Часть II. ПЕСЧАНАЯ ЭФА
- Пойдем, прогуляемся, Самсоныч! Головушки проветрим.
- А чего ж не проветрить? Годы-то уходят!
Прогуливаясь по двору, наблюдаем картину проводов Раисой Ивановной Сливиной собственного сына на дачу.
У подъезда стоит «Mitsubishi Outlander» с работающим двигателем.
Бдительные бабушки, с улыбками фальшивого умиления на лицах, наблюдают, как Раиса Ивановна допрашивает Вениамина.
Скрупулезно выясняется, взял ли Венечка покушать, тепло ли оделся, завязал ли шарфик, работает ли в машине печка, зарядил ли он мобильный телефон, позвонит ли, когда приедет и любит ли он свою мамочку.
На все вопросы Венечка отвечает утвердительно. Попробовал бы иначе!
- Что ему понадобилось на даче в феврале? – думаю я вслух.
- С младенчества окружила дитятку материнской заботой, - говорит Тоша, - дитятко из этого окружения так и не вышло. Пятый десяток лет разменял, а без мамочки шагу ступить не может. Женат не был, подруг не имел и не имеет. Не знаю, любая ли мать будет радоваться тому, что в жизни своего сына она – единственная женщина.
Сливина крестит уезжающую со двора машину. Оборачивается и видит нас с Тошей.
- Капитон Ильич! – начинает она.
- Все помню, Раиса Ивановна, - прерывает не начавшийся монолог Самсонов, - зайду к
вам после прогулки, если вы не против.
Раиса Ивановна всем своим видом изображает: «Свежо предание…» и уходит в подъезд.
- Хорошая мать! – слышу я со стороны бабушек.
- Хорошая мать! – передразнивает кто-то рядом, - лярва, мать ее…!
Мы оборачиваемся и лицезреем бывшего авторитета районного масштаба, а ныне простого алкоголика, дядю Колю-Не-Буди, проживающего в соседнем доме.
«Не буди!» - это татуировки на каждом из его век. Как он исхитрился их нанести, мне не ведомо. Я привык изучать другие виды изобразительного искусства. Хотя, «искусствоведов» особого рода наверняка заинтересуют не только веки дяди Коли, но и все его чресла, испещренные отметками об этапах нелегкого пути неоднократно судимого бродяги.
- Привет, дядь Коль! – говорит Капитон.
- Здравия желаем, гражданин начальник!
- За что ж ты так Раису Ивановну?
- Раз говорю, значит, есть за что! Дядя Коля просто так гавкать не приучен.
- Может, поделишься?
- Любая информация должна оплачиваться, - хитро улыбается бывший авторитет.
- «Балтика № 3» устроит? – улыбается в ответ Тоша.
- И чекушечку, - еще шире растягивает щербатый рот дядя Коля.
Золотая фикса сверкает на февральском солнце.
Компот вряд ли всерьез интересуется Сливиной, просто, когда есть время, он всегда не прочь поболтать с соседом. В этих беседах, уверен, он черпает что-то и с профессиональной точки зрения.
У меня, честно говоря, дядя Коля тоже не вызывает никаких отрицательных эмоций. Нормальных людей находишь в любых слоях общества. Правда, все реже и реже, не зависимо от слоя.
- А как Самсон Самсоныч насчет «Балтики»? – спрашивает Не-Буди.
- Предпочитает «Miller» - отвечает Тоша.
- Кучеряво живете, ёкарный бабай!
Мы идем в придворный магазин, а потом перемещаемся на детскую площадку. Дети на ней отсутствуют, так что подавать дурной пример некому.
- Я с Ванькой Сливиным, Райкиным бывшим мужем, два года в Мордовии парился. Потом хоронил его там же. Неплохой был человек, влетел по пьяной лавке за гоп-стоп, - начинает наш собеседник, вскрывая чекушку, - а на зоне туберкулез схватил и – кранты.
