- А ты знаешь, что на дне Лебяжьей Канавки лежат юбилейные рубли? – на перемене спросила Ленка у Гошки репортёра.
- Фигня! – ответил Гошка.
- И не какая не фигня! Есть такая примета, бросать в воду деньги, ну, это для того, чтобы ещё раз приехать в наш город.
- Как будто я не знаю?! Только обычно бросают в воду копейки, или двушки. А тут рубли…врёшь ты всё!
Ленка презрительно посмотрела на Гошку.
- А вот иностранцы бросают юбилейные рубли, я сама видела, а ты - дурак!
Гошка отозвал в сторонку Власа Веригина и Ноя Ненастьева.
- Самоха говорит, что на дне Лебяжьей Канавки лежат юбилейные рубли…может, сходим, посмотрим?
- Рубли?..- задумался Влас.
- Иностранцы, когда уезжают, всегда бросают в воду юбилейные рубли. У них обычай такой.
- Так… побежали сейчас! – предложил Ной, - Вместо увока пения…
В Ленинграде стояла тогда середина мая, и погода была не то чтобы тёплая. Так, градусов 15-16. Но для десятилетних пацанов разве ж это температурный барьер? Главное, чтобы не было дождя.
- Интересно, сколько там лежит этих самых рублей? – размечтался Влас, - Пять, а может десять?
- Да, скойко бы не быво, все будут наши! – заметил Ной.
- Даже, если хотя бы один достанем, и то – кайф! Это ж, как много мороженого можно будет купить?! – добавил Гошка.
Они свесились с перил Нижне-Лебяжьего моста и стали пристально вглядываться в Канавку. Потоки воды шумели, огибая опоры моста, однако на дне можно было разглядеть лишь камни, водоросли, а между ними плавающих колюшек.
Наконец, Гошка закричал:
- Вон, вижу один рубль! А вон ещё один!
- Где, где?! - не поняли Влас и Ной.
- Да вот же, и вот!
Действительно, метрах в трёх-четырёх от гранитного спуска серебрились два или три пятнышка.
Кому-то надо было прыгать в воду первым. Солнце в этот момент зашло за тучи и подул холодный ветер.
Стали «считаться».
«Поезд едет, рельсы гнутся, под мостом попы дерутся…»
- Неправильная считалка! – сказал Гошка, - Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…
- Не та! – закричал Ной, - Негов чёвный в твубу пёвнув. Дыму валить, а тебе водить…
Первым прыгать выпало Власу. Он не спеша разделся, и, ступив на гранит набережной, стал собираться с духом.
- Да, давай ты уже ныяй, а то сейчас дождик пойдёт, - рассердился Ной.
- Да он струсил! – крикнул Гошка и толкнул Власа. Тот лавировал-лавировал, но так и не вылавировал, свалившись в канавку.
Ледяная вода ударила под дых, в глазах помутилось, а сердце ушло в пятки.
Влас выскочил на берег и стал гоняться за Гошкой. Но Гошка уже тоже успел раздеться, и, бегая по откосу набережной, орал:
- Не надо, не надо, я са-ам!
Делать нечего, затем уж полез в воду и Ной. Все трое стали нырять в том месте, где они видели юбилейные рубли.
Наконец, Влас нащупал на дне что-то круглое и металлическое.
- Есть один!
- А вот ещё! – закричал Гошка.
- И ещё! – добавил Ной, - Только вубль стванный какой-то, гвадкий?
Все трое вылезли на берег и стали разглядывать свои «рубли», которые в итоге оказались пробками от водочных бутылок.
Потом уже, когда выросли, ребята часто пробегали по мосту. То вместе, то порознь. Правда, каждый раз останавливались и заглядывали в Канавку. И в журчащей воде, как и раньше, что-то серебрилось.
С тех пор прошло уже очень много лет. Облик города преобразился и стал ещё лучше.
Вот только, если свеситься сейчас с перил Нижне-Лебяжьего моста, то на дне уже ничего не разглядишь. То ли намывает песок с дамбы, то ли со зрением уже что-то не то.