Воровка

ГАНКА

- Ганна, Ганна! Иди до хаты, кидай ты ту сапу. Павло приехал! – мать вышла во двор и даже руками взмахнула, привлекая внимание дочери. – Иди до хаты, быстро!
Убедившись, что её услышали, женщина, тяжело ступая, пересекла двор и поднялась по хлипким ступенькам в дом. Протёрла полотенцем мутное, в точечку, зеркало. Вздохнула и стала накрывать на стол. Ганна прибежала, забыв оставить в сарае тяпку. Заметалась, запунцовела, взволнованная и красивая…
 - Та где же он?
 - Да сейчас будет. Иди, умойся пока.

- Что, Ганночка, пойдёшь со мной на храм*? – улыбается Павло и цветы Ганке протягивает. Студент. Высокий, чубатый, умный. Они за одной партой так десять лет и просидели, а потом он уехал в город - в институт поступать. И поступил, ведь! Матери его, правда, корову пришлось продать, да как иначе? Ведь он же старший, его нужно в люди выводить. Пусть учится. Да он бы и без этой коровы экзамены сдал, ведь умный же парень, медалист, как никак. Но с коровой всё-таки надёжнее – там, в городе, свои законы. А Ганка – дома осталась. Ей нельзя пока дальше учиться – она старшая, ей нужно малышей поднимать. А сейчас Павло приехал, и сразу к ней, к Ганке. А в селе шептались, что он жених её, что к свадьбе готовиться нужно, вон, как по девке-то сохнет…
- На храм? – тоже улыбается Ганка.- Пойду! Отчего ж не пойти!
Тем более, что она и так туда собиралась с девчатами. Идти нужно было в соседнее село, но недалеко. Сёла их только улица разделяла. И таблички: одна, что Грушевка закончилась, а другая, что Яблонцы начинаются. А церкви разные построили, всё как положено. Вот и ходили друг к другу на праздники. А что? Это хорошо, чем больше радости у людей, тем лучше…

Наутро пришла. Зарёванная, с глазами мокрыми и красными, и волосы растрепались. Маричка, сестрёнка, первая Ганку увидела и даже рот руками прикрыла: страшно стало и любопытно… А мать, услышав, что дочь вернулась, вышла, вытерла фартуком руки. Взглянула на Ганку внимательно-внимательно и Маричку прогнала, чтоб не мешала.
 - Ну? – сурово так спросила.  – Погуляли?
А Ганка молчит, только носом хлюпает. И говорить-то не хочется, и вспоминать. Сначала всё так хорошо было: служба, застолье, танцы. А потом, Павло бурячанкой** увлёкся и захмелел совсем. Целоваться полез, и вообще…
А мать всё никак не успокоится, всё пытает…
- Погуляли,  - отвечает Ганка, и почему-то шёпотом у неё получается, голос-то пропал совсем отчего-то.
 - И что? Догулялась? В подоле теперь принесёшь? – мать прямо в глаза смотрит, не отрываясь.
 - Нет, нет! – испугалась Ганка. – Я убежала… Павло приставать начал, а я убежала…
Не сказала Ганка, что Павло ей вслед ещё что-то злое кричал. А потом развернулся и в другую сторону ушёл. Обиделся.
Мать зыркнула, как пощёчину дала:
 - Ну и дура! Теперь ищи ветра в поле. Уедет в город, там его быстро к рукам приберут. А так бы вас уже поженили. Дура! Теперь сиди в девках!
И вышла. А Ганка осталась на кухне – несчастная и заплаканная. А за окном ветер разошёлся,  рябину качает, листвою шумит. Видно, всё ждёт продолжения. А продолжения-то и нет. Мать молчит, а дочка плачет.

ЛЕНОЧКА

Леночка его сразу заметила. Он сидел в самом конце, серьёзный и вечно растрёпанный.  Хотя Леночка сама видела, как он старательно причёсывал свои вихры, но те обладали странным независимым нравом: как только расчёска убиралась в карман, волосы тут же занимали только им ведомое положение. А мальчик, видно умненький. И скромный. И, если его отмыть, даже симпатичный. И сердце почему-то замирает, когда смотришь на эти непослушные вихры. Леночка, поколебавшись недели две, вздохнула и пересела на задний ряд:
- Слышишь, Павлик, помоги мне разобраться вот с этой формулой, - начала она, и протянула ему свой конспект…
А потом они ели мороженое, смеялись над пустяками и не могли друг на друга наглядеться…
 - Так не бывает, - сомневалась Леночка.
 - Бывает! – отвечал ей ветер и мягко колыхал листву каштанов.