Отхлебнув из горлышка, он крякает и продолжает:
- Часто терли мы с ним за жизнь, так что про Райку я много чего знаю, - он берет у Капитона уже открытую «Балтику», - 3,14зда она, нестроевая!
«Грубо, но точно!» - думаю я про себя.
Капитон улыбается.
- Хорошая мать! Хорошая мать…! Курицы ощипанные! Понимали бы чего!
- Иногда жизнь ставит женщину в такие условия, что ей ничего не остается, как оказаться хорошей матерью, - замечает Тоша.
- Вот ты, Капитон Ильич, по моим понятиям, мент правильный. Скажи мне, совместимо материнство с убийством?
- Дядь Коль, ты же прекрасно знаешь ответ.
- Во-о-от! Если Райку называть хорошей матерью, то я – Папа Римский, ёкарный бабай!
Дядя Коля-Не-Буди начинает неторопливый рассказ, время от времени прерываясь на порцию «ерша».
- Годам к двадцати у этой профурсетки какое-то редкое заболевание крови нашли. Не помню названия, да и хрен с ним! Ничего ей не помогало, ни больничка, ни лекаришки наши, доморощенные. Думала, пора ласты склеивать…
Но бабы, они бабы и есть! Из ребра Адамова сделаны! Единственная кость, где мозга нет! А мозг что заменяет? Правильно - хитрость и коварство!
Вот одна такая сердобольная дочь Евы в белом халате и подкатила с советом: «Родить тебе надо, девочка! Роды – это перестройка всего организма женского! Авось, поможет… Живо ли, здорОво ли дитё будет - бог весть, но у тебя шанс появится»
Ну, этой 3,14зде только идею подкинь! Попрет, как танк на укрепленья!
Под этот танк Ванька Сливин и попал. Показался он ей единственно достойным и наименее проблемным кандидатом на продолжение рода. Выдернула его из окружения, как морковь из грядки, и в постельку.
Залетела она, как положено, до свадьбы. Ванька приличного сыграл и строевым шагом под венец отправился.
Вскоре врачи поведали, что ждут они двойняшек.
В этот момент я замечаю, как неуловимо меняется лицо Капитона. Сам же продолжаю слушать с удвоенным вниманием.
- Первый мальчик сразу после родов преставился. Ни крещения не успел получить, ни имени. А второго Вениамином нарекли, Венечкой.
У Райки же, ты не поверишь, кровь после родов, что у твоего младенца! Все чин-чинарем! Анализы – краше не бывает! Вот так вот!
А теперь вопрос, гражданин начальник! Это о какой-такой хорошей матери здесь все 3,14здят? Где ж это видано? Ценой жизни ребенка купить собственное здоровье, ёкарный бабай!
Не ведаю, как Ванька обо всем узнал. А узнав, пустился во все тяжкие. Как осудили его, Райка сразу на развод подала. А на могилу его вообще ни разу не приезжала. Не нужен был он ей по жизни.
- Проще добиваться всего, как матери-одиночке, вплоть до выхода на пенсию родного чада, – замечает Тоша.
- Активистка долбаная! – ругается дядя Коля, - ты мне объясни, гражданин начальник. Ну, рождаются дети с дефектами разными. Честь и хвала матери, которая ребенка не бросает, а выхаживает! Ну, бывает, рожая, мать рискует жизнью своей из-за состояния здоровья. И все равно рожает, не смотря ни на что! Но, сука, рожать, чтобы собственное здоровье поправить?! И ведь неведомо было, останется ли в живых хоть один ребенок! И не родятся ли они вообще уродами! А потом, благо господь только одного прибрал, всю жизнь изображать из себя символ материнства, не позволяя собственному отпрыску даже дышать без разрешения?! Это – хорошая мать, ёкарный бабай?! Сука она!
Никогда не понимал, почему сукой именуют плохую женщину, а кобелем – любвеобильного мужчину.
Капитон, похоже, серьезно переваривает полученную информацию.
