Зимой с Королевой случались метаморфозы: чем толще был снежный покров, оберегающий её почвенные владения от сельскохозяйственных потуг, тем тоньше были её чувства. Казалось, ещё мгновение, и её терпение лопнет. А следом истончает и всё хорошее, доброе, что обычно так глубоко запрятано в душе любого монарха.
Все, кто мог, в эту пору сматывали удочки в тёплых загранкраях. Остальные влачили жалкое существование подле метаморфозной государыни, рискуя подхватить от неё что-нибудь необратимое. От меланхолии до революционной заразы.
Тони, шут и поклонник Королевы, обречённый на Её постоянную изменчивость, объяснял придворному пролетариату, что Весна близко, но те продолжали кучковаться в подполье. Никакие доводы, вплоть до разумных, не могли заставить их встретиться с Королевой в одном из тёмных закоулков Замка.
– Тони, голубчик, – вздыхала утомлённая своими вздохами Королева, – а не пойти ли нам на...
Она закатывала глаза, предоставляя шуту возможность блеснуть телепатией, коей ни в Тони, ни в Королевстве никогда не водилось.
– Да что там делать? – с легендарной смекалкой возражал Тони, рассчитывая на намёки.
– Известно что: ничего, – поясняла Королева, принимая на грудь критическую дозу разочарования.
– А может сначала пошлём туда Королевский Совет, – предлагал Тони, всегда готовый отправить советчиков в места сколь угодно отдалённые.
Но Королева отпускала тяжёлый вздох и шута дабы предаться печали перед вторым ужином.
Зима пошла на убыль, когда Королева догадалась утопить грусть в третьем стакане горячего шоколада и придать своей меланхолии креативный характер:
– Ты будешь смеяться, – предупредила Она шута, – но Мне всегда хотелось стать Королевой Тонкого мира.
– Королевой домовых? – поперхнулся Тони и возразил владычице: – Смеяться над недугами не в моих правилах.
Как этот невинный диалог проскользнул через запертую дверь – неизвестно. Но уже к вечеру в Королевский замок ломились рыцари Ордена Наживы с пакетом предложений. Заодно в бонусном режиме рыцари предлагали звёзды на небе, места в раю и аду, облака любых конфигураций. Словом, всё, кроме совести.
– Чего нет – того нет, – признавали они, прикрываясь репутацией Ордена.
Но Королева уже напрочь забыла об утренних грёзах, и под страхом смерти любого из них не пожелала утолить свои печали с их сомнительной помощью.
Следующим утром Королевский взгляд на мгновение зацепился за фразу «Тонкий мир» в свежем номере "Утреннего полдня". Выразительно скосив ближайший глаз, Она приказала Тони ознакомить Её с этим бредом. Тони, конечно, заупрямился, но рукоприкладство томной женщины и не таких шутов вразумляло.
Тони вытянул шею и прочитал:
– «Домовые нашего Королевства призывают всё прогрессивное население не быть рабами очевидности плотной. Тонкая энергия – наша среда и пропитание.»
Уминая бутерброд, Королева возмутилась:
– Ну, уж, нет! Тонкая пища плохо влияет на мои впечатления об окружающей среде. Борщ – крестьянам, компот – рабочим, а мне – добротное диетическое питание с кровью в бифштексах.
Вздохнув, Тони продолжил:
– «Когда дух находит силы подняться над пучиною преходящей, он разрушает стены темницы своей и сбрасывает с себя цепи плотного мира.»
Тони замер, ожидая предложения заткнуться, но Королева задумалась. Как правило это не сулило ничего хорошего. Бывало, Её задумчивость доводила свидетелей до потрясений: от икоты до массового суицида. Тут как повезёт.
– Что это? – Королева по утрам страдала приступами бессмысленного любопытства.
–Декларация зависимости от независимости. Или наоборот, – пошутил Тони и уточнил: – Призыв отдать концы, дать дуба или откинуться любым другим способом, чