Янычары. доблесть империи

Олег Говда
Олег ГОВДА

ЯНЫЧАРЫ.
Д О Б Л Е С Т Ь    И М П Е Р И И
фантастический боевик
(главы из романа)

«…Если я, положим, янычар,
не свои ль сжигаем алтари?
Где чужие - можем различать,
но не понимаем, где свои».
E. Евтушенко.




ПРЕДИСЛОВИЕ

Хорошенькая медсестричка аккуратно сплюнула на препаратное стеклышко и протянула его придворному лекарю, уже нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу и обильно потеющему от чрезмерного волнения. Дежурный врач осторожно поместил драгоценный образец в микроскоп и долго всматривался в окуляр, то и дело нервно и совершенно без надобности подворачивая верньеры настройки. Потом он удовлетворенно кивнул, приблизился к Кир-рилу, личному телохранителю Императора и что-то тихонько прошептал ему на ухо. Скрупулезно исполняя древнюю инструкцию, о сохранении врачебной тайны, утвержденную еще при демократии, но не отмененную и по сей день. Несмотря на то, что подслушивать результаты проведенного теста было совершенно некому. В этот час, в опочивальне не могли присутствовать не только посторонние, но даже люди близкие к Императору, и его самые доверенные слуги, чьё пребывание не было предусмотрено регламентом пробуждения ото сна священной Императорской особы.
Дубль-телохранитель чуть-чуть шевельнул самими уголками губ, что, на неподвижной каменной маске, заменявшей лицо Кир-рилу, означало, как минимум, довольную улыбку. После кивнул и небрежным жестом отпустил придворного медикуса.
Худощавый доктор неторопливо протер безупречно белым носовым платком запотевшие очки и только после этого, почти ритуального действия, как бы очнувшись, поспешно засеменил в сторону незаметной дверцы, соединяющей опочивальню Императора с комнатой дежурного медперсонала. Забирая с собой прилежную ассистентку и здоровяка фельдшера, утащившего следом за ними микроскоп и обязательный «тревожный» чемоданчик.
Проводив завистливым взглядом, беззаботно виляющую стройными бедрами, белокурую медсестричку, Кир-рил позволил себе выдохнуть воздух чуть громче, нежели обычно. Врачебной смене до конца дежурства оставалось меньше десяти часов, тогда как служба личного телохранителя могла закончиться только после смерти… Его собственной, или – охраняемого. Что, в сущности, одно и то же, поскольку генетически модифицированный дубль-телохранитель был не только верным стражем, но и передвижным контейнером трансплантатов. Обычных янычар, каждую секунду готовых собственным телом закрыть Императора от пули или лазерного луча, Корпус поставлял в избытке, а Кир-рил, кроме всего прочего был еще и добровольным набором жизненно важных органов для Императора…
Их Величество к тому времени уже пересел за курительный столик и с притворным наслаждением сделал свою первую утреннюю затяжку. Отдавая дань старинной традиции, долженствующей засвидетельствовать, что и повелителю галактик не чуждо ничто человеческое. Что Он, несмотря на недостижимую, невообразимую высоту своего высочайшего положения – по-прежнему остается самым обычным смертным и тоже потакает своим маленьким слабостям. При этом Император мог дурить народ, совершенно не опасаясь разоблачения. Ведь обывателям не свойственно сопоставлять имеющиеся данные и делать соответствующие выводы. Да и зачем? Куда проще воспринимать угодное им театрализованное действо на веру, совершенно запамятовав о священной особенности императорской крови – нейтрализовать любые вредные вещества, яды и токсины.
– Ну, что там? – не скрывая нетерпения, поинтересовался Император, выпустив густой клубок дыма, и заполняя своим гулким басом каждый уголок довольно обширного помещения спальни.
Повелитель Эдема, Император Алекс-сандр ІІ «Справедливый» был видным, высоким мужчиной, с хорошо развитой мускулатурой и вполне приятной, располагающей к себе женщин и не раздражающей мужчин, романтической харизмой. Эдакий, поседевший за штурвалом рейдера, космический волк, благородный рыцарь звездных трас и повелитель комет, волею случая осевший на троне, но все еще мечтающий о бескрайних просторах Космоса, сражениях с эннэми и безграничной личной свободе. Во всяком случае, молоденькие ассистентки, отбирающие пробы для ежедневного экспресс-анализа, исключительно по собственной инициативе и без какой-либо на то надобности, всегда предельно затягивали процедуру получения опытного образца. 
– Могу обрадовать вас, Ваше Величество, – учтиво, но без подобострастия, поклонился своему патрону Кир-рил. – Наследный принц по-прежнему прибывает в добром здравии... Результаты сегодняшнего обследования, как и все предыдущие,  непререкаемо подтверждают этот факт. Все до одного живчики пассивны, как снулая рыба.   