- Вот так дела обстоят. Ну, дай бог, не последняя…, - говорит наш собеседник, допивая остатки.
- Символ материнства…, - тихо произносит Тоша.
Взгляд дяди Коли заметно мутнеет.
- Давай, до дома провожу? – предлагает Самсонов, замечая его состояние.
- Э-э-э, нет, гражданин начальник! Вот когда не смогу сам до дома добираться, значит все - кранты Коляну! А пока еще потопчем землю самостоятельно, ёкарный бабай!
Не-Буди медленно топчет землю в сторону своего подъезда. Уже издалека мы оба слышим:
- Благодарствую за угощение!
- На здоровье, - тихо произносит Капитон, находясь в глубокой задумчивости.
А подумать есть о чем.
Люди – уникальные создания!
Уникальные в собственном н е с о в е р ш е н с т в е!
Сплошь и рядом воспевать материнство, жертвуя, не задумываясь, новорожденным ребенком во имя собственного здоровья!
Кто вам сказал, люди, что дающая жизнь имеет право делать это себе в угоду?!
Тоша выходит из ступора и говорит:
- Пойдем-ка, Самсоныч, заплатим за озеленение мировой рекордсменке по поднятию детей!
Следую за ним в подъезд, не говоря ни слова.
*
Неожиданное случается в жизни чаще, чем ожидаемое. Тит Макций Плавт.
*
Из прихожей Раисы Ивановны нам хорошо видна одна из стен большой комнаты квартиры Сливиных.
То, что я вижу на этой стене, заставляет мое стариковское сердце учащенно биться!
Я дергаю Тошу за штанину.
- Тише, тише, Самсоныч, я заметил, - отвечает мне напарник.
На стене висит цветная фотография женщины с ребенком.
И женщина эта до боли похожа на мадонн Рафаэля флорентийского периода!
- Какая интересная фотография! – замечает Капитон.
- Вам нравится? – отвечает Сливина, - это я, ну, конечно, молодая еще, с Венечкой на руках. Многие друзья называют это фото – «Мадонна с младенцем».
- Отличное фото! Отличное! Раиса Ивановна, у вас с пяти тысяч сдача будет?
- Конечно, Капитон Ильич, вы проходите в комнату.
- Нет, спасибо, мы тут постоим, а то натопчем. А чего это Вениамин в феврале на дачу уехал? Не рановато ли?
- Ой, Капитон Ильич, - доносится из глубины квартиры, - у него решающий этап в написании диссертации. Хочет провести его в тишине и одиночестве. Я, конечно, не возражаю, но очень волнуюсь. Он, все-таки, еще совсем ребенок. Один, в пустом загородном доме. Сыночек мой…
- А далеко у вас дача?
- Поселок «Южный». Тут рядом…
- Да, недалеко. И на какую же тему Вениамин диссертацию пишет, если не секрет?
- Ой, названия я не запомнила. Он же у меня замечательный врач-гинеколог. Я им так горжусь!
- Да вы что? Не знал. А где он практикует?
- На кафедре акушерства и гинекологии медицинского института. Он у меня талант! Если какой-то сложный случай, его всегда приглашают консультировать. Он никогда не отказывает. Даже в нашу районную консультацию не гнушается приезжать, всегда помогает молодым мамам и молодым врачам. Венечка мой так много работает! Вот поэтому я не возражала, чтобы он уединился на пару дней. Возьмите сдачу, пожалуйста…
Пообщавшись еще некоторое время со Сливиной, мы выходим на площадку первого этажа.
Я вижу, как Тоша озадачен, и не тороплю его.
Через какое-то время он обращается ко мне:
- Самсоныч, надо бы съездить на дачу к Венечке, благо она действительно недалеко. Давай, я тебя домой отведу?
- Ты хочешь окончательно разбить мое стариковское сердце, негодник?!
- Ладно, ладно, не рычи. Я знал, что возмущаться начнешь. Только одно условие – из машины никуда!
- Конечно, конечно! Само собой разумеется! Ты же меня знаешь! – произношу я максимально елейно.
Весь мой внешний вид символизирует смирение и покорность.
Каждый раз, залезая в наш старенький «Volkswagen», я вынужден думать, что слово «бардачок» Капитон воспринимает буквально. Только в его исполнении это уже настоящий бардак!
Когда он, запустив двигатель, открывает крышку, чтобы достать панель автомагнитолы, в салон сыпятся различные предметы, быть которым предопределено где угодно, только не в машине. Среди прочего обнаруживаю записку:
«Уважаемый К.И.! Ждала у вашего кабинета целый час. Не дождалась. Сказали, что вы на выезде. О террористических актах соседей в отношении меня посредством невидимого излучения расскажу при следующей встрече. Ваша Полина Поух.»
Вопросительно смотрю на Тошу.
- Господи, Самсоныч, где ты это откопал?
- В твоем бардачке, Тошенька!
- Как сюда попала записка этой сумасшедшей?
Капитон мнет листок и собирается его выбросить, но неожиданно замирает, снова разворачивает записку и внимательно читает, как будто видит ее первый раз.
Затем внимательно смотрит на меня.
- Самсоныч, ты – гений!
- Не смею отрицать! Однако не улавливаю, чем же сейчас я заслужил признание моих скромных заслуг?
Капитон прячет записку в карман.
- «К.И.», понимаешь? Она обращается ко мне в записке «К.И.»! По имени-отчеству – Капитон Ильич! И «В.И.» в дневнике Митиной – это не Владимир Иванцов! Это имя и отчество!
Я усиленно пытаюсь поймать Тошину мысль.
- Нам Коля-Не-Буди только что о ком рассказывал? О Ваньке Сливине! Значит Венечка у нас кто по имени-отчеству?
Силы небесные! Наш великовозрастный мальчик и примерный сын – ВЕНИАМИН ИВАНОВИЧ!
*
66,6 FM. РАДИО «ПОЗИТИВ!»
- Добрый день! Добрый день! Добрый день!
- В эфире радио «Позитив!» на 66 и 6 FM!
- С вами Спиридон Кокс…
- И Ляля Кляпова!
- Больше позитива! Больше положительных эмоций! Радуйтесь неожиданному февральскому солнцу, дорогие радиослушатели!
- Новость с пометкой «срочно»!
- Вчера ушла из дома и не вернулась дочь одного из высокопоставленных московских чиновников, имя которого в интересах следствия не разглашается.
- Это… назовем ее Екатерина П. Ее приметы – на вид 25-30 лет, рост 168 см, спортивного телосложения, светлые волосы, серые глаза. Особые приметы отсутствуют. Если кто-то из вас располагает какими-либо данными о ее местонахождении, просьба звонить 02 или к нам в студию. Анонимность гарантируется!
- По предварительным данным, одна из версий – похищение с целью выкупа. Наш компетентный источник в правоохранительных органах сообщил (цитата) Разыщэм, мама клянус! (конец цитаты).
- Мы будем и дальше держать вас в курсе!
- А сейчас…!!! Готовьте ваши уши!!! В нашем эфире восходящая поп-звезда Нидерландов Яап Йопп со своим суперхитом «It’s my fucking life!»
- Слушаем и наслаждаемся!
- Больше позитива только на «Позитиве»!!!
*
Капитон плюет в окно, поскольку плевать в приемник не приучен, и делает звук тише.
Раздается звонок мобильника. Он нажимает кнопку громкой связи. Чувствует, что мне тоже интересно.
- Слушаю!
- Компот, это Горыныч.
- Привет!
- Слышал новости?
- Только что, по радио.
- И знаешь, кто эта пропавшая?
- Понятия не имею.
- Это дочь префекта нашего округа!
- 3,14здец!
- И опять на нашей территории. Прикинь, если и ее без головы найдут?
