"Горе уму" А. С. Грибоедова"
(Семиотические заметки)
"Человек вообще сложное,
а не цельное создание. Он не
медная статуя, которая вылива-
ется сразу и в полном объеме".
____________________________________П. А. Вяземский
"Уму есть тройка супостатов..."
____________________________________А. С. Пушкин
1. Есть что-то необыкновенно загадочное и в самом А. С. Грибоедове, и в его великой комедии «Горе от ума». И это было неоднократно отмечено и другими исследователями. Тайна окутывает время его появления на свет (1790? 1793? 1794? 1795?), почти ничего не известно о его ранней юности, о времени его служения в армии, тайной окутаны его политические и жизненные установки. Очень неоднозначным было отношение к нему современников – от любви и поклонения, как у его друга Бегичева, до животной ненависти, как у его заклятых недругов А. И. Писарева и М. А. Дмитриева . И дело здесь не только в недалекости ума недругов. Грибоедова недолюбливал обидевшийся на него за Ермолова Денис Давыдов и любили такие разные люди, как Пушкин, Вяземский и Булгарин. Непонятными остаются и дружба с нечистоплотным Булгариным, из эпиграмм на которого можно составить целый том, и эти странные противоречия в автобиографиях, и многое многое другое. То же можно сказать и о знаменитой его комедии. Как и время рождения самого Александра Сергеевича, неизвестным остается время, когда была начата комедия. Совершенно непостижимо, как можно было совершить огромный скачок от второстепенных комедий к бессмертной пьесе, смысл которой так и не был разгадан ни одним из ее критиков и исследователей. И. Д. Гарусов: «Ровно полвека идут толки о «Горе от ума», и комедия, не говорим для большинства, а для массы остается непонятною» («Горе от ума», С-Пб 1875 г. , с. 51), И. А. Гончаров: «Комедия «Горе от ума» держится каким-то особняком в литературе» (И. А. Гончаров, Собрание сочинений, т. 8. М. 1955, с. 7).
Огромный разброс мнений по поводу комедии с момента ее появления и до наших дней говорит о сложности и многоплановости ее содержания, о глубине, в которой каждый новый исследователь находит новые пласты, новые аспекты, позволяющие по-новому осветить все содержание пьесы. До сих пор исследователи творчества Грибоедова расходятся как между собой, так и с ним в оценке пафоса его комедии.
В дошедшем до нас небольшом фрагменте, видимо, готовившегося предисловия к пьесе А. С. Грибоедов писал: "Первое начертание этой сценической поэмы, как оно родилось во мне, было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь в суетном наряде, в который я принужден был облечь его. Ребяческое удовольствие слышать стихи мои в театре, желание им успеха заставили меня портить мое создание, сколько можно было. Такова судьба всякому, кто пишет для сцены: Расин и Шекспир подвергались той же участи, - так мне ли роптать? В превосходном стихотворении многое должно угадывать; не вполне выраженные мысли и чувства тем более действуют на душу читателя, что в ней, в сокровенной глубине ее, скрываются те струны, которых автор едва коснулся, нередко одним намеком, - но его поняли, все уже внятно, и ясно, и сильно. Для того с обеих сторон требуется: с одной - дар, искусство; с другой - восприимчивость, внимание. Но как же требовать его от толпы народа, более занятого собственной личностью, нежели автором и его произведением? Притом, сколько привычек и условий, ни мало не связанных с эстетическою частью творения, - однако надобно с ними сообразовываться. Суетное желание рукоплескать, не всегда кстати, декламатору, а не стихотворцу; удары смычка после каждых трех - четырехсот стихов, необходимость побегать по коридорам, душу отвести в поучительных разговорах о дожде и снеге, - и все движутся, входят и выходят, и встают и садятся. Все таковы, и я таков, и вот что называется публикой! Есть род познания (которым многие кичатся) - искусство угождать ей, то-есть делать глупости" (А. С. Грибоедов. Сочинения. Л. 1940, стр.400).
