себя мокрую одежду и нижнее бельё, развесив кое-как вещи на уборочный инвентарь, на голое тело надела халат и в таком несуразном виде вышла из каморки, направляясь к комнате, в которой работала.

      Никто из сотрудников не обратил внимания на мой внешний вид, потому что все бурно обсуждали проблему: директор фирмы хочет посадить в нашу комнату ещё одного сотрудника, а в комнате и так места мало, нас тут уже восемь человек.

      В это время открывается дверь и входит директор с новеньким.

      - Прошу любить и жаловать! Ваш новый сотрудник, - проговорил скороговоркой директор и быстро вышел из комнаты, оставив один на один новичка с восьмью парами глаз, молча и красноречиво глядевшими на него, мол, что ещё за гусь. Он, выдержав атаку взглядов, представился:

      - Владимир. Я – архитектор. Давайте знакомиться.

      Все, кроме меня сделали вид, что не собираются с ним знакомиться, и вообще, кто он такой и откуда свалился им на голову; отвернулись к своим компьютерам и молча уставились в монитор. Мне было неудобно за своих коллег, и я предложила ему свою помощь в обустройстве его рабочего места. Стало жаль архитектора, так как он скромно начал устраиваться у самой двери, почти на проходе, и посоветовала сделать небольшую перестановку в комнате, чтобы его рабочее место стало более комфортным.

      Под неодобрительное молчание сотрудников мы начали передвигать мебель. Конечно, львиную долю работы проделал новый архитектор, причём делал всё молча. Я стала незаметно его рассматривать: ему тридцать пять, не больше, худощав, выше среднего роста, коротко постриженный шатен. Странно, что он коротко пострижен. У всех архитекторов, как и у пианистов, как правило, густые и длинные волосы, развевающиеся до плеч, вьющиеся или прямые. Он немного похож на президента Путина.

      После небольших перестановок в комнате стало уютнее и просторнее. Последний штрих – переставили фикусы в кадках. Я встала за кадкой и через большие продолговатые листья фикуса насыщенного зелёного цвета рассматривала Владимира. Кажется, он мне понравился. Даже скорее, больше, чем просто понравился. Это меня  насторожило.

      В обеденный перерыв он подошёл ко мне, протянул пачку сигарет и спросил, сразу переходя на «ты»:

      - Куришь?

      - Да, - опрометчиво сказала я.

      Дело в том, что я никогда не курила, но мне не хотелось упускать шанс, второго дубля которого могло и не быть.

      Мы вышли в фойе. Он сразу понял, что я не курю, как только поднёс горящую зажигалку к моему лицу. Осторожно вынул сигарету, которую я не тем концом засунула в рот. Он молча курил, медленно выпуская дым в сторону и думал о чём-то своём, а я, как дура, стояла рядом и чего-то ждала. На меня напал «столбняк», я не могла сдвинуться с места. Порядочная девушка, коей я себя считала, в этой ситуации сразу бы ушла. Но я продолжала стоять.

      Наконец, он выкурил сигарету и, немножко растягивая каждое слово, спросил:

      - Что за странный «прикид»?

      - Я попала под ливень. Промокла до нитки. Мои вещи сушатся в кладовке уборщицы, а это её рабочий халат.

      В конце рабочего дня Владимир подошёл ко мне и, как ни в чём не бывало, как будто мы знакомы уже сто лет, сказал:

      - Я провожу тебя? – выдержал паузу и добавил, - Если, конечно, не возражаешь?

      - Да, конечно.

      Разве я могла ему возражать.

      Сначала мне надо было переодеться. Мы вдвоём зашли в кладовку. По его взгляду я поняла, что он сразу догадался по развешенному на швабрах нижнему белью, что под синим халатом я абсолютно голая. Ни один мускул не дрогнул на его лице, зато меня как будто парализовало: мои пальцы меня не слушались, и я никак не могла расстегнуть первую пуговицу на дурацком халате. Он подошёл ко мне и стал медленно расстегивать сам. Я не сопротивлялась, потому что была уверена, что ничего плохого он со мной не сделает.

       Сняв с меня халат, он повесил его на ржавый гвоздь, торчавший в двери, а я продолжала, совершенно обнажённая, стоять перед ним. У меня не было чувства стыда или хоть капли смущения. Я видела, каких усилий стоило ему сдерживать себя. Не знаю, сколько времени мы вот так стояли друг перед другом, но лично я могла стоять бесконечно. Наконец, овладев собой, он снял со швабры нижнее бельё и очень нежно и аккуратно стал одевать меня. Затем джинсы, блузку…

       Меня охватило некое перевёрнутое чувство: с каждой одетой им на меня вещью, мне казалось, что он наоборот меня раздевает, как бы обнажает мою душу. И мне это нравилось. А может, его энергетика через руки передавалась моим вещам, а от вещей мне? Не знаю. Но я испытала потрясающее чувство, доселе мной никогда ещё не испытанное.

       Мы вышли из кладовки, и пошли к выходу. Но мне казалось, что мы не шли, а парили над землёй. И вдруг я остро ощутила суть картин Шагала.

       Мы прошли совсем немного, как я почувствовала горячую руку Владимира, которой он осторожно обнял меня за плечи. В это самое время с неба хлынул ливень, и я снова в одно мгновение промокла до нитки. Но я была уже не одна. Нас было двое!..

Фото из интернета.