– Прах тебя побери, Командор, – проворчал Император, как обычно в часы расстройства или волнения, называя своего дубль-телохранителя по прозвищу. – Мы с каждым днем все меньше уверены в том, что это хорошее известие. Упаси бог, чтобы мы желали смерти собственному сыну, но прошло столько времени, а нам так и не удалось отыскать никаких следов принца. И одному Творцу ведомо, сколько еще это будет продолжаться! А ведь мы не бессмертны! Ты хоть понимаешь, что случится со всем Эдемом, если император умрет, не оставив наследника?
– Увы, Ваше Величество, – поклонился Кир-рил. – Враги точно рассчитали свой удар и нанесли его в самое уязвимое место. Ваш первенец похищен, и Империя осталась без наследника. Но, они не убили принца, а пока Иннок-кентий жив – Вы будете бесплодны и не сможете зачать второго сына. Одно утешает – подсунуть на престол самозванца врагам тоже не удастся. Трон Эдема испепелит каждого, в ком нет священной крови императорского рода. Если его еще прежде, при посвящении, не убьет очистительная чаша…
– Да, Предтечи учли опыт Земли и постарались принять все меры, чтобы в Империи Эдема никогда и ни при каких обстоятельствах не смог возникнуть спор о праве престолонаследования... – негромко промолвил метр Ник-кита, граф Арктурианский, пер Империи и глава Службы Всеобщей (Внешней и Внутренней) Имперской Безопасности, входя в опочивальню и отвешивая безупречный церемониальный поклон. – Но они даже не представляли себе, насколько может быть изощрен в хитростях человеческий ум. Это же надо, изловчиться превратить в оружие защиту противника.
– Ты бы, Ник, вместо того, чтоб врагами восхищаться, лучше бы потратил свое время на поиски принца… – недовольно проворчал Алекс-сандр. – Или, хотя бы, его похитителей, коль они тебе так посердцу…
Телохранитель и руководитель СВИБа понимающе переглянулись, а Кир-рил взял себе на заметку – еще сегодня проверить профессиональный уровень белокурой ассистентки врача. И – либо заняться повышением ее квалификации, либо – уволить… Обычно именно этим объяснялись, посещавшие Императора по утрам, раздражительность и хмурое настроение.
– Чего в гляделки играете? – спросил Алекс-сандр Справедливый, усиленно пыхтя сигарой и взирая из-под нахмуренного лба на своих двух самых верных слуг. Людей, наделенных такой безграничной – явной и, особенно, тайной – властью над судьбами поданных Империи, что выше был только он сам и – Создатель. А, угадав ход ихних мыслей, строго прибавил, пригрозив пальцем. – Командор, девочку не трогать! Девочка хорошая, старательная… Нас зло берет, что столько светлых умов до сих пор не могут понять: как эннэми удалось похитить принца? А главное – куда они умудрились его спрятать? Мы бы опечалились, но смогли понять: если бы враги убили нашего сына и распылили на атомы, но наследник престола жив! И мы ежедневно узнаем об этом, вот уже почти полгода! Метр, наше терпение иссякло! Поэтому, если, в самое ближайшее время мы не услышим от тебя вразумительных объяснений и четкого плана действий, то будем вынуждены подумать об отставке…
Император небрежно чиркнул пальцами по горлу.
Это было уже второе предупреждение за последний месяц, полученное главой ИВИБа, – а все знали, что на третий раз у императора слово не расходится с делом. И исключения не бывает ни для кого. И все прошлые заслуги и годы непорочной службы засчитываются только для смягчения наказания. В данном случае – высший имперский сановник мог надеяться на замену смертной казни бессрочным поселением в какой-нибудь периферийной дыре. С общим населением планеты меньшим, нежели проживает в одном многоквартирном доме столицы. Да и то, если у Алекс-сандра ІІ в этот день будет хорошее настроение.
– Вашему Величеству виднее, где лучше использовать таланты своих подданных, – с показным смирением поклонился метр Ник-кита. – Но, я как раз пришел сообщить вам о неких гипотезах сотрудников Института, которые показались мне вполне разумными. Хотя, боюсь, если все случилось именно так, как мы предполагаем, то поиски принца не только не облегчатся, а вообще станут невозможными. Или – очень и очень продолжительными.
– Дело говори, метр… – нетерпеливо прервал его словоизлияния Император. – Не мудри, не стоит преждевременно стелить под зад соломку. Закудахчешь, когда щупать будут... Что там твои аналитики удумали? 
– Извините, Ваше Величество, – глава СВИБа еще раз поклонился, словно пристыженный тем, что его уличили в столь элементарной хитрости. – С вашего позволения, я доложу по пунктам. – И дождавшись поощрительного кивка, продолжил. – Во-первых, доподлинно известно, что принц Иннок-кентий не покидал пределы Эдема.
– Мотивируй?
– С момента похищения престолонаследника, не было зарегистрировано ни одного несанкционированного старта. Не только непосредственно с поверхности планеты, но и с орбитальных станций. Кроме того, следящая аппаратура космопортов не зафиксировала прохождения через их терминалы неопознанных лиц императорской семьи.
Несколько секунд Алекс-сандр обдумывал услышанное, а потом вопросительно взглянул на телохранителя.
– Что скажешь, Командор? 