- Типун тебе на язык, начальник! Будет разорвано множество задниц, твоя в частности…
- Вот-вот. Надо срочно найти Иванцова!
- По этому поводу, Горыныч, у меня возникли кое-какие сомнения…
Самсонов обстоятельно рассказывает, что нам удалось узнать за последние несколько часов.
- И куда ты сейчас мчишься? – спрашивает шеф обреченно.
- На дачу Сливиных.
Если осуществить перевод на удобоваримый язык далеко некорректных идиоматических выражений Горыныча, то Капитон оказывается самовлюбленным болваном, затычкой в каждой бочке и проклятым индивидуалистом, не признающим работы в коллективе. Отдельно отмечается, что с ним хорошо кушать дерьмо, поскольку капитан Самсонов все время лезет поперек батьки в пекло. В заключении Горыныч просит быть поаккуратней и сообщает, что сейчас же кого-нибудь пришлет в подмогу.
- Это он еще не знает, что я тебя с собой взял, - говорит мне Тоша.
*
Остаток пути я провожу в раздумьях.
Необходимо признаться – я очень расстроен.
Я очень расстроен тем, что несколько десятилетий назад молекулы ДНК случайным образом соединились так, что на свет появилась женщина, безумно похожая на образ, делегируемый великим Рафаэлем Санти, как образ матери Спасителя.
Я очень расстроен тем, что эта женщина имела в молодости внешность мадонны и, по-видимому, совсем не имела души.
Я очень расстроен тем, что в мыслях определенного круга лиц надолго, если не навсегда, творения великого итальянца будут ассоциироваться с совершенными преступлениями.
И еще одна параллельная мысль заставляет трепетать мое стариковское сердце.
Преступник выбирает облики только тех мадонн, которые изображены с двумя младенцами. Иоанн Креститель был обезглавлен, но был казнен и Иисус. Что же он хочет сообщить начальнику уголовного розыска своими посланиями?
В этот момент Капитон произносит вслух:
- Он заявляет таким образом, что неизбежна гибель обоих младенцев. Иисус взошел на крест за грехи людские, а Венечка, подсознательно, я подчеркиваю – подсознательно, хочет оказаться в руках правосудия, чтобы искупить грехи матери.
Поистине, мне иногда кажется, что Тоша умеет читать мои мысли.
*
Дачу Сливиных мы находим без труда.
Открывшаяся картина очень напоминает «Март» Левитана, только вместо лошадки – «Mitsubishi Outlander».
Капитон, не подъезжая к дому вплотную, паркуется и выходит.
Эх, Тоша, Тоша…
Ну, когда ты научишься закрывать водительскую дверь?
Не думаешь ли ты, что я действительно буду сидеть внутри и ждать у моря погоды?
Это недостойно напарника!
Капитон направляется к дому, а мое внимание привлекает стоящий неподалеку сарай.
Незаметно обхожу вокруг него.
Не нравится мне этот сарай! Недоброе чую.
Пытаюсь толкнуть дверь. Заперта.
Делать нечего. Покрутившись немного по февральскому снегу, иду в дом.
*
Говоря по правде, ничего экстраординарного в доме я не вижу. Зная Капитоново «счастье» ни на что другое рассчитывать не приходится.
Капитан Самсонов только что получил по голове лопатой (вот она валяется) и лежит на боку со связанными за спиной руками.
Никакой осмотрительности! А еще меня брать с собой не хотел!
Венечка расхаживает по комнате, нервно потирая руки и, время от времени, посматривает в окно. Проверяет, нет ли еще гостей?
Тоша стонет. Пытается поднять голову.
- Поверьте, Капитон Ильич, - произносит Сливин, видя, что Тоша очнулся, - мне действительно жаль, что так получилось. Но вы сами виноваты. Явились один, без подмоги. Еще одно для меня искушение…
Он отворачивается к окну.
Без подмоги. Зачем тебе подмога, Тоша? Я же здесь.
