Сколько можно латать дыры на хламидах судьбы, как долго? Только одно заштопаешь, глядь, другое рвётся, и оголённое тело судьбы невольно притягивает к себе похотливые взгляды праздной толпы. Скромница судьба пугается всякий раз, торопится прикрыть нагую плоть, но тщетно! Ветер-гуляка, насмехаясь, и вовсе срывает с неё ветхие одежды. Плачь не плачь, но ты, поруганная, стоишь уже на Голгофе без милости на пощаду.
Санька Серков своего добился. Истомина опять безоговорочно принадлежит ему. Самоуверенный молодой повеса легко приручает гордую синюю птицу счастья, крепко сжимая её в сильных руках. Побеждённая Люся, полная смятения, однажды в сердцах спросила ветреного парня:
– Скажи, Санька, почему так происходит? Только что я злилась, ненавидела тебя, но вот опять стою с тобой в обнимку, безмерно радуюсь и не мыслю иного?!
На что Санька кратко ответил:
– Потому что у тебя кроме меня никого нет!
Веский аргумент – не придерёшься, казалось, но ведь у Люси есть семья: муж, двое детей... куда от них денешься?! Муж требовал к себе внимания, ласки. В последнее время стал особенно подозрительным, видать, после стычки с Серковым возле спортклуба.
Сергей пришёл на тренировку, а жена должна была бежать после своей домой к детям, так сказать – смена караула. К несчастью, Серков был там и разговаривал с Люсей. Этого было достаточно, чтобы Сергей приревновал. Со стороны интересно было наблюдать, как два парня, словно петухи, готовые вот-вот больно клюнуть друг друга, затеяли глупую перебранку. Презрительно сказав напоследок пару ласковых Истомину, Санька ретировался. Что делать, не он муж Люси. Позднее, оправдываясь перед мужем, Люся не выдержала и сказала своему благоверному:
– Знаешь что, милый, прекрати дурью маяться. Серков приходил в спортклуб узнать про соревнования. Так ты всех моих спортсменов распугаешь, и я без работы останусь.
Сергей, не принимая во внимание доводы жены, дюже жалобным голосом взмолился:
– Люсенька, не делай этого!
Что означало «этого» Люся отлично поняла. Знает кошка, чьё сало съела! Надо быть осторожной, впредь не допускать досадных промахов, – себе дороже! Ещё вот что знала точно: если возникнет ситуация, при которой встанет вопрос ребром: семья или свободное плавание, она выберет однозначно семью, пусть даже для этого потребуется «наступить на горло собственной песне» и слёзно просить прощения на коленях.
Беззаботная Нинка загуляла! У неё появился новый дружок Витёк Жуков из того же АТЦ, тоже белазист и тот ещё жук! Матёрый матершинник, но удивительно, его сквернословие не било по слуху. Про таких говорят, что ему идёт материться. Витёк работал в другую смену относительно Петьки, с кем Нинкины отношения пошли на убыль: костёр догорал... Ничто не вечно под луной.
Вот и громадная страна трещала по всем швам, всё переворачивалось с ног на голову. Что раньше было хорошо, стало плохо, и наоборот. Многие семьи уезжали, ломая привычный, многолетний уклад, в земли обетованные, в общем, кто куда. Перспективы оставаться здесь, особенно для молодых, абсолютно не просматривались. Экономические связи рушились, ничего не предлагая взамен. Люди озлоблялись, не получая вовремя зарплату. Как жить, на что жить? Дальше – хуже!
Над семьёй Истоминых вопрос отъезда пока что едва витал. Серьёзно над этой проблемой ещё не думали, хотя Люсина сёстра Тоня в письмах уговаривала переехать к ним. Даже предлагала на несколько лет крышу над головой, пока своё жильё не заимеют. Так-то так, но Люся не представляла, как сможет решиться на это, коли друг её разлюбезный здесь останется. Время ещё терпит для принятия однозначных решений. Только вот Сергей больше не хотел терпеть соперника, который явно наступал ему на пятки. Сам мучился и Люсю мучил подозрением, не беспочвенным, конечно, и недоверием безмерным. Чаши терпения были переполнены. Не хватало лишь последней капли, перевесившей груз терпения. С противоположной стороны тоже было несладко. Тамара постоянно стояла над душой, держала мужа под прицелом. Над грешными сгущались тучи...
Люся, испытывая огромное желание увидеть своего друга, приехала в автотранспортный цех. В поисках Саньки блуждала по территории, якобы по работе. Наконец-то выловила. Он был какой-то таинственно-загадочный, непривычно притихший. Люся по этому поводу высказалась:
– Что-то ты, Санька, сегодня не такой...
– А меня Томка из дома выгоняет, чемодан уже собрала. – улыбаясь, откровенно признался Санька и неожиданно напрямик спросил, чем захватил врасплох свою подругу:
– Ты меня примешь, Люсь?..
Внутри вмиг вспыхнул фейерверк удивления и радости, но... выдержав паузу, Люся спокойно, членораздельно ответила:
– Милый, даже если бы я одна была, то и тогда бы ещё подумала!
Было видно, что Санька ожидал совершенно иной ответ, даже на мгновение растерялся, но вдруг расхохотался: мол, ценю твою умную шутку! Увы, Серков, это было сказано всерьёз. Всё, тебе я больше не доверяю. Вышел весь из доверия!