- Павлик, а родители твои когда приедут? – допытывалась Леночка. – Нужно бы встретить их, разместить где-то…
 - Волнуешься? – улыбнулся Павел.
 - Волнуюсь, - призналась Леночка. Как же не волноваться – всё-таки это будущие родственники…
 - А, может, они и не приедут совсем! – рассмеялся Павел.
 - Как так?  – не поняла Леночка. Но, видя, как задорно хохочет Павел, тоже улыбнулась – шутит он, конечно же, шутит.

Свадьбу сыграли студенческую: все скинулись, принесли, кто что смог и после регистрации гуляли в общежитии до утра всем курсом. И кольца сделали из консервной банки. Был у них на курсе один умелец – он из жести всё, что угодно мог сделать: и цветок, и лебедя. А уж кольца-то ему – раз плюнуть! Вот он и слепил для них по колечку – на радость да на загляденье.
А родители Павла не приехали. Мама Леночки только руками всплеснула…
В общежитии комендант сжалился и выделил молодым «двушку» - двухместную комнатку на третьем этаже. Павел, ощутив себя главой семьи, начал подрабатывать на кафедре лаборантом. Впрочем, Леночка тоже устроилась мыть пробирки, и жизнь стала налаживаться.

ГАНКА

Павло приехал через год, как раз после Пасхи. И не один, а с беременной женой. Невенчанные живут, вон какой живот перед собой тянет. Маричка бегала, смотрела. Сказала, что зашла молодая в хату и:
 - Здравствуйте!
А Павло её в бок ткнул и шипит что-то ухо, видно учит вежливости. А девка та, молодая, покраснела, что буряк, и только тогда сказала:
 - Слава Ису!***
 - Слава Ису! – ответили ей и к столу позвали. Сели все, а молодая-то глаза вылупила, ресницами хлопает и Павлу что-то шепчет, шепчет. Он встал и принёс ей отдельную тарелку! Маричка тут аж захихикала, когда рассказывала: все люди, как люди, ложками из общей миски едят, а эта – пани великая! Брезгует она, видите ли. И Павло – помучался-помучался и тоже тарелку себе взял. Подкаблучник. Хорошо, что Ганка за него не пошла.
На венчанье Ганка побежала. Уж больно интересно было глянуть на невесту. Ничего, худая только больно. Сама худая, а живот большой. Батюшка долго хмурился, а потом повенчал всё-таки. Он всех венчает…
А на свадьбу Ганка не пошла. Хотя стоило бы. Оказалось, что невесте стало плохо, и она за столом и не сидела вовсе. Так что можно было идти.
 
Если бы не Маричка, Ганка, наверное, по сей день в своей Грушевке сидела. Ведь Маричка подрастала, а там Васька, Ванечка… Всех малышей поднимать нужно. А Маричка, как школу окончила, так и сразу в город подалась:
 - Ни минуты здесь не останусь! – и ногой топнула. Мать только губы поджала:
 - Езжай, если хочешь! Но ни копейки от нас не получишь, раз такая умная!
А сама к Ганке подошла и тихонько так говорит: ты, мол, тоже в город собирайся. Эту юлу, Маричку то есть, здесь не удержишь. А за ней глаз да глаз нужен. Вот и присмотришь, от греха подальше… И перекрестила.