Неслышно вползаю в комнату и прячусь за спиной нерадивого сыщика. Бельевые веревки – это пустяк. Зубы у меня еще крепкие. Да и опыт кое-какой имеется.
Тоша чувствует мое присутствие и старается не шевелить руками.
- Венечка, - произносит он, - я думал, что ты гинеколог, а не травматолог.
- А я и не собираюсь лечить вашу голову, Капитон Ильич, - логично замечает Сливин.
- По-моему, необходимо лечить твою. Знаешь, а ведь я почти обо всем догадался.
- Иначе бы вас здесь не было.
- У меня осталось несколько вопросов. Я думаю, что в создавшейся ситуации имею право получить ответы. Вопрос первый – куда ты дел Иванцова?
- Если бы вы действовали более хитроумно, смогли бы найти его на этом участке. В этом месте так красиво распускаются розы! Смерть его жены была, если хотите, пробой пера. Она была так похожа на…, впрочем, не важно. Его же устранение не было запланировано, поверьте. Кто мог знать, что он такой догадливый? А может, я просчитался, воспользовавшись ядом его песчаной эфы. Родственников ни у Владимира, ни у Светланы не было и я, фактически, после… гибели супругов, получил в свое распоряжение квартиру и симпатичную змею, которую он называл почему-то Саломея. Я не счел нужным выбрасывать его обнаженный труп где бы то ни было. Это отнюдь не эстетичное зрелище.
- А голые женщины без головы, стало быть, эстетичное?
- По крайней мере, завораживающее и шокирующее!
- В связи с этим основной вопрос - зачем?
- Я где-то читал, что с вопроса «Зачем?» начинается саморазрушение…
- И твое тоже?
- Капитон Ильич, неужели вы не понимаете? Что может быть более завораживающим и шокирующим, нежели казнь?
- А это была казнь?
- Поймите, устоять перед этим невозможно! После первого удачного случая, тогда, полтора года назад, ты вдруг начинаешь консультировать сразу нескольких женщин, беременных двойнями! Но самое главное - похожих не только друг на друга, но и на символ материнства – Рафаэлевских мадонн! Это ли не подлинная удача?! Попробовать получить то, что не дает тебе покоя ни днем, ни ночью! Без чего ты не можешь жить, чувствуя себя неполноценным!
Он поднимает вверх указательный палец. По выражению лица Сливина очевидно, что наши старания закончатся не приговором суда, а его принудительным лечением.
- Каждую из них…. Каждую! Я просил, я умолял, я даже предлагал деньги! Я хотел, чтобы одного из младенцев, мальчика конечно же, они отдали мне. Мамаши были так похожи на рафаэлевских мадонн, что я был уверен, младенец обязательно будет похож на меня. Я бы сумел обставить дело так, будто он умер при родах и обрести наконец-то свою вторую половину. Своего брата!
Пауза.
Я почти закончил с узлом
- Ни одна из них, слышите, ни одна не согласилась! Ни одна! Чего же они заслуживали после этого? Они лишили меня брата-близнеца, за что и были казнены!
- Венечка, не обманывай себя, брата тебя лишил кое-кто другой. Не проще было, раз уж тебя так переклинило, наказать только одну женщину? Символ материнства, которым тебя пичкали с самого рождения? Женщину, сделавшую из тебя безвольное существо, способное на единственный вид самостоятельных действий – изощренные убийства? Женщину, купившую собственное здоровье ценой жизни твоего брата? Не потому ли ты присылал портреты после каждого похищения? Ты ждал, когда тебя поймают! Ты хотел искупить грехи женщины, сделавшей из тебя ничтожество!
Сливин болезненно морщится. Он все время в движении и старается не смотреть Самсонову в глаза.
Это радует. Меньше вероятности, что он меня заметит.
- Вы не имеете права! Не смейте так говорить о моей матери! Вы ничего не понимаете! Она – святая женщина!
- Конечно! Заслужили казнь только те, кто на нее похож! Интересная интерпретация правосудия!
