Каждое утро колокольный звон возвещал о начале службы в соборе, что находился напротив больницы. Звон в обыденной жизни обычно успокаивал Ольгу, настраивал ее на мирный и радостный, даже где-то праздничный лад. В больнице звон вызывал странное ощущение, он тревожил, волновал, даже где-то возмущал своей несвоевременностью, такая тоска от него стискивала душу, что дождаться окончания его было сложно. Просто до слез доводил ее этот звон.
Благо погода позволяла, Ольга спустилась в больничный дворик и, пережидая звон, с наслаждением затянулась сигаретой. Рядом пыхтела дымом бойкая толстуха Нинка. К ней-то и обратился с просьбой прикурить мужик в майке и тренировочных застиранных штанцах. Голова и нос курильщика сверкали свежими повязками. Особой живописности его виду добавлял забинтованный большой палец правой ноги, прорывающийся к осеннему солнцу через задрипанные шлепанцы. Нет, такой персонаж никак не мог остаться без внимания всезнающей Нинки! Уже через пару минут мужик рассказал всю правду. Вот все, как есть!
Вчера вечером пришел к нему сосед из квартиры сверху. И не просто так пришел, а с черными боксерскими перчатками на руках. Мужик открыл дверь, а сосед на лестничной клетке, подпрыгивая от нетерпения, руки в перчатках к груди прижав, спрашивает:
- А ты, Михалыч, вроде как говорил, что черный пояс по карате имеешь?
- Дзю-до я раньше занимался, а чего?
Было дело, по молодости лет тренировался в клубной секции. А пояса тогда у всех черные были, просто такую форму для дзюдоистов на местной швейной фабрике сшили. Ну, об этом-то Михалыч не рассказывал никому.
- А давай сразимся, - сосед так вот и занес над головою Михалыча правую руку в перчатке. – Вот как думаешь, кто сильнее – боксеры или дзюдоисты?
Из глубины квартиры Михалыча позвала жена.
- Кто - кто… Сосед пришел. Боксер. У нас тут мужской разговор, - отослал Михалыч супругу, да и встал в стойку. Тут же, прямо в дверях собственной квартиры. Дальше все было как в кино: упал - очнулся – гипс.
- А сосед-то как? – Нинке до всего было дело.
- Нормально. Он нормальный мужик-то, скорую вызвал. Я только одного не пойму, вот ведь штука какая! Все думаю, как же он, стервец, в боксерских перчатках позвонить в дверной звонок умудрился-то?
Мужик сплюнул, ловко отправил окурок в урну и пошел потихонечку прямо на звон, прихрамывая на ногу с солнцелюбивым пальцем. С последними звуками звонницы, мужик растаял в прозрачности осеннего утра. В соборе началась служба. В больнице – обход. Толстуха Нинка, поднимаясь со скамейки, качнула головой и, не обращаясь ни к кому, так, между делом, бормотала: «Черный пояс по карате, надо же…».