– Да, это можно было бы считать вполне убедительным фактом, – кивнул утвердительно Кир-рил. – Если только за интересующий нас период, на каком-либо терминале, ни разу не возникало непредвиденного временного сбоя аппаратуры. К примеру, короткого замыкания.
Император посмотрел на главного безопасника.
– Я согласен с уточнением коллеги, Ваше Величество... – без малейшей заминки продолжил тот. – Мои орлы пришли к такому же мнению и все перепроверили еще раз. Но, ничего не только выходящего за рамки обыденности, а даже «плановых» неполадок ими не зафиксировано. Более того, за последнее время, отделы безопасности космопортов и таможенные службы вообще не регистрировали никаких происшествий со скандалящими и требующими пропустить их без очереди и досмотра «беременными», или особо заслуженными личностями. Поэтому, я и беру на себя смелость утверждать, что наследник все еще находится на этой планете.
– Так в чем же дело, Ник? Немедленно установите детекторы во всех аэропортах, портах, вокзалах, станциях метро и прочих объектах массового передвижения жителей. Похитители не могут вечно держать принца в одном и том же месте, не привлекая к себе внимания.
– Уже делается, Ваше Величество. Но, осмелюсь заметить, что чувствительность этих приборов не столь высока, как хотелось бы. И если принца оденут в плотную одежду, не говоря уже о легком скафандре или обычном водолазном костюме, датчики не сработают. Их можно обмануть, всего лишь испачкав верхнюю одежду чужой кровью…
– Тогда, как же ты берешься утверждать, что Иннок-кентия не провели сквозь терминал космопорта?
– Все дело в том, Ваше Величество, что на пропускных коридорах космофлота, кроме электронных датчиков, работают люди и хорошо обученные животные, натренированные реагировать именно на всяческие странности. И поверьте, ни один «пловец» или «рыцарь» не пройдет без персонального досмотра их службу безопасности, какие б документы он не держал в ластах, и какими бы угрозами не сыпал из-под забрала.
– Убедил... – не слишком весело улыбнулся Император на попытку метра Ник-киты пошутить. – Значит, надо срочно готовить недостающие кадры. Чтоб через месяц на каждом перекрестке стоял обученный постовой и детектор крови! Тем более что для этого не нужны никакие особые данные, кроме хорошей памяти на лица. Да и то… Уж снимками принца, надеюсь, мы сумеем всех обеспечить?
– Увы, Ваше Величество, – вздохнул метр Ник-кита, – вот в этом как раз кроется второе «но». Я почти уверен, что принцу изменили внешность. И обычный визуальный осмотр ничего не даст.
– М-да, об этом мы не подумали. Бедный мальчик. Сколько ему всего пришлось пережить…
– Но и это не самое худшее, – потупил взгляд глава безопасности.
– Ты сегодня прямо фонтанируешь «приятными» новостями! – нахмурился Император. – Что там еще?
– Это всего лишь предположение, но если враг настолько умен, как нам кажется, то, боюсь, принца не зря похитили именно теперь.
– Да не тяни ты, право слово, Ник! Что за противная манера? Говори все, как есть! – и хмуро скривил уста в подобии улыбки. – Не бойся, сегодня мы не намерены никого казнить!
– Через месяц Их Высочеству должно исполниться пятнадцать…
– Ну и что? – непонимающе переспросил Алекс-сандр ІІ.
– Возраст, когда Корпус имперских янычар набирает рекрутов… – вздрогнув, прошептал ошеломленно Кир-рил. – Ты думаешь?..
– Где проще всего спрятать мальчишку с измененной внешностью и памятью? – обреченно пожал плечами руководитель СВИБа. – Среди тысяч таких же подростков, как и он сам.
– Да, ты прав… – кивнул головой дубль-телохранитель. – Надежнее места, чем Аджак* придумать просто невозможно.
– О чем вы бормочете?! – разозлился Император. – Может, кто-нибудь из вас обратит внимание на наше присутствие?!
– Ваше Императорское Величество! – метр Ник-кита печально взглянул в глаза своему господину. – Простите, но это очень… очень плохие новости!.. Скорее всего – принца Иннок-кентия придется искать среди янычар.
– Что же тут плохого? – удивился Алекс-сандр. – Наоборот – круг поисков существенно сузился! Наверняка службе безопасности не составит особого труда проверить детектором пару тысяч кадетов, и вычислить принца, даже если он потерял память и выглядит немного иначе.
– Директива 17/26–Я, гриф «БИ» к Указу о создании Отдельного янычарского корпуса... – чуть слышно пробормотал Кир-рил.
– Какое еще «яби»?! – окончательно теряя терпение, рявкнул Император. – Мы сейчас точно кого-то вы… сечем и высушим, если не услышим вразумительных объяснений!
– Упомянутая директива, предусматривает, с целью получения наиболее эффективной боевой единицы, полную перестройку человеческого организма, вплоть до генного уровня. И, если принц Иннок-кентий уже прошел полный цикл обработки, то теперь он не только выглядит иначе, но и все его биопараметры, включая отпечатки пальцев, роговицы и код ДНК изменены до неузнаваемости. А он сам считает себя совершенно другим человеком. 
