Ему десять или двенадцать. Десять или двенадцать лет, но выглядит он старше своих лет и, сейчас, скользя глазами по иконе, ищет непростой ответ: “Зачем? Зачем и отчего Ты, Господи, так поступил? Отчего мне, Коле Головлеву, суждено рыться по помойкам, искать ночлег спрашивать всех: “Где моя мама?” Та женщина, которую он не помнит та…что предала его, отдав в детский приют, из которого он сбежал пять лет назад”.
В эти мгновения, глядя на икону, на лик Богородицы, сжав ладони в кулаки, он замирает. Тугой комок мешает дышать, сейчас мальчишка видит перед собою не икону, не Богородицу, а маму. Глаза напротив, смотрят на него юной синевой василькового поля, они полны грусти от того, что он никому не нужен, один. Больше чем один, он брошен людьми, он как комнатный пудель, вышвырнутый из дому, опустив книзу голову, бродит обреченно по ночному городу. Но сейчас…Глаза Матери смотрят в душу, они пронзают ее, они ранят и они исцеляют…
Он никогда не знал и не узнает тех чувств, которые переполняют сердце мальчишки или девчонки в вечера, когда мама рассказывает перед сном сказку. Но сейчас… Понимающие и скорбящие, полные сострадания, они дает пищу еще неокрепшему, испорченному улицей, вокзалами и ночлежками уму, его ранимой душе, его потерявшейся в заботе о хлебе насущном, Вере…Они дают надежду, то чувство что ведет его по жизни в мире, о котором он так много знает. Он помнит свои неотправленные письма маме. Он толком писать не умеет, но помнит слово в слово, что он тогда “писал”...
-Здравствуй, мама. Здравствуй, моя родная, моя дорогая, мама. Я не знаю тебя, я никогда не видел тебя, но я знаю, что ты есть, ты живешь в другом городе, в большом доме, где уютно, где так тепло и так много сладостей, где у тебя есть семья... Я никогда не видел твоего лица, твоей улыбки, и возможно, никогда не увижу, но я помню тебя, мама. Мне, Коле Головлеву, так одиноко, так сиротливо без тебя, мама, моя мама...
Что чувствует мальчишка, который никому не нужен? Что думает обычный мальчишка, заблудившийся в мире зла и ненависти, потерявшийся в угрюмом море человеческого равнодушия? Он ищет покоя и понимания того, что он -человек, мальчишка, который тянется к чистому, светлому к тем, кто может понять…и вернуть его к маме…Что видим мы? Чувствуем ли мы? Сострадание или неприязнь, глядя на него, встречая его потухшие от голода глаза, которые молят о куске хлеба и тепле. Мы не внемлем, проходим мимо, и в нас нет сострадания? Мы чужды сострадания, потому что мы не видим, что рядом с нами Божья тварь, созданная по Его образу и подобию?..
Коля прикрывает глаза. Он понимает, что сказки не будет, он не услышит тихий голос мамы.. и снова останется один, в темноте, среди тех, кто не знал и не узнает чувства сыновей любви к маме. А еще он вспоминает короткие, но насыщенные бедой годы, проведенные в детском приюте…
…Он потерял игрушку! Это правда, но эта правда не должна стоить ему разбитого носа и выбитого воспитателем зуба! В тот день он потерял, как он думал, навсегда голос, и с его губ больше не слетит смех. Его глаза, так доверчиво смотревшие в лицо воспитателя, погасли. Он потерял доверие к людям, и он считал, что случилось это по их вине. В его крохотном сердце поселился страх, а еще -обида. Он не мог говорить об этом и, главное, некому было говорить? Кому произнести слова, что застряли в гортани, не давая дышать. Слезы катятся по его детским опавшим щекам. Он, мальчишка поверил воспитателю, как верят отцу и родной маме. Он, Коля Головлев, привлек к себе внимание, как он наивно думал, воспитателя, сурового Ивана Степановича, который очаровал его своим внешним видом, речью…А потом…Потом было разбирательство, долгие, приказные уговоры молчать, ни о чем никому не рассказывать, а потом…Его избивали каким-то тупым предметом, а он молил их о пощаде.
Когда пришел в себя, сбежал, прихватив с собой комплект новой приютской одежды. Он шел ночным городом, а его ноги, еще слабые для такого длительного путешествия, дрожали, но он упрямо шел. Он понимал, что его будут искать и найдут, но не сегодня, не сейчас…
”-Они найдут меня, будут бить, и возможно, убьют, но я должен…Я, маленький мальчик должен найти место, где меня никто не тронет, где будут мне рады…”
Он не знал, что жить на улице страшней, чем жить в приюте. Наступила зима, но он по-прежнему оставался вольным. Он мерз, но жил: воруя или разгребая мусорные баки, где находил кусок хлеба. Он просил милостыню на вокзале и ему давали, но часто /больше же/, его били такие как он, а взрослые, отбирая эти нищенские копейки. В своем юном возрасте он познал, казалось, все, но душа противилась злу, она ждала чуда и она верила. Иногда, когда в подвал было невозможно попасть, он, заиндевевший, покрытый струпьями, с обмороженными руками пробирался через резиновые прокладки между вагонами в зеленый спальный вагон, и там, затихая, засыпал. Он мечтал уехать в этом вагоне туда, где тепло, где он станет кому-то любимым сыном…где, уткнувшись в материнскую грудь, смог бы прошептать: Моя мама…
…Выходя из церкви, в который раз шептал заученные им слова, обращенные к Богу:
- Пожалуйста, Боже. Пожалей! Услышь меня!
Он готов был кричать, чтобы та, которую он никогда не видел, услышала его крик и, обняв его, крепко прижав к себе, тихо ответила: ”Коля! Милый мой, кровинушка моя…сыночек...”
…Неожиданно Колю остановил голос: -Сынок! Сыночек! Иди сюда!
Оглянулся. Перед ступеньками киевского храма -седая, худенькая женщина. Глаза черные-черные…Брови темные-темные…Лицо-белое, красивое…Так увидел мальчишка свою судьбу. Коля подошел к ней. Несколько секунд они просто смотрели друг в друга…Именно- друг в друга.
-Пошли, сынок!
Две руки встретились. Два одиночества сошлись…
По дороге к дому Анна /так звали женщину/ говорила мало. А когда пришли в крохотную однокомнатную квартиру, было не до разговоров. Горячая ванна с шампунем и чистая одежда, пахнущая свежестью, тарелка борща, от запаха которого голова закружилась… И…сон.
Коля заснул неожиданно, будто нырнул в теплоту, в сказку… И сниться ему Богородица. И говорила она Коле:
-Дождался! Теперь хорошо все будет…Ты ее, Анну, береги! Мужчина же! Слушайся! Господь тебе маму дал! Ты же маму просил, Он Маму и дал тебе!
…Счастливая жизнь аллюром несется! Школа, спорт, друзья, мечты… Вуз…Маленькие- большие радости, маленькие- большие проблемы…Коля вырос в учителя. По совету мамы / он Анну почти сразу, после наставления Богородицы в том чудном сне называл, ласково растягивая звуки: Ма-а-ма!/ добился работы в подольском детском доме. В его детском доме- чистота, уют…доброта и семейное доброжелательное отношение друг к другу…
А еще в том доме: Большая библиотека, чистый зал и…комната, куда ходят и дети, и взрослые помолиться. Как только ступает человек на порог комнаты, встречает его огромная, в полстены икона Божьей Матери…С добрыми, живыми глазами! Почти как у Анны, мамы директора.
Батюшка, приходящий в детский дом, иногда рассказывает детям о мальчишке Коле, который так был одинок, и так хотел счастья, и так Бога просил маму вернуть, что услышал Господь! Как и положено Господу!
…Как хочется сказать таким вот мальчишкам: “Радуйтесь, ибо ваши слова достигнут цели… Радуйтесь, и вам будет ниспослан дар, и вы узнаете благость и милость Божью…”
…Сколько их мальчишек и девчонок, ищущих своих матерей и своих отцов - тысячи, десятки тысяч…Господи! Услышь их глас к Тебе. Услышь их мольбы, их мечты и их желания. Милостью Твоею, ниспошли им матерей, дабы, получив благодать Твою и прозрение, прославляли они имя Твое, ибо они еще дети. Вокруг столько солнца, столько детских лиц, а в них- желание жить…Жить, верить, любить и быть любимыми.
2009