Сама эта цитата требует комментария. На мой взгляд, смысл ее состоит в том, что драматург, указывая на необходимость соответствия содержания и формы, говорит о том, что замысел его комедии был сложным с точки зрения содержания, поскольку в основе его лежали высокие (философские) идеи. В процессе написания пьесы он понял, что форма, соответствующая этому содержанию, не будет понята зрителем, читателем, критикой в силу того, что уровень культуры восприятия у них ниже, чем хотелось бы. Поскольку автору все же хотелось, чтобы его пьеса имела успех, ему пришлось замаскировать эти сложные философские мысли и "оглупить" форму их выражения, введя эффективные приемы, с помощью которых можно было бы добиться успеха у зрителей. И все же, несмотря на эту трансформацию, автор надеется, что у него будут читатели-зрители, которые сумеют пробиться сквозь искажения формы к скрытым (философским) мыслям, содержащимся в пьесе.
По-другому понимает этот отрывок один из виднейших специалистов по творчеству Грибоедова Н. К. Пиксанов. Полагая, на мой взгляд, несправедливо, что А. С. Грибоедов имел в виду, что в раннем варианте это "высшее значение" было, а затем - исчезло, поскольку пришлось произвести изменения в тексте. Он пишет: "Ни в одной из сохранившихся редакций комедии, даже в самой ранней, Музейной (что особенно показательно), мы не встречаем и намека на то "высшее значение", которое Грибоедов хотел придать содержанию своей пьесы и на которое, по-видимому, намекает первоначальное название "Горе уму". С начала до конца пьеса осталась бытовой и сатирической, но отнюдь не философской комедией.
Вся идейность пьесы вращается в круге социально-политическом и психологическом, хотя она и не имеет того политического пафоса и политических заданий, какие могли придать ей значение настоящего политического памфлета" (Н. К. Пиксанов. "Горе от ума как произведение литературы. - А. С. Грибоедов. "Горе от ума". М. "Наука". 1988, стр. 289). Иллюзия отсутствия философской мысли в "Горе уму" создается, как кажется, оттого, что литературоведы традиционно сосредоточивали свое внимание на прямом смысле монологов главного героя пьесы, отождествляя его мысли с идеями, которые можно вообще извлечь из пьесы, содержание монологов главного героя с философской позицией автора, по тем же монологам определялась и философская глубина всей пьесы. Это становится особенно хорошо видно, если сопоставить высказывание Н. К. Пиксанова с выдержкой из работы такого, например, выдающегося литературного критика, как Ю. Айхенвальд: "...в противоположность шекспировскому герою (Ю. Айхенвальд сравнивает Чацкого с Гамлетом - А.Б.), Чацкий в своем размышлении, в своем осуждении не достигает философской высоты: его мысль летает гораздо ниже, и он, конечно, критик не бытия, а быта, не мира, а только его отдельного уголка" (Ю. Айхенвальд. Силуэты русских писателей. М. 1994, стр. 50). Ю. Айхенвальд считает, что литературная ценность "Горя от ума" не в высоте философских мыслей, а в том, что в бытовую "внешнюю форму вложено содержание, которое определенный момент из жизни русского общества синтетически претворило в сюжет общечеловеческий" (там же). Однако, автор литературного произведения по-разному может относиться к его главному герою. Он может вкладывать в его уста свои мысли, он может сделать его выразителем главных идей, но может выразить эти идеи и как-то по-другому. Важно понимать еще и то, что и сам герой, и его действия могут иметь более абстрактную интерпретацию.
Ключом, который бы позволил нам открыть новый пласт в интерпретации пьесы, на мой взгляд, является уже само ее название, в особенности, первый его вариант: "Горе уму". В отличие от второго варианта в этом слово "ум" имеет не конкретную референцию (ум Чацкого), а абстрактную («для ума (в России) наступили тяжелые времена»). Мысль состоит в том, что ум в России теряет цену, в обществе идет наступление на ум, позиции ума ухудшились, или стали совсем плохи, и автор чувствует необходимость ввязаться в драку за позиции этого самого ума, показать, как смешны, как жалки и нелепы его «супостаты». Это наблюдение в свою очередь требует прояснить, в каком из своих многочисленных значений выступает здесь лексема УМ, какие «предметы» составляют оппозицию уму и кто выбирает между умом и тем, что ему противостоит.
