Ксения, дочь Анфисы и … (имя отца затерялось в складках истории).
Полинезийка, которая сама, как и требует обычай, деловито потопала к нам на руки.
Единственно, хозяйка просила забрать ее двумя неделями позже, уважая душевный комфорт ее мамы - Анфисы.
Январь месяц, несу мелкую Ксюшку под курткой, она уверенно держится за мой свитер своими крючочками.
Первое животное у наших детей! Кто помнит, тот поймет…
Кошкин ребенок развивается правильно.
Разглядев внутреннюю иерархию в семье, Ксения формирует из себя наследницу трона, а бабушку назначает опекуном своей юности.
Да никто и не спорит – переспорить можно любую собаку, иногда – женщину, но только не кошку.
В положенное время она сочетается династическим браком с не менее продвинутым и конкретным котом, близким к полинезийским кругам.
Пятерых белоснежных отпрысков она растит без фанатизма, кормит нерегулярно, шипит на них, давая всем понять, что смысл жизни совсем не в этой бытовой пошлости…
Не в производстве детей, точно Вам говорю.
А в чем, спросите?
Ну, например, мы умеем открывать двери.
Да нет, не выталкивая их твердым кошачьим лбом, не выцарапывая на себя заскорузлой когтистой лапкой…
Мы подпрыгиваем и повисаем на ручке. Ручка поворачивается вниз, мы падаем обратно, а дверь пол действием упругих (антизапирающих) сил медленно открывается…
Когда я увидел это впервые, мне стало не по себе.
В эту минуту я читал детям титры диафильма. Звяк механизма, дверь в темноте медленно открылась, но за ней никого не было… А понизу в комнату деловито вошла инспектор Ксения. Никто же не отменял ее обязанностей – периодически обходить квартиру и проверять наличие членов семьи. Кто где находится, чем занимается.
Второе качество – чувство справедливости.
Сижу в комнате моей дорогой тещи, она мне излагает кошкины дела.
О том, как Ксения, наигравшись бумажным катышком или мелкой игрушкой, одной лапкой приподнимает край ковра, а другой ловко забрасывает эту вещичку на хранение.
Бабушка, будучи удивительной чистюлей, периодически обходит эти бугорки, поднимает, охая, ковер и выметает заначки на свет белый. Во время этого добродушного рассказа я наблюдаю лицо Ксении. Она сверлит бабушку побелевшими от гнева глазами: «Какая ты! Продаешь меня, свою ненаглядную!!!».
Когда в доме появилась крыса, у Ксении возник культурный отдых. Она могла часами сидеть около клетки, как у телевизора, наблюдая жизнь своего брата меньшого.
Одно время в доме жили хомяки.
Начало этому движению положила моя дочка. Она, побывав в зоомагазине, с жаром уверяла меня, что встретилась взглядом с хомячком на витрине, и она этому хомячку приглянулась! Спорить с такой бездной романтики было невозможно, и мы пошли этого хомячка выкупать. По дороге я старался выяснить мнение нашей мамы по этому поводу, но дочка с революционным пылом уверяла меня, что этот вопрос почти решен. Идем с ней обратно, у нее в руках заветный тубус из-под чипсов «Принглз». На дне его сидит хомяк Маша. Симметрично к подъезду навстречу нам приближается наша мама… Дочка устремляется к ней с криком: «Смотри, мама, кого мы купили!»…
Мое сердце, как поют по радио, остановилось…
Но всякая порядочная женщина должна выйти замуж, и для Маши покупают Хому.
Тот, как всякий порядочный мужчина, обожал побеги и странствия.
При свободно гуляющей кошке это было ох как небезопасно!
Однажды ночью кто-то пошел в туалет и увидел такую картину: на полу, спинами к плинтусу, сидят рядом Ксения и Хомка… Как часовые любви! И никто никого не ест…
Самое удивительное, что я нашел в поздней Ксении – это ее взгляд.
Однажды я поймал на себе ее долгий взор. Я тоже уставился на нее, и мне почудилось, что на меня смотрит с грустной укоризной маленькая женщина в шляпе с пером… Викторианской эпохи… Мне стало страшновато. Я рассказал об этом Лене, но она со смехом парировала: «А ты только заметил! Мы давно ее взгляды знаем…».
Этим летом, в самую задымленную субботу августа, Ксения собралась очень далеко…
Она лежала, вытянувшись на спине, лапы дрожали в конвульсиях, рот был оскален…
Лена не растерялась: посадила кошку, кролика, сына и дочь в свою крохотную «Оку» и повезла их за 200 километров на Волгу, к сестре на дачу. Дорогу она не знала, но активно пользовалась навигатором и благополучно доехала.
Ксению в дороге отпаивали водой.
Три самых дымных дня они провели на свежем воздухе; во вторник московский смог пошёл на попятную...
Недавно я навещал их и заметил изменения в лице Ксении.
Щеки ее поседели. Она узнала меня, и за ужином даже вымогала по своему обычаю интересные кусочки с моей тарелки. Постояла, прижавшись ко мне бочком, обняв хвостиком. Это – любовь… Старушка ты моя!
В январе будем отмечать твое 18-летие…
Живи!