…Посиделки. Семилинейная лампа, спущенная пониже для рукодельниц, освещает середину избы. Девки, кто с вязаньем, кто с вышиваньем, расселись на лавках у передних окон, под образами, посреди комнаты. Парни заняли место вдоль стены, ближе к двери. Несмолкаемый гомон, махорочный чад тёк в темноту сеней через растворенную дверь. Всюду валялась скорлупа орехов-последышей.
Облокотясь на печной приступок, курил папиросу здоровенный детина. Прямые волосы ососками лезли ему в глаза. Он неуверенной пятерней стирал их со лба, но те упрямо сползали обратно. Детина был пьян.
- Так, значит ты против бога? – уставился он из-под волос на парня в легком не по росту широком и длинном пиджаке. Тот стоял, прислоняясь к дверной бабке, щелкал орехи. Большие синие глаза смотрели весело.
- Да, мне нравятся эти сказки про бога, но это всего лишь сказки.
- Так, может, ты и на кладбище сходить не побоишься? – в глазах вопрошавшего за свесившимися волосами зажглись озорные огни.
- Не побоюсь. Чего ж мертвых-то бояться?!
- Петька, - позвал детина. Подошёл румянолицый, кудрявый любимец девок Петька. Сын богатого отца.
- Этот пащёнок говорит, что в двенадцать часов ночи пойдёт на кладбище.
- Неужели? – притворно удивился Петька. – А вот струсишь!
- Спорим, нет! – синие глаза паренька светились решимостью.
- Спорим!
- Уважаемые дамы и господа, - куражась, призвал к вниманию всех остальных Петька. В избе стало чуть потише. – Ставлю четверть самогонки, если наш уважаемый сомолец Василий Шаганов завтра, в двенадцать часов ночи пойдёт на кладбище и вобьёт кол в поповскую могилу.
В открытую дверь из темноты потянуло ночным холодом, Ваську чуть знобило. Парни галдели, девки ужасались и не верили.
- За четверть самогонки и я схожу, подумаешь, кол вбить, - вскинулся с полупьяна голос одного из гостей посиделок.
Василий отошёл от двери, прижался к теплой печке. В ожидании, что он скажет, в избе совсем стихло, только ошалелая муха звонко забилась в ламповом стекле и, вспыхнув, сгорела.
- Да, я пойду завтра на кладбище. И не нужна мне ваша четверть с самогонкой. Я докажу, что нет никакой нечистой силы – всё это брехня.
Васины друзья пытались перевести это пари в шутку, но спорщики стояли на своём.
***
Стемнело. Время близилось к двенадцати. Чем ближе подходил Вася к кладбищу, тем неспокойнее становилось на душе. В руках он нес булыжник и кол. Припомнились ужасы, которые рассказывали в деревне о покойниках и об этом старом кладбище. Что-то шевельнулось в кустах - Василий вздрогнул.
На поповской могиле давно не было креста, он сгнил, а сама могила была примечательна тем, что вокруг неё полукругом разросся чубушник, не раз пугающий своими белыми цветами тех, кто в вечернюю пору оказывался неподалёку от кладбищ.
Вася присел на могилу. Поставил кол на то место, где когда-то стоял крест, стукнул раз, прислушался. Всё было тихо. Тогда он стал быстро колотить булыжником по колу. Нервная дрожь ощущалась в коленях, в локтевых суставах. Кол был низким и широким, плохо лез в землю. Вася решил бить с плеча, поднял булыжник… в этот момент мимо него с диким воем промчался огненный шар. Парень вскрикнул, выронил булыжник, рванулся в сторону, но кто-то схватил его за пиджак и не пускал с могилы. Жуткий страх сковал всё Васино существо, сердце замерло, и он без чувств остался лежать на могильном холмике.
***
Очнулся Василий от приступа тошноты. А, может быть, от набатного звона в ушах. Хотя нет, кажется, на деревне действительно звонят сполох. Вася прислушался. Точно. Звенел набатный колокол. Осмотрелся. Неподалёку, за кладбищами небо расцвело заревом пожара.
Паренёк привстал и только тут понял, что приколотил к могиле полу своего пиджака.
Налегая всем телом, раскачал кол, вытащил его. Поднялся. Сил не было. Он медленно пошёл в сторону пожара. «Горят амбары», - хотел сказать Вася, но слов не получилось. Он понял, что страх лишил его дара речи.
***
Спустя некоторое время, Василий выписался из больницы. Когда он вновь смог говорить, на деревне установили правду о случившемся. В то время, когда смельчак был на могиле, Петька с другом, незаметно пробравшись следом за ним, подожгли облитую керосином кошку. Она-то и промчалась мимо Васи огненным шаром. Несчастное животное бросилось под ближний амбар с хлебом и подожгло его. Шутники не ушли от суда праведного. А Вася, да и все в деревне, стали свидетелями земного происхождения нечистой силы.