Будённый, Чибурданидзе, гвозди и рыбалка ©
К воинской части связи, дислоцированной в местечке Остафьево с аэродромом для дальней авиации, был приписан подполковник Чибурданидзе, самый первый ординарец Будённого с времён гражданской войны. Когда-то, в районе Царицына, в одной из атак, будущий маршал оторвался от своих основных сил, был отрезан от них белоказаками и взят в кольцо (об этом я уже знал из мемуаров самого Семёна Михайловича), и спас от гибели командарма этот самый Чибурданидзе, детинушка косой сажЕни в плечах и силушки былинной, сумевший с группой конноармейцев разорвать кольцо окружения. Благодарный Будённый вскоре наградил верного ординарца саблей с золотыми узорами, с ножнами и эфесом необыкновенной красоты, инкрустированных дорогими камнями, с дарственной гравировкой от своего имени; сабля принадлежала ранее белому генералу, взятому в плен; хранилась эта диковина у каптенармуса вместе с обычной, казацкой, шашкой...
Подполковник в части никогда не появлялся, получая денежное довольствие где-то на стороне, но второй год моей службы пришёлся на массовое сокращение дальней авиации по решению Хрущёва, и штабисты, ничего не зная о боевом прошлом грузина, включили того в списки на увольнение в запас. Вот тут-то он и объявился в нашей части, забрал своё боевое оружие, и увидели мы его через несколько дней, уже в звании ...полковника; оказалось, что бывший джигит пожаловался Будённому, тот куда-то звякнул-брякнул, и результат нам явлен был налицо - сабля и шашка вновь заняли отведённое им раньше место, в каптёрке, а сам счастливчик был использован командиром части как человек, имеющий крепкие связи, для доставания всяких дефицитных материалов к строительству своими силами здания дальнего привода самолётов перед Щербинкой...
Стоял я как-то в наряде на хоздворе части, а Чибурданидзе привёз как раз несколько ящиков крупных гвоздей, длиною, как помнится, миллиметров 150 (дефицит жуткий), и докладывает Бате* в казарму о добыче по полевому телефону; тот, естественно, спросил о размерах, и тут бывший ординарец, совершенно не знающий грамоты, с трудом изображающий какое-то подобие буквы "Ч" в ведомости на получение жалованья, убил всех присутствующих наповал: прислонив трубку телефона плечом к уху, он, разведя на длину гвоздей руки, сказал (с жутким акцентом): "А вот такые, таварища палковники..."
Не знаю, что на другом конце провода подумал Батя, а я, выскочив из караульной комнаты хоздвора, выпустил весь запас смеха, который во мне накопился при этой сцене...
А вскоре и сам Доставалонидзе - так солдаты прозвали его про себя - отблагодарил Маршала Советского Союза очень ценным подарком: по его просьбе в полковых авиамастерских сделали для дачной обслуги Будённого шикарную тележку из дюраля, на двух колёсах-дутиках от самолётов ЛИ-2; увенчав ею кузов военного пятитонного грузовика с отменным перегноем из подшефного совхоза, отправили на дачу. Для сопровождения ценного груза выделен был сержант части, рассказ которого заслуживает того, чтобы его привести отдельно...
На госдачу в Подмосковье груз был доставлен как раз в то время, когда там два друга, Будённый и Баграмян, удили рыбку в водоёме, для них специально созданном; рядом с каждым из маршалов стояло по капитану-ординарцу, которым вменялся уход за уже постаревшими военачальниками...
Процесс ловли карасей, со слов сержанта, протекал следующим образом: Баграмян, метрах в десяти от друга, занимался только тем, что закидывал удочку, на крючок которой капитаном насаживался навозный червяк, оплёвывался им же (с целью, чтоб наживка шустрей себя вела), и дальше удилище передавалось Ивану Христофоровичу, но подсечку рыбы после поклёвки и её вываживание маршал капитану не доверял, а пойманную рыбину, довольно крупную, разрешал снимать с крючка и отправлять в садок уже ординарцу...
Будённый же весь процесс ловли - от насаживания червя, смачного плевка, забрасывания, подсечки рыбы до водворения её в садок - капитану своему не поручал, делая всё это сам, заставляя последнего томиться за своей спиной...
* Батей мы звали за глаза командира части полковника Добряка;
это ему я посвятил стихотворение-марш "Дембельская"
17 августа 2010 года