– Ты… ты хочешь сказать… – Император произносил слова так медленно, словно жернова ворочал, весь заледенев из-за посетившего его разум ужасного озарения. – Он никогда не… А я не смогу… И стану последним императором, а Эдему, после моей кончины, суждено превратится в ад? Неужто нет никакой надежды?
Глава СВИБа удрученно молчал, сохраняя на лице непроницаемое выражение и внимательно рассматривая что-то на паркете.
– Вообще-то, я не был бы столь категоричен в суждениях, – негромко, но твердо произнес Кир-рил, интуитивно пытаясь защитить своего патрона. – Предтечи наделили императорскую кровь таким неимоверным могуществом, что многие из ее свойств нами не изучены и тысячелетие спустя. Не думаю, что она так легко поддастся обычной генной обработке. Более того, я просто уверен, что рано или поздно, но принц Иннок-кентий еще переступит порог тронной залы, дабы заявить о своем праве на престол предков! 
Император Эдема Алекс-сандр ІІ Справедливый с благодарностью взглянул на своего дубль-телохранителя, а потом щелкнул пальцами, протянув руку в сторону резного поставца. До сих пор неподвижный, словно часть бара, чашник мгновенно ожил и подал правителя полулитровый фужер, наполненный его излюбленным утренним коктейлем. Рецепт которого не менялся почти с того дня, как Император взошел на трон. Три мерки осветленного яблочного, мерка водки и мерка мелко подробленного льда.
– Возьмите и себе что-нибудь…
Голос Императора больше не дрожал. Более того, Кир-рилу даже почудились в его тембре насмешливые нотки.
Отлично зная вкусы всех присутствующих, чашник подал телохранителю то же самое, только без водки, а метру Ник-ките – плеснул на донышко чарки густого коньяка.
– Чрезмерная любовь к дешевым эффектам, когда-нибудь тебя погубит, граф… – проворчал Алекс-сандр, вперив в главу СВИБа тяжелый взгляд. – К примеру, сегодня от виселицы тебя спасает только то, что мы высоко ценим в своих подданных профессионализм и верность. Но, если ты и дальше собираешься изображать перед нами театр одного актера, то можешь сам посылать за палачом… Давай, старый шулер, выкладывай припрятанные козыри…
– Простите Ваше Величество, – метр Ник-кита граф Арктурианский изобразил поклон и улыбку. – От вашей проницательности невозможно укрыть даже самую малость.
– Вот и не занимайся глупостями. Мы ждем! Что вы там еще со своими умниками придумали?
–  В общем-то ничего особенного, – словно извиняясь, развел руками тот. – Еще Предтечи предупреждали: «Не будьте слишком мудры, но будьте мудры в меру». Пожелав спрятать похищенного принца как можно надежнее, эннэми перехитрили сами себя.
– Говори яснее, Ник, прах тебя побери! – все же не выдержал Император. – С огнем играешь! Наше терпение не безгранично!
– Если наследника отдали в янычары, в чем я лично не сомневаюсь, то распознать его будет почти невозможно – это минус. Но зато – мы можем довольно четко локализовать его место пребывания и взять под плотный присмотр. Ведь интересующим нас объектом становится не вся планета, или янычарский Корпус, а всего лишь сотня-другая кадетов его возраста. Ничтожная величина в сравнении с предыдущими масштабами поисков.
– И…
– Каждый рекрут из последнего призыва будет взят в плотную разработку, и как верно заметил Кир-рил, императорская кровь Их Высочества себя обязательно проявит. А уж мы этого факта не упустим. Пусть не сразу, а спустя годы – вычислим принца и заберем его домой. Что, кстати, возможно, даже и к лучшему… Враги, уверенные в успехе проведенной ими операции, больше не станут нам пакостить. Принц, пройдя янычарскую школу, приобретет неоценимый жизненный опыт, который поможет ему потом в управлении Империей. А вы, Ваше Величество, с таким отменным здоровьем, проживете еще не один десяток лет и вполне успеете порадоваться возвращением своего сына.
– Звучит разумно, но янычарский Корпус главная ударная сила Империи, и смертность в его рядах, особенно теперь, когда эннэми активизировали свои действия, превышает шестьдесят процентов… Вы не боитесь, что Иннок-кентий может погибнуть?
– Увы, все семьдесят пять… – уточнил глава СВИБа. – Разумеется, Ваше Императорское Величество, мы можем исключить из зоны риска всех подозреваемых кадетов и надеяться на то, что благодаря священному наследию Предтеч, произойдет чудо, которое объявит нам принца. А можем – предоставить Фортуне самой решить судьбу наследника Эдема.
Метр Ник-кита немного замялся, а потом продолжил гораздо тише, будто разговаривал с самим собой.
– В худшем случае, Ваше Величество, к вам вернется репродуктивная функция – и империя получит нового наследника…

 

Часть первая

В Ы С О Т А    П А Д Е Н И Я




Глава ІV

В тени магнолий плещет море.
Сидят мальчишки на заборе…

Сухопарый полковник с черной повязкой на лице, протезом вместо левой руки и ярко-желтом колпаке-бёрке янычарского Корпуса порывисто шагнул к микрофону и отчетливо произнося каждое слово, так что оно вколачивалось в сознание пятнадцатилетних подростков словно гвоздь, заговорил:
– Вскоре каждый из вас сдает экзамен на аттестат зрелости. С этого момента вы, и только вы сами будете определять собственную дальнейшую судьбу. Решение, принятое вами в день вручения аттестата, навсегда привяжет всех к выбранной профессии, и в дальнейшем, вам останется только идти к намеченной цели. Это не так страшно, как звучит, поскольку на протяжении последних пяти лет ваши воспитатели и педагоги делали все необходимое, чтоб максимально развить индивидуальные способности и таланты каждого. Поэтому, кабинеты физики и математики давно отделены от художественных мастерских, и никому из будущих певцов или музыкантов, даже во сне не взбредет в голову выйти на ринг или запустить какую-то химическую реакцию. Мои слова о другом… Если кто из вас обратил внимание, то в этом зале собраны только круглые сироты. Те, кто в силу разных жизненных коллизий потерял всех своих родных. И за давней, много столетий тому сложившейся традицией, наш Император желает исправить допущенную судьбой несправедливость, приглашая каждого из вас стать членом его собственной, императорской семьи. Согласно с той же традицией, я объявляю вам слова Императора заранее, чтоб каждый мог спокойно все взвесить, обдумать и, когда придет время выбирать – принял единственно правильное решение.
Привычно переждав ежегодно возникающий именно в этом месте в шеренгах подростков оживленный гул, чорбаджи* прокашлялся и продолжил:   
– Я более чем уверен, что каждый из вас наслышан о Корпусе, или – если придерживаться старинной терминологии – Аджаке. О янычарских ортах много информации во всех СМИ, но там говориться лишь о братстве, равенстве, неподкупной верности долгу, героизме и… безбедной жизни. Все это истинная правда от первого до последнего слова. Вступив в Корпус, каждый янычар становиться названным братом или сестрой самого Императора, со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Никто, кроме Самого не вправе отдать янычарам прямой приказ. Все блага Империи, которыми вы захотите воспользоваться, после присвоения янычару звания ветерана-отурака*, оплачивает императорская казна, никого и ни в чем не ограничивая… Но, вы вполне взрослые люди, и прекрасно понимаете, что в мире ничто не дается просто так. Вот об оплате за пожизненные льготы я и хочу вам рассказать…
Дав утихнуть очередному возбуждению, янычарский полковник продолжал дальше.
– Вы сейчас наверняка вспомнили о беспримерном мужестве и множестве подвигов, которые янычары совершают во время боев с врагами Империи? Нет, это лежит на поверхности и само собой подразумевается. В конце концов, никто из вас не отдаст чужаку свою любимую игрушку или какую-то другую ценность. Так с чего б вам позволить врагу покорить Империю? Империю, в которой вы – вторые по значимости, после самого Императора! И даже не то, что за любое сомнение или неповиновение в Корпусе только одно наказание – смерть, вполне логично и приемлемо! Выдвигаемые требования дисциплины жестоки, но они обусловлены интересами государства, а награда – соответствующая цене… Я о другом… Вполне возможно, сказанное мной, поймут не все из вас, но таков обычай, и не нам с вами его менять.
Теперь офицер мог бы преспокойно развернуться на каблуках и уйти покурить, все равно до его возвращения, заинтригованные отроки и отроковицы не проронили б ни одного звука, дожидаясь самых важных слов.
– Одиночество! Вот плата за право вступить в Аджак и стать родственником Императора.
И как всегда – эффект от сказанного был один и тот же. Сперва – мертвая тишина, а потом нарастающая волна гула, напоминающая растревоженный улей.
– Сейчас вы удивлены и не понимаете, как можно стать одиноким, находясь среди тысяч таких же, как и ты сам янычар? Все верно, – кивнул головой чорбаджи, и кончик его ярко-желтого парадного бёрка легко перемахнул из-за спины на грудь. – Внутри Аджака вы всегда будете находиться в круге друзей, но – ни один из вас, даже в глубокой старости, не сможет обзавестись семьей, детьми и внуками. От принятия присяги и до самой смерти – единственной вашей родней станет янычарский Корпус и – семья Императора. Поэтому, прошу вас, дети, хорошенько подумайте, готовы ли вы принести такую жертву! Каждый из вас уже пережил потерю родных и хорошо знает боль утраты. У вас впереди еще целый месяц… Времени более, чем достаточно. Решайте, взвешивайте, но, помните – обратного пути нет и никогда не будет! Да, посвятив свою жизнь Империи и долгу, вы ни в чем не будете нуждаться до самой смерти… Вот только провожать в последний путь вас будут не дети и внуки, а такие же как и вы сами – безродные янычары…
Полковник немного помолчал, давая подросткам вникнуть в смысл сказанного, а потом шагнул к строю и остановился прямо перед рослым и крепким на вид парнишкой.
– Ну, как, не страшно?
Тот неопределенно пожал плечами и поджал губы.