- Замолчите! Не смейте! – взгляд его становится бешеным, - Я не потерплю грязных намеков в отношении мамы! Вам остается только благодарить меня за то, что узнали правду перед собственной смертью!
Откуда-то из угла Венечка достает катану - японский меч. Внешний вид орудия говорит о том, что это не дешевый сувенир из супермаркета, а настоящий вестник смерти, спутник самурая.
Так вот чем отрубались головы жертв!
Не завидую я тебе, Тоша!
- У-у-у…, да тут у нас запущенный случай, - произносит Капитон и встает, потирая запястья.
Венечка замирает, недоумевая, чего, собственно, мы и добивались.
Увидев, наконец, меня, Сливин брезгливо морщится.
- От такого же и слышу, в рот тебе компот! – кричу я ему, не дожидаясь оскорбительных фраз.
Капитон хватается за кочергу, стоящую у печки.
Древнерусское народное орудие, конечно же, менее эстетично, нежели древнеяпонское, но в умелых руках…
Через несколько секунд схватки, в которой я предпочитаю не участвовать, Капитон выбивает катану из рук Венечки.
С видом Сирано де Бержерака он цитирует:
*
Самурай без меча – это как самурай с мечом, но только без меча. Виктор Ковыль.
*
После этого начинается настоящее действо!
Тоша показательно отбрасывает кочергу в сторону. Я бы не стал так отчаянно играть в благородство, но мой напарник, порою, склонен к излишней театральности.
И потом - Капитону не впервой обрабатывать кулаками те места, которые у нормальных людей называются лицами.
Венечка мужик крепкий, но он на голову ниже Самсонова.
Без шансов, я уверен!
*
Какое-то время спустя, Вениамина Сливина в бессознательном состоянии грузят в милицейскую машину.
На дачном участке материализуется масса кипучего народа.
Откуда ни возьмись, тот самый полковник, что блевал на одном из трупов, с криком:
- Самсонов, где головы, мать твою?!
Тоша, которому перевязывают голову и совершенно разбитые руки, открывает рот (я даже не догадываюсь, зачем), но его закрывает своим телом Горыныч и терпеливо выслушивает от полковника популярную песню о лишении всего личного состава уголовного розыска мэровской надбавки.
Незаметно для остальных я тащу Капитона к сараю. Он, понимая важность моих действий, не сопротивляется.
- Индюк! – произносит напарник, видимо, в адрес деятельного полковника.
Я готов согласиться с Тошей, если бы не один момент. Мне всегда становится очень обидно, когда те или иные свои отрицательные качества люди приписывают различным животным.
«Злой, как собака», «Надутый индюк», «Тупой ишак», «Слон неуклюжий». Я уже молчу об общеизвестных: «Козел!», «Овца!», «Баран!» и «Доказывай, что не верблюд!»
Люди, люди…. Наличие речевой функции у некоторых особей вовсе не означает более высокую ступень развития. У животных речевая функция отсутствует, поэтому вы никогда не услышите: «Милейший, вы убоги, как все человечество!»
А расхожая фраза: «Вы – звери, господа!» в наши дни должна восприниматься, как похвала. Звери не делают с подобными себе то, что делают люди!
Тоша вышибает дверь одним ударом ноги.
В сарае валяется масса всяческого хлама, но когда Тоша открывает дверцы какого-то старорежимного шкафа…
Такой глубины жестокости мне встречать не приходилось!
Чем бы все это ни кончилось, Вениамин Сливин не заслуживает никакого снисхождения, поскольку в действительности увязал всю эту мерзость с творчеством великого художника.
В шкафу, в огромных стеклянных емкостях, в растворе формальдегида (запах которого я и учуял) находятся отрезанные женские головы.
Все три, как на портретах, присланных Горынычу и развешанных по стенам в квартире Иванцова.
Связанную дочь префекта, без сознания, но живую, находят в багажнике «Mitsubishi Outlander». Над ней неистово начинают хлопотать врачи «Скорой помощи».