Город – страшное чудовище. Он способен проглотить, не разжёвывая, способен раздавить, способен и просто не заметить…Ганку он вначале не заметил. Маричка сразу поступила в ПТУ, на кондитера. А Ганка пошла работать. В парикмахерскую. Уборщицей. Зато ей разрешили жить при этой самой парикмахерской в каморке. А заодно и учиться мастерству. Мастерству она училась, в основном, вечерами, когда единственный мужчина в этом салоне, Михаил, оставался после смены показать симпатичной уборщице кое-какие приёмы. Через полгода Ганка могла изобразить вполне приличный «каскад» на голове у клиентки. А ещё через полгода - родила девочку. Хорошо хоть, успела дворником оформиться - получила комнату в коммуналке и могла подрабатывать парикмахером..
Маричка после занятий прибегала нянчиться с племянницей. Если бы не оптимистичная, целеустремлённая сестрёнка, Ганке пришлось бы совсем туго. Михаил, хоть и поорал, что Ганка, стерва такая, его подставила, всё-таки немного помогал деньгами, умоляя при этом сохранить тайну. Как оказалось, он был уже давно и удачно женат. И разрушать экономически крепкую ячейку общества не торопился… Ганка, наивно полагавшая, что у них с Михаилом любовь, вначале чуть вены себе не порезала. А потом вспомнила, что ей за Маричкой велено присматривать. Маричка-то пропадёт без неё… Зубы сжала и стала жить.

Мать о внучке и слышать не хотела: нагуляла, мол, сама и разбирайся. А когда Ганка ей «дуру» припомнила, вообще раскипятилась, пятнами пошла:
- Ты что, не понимаешь, что это же город! Ты там никому не нужна! А что я здесь соседям скажу, как в глаза им буду смотреть? Приглядела за сестрёнкой, называется… Тьфу!
Только через несколько лет Ганка узнала, что мать через Маричку всё-таки передавала и деньги, и продукты…

 ЛЕНОЧКА

У Павла и Леночки подрастали сын и дочка: родители в них души не чаяли, в меру своих возможностей баловали, считая, что любви много не бывает. После получения дипломов им удалось распределиться на одно предприятие и даже получить квартиру. Павел был неглуп и энергичен, потому неплохо рос по служебной лестнице. Леночка оказалась хорошей хозяйкой и могла создать уют даже в палатке, не говоря уже о квартире. К родным Павла они ездили редко – отпуск предпочитали проводить либо на море, либо в туристических походах. Они прошли весь Кавказ, Карпаты и Саяны… Спасибо, мама Леночки переехала в их город и всю себя внукам отдала. Могла бы, так и вообще бы их себе забрала…
Если Павел – любитель активного отдыха, то Леночка – книгочейка  и театралка, и мужа приобщала к прекрасному. Павел ещё во времена учёбы заметил, как жена его в любой компании оказывалась в центре внимания. Если пошутит – всем смешно, если начнёт что-то рассказывать – всем интересно. И друзья ему завидовали, всё удивлялись, как ему такой бриллиант достался – и красавица, и умница. Вот он и соглашался и на спектакль новый сходить, и книгу нужную почитать... Чтоб хоть как-то на фоне жены смотреться.

ГАНКА

 - Анна Семёновна, к вам Мария Семёновна! – девушка почтительно заглянула в кабинет хозяйки. Та сидела за столом – стильная, уверенная в себе дама средних лет, и просматривала документы.
 - Хорошо, Надюша. И сделай нам кофе, пожалуйста, - кивнула Анна Семёновна.
 - Ганка, знаешь, кто сидит у тебя в зале? – Маричка возбуждённо тряхнула головой. После того, как они с сестрой несколько лет трудились – упорно и тяжело -  в Италии, она сильно изменилась внешне, да и внутренне, наверное… Короткая стрижка, лёгкая мелировка и хороший макияж выдавали в ней клиентку модного салона и бизнес-леди. – У тебя в зале сидит Павло! Холёный, хлыщ, ноги вытянул, что пройти нельзя! В очереди, между прочим, сидит.
 - Да что ты говоришь! – не поверила Ганка и выскользнула из кабинета. Хоть у неё в салоне работали отличные мастера, она и сама частенько брала ножницы в руки. Сейчас был повод проявить мастерство на деле.
 - Мишаня, - обратилась она к мастеру, - освободи-ка мне кресло, я сама с клиентом повожусь.
Михаил, который теперь, по старой памяти, работал у неё в салоне, молча отошёл в сторону.
 