Лексема УМ может иметь следующие важные для нас толкования: 1. ‘система знаний’ (У него был обширный ум, вмещавший в себя все, начиная от литературы и кончая квантовой механикой.); 2. ‘правила поведения, соблюдение которых приводит человека к социальному успеху’ (учить уму-разуму); 3. ‘инструмент для построения и усовершенствования системы знаний, в том числе для интерпретации событий и фактов, а также для установления новых отношений между элементами системы знаний’ (Он обладал развитым, гибким умом);4. ‘инструмент для оценки познавательной и практической ценности (в том числе и истинности) события, интерпретации, ментальных инструментов и т.п.’ (Как человек большого ума, он быстро понял, в чем здесь дело.); 5. ‘инструмент для построения моделей объектов, отношений, состояний, процессов и действий, в том числе и для планирования возможных ситуаций’ (Ум подсказал ему, как достичь цели); 6. ‘концепция, методика интерпретации событий, фактов и т.п.’ (оригинальный ум); 7. ‘фокус внимания в мыслительной деятельности’ (у вас одно на уме); 8. ‘мысленное пространство, внутренний мир, в котором происходят мысленные события, где совершаются мыслительные операции, куда приходят мысли’ (все это происходит только в твоем уме; мне пришло на ум...; рассчитать в уме; раскинуть в уме...); 9. ‘компетенция’ (не моего это ума дело); 10. ‘рациональное начало человека’ (ум с сердцем не в ладу); 11. ‘обладатель ума 1; 2; 3; 4; 5; 6; 10’ (посредственные умы; великий ум...). У некоторых из этих значений имеется как минимум две модификации: 1) поскольку лексема УМ исходно имеет положительные коннотации, в контексте у всех этих значений может появляться компонент BON (хороший) или MAGN (превосходная степень); в первоначальном названии пьесы, несомненно, имеется в виду горе какому-то замечательному уму, а не посредственному или и вовсе дурному. 2) Референт лексемы УМ в девятом значении в контексте может оказаться и конкретным, определенным, соответствующим конкретному человеку, но может оказаться и абстрактным и соответствующим определенной части общества, социуму, социальной группе и т. д. Так, несомненно, под (положительным, хорошим, замечательным) умом в пьесе, понимается не только сам Чацкий, но и чацкие, как тип людей, и социальная группа, которую Чацкий представляет в пьесе, т. е. (образованная, интеллигентная, передовая) часть дворянского общества.
Важными для анализа содержания пьесы являются не только значения лексемы УМ, но и антонимы этих значений. Так, для хорошей системы знаний антонимом является плохая, т.е. невежество. Для хорошего ума (9) - с одной стороны, - глупец, с другой стороны - невежда. Для рационального начала - чувство. В девятом значении лексема УМ синонимична словосочетанию УМНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Это словосочетание содержит оценку, оценка же привязана к тому, кто оценивает. Оценивающим лицом в данном случае, несомненно, следует считать автора пьесы. Поэтому важно знать, что для Грибоедова значило выражение УМНЫЙ ЧЕЛОВЕК. В специальных исследованиях уже неоднократно отмечалось, что под умными людьми современники Грибоедова, принадлежавшие к его кругу общения, понимали, грубо говоря, людей своего круга. Однако у этого круга были ядро и периферия.
Своеобразным маркером запредельных для этого круга людей явилась фигура Репетилова, претендующая на принадлежность к кругу людей из тайных обществ, но к таковым не относящаяся. Важным является в связи со сказанным выше и вопрос о том, доходил ли индивидуализм Грибоедова до такой степени, что единственным умным человеком, на самом деле, он считал только себя [О гордыне Грибоедова говорят многие высказывания его современников. Так, например, можно истолковать эпизод, описанный в воспоминаниях его ближайшего друга С. Н. Бегичева: «Он был в полном смысле христианином и однажды сказал мне, что ему давно входит в голову мысль явиться в Персию пророком и сделать там совершенное преобразование <…> «Ты смеешься, – сказал он, – но ты не имеешь понятия о восприимчивости и пламенном воображении азиатцев! Магомет успел, отчего же я не успею?»». Гордыней пронизаны и его отношения с А. П. Ермоловым и с Паскевичем. Весь его нереализуемый план организации в Грузии коммерческой компании во главе с ним, на самом деле – отдельного от России государства со своей армией, несомненная гордыня!]