На этот раз Венечка не успел.
Филейные части Горыныча и высокого руководства остаются в неприкосновенности. Надолго ли?
- Самсоныч, - обращается ко мне Капитон, - я задаюсь вопросом: сколько похожих мадонн с двумя младенцами написал Рафаэль?
- Мне, Тоша, доподлинно неизвестно.
- Я к тому веду, что в ближайшем времени, похоже, Сливин останавливаться не собирался, - вздыхает Капитон.
*
Себе подобных, без раскаянья, давно
ты истребляешь, не зависимо от века…
О, человек! Я знаю лишь одно, -
ты фанатично н е н а в и д и ш ь человека…!
*
- Лука Лукавый, есть такой поэт, - цитирую я.
Капитон берет меня на руки:
- Спасибо тебе, напарник! С меня, как обычно, «Miller»! Если бы не ты…
- Ах, оставьте, Капитон Ильич! Не за награды служим! – произношу я с показной скромностью, пытаясь лизнуть негодника в нос.
*
ЭПИЛОГ
- Будь ты проклят! Будь ты вовеки проклят! И ты, и твоя уродливая псина!!!
Лицо Раисы Ивановны очень напоминает царевну Софью Алексеевну на картине Репина. Только лицо Софьи стало таким после года заключения в Новодевичьем монастыре, а лицо Сливиной после нашего с Тошей появления во дворе дома.
Поскольку войти в подъезд, минуя строй бдительных бабушек, мы не можем, монолог обезумевшей от горя матери предназначен именно для них.
Капитон, глядя на разбушевавшуюся фурию, абсолютно спокойно произносит:
- Мне, Раиса Ивановна, как сотруднику милиции, не привыкать к оскорблениям, а вот за «уродливую псину» можно и ответить!
- Будь ты проклят, Ирод! Ты лишил меня сына!
Капитон делает паузу. Взгляд его не предвещает ничего хорошего.
- Знаете, что я вам скажу, - тихо произносит он, - смерть одного из близнецов исправила ваши анализы, но не исправила вам мозги. Одного ребенка дурная кровь убила, а другого сделала нормальным только внешне. И ваша дурная кровь никуда не исчезла. Она материализовалась в монстра с медицинским образованием. Всей своей жизнью, ставшей пародией на материнство, вы готовили сына к подобному концу. Я не знаю и знать не хочу, когда Вениамину стало известно, что у него был брат-близнец и в чем истинная причина смерти младенца, но, полагаю, именно с этого момента дурная кровь стала закипать, заставляя делать то, что он делал. Даже яд песчаной эфы был выбран им достаточно символично. Он действует именно на кровеносную систему. Так знайте, что настоящая песчаная эфа – это вы! Вы, по итогу, купили свою никчемную жизнь ценою не одной, а двух жизней собственных детей! Вы – самая настоящая убийца! И на вашей совести не только ваши сыновья, но и три, ни в чем не повинные, женщины! Когда снова надумаете кого-то проклинать, подойдите к зеркалу!
Ее лицо становится красным, как перед гипертоническим кризом. Она ловит ртом воздух, напоминая выброшенную на берег рыбу, и не произносит ни слова.
Пользуясь замешательством, мы заходим в подъезд.
Тоша нажимает кнопку вызова лифта.
Я же мучаюсь ощущением какой-то недосказанности…
Конечно, это в высшей степени неинтеллигентно, но иногда я не в силах справиться со своими животными инстинктами.
Я подхожу к двери Сливиных и делаю на их коврике огромную кучу. Огромную, по моим меркам, разумеется.
После этого жду реакции, но...
Уже в лифте Капитон произносит:
- Не помню, говорил ли я тебе, что мопс – лучшая на свете порода? – улыбается он, - Самсоныч, если ты думаешь, что у меня язык повернется тебя отругать, то сильно ошибаешься.
- Этим, негодник, ты окончательно разбил бы мое стариковское сердце…