ЛЕНОЧКА

 - Павлик, ты стал совсем уж много работать, - Леночка ждала мужа с ужином, а тот пришёл поздно, да и есть отказался. Устал. – Совсем себе не бережёшь.
Павел молча прошёл в ванную, потом, сразу, не заходя на кухню, в спальню. И уснул. Леночка задумчиво ковыряла вилкой остывшие сырники. Уж который вечер подряд…
Павел после всеобщего развала как-то не потерялся, а наоборот, нашёл себя в малом бизнесе. После того, как он более-менее встал на ноги, к ним в квартиру постучался брат Павла - Степан. Осмотрелся, отметил острым взглядом обстановку и дорогую технику. Хмыкнул. И напомнил, что для того, чтобы Павел получил образование и смог, наконец, нормально жить, продали единственную корову-кормилицу. И вздохнул – тяжело и жалостливо. Павел вначале оторопел, а потом, видно принял решение: братья обнялись, и между родственниками, наконец, восстановились мир и взаимопонимание. Теперь частенько на выходные Павел брал жену и детей и ехал в родное село, прихватив с собой подарки: то миксер, то кофеварку, то микроволновку. Братьев у него было много, и все ждали дорогих гостинцев. После стольких лет неприятия родня, наконец, перестала отторгать  Павла и его жену: наоборот, им бурно радовались. Павел казался счастливым, да и Леночка почувствовала, что в семье мужа её, наконец, начали принимать как родную…

Беда грянула неожиданно. Хотя, кто ожидает беды? Зачем Леночка заглянула в этот магазин, она уже и сама не помнила. Просто заглянула и увидела там своего мужа, покупавшего бананы, сервелат, всякую вкусную мелочь. Зачем это он? Ведь Леночка взяла уже всё, что нужно… Ну, ничего, сюрприз, наверное, хочет сделать – как он любит и умеет!.. Леночка улыбнулась собственным  мыслям.  Впрочем, может, и домой подвезёт? Он же на машине сегодня. И женщина вышла из магазина, стараясь догнать мужа. К её удивлению, Павел направился не к припаркованной «Ауди», а двинулся к соседнему дому. И вошёл в незнакомый подъезд. Леночка зачем-то пошла следом. Потом, услышав, как открылась дверь на первом этаже, пробежала чуть вперёд, ощущая себя - то ли сыщиком, то ли жертвой. А потом позвонила в вычисленную дверь…

Павел ушёл в тот же вечер. Забрал свои вещи и ушёл. Сказал только, что с ней, с Леночкой, свяжется его адвокат. Раз уж она опустилась до слежки и ворвалась в квартиру к невинной женщине, мизинца которой не стоит, и напугала ту до полусмерти. И он ещё разберётся, как она себя вела, пока его, Павла, дома не было. И ещё много чего наговорил. Леночка не поняла и половины несправедливых упрёков и претензий, высказанный в свой адрес любимым мужем…


Опустошённая, она сидела перед телевизором, не понимая, что смотрит, когда влетела Юлька:
 - Мам, можно я на выходные с Алей на их даче проведу?
Аля  – новая дочкина подружка. Девочки сдружились быстро, но, похоже, крепко. Павел… Ох, опять Павел! Павел даже ходил знакомиться с её родителями – сказал, что приличная интеллигентная семья.
 - На дачу? Да неудобно к незнакомым людям на три дня навязываться, - засомневалась Леночка.
 - Удобно! Меня Алькина мама сама позвала! – Юлька затанцевала на месте.- Ну, ма-а-ам!
Наверное, если бы не последние события, Леночка не согласилась бы. Но сейчас очень хотелось побыть одной, чтобы никто не видел её слёз:
 - Хорошо, езжай. Но веди себя там хорошо. Чтоб мне потом не краснеть за тебя…
Хорошо, что сын уже студент, учится в столичном ВУЗе. Может, когда приедет, уже всё образуется? И ничего объяснять ему не придётся?


Адвокат, точнее адвокатесса, оказалась очень приятной женщиной. Она вежливо и доброжелательно объяснила, что муж намерен требовать развода. И мотивом служат измены жены. Имущество будет разделено. Он, как сторона пострадавшая, намерен отсудить их квартиру. И детей.
Не дослушав, Леночка потеряла сознание. Когда очнулась, увидела адвокатессу, заботливо обмахивающую её бланками договоров.