. От решения этого вопроса зависит, в частности, в каком отношении находятся он и Чацкий. Совершенно очевидно, что при ответе на последний вопрос мы должны исходить из предположения, что, если даже высокомерие Грибоедова заходило так далеко, то в пьесе это должно быть хорошо замаскировано. Для круга читателей и зрителей, на поддержку которых рассчитывал Грибоедов, должно было быть совершенно очевидно, что именно они и имеются в виду под умными людьми. Расчет его оказался вполне точным. Лишь много лет спустя после смерти автора «Горя уму» литературоведы стали догадываться, что и к людям своего круга Грибоедов в душе мог относиться достаточно высокомерно. Эта точка зрения до сих пор считается спорной очевидно благодаря, мягко говоря, романтическому восприятию личности Грибоедова некоторыми советскими литературоведами, не допускающими даже такой точки зрения, что автор знаменитой комедии, как выражался П. А. Вяземский, "не медная статуя, которая выливается сразу и в полном объеме". Выяснением этого вопроса мы займемся несколько позже, теперь же будем исходить из предположения, что права, например, академик Нечкина вместе с декабристами, в целом восторженно принявшими комедию. В этом случае к указанным выше противопоставлениям нужно добавить УМНЫЙ (=ПЕРЕДОВОЙ) ЧЕЛОВЕК - КОНСЕРВАТОР, УМНЫЙ ЧЕЛОВЕК - ... КАРАМЗИНИСТ. Эта последняя дихотомия эквивалентна противопоставлению УМ - ЧУВСТВО, поскольку оно может быть помещено в два различных оппозиционных пространства: одно из них - структура личности и ее компоненты, второе - арена литературных сражений, для которых вопрос о том, что должно управлять поведением человека, что важнее в системе человеческих ценностей, являлся одним из важнейших.
Первое из этих пространств предполагает исследование проблем, связанных с взаимоотношениями рационального и чувственного, рационального и интуитивного, рационального и мистического, рационального и фатального начал в структуре человеческой личности, в организации поведения, в системе человеческих ценностей. Второе из этих пространств является отображением первого в литературной критике, в литературоведении, шире - в философии культуры. Оно появилось благодаря возникновению в литературе сентиментализма и направлений ему противостоящих. Именно сентиментализм попытался свергнуть с пьедестала возведенный в абсолют разум, изменить традиционную направленность европейской культуры на завоевание внешнего мира (Макс Вебер) и полное игнорирование мира внутреннего, мира души, чувства - в сторону овладения этим внутренним миром. И именно сентиментализму вслед гетевскому Фаусту дает бой в своей комедии Грибоедов. Комедийное прочтение словосочетания горе уму предполагает его отрицание, дающее нам его противоположность: да здравствует Ум. Грибоедов строит систему персонажей таким образом, что только один из них олицетворяет Ум, а все остальные олицетворяют «супостатов» Ума. Герой, как в трагедии, один, хотя и не выступает, а оказывается среди множества врагов, которых он вначале таковыми не считал. Обнаружив в них врагов, герой не воюет с ними, не убеждает, не пытается склонить на свою сторону, не побеждает их, а покидает мир, в котором им так уютно. Он не воин! Воином оказалась его бывшая невеста, бившаяся с ним за свое счастье. Да и с кем воевать? С бывшей невестой, которая воевала с ним и его победила? Со стариком Фамусовым? «Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету, Где оскорбленному есть чувству уголок! " Чувства Чацкого оскорблены не столько потому, что его отвергла его невеста, а больше потому, что отвергнута его система ценностей: ум, просвещенность, высокая, передовая гражданская позиция, все то, что в себе культивировал Чацкий, все то, к чему он стремился. Его системе ценностей предпочли пошлость, подлость, тупость, лицемерие. Если поднять теперь степень обобщения до того социального слоя, который представлял Чацкий - декабристские круги, то в судьбе Чацкого заключено пророчество той судьбы, которую совсем скоро уготовила всему этому блестящему слою русского общества фамусовская, читай николаевская Россия. Она не пошла за декабристами, в массе своей они ей остались чужды. Она продолжила свое суетное, взяточное, застойное, крепостническое существование. Грибоедов показал, кого боготворила страна, кто ей был мил, и кто у нее был в пасынках. Страна рукоплескала смелой пьесе... и не содрогнулась от портрета, который нарисовал Грибоедов и оригиналом которой она была. Все были в восторге от той точности, с которой портрет был написан. Интересно при этом, что все эти супостаты неоднородны.
Если теперь вернуться к системе персонажей комедии, то можно заметить, что Грибоедов дает нам типологию супостатов ума, поэтому структура персонажей напоминает еще и словарную статью лексемы УМ, как систему дихотомий, позволяющих выявить, какие у нее есть толкования.