С супругой Серкова Люся столкнулась в Управлении производственного объединения, где та работала секретарём-машинисткой. Увидев Истомину, Тома приветливо заговорила с ней. Со стороны подумаешь, что подружки встретились. Люся внешне держалась непринуждённо и была готова к любому разговору.
– Мы с тобой, в общем-то, похожи, так зачем Саньке шило на мыло менять? – без обиняков выдала Томочка. Похожи?! Она издевается, что ли... Как Пат и Паташонок, как высокая и стройная с низкорослой и толстой! Конечно, Люся поняла о какой схожести шла речь: обе были старше Саньки, с детьми... Мило улыбнувшись, Истомина заметила:
– Не я виновата, что твой муж не сидит дома, вечно где-то носится как угорелый...
– Что блудливый, то блудливый, – вынуждена согласиться та.
Собеседницы перемолвились несколькими фразами и мирно разошлись. Это был сигнал: Томочка кое-что знает о романе мужа. Следующее событие и вовсе било в набат. Произошло это примерно через месяц. Тамара пришла к Истомину пожаловаться на Люсю: та приходила зачем-то в их дом. Ничего предосудительного, просто стояла на пороге, но неизвестно ещё, что было бы, если вдруг я не пришла!
Сергей всё выслушал, но виду не подал, что сказанное сильно задело самолюбие. Вероятно потому, что уже знал об этой истории от самой жены. Люся не зря, выходит, подстраховалась. Муж – умница. Обеспокоенной Томочке тактично ответил: разберёмся! И разобрался: сообщил Люсе, что решил-таки сменить местожительство. Недели через три-четыре уедем в Россию к твоей сестре, раз она зовёт.
Май заполонил всю окрестность ярким солнцем, цветами... Зелень ликовала под натиском озорного ветра и неожиданных гроз. Сады слегка отяжелели, чувствуя гармонию новоявленной завязи. В природе настал час пик, когда всем хорошо. Слушая музыку счастливых птиц, сердце стремилось к милому, вопреки всем запретам. Люся почти не видела Саньку, потому что они оба были под чутким контролем своих надзирателей.
Определился день отъезда. Истомины уволились с работы, упаковали все вещи. Люся нервничала, не имея возможности встретиться с Санькой. Конечно, заяви она категорически, что никуда не поедет, так и было бы, но во имя спасения семьи этого не сделала, поправ свою любовь. Выбор сделан!
Осталось всего четыре дня до отъезда. Люся смирилась: пусть всё идёт как идёт! Для будущего детей отъезд необходим как воздух. Семья превыше всего. Так было и будет. Отношения с Серковым всё равно обречены на провал. Довольно ныть, сердце! Ты само понимаешь: безрассудство рано или поздно будет наказано. Жизнь выбирает крест бытия во имя любви к семье. Снимите шляпу, господа!
В воскресный день Истомины отправились на стихийный рынок, расположенный вдоль тротуара прямо на асфальте. Люся шла по двухметровому коридору, по обе стороны которого стояли продавцы с товаром. Глаза забегали вперёд, высматривая поверх голов ту единственную, непохожую ни на кого, гордую голову с копной великолепных волос. Предчувствие подсказывало: он здесь! Желание встретить его отзывалось усиленным сердцебиением. Он здесь! – возрадовалось сердце, когда Люся увидела вдруг Саньку, идущего навстречу. До него оставалось ещё метров тридцать, когда и он увидел Люсю. Не взирая на суету толпы, они издали, не отрываясь, смотрели друг на друга, ещё не зная, что каждый шаг навстречу приближает разлуку.
Расстояние медленно, но неудержимо сокращалось. Сердце и разум лихорадочно искали нужные слова, а глаза, наполненные вселенской грустью, искали сочувствия и понимания. Санька в ярко-синей рубашке был такой красивый, что Люсе казалось, сияние исходит от него, как от солнца и синих небес.
Когда до встречи оставалось чуть более десяти метров, муж Люси, идущий следом, тоже увидел соперника. Недолго думая, схватил жену за руку и, не давая опомниться, повернул назад, таща за собой несчастную. Люся, оглядываясь, пыталась освободиться от цепких рук, но вдруг сникла и покорно побрела за мужем... Больше она никогда не увидит дорогого сердцу парня. Не для неё будут сиять глаза-звёзды и улыбка, магическая сила которой сводила с ума. Прощай, Санька! Любовь, прощай!
Прошло более пятнадцати долгих лет с тех пор, как герои сентиментальной повести оказались на разных полюсах разлуки, не зная друг о друге ничего, потому что живут теперь в параллельных мирах, которые никогда не пересекутся, это точно! Вот только вечно неугомонная, дерзкая память да засушенная веточка сирени, подаренная однажды милым, время от времени возвращают всё на круги своя, срываясь горькой слезой одиночества.
Давняя история неприкаянной любви нет-нет да напомнит о себе бессонницей ночей. Рассветной росой упадёт на цветы и напоит вдохновением. Светлой мыслью пробежится по чистому листу и станет строчками стихов. Солнечным зайчиком и лёгким дуновением ветра коснётся лица и превратится в улыбку. Счастливой песней птиц ворвётся в дом и эхом отзовётся в сердце, рождая прекрасную музыку души. Ах, радость бытия, пока есть сила созидания, есть и любовь!