ГАНКА

  - Слышь, Ганка, не пойму я тебя что-то, - Маричка задумчиво смотрела на сестру. – Ну, ладно, Павло – мужик видный. Но на что тебе дети-то его сдались? Ты с Альбинкой своей разобраться толком не можешь,  а тут ещё двоих себе на шею посадишь. На что они тебе, а?
Сёстры сидели в небольшом кафе на набережной, уютном в своей дороговизне. Глен Миллер ненавязчиво звучал из колонок - видно, хозяин уважал джаз. Ганка потянулась, хмыкнула и прищурила огромные карие глаза:
 - А мне и Павло – до лампочки! И Павло, и отпрыски его.
 - А зачем же…
 - А затем! – по столешнице хлопнула ладонью, даже чашки обиженно взвизгнули. – А затем, что не нужно было чужого мужика красть! Вот пусть теперь помучается, пусть! Пусть знает, каково это – брошенной быть! Да без денег сидеть, когда ты – чужая, никому не нужная, голодная. Пусть знает! Воровка….
Маричка оторопела:
 - Да Бога побойся, Ганнуся…
Но Ганка лишь плечами повела.

ЛЕНОЧКА

Оказывается, на работу устроиться невозможно. Леночка пришла в ужас, когда это осознала. Инженер по образованию, она по специальности-то почти и не работала. Сначала с детьми сидела. Потом мужу в его фирме помогала. Так, на правах жены, без записи в трудовую. А потом Павел запретил ей работать, говорил, что жена должна обеспечивать тыл. И теперь это всё играло против неё. Помог однокурсник, устроив её вначале уборщицей, а потом и кладовщицей в какую-то Богом забытую организацию. Он же и посоветовал адвоката нанять.
 - Да на какие деньги? – удивилась Леночка. – Адвокаты -  господа дорогие…
А  денег было в обрез... Павел торжествовал – он-то мог обеспечивать детей без особого ущерба для бюджета, а Леночкиных доходов едва-едва хватало на хлеб и воду. А муж постоянно звонил с угрозами, обвиняя её в грехах мыслимых и не очень. Было очень тяжело.
 - Эх, Ленок, - сочувствовал всё тот же однокурсник. – До сих пор удивляюсь: и что ты в этом ничтожестве нашла? Ведь все же видели, какое он ничтожество, для одной тебя он был – свет в окошке…

 - Мам, можно я пока у Альки поживу? – заныла как-то Юлька после скудного завтрака.
 - Да как ты там поживёшь? – удивилась Леночка. – Это же чужие люди, нельзя так нагло использовать их гостеприимство. Ты и так у них почти прописалась!
 - Да ничего не чужие! – возразила Юлька. – Папа же с ними живёт! И Игорёша у них останавливается!
 - К-какой Игорёша?..
 - Ну, наш Игорь, братик мой!
Леночка вдруг всё поняла. Всю глубину предательства близких людей. И кто такая тётя Аня – мама Альки, и к кому ушёл Павел… Да ещё, оказывается, и сын у них останавливается. А ей даже не сообщил, что приехал…
 - А давно папа там… живёт? – как можно спокойнее спросила Леночка. А у самой даже сердце замерло.
 - Давно! – радостно сообщила доверчивая Юлька. – Он меня и с Алькой познакомил, и с тётей Аней! Они - хорошие, тебе понравятся! Тётя Аня готовит хорошо, у них всегда мясо в доме есть.
Это «мясо» подкосило Леночку окончательно… А Юлька всё говорила, говорила… И что папа ей шубку купить обещал, а Игорёше – новый комп. И сказал, что за учёбу Игоря заплатит, если тот вместе с ними жить будет! И что он вообще много чего им покупает. Не то, что мама…