– Вот как? – чорбаджи воспринял его движения, как положительный ответ, потому что приблизил свое лицо к лицу парня и зловеще прошипел:
– А вот так?
При этом чорбаджи сдвинул в сторону повязку, закрывающую его невидящий глаз и взглянул на парнишку ужасной, гноящейся раной, наполненной ошметками плоти, кровяными сгустками и копошащимися во всем этом отвратительном и зловонном месиве, белесыми личинками.
– Так, страш-ш-шно? – повторил он свой вопрос и сложив губы трубочкой, подул в лицо парня леденящим холодом. –  У-у-у…

*     *     *

Дрожа от прохлады, Вест нашарил на полу, все еще влажное от пота, тонкое покрывало и укутался в него с головой. Трудно сказать, входило ли изначально, столь иезуитское издевательство в программу подготовки будущих янычар, или так удачно, для воспитателей, сложились обстоятельства, но, все без исключения кадеты, повторяли этот предрассветный ритуал с завидной точностью. Независимо от возраста и степени усталости… Иначе драгоценный сон уходил напрочь и больше не возвращался. А каждый, кому приходилось пройти тренировочные лагеря, знает истинную цену сна.  Целого часа отдыха и сладких сновидений!
Сам Вест был уверен, что психологи здесь ни при чем. Просто, неистребимая армейская привычка экономить везде и во всем, что не касается обеспечения боеспособности личного состава, на этот раз сыграла с пятнадцатилетними мальчишками и девчонками злую шутку.
Выбирая, по поручению талимханеджибаши* Корпуса, место для подготовительного центра янычар, большие штабные звезды в первую очередь учли ровный курортный климат Инокини на протяжении всего годового цикла. Полное отсутствие каких-либо ураганов, избыточных осадков и прочих природных катаклизмов. А так же – ее абсолютную стерильность. Вообще-то юная планета, по всем параметрам, вполне созрела для возникновения на ней биологической жизни, но наподобие монастырской затворницы не имела шанса затяжелеть. Некая составляющая в спектре ее солнца, желтой звезды ХТА-649,  работала ингибитором при синтезе сложных белков, и, будучи совершенно безвредным для любых живых организмов, это излучения напрочь исключало возможность самостоятельного возникновения на Инокине собственных биологических соединений.
Половозрелые подростки, чью гиперсексуальность нельзя было полностью подавить даже ежедневными изнурительными тренировками, шутили, что таким образом агасы* экономят на противозачаточных средствах. Поскольку каверзное излучение, по своей эффективности, – убивать жизнь в процессе зарождения, – превосходило даже хорошо проверенный армейский метод, – марш-бросок на десять километров, с полной выкладкой и в противогазе. Не говоря уже о бром-компоте и прочей химии…
Кстати, Инокиня и в самом деле идеально решала эту, совсем не шутейную, проблему! Ведь почти треть кадетского состава Корпуса состояла из девчонок, которые, согласно данным статистики и медицинских исследований, созревают еще быстрее своих долговязых сверстников. Что, собственно говоря, легко подмечалось и невооруженным взглядом.
Вест мысленно встряхнул головой, прогоняя прочь лишние мысли, в частности одноглазого полковника из своего сна, и попытался сосредоточиться на более нейтральных вещах. Например, проблемах строительства… Так вот, учтя все вышеперечисленные климатические особенности планеты, армейские архитекторы пришли к единому мнению, что здесь вполне можно обойтись без особых изысков. И остановили свой выбор на быстровозводимых и практически дармовых ортных бараках из самозатеняющейся монопленки, которая надежно защищает от всех типов влажности и воздушных потоков, но при этом обладает нулевым термоизолирующим эффектом. С истинно научной непринужденно проигнорировав тот факт, что разница между вечерними 30-32оС и двенадцатью-четырнадцатью градусами того же Цельсия, ближе к утру, составляет больше половины суточного номинала. Из-за чего измученным за день кадетам, после команды «отбой», несмотря на распахнутые окна, почти до полуночи приходилось обильно потеть и без сна ворочаться на влажных простынях, а на рассвете – дрожать от холода и пытаться укутаться в тончайшую ткань ситцевого покрывала. Поскольку, учитывая довольно высокую среднесуточную температуру на планете, даже байковые одеяла были не положены военнослужащим по нормам материального обеспечения. Независимо от пола и возраста.
Вот и приходилось трем первым курсам учебки терпеть эти мучения, тем более, что согласно местной легенде, ежегодные рапорты начальника Центра подготовки с просьбой пересмотреть нормы и покрыть корпуса спальных бараков дополнительным термоизолирующим слоем, неизменно возвращались из военного министерства с припиской: «Отказать, в виду отсутствия целесообразности».
Но, сколько б ни напоминали офицеры, о стойкости бойца к трудностям и лишениям воинской службы, а старшекурсники, проживающие в типовых жилищных модулях, не заверяли новобранцев, что вскоре привыкнут, каждый рассвет, трясясь всем телом и вслушиваясь в выбиваемую зубами товарищей морзянку, Весту верилось в это с большим трудом. Особенно, если вспомнить, что только на Инокине командиры и наставники в упор не замечали дрожащих девчонок, перебирающихся утром на кровать к озябшей подружке.