Утром она уже была в юридической консультации. И встретила там ту самою адвокатессу, которая от мужа приходила. Леночка хотела выскочить вон из конторы – вот ведь, зашла и такое дурное предзнаменование! – но услышала, как её окликнули:
 - Стойте, погодите! Елена Сергеевна, погодите  же! – адвокат звала её, размахивала руками, явно привлекая к себе внимание.
Леночка нерешительно остановилась.
- Вы помните меня? Я раньше представляла интересы вашего мужа, - женщина даже запыхалась.
 - А что, теперь – нет?
 - Нет, конечно – нет! – улыбнулась адвокат. – Мы разорвали договор с этим клиентом. Теперь можно заключать контракт с новым.
 - То есть со мной? – криво улыбнулась Леночка. Не нравились ей эти танцы Фемиды. - Но мне платить нечем…
 - Ничего.  Пройдёмте ко мне в кабинет. – И адвокат, приглашая, улыбнулась.
 - Ваш муж, простите меня, изрядная сволочь! – так начала свою речь адвокат Ирина Степановна. – Вот вы, богатая женщина, на что сейчас живёте?
Леночка потухла. Вон оно что! Адвокат считает её богатой женщиной… И поднялась, чтобы уйти.
 - Да погодите же вы, неугомонная! – рассердилась адвокат. – Вы – богатая женщина. Просто не знаете об этом. И Ваше счастье, что вы сообразили и ещё не дали ему развод!
Леночка слушала и приходила в ужас. Оказывается, что фирма, квартира и вообще всё имущество было записано на неё. Павел это сделал в прошлом году, видно после того, как посадили одного из его деловых партнёров за финансовые махинации. Тогда прокуратура их городка устроила показательную «охоту на ведьм». По всей вероятности, Павел, имея в активе не совсем честные операции, подстраховался и всё перевёл на жену. Чтоб в случае чего было на кого стрелки перевести…
Ирина Степановна долго и возбуждённо говорила, глаза её горели, а голос даже подрагивал в особо ответственных местах.
 - А почему вы разорвали контракт с моим мужем? – вдруг перебила её Леночка.
 - А… По этическим соображениям, - отвела глаза адвокат. Леночка ей не поверила. «Наверное, - подумала она, - Павел пожадничал и захотел слишком много за малые деньги… А может, увидели в нём неперспективного клиента… Теперь вряд ли узнаешь правду».
 * * *
 - Воровка! – орал Павел не своим голосом. Он, наверное, убил бы её, если бы они были одни. А так – зал суда, всё серьёзно, море свидетелей. – Жизнь мне испортила! Всегда меня унизить хотела! И сейчас!..
Леночка, то есть Елена Сергеевна, дала, наконец, согласие на развод. И представила суду все документы, подтверждающие её права на собственность. В общем, всё, что добросовестно отыскала и приложила Ирина Степановна.
ГАНКА
- Ганна, Ганна! Иди до хаты, кидай ты ту сапу. Павло приехал! – мать вышла во двор и даже руками взмахнула, привлекая внимание дочери. – Иди до хаты, быстро!
 Ганка выбралась в Грушевку на выходные – воздухом подышать да матери помочь. Возраст уже не тот, тяжело ей одной хозяйство вести. Дети разлетелись, кто куда – кто на Крайнем Севере осел, а кто и в Канаду подался. Только Маричка с мужем да Ганка с Алькой часто приезжают, часто… Да им-то что – они пани! Богатые, в городе живут! Мать вздохнула и опять позвала:
 - Иди, Ганнуся, Павло ждёт…
Ганка аккуратно вытерла тяпку, прислонила к сараю и вышла во двор. У забора стоял автомобиль – всё та же «Ауди». А у машины – Павел.
 - Что приехал? – вместо приветствия выдавила Ганка.
 - К тебе…
 - А на что ты мне сдался? - искренне удивилась Ганка. – Иди к своей ненаглядной, бизнес будете поднимать!
Павло переминался с ноги на ногу:
  – Выгнала она меня, не к кому мне идти… Вот машину только оставила, - и он мотнул головой в сторону автомобиля.
 – Добрая, значит, – удивилась Ганка. – Я бы не оставила.
 - Так что, в дом не пригласишь? – спросил заискивающе, жалобно. А Ганка всё стоит и улыбается:
 - Нет, Павло, два раза в одну воду не ступить.
И повернулась.
Павел постоял, закурил. Потом сел в машину и с шумом укатил.
Ганка смотрела ему вслед из-за кустов сирени, слегка раздвинув ветви.
 - Подкаблучник! – фыркнула она и пошла в дом, к матери.
20.08.10
 ---------------------------------------------------
храм* – в некоторых областях Западной Украины так называют праздник, отмечаемый в день святого, в честь которого построена церковь в этом селе

бурячанка** - самогон из сахарной свёклы

Слава Ису!** - приветствие равнозначное «Христос воскресе!», применяют в некоторых областях Западной Украины (район Карпат)