М-да, это он уж точно зря. Теплое и упругое тело Баси так отчетливо всплыло в его воображении, что парень понял – сегодня ему больше не уснуть. Ну, а раз так, зачем мучится?
Вест поднялся с кровати и стал одеваться.
Натянув форменную тельняшку и шорты, парень сразу же почувствовал себя гораздо уютнее. И впервые подумал, что, может быть, именно в таких добровольных подъемах и кроется секрет привыкания. Снисходительно улыбаясь, он укрыл своим покрывалом, дрожащего, но отчаянно цепляющегося за сон, Стаса, взял из прикроватной тумбочки умывальные принадлежности и неспешно побрел в блок гигиены.   
Сейчас, когда до побудки оставалось не менее получаса, лагерь выглядел удивительно пустынным и безлюдным. А тишина стояла такая, что сюда отчетливо доносились звуки морского прибоя. Хотя до побережья было почти два километра. Кстати, тоже придумка военных психологов. Мол, захотят кадеты искупаться – так, заодно, и лишний кросс пробегут. Два в одном флаконе. Полезно и приятно… А что после обратного пути, да при такой жаре, надо вновь под душ лезть, это уже мелочи войсковых будней.
Задумавшись, Вест даже не заметил стоявшего неподалеку незнакомого офицера-наставника с нашивками ортного командира и очнулся только услышав команду:
– Кадет Климук, ко мне!
Вест вздрогнул от неожиданности и бегом бросился к ортному.
– Одабаши, кадет Климук по вашему приказанию прибыл!
– Почему не спишь, кадет? Живот прихватило?
– Никак нет, одабаши! Здоров!
– Тогда, объяснись. Почему вскочил до подъема?
– Выспался.
– В самом деле? – ортный внимательно посмотрел на парня, который совершенно бодро стоял перед ним навытяжку и добродушно, не по-уставному прибавил. – Что ж, Вест, похоже ты первым из этого призыва шагнул на следующую ступень развития… Посмотрим, посмотрим…
А потом отрывисто приказал:
– За мной, бегом марш!
Вест механически выполнил команду и только спустя пару минут понял, что пятнистые, как маскхалат, куполообразные бараки тренировочного лагеря остались далеко позади, а они с офицером-наставником бегут по направлению к морю.
Эта пробежка мало чем походила на, уже ставшие привычными, марш-броски. Легко передвигая ноги, без дополнительной нагрузки на плечах, глубоко вдыхая грудью, не стянутой ремнями формы и снаряжения, пахнущий морем воздух, Вест будто парил над плотным песком. Удивляясь тому, что впервые за полгода обратил внимание на изысканную красоту здешнего пейзажа. Особенно впечатляли полупрозрачные, стеклянно-хрупкие стволы, единственно прижившихся на Инокине, карликовых олив, умудряющихся находить влагу и собираться в рощицы даже на склонах барханов.
Хотя, с другой стороны, что же здесь странного? Да, к морю и обратно бегалось не одну сотню раз, но – непременно в строю. А передвигаясь в колонне, видишь только затылок своего товарища. Вертеть при этом головой и глазеть по сторонам не рекомендуется. Проще простого сбиться с шага, дыхания и создать проблемы не только себе, но и всей орте. Это ж в какое диво превратилась бы, скажем, самоходка, если б хоть один трак из ее гусениц решил полюбоваться окружающими красотами? Так и солдатский строй крепок монолитностью и целеустремленностью.
Зато теперь, когда офицер-наставник доверил Весту охранять свою спину, смотреть в оба было прямой обязанностью кадета. И хоть на Инокине ничто и никому не угрожало, пропитанный кровью погибших, Устав категорически запрещал янычарам, не зависимо от звания и опыта, любые одиночные перемещения за пределами лагеря или базы.
Впервые оказавшись в спайке, да еще ведомым у офицера-наставника, Вест так проникся собственной значимостью, что едва не влетел в спину ортному, когда тот остановился у кромки воды.
Ласковое и умиротворенное, как и сама Инокиня, прозрачно-синее море преданно и смирно лежало у его ног, теплыми языками волн, вылизывая потные ступни человека. Только хвостом не виляло...   
– Нравиться? – неожиданно спросил одабаши.
– Очень! – искренне ответил Вест. – У нас, на Обстинатке даже запруды штормят.
– Смешно, – улыбнулся уголками губ офицер, давая понять кадету, что оценил юмор.
– Какие шутки, – чуть недоуменно взглянул на наставника Вест. – Без страховочного линя, в воду даже в легком гидрокостюме далеко не каждый отважиться залезть. Да и то – надо сперва допуск у спасателей получить.
– Вот как? – удивился наставник. – А разве ты не с Альфы Тельца?
Тот факт, что офицер-наставник не знает климатических особенностей Обстинатки сам по себе, еще ничего не значил, – мало ли в освоенном Империей пространстве планет, – но в совокупности с тем, что он не ознакомился с биографией кадета, наводила на определенные размышления. И в другое время Вест обязательно насторожился б, сложив вместе два и два, но безмятежность моря и всей окружающей природы, сыграли с парнем плохую шутку.
– Нет, мои родители сменили место жительства, когда мне исполнилось десять лет. А на следующий год… – Вест сглотнул вязкий комок, подступивший к горлу и чуть сипло закончил. – Я остался один…
И тут наставник совершил еще один не уставной поступок. Шагнув ближе, одабаши нежно погладил кадета по коротко остриженным волосам.
– Ничего, парень. Держись... Нам всем приходилось терять родных и близких. Увы, так устроен мир. И чем старше ты становишься, тем чаще сталкиваешься с этой неприятной стороной жизни.
– А вот и нет! – зло выкрикнул Вест, отстраняясь от офицера. – Я никогда больше не буду рыдать на похоронах. Я – янычар!
– Это верно, – кивнул головой наставник. – С благословения Императора, Аджак дает каждому из нас шанс залечить старые раны и попытаться не нажить новых. Вот только жизнь, воин, как вода, сумеет просочиться даже в самую микроскопическую трещину. Если только ты не намерен постоянно, аж до самой смерти, ходить в гидрокостюме и повсюду таскать за собой страховочный линь. 
– Я не совсем понял вас, офицер-наставник… – растерялся Вест. Для него, родившегося и выросшего на Обстинатке, сравнение было достаточно емким, но слишком уж витиеватым.
– Не бери в голову, янычар. Со временем сам во всем разберешься и поймешь: что к чему и почем... А пока – видишь эту безбрежную синеву? Она тоже терпеливо дожидается своего часа. Давай, парень, до подъема еще тридцать шесть минут, успеешь поплавать. А я – так и быть – поработаю наблюдателем. Хотел сам искупнуться, но тебе нужнее… – и, видя, что Вест замешкался, командным тоном отчеканил. – Чего застыл, кадет?! Был отдан приказ: купаться!
– Есть, купаться!
Накрепко вколоченные за год обучения инстинкты сработали мгновенно. И Вест оказался по пояс в воде раньше, чем сообразил, что офицер-наставник шутит.
Но здесь это уже не имело значения. Теплая как парное молоко, соленая вода приняла Веста в свои объятия, мягко смывая всю грязь с его тела, а потом – море недоверчиво, с робкой надеждой заглянуло в его душу. Так умный пес, лежа в уголке, посматривает на своего хозяина, слишком занятого, чтоб обращать внимание на собаку. С безграничным терпением дожидаясь своего часа, и всегда готовый броситься к человеку, радостно помахивая хвостом. Ощущение сопричастности было столь мощным, что Вест едва не захлебнулся от нахлынувших на него эмоций, но уже в следующее мгновение наваждение схлынуло, оставляя после себя лишь привкус соленой горечи во рту. Хотя, говорят, что вода горчит в каждом море… и, даже – океане.
– Что это было, офицер-наставник? – огорошено спросил Вест, выбираясь на мелководье и вопреки Уставу, без разрешения обращаясь с вопросом к старшему по званию.
– Почувствовал? – вместо ответа уточнил одабаши.
– Да, офицер-наставник.
– И как?
– Ужасно грустно… – честно признался Вест. – Но, что это было?
– Море… – пожал плечами тот. – А, возможно, сама Инокиня. А в воде ей с людьми общаться легче. Учитывая процентное соотношение жидкости в человеческом организме, и ее роль для нашего жизнеобеспечения.
– Море? – переспросил Вест и легонько провел рукой по водной глади, словно приласкал щенка. – Тогда оно по-настоящему несчастно…  Хотя, я не совсем понял, что оно… она ищет… Хозяина?
– Словами объяснить трудно. Но, если оперировать доступными нашему мозгу определениями, то Инокиня ищет своих никогда не рождавшихся детей. Свою семью. И она очень устала от одиночества и ожидания…
– Но, излучение…
– Наверное, она этого не понимает, янычар. А мы, назначив себя венцом мироздания, все еще так и не научились толком разговаривать со звездами. Уничтожать можем, а пообщаться с ними на равных не удается… Кстати, кадет Климук, настоятельно советую позабыть нынешнее происшествие, если не хочешь стать предметом насмешек для всего курса. Потому, как очень сомневаюсь, что во всем нынешнем призыве найдется еще хоть один человек, которому дано прочувствовать душу планеты.
Вест шагнул на берег, и вода нехотя схлынула назад, напоследок шаловливо обдав его икры теплыми брызгами.
– Что же во мне такого особенного, офицер-наставник?
Ротный пожевал губами, подбирая слова, но Вест опередил его ответ, задавая следующий вопрос.
– Говорят, что Император умеет слышать голос Космоса! Это правда?
И доверительная беседа тут же закончилась. Лицо ортного словно окаменело, начисто стерев любые эмоции.
– Много вопросов задаете, кадет! – отчеканил офицер-наставник. – До подъема осталось пятнадцать минут. Даю тридцать секунд на одевание и за мной, бегом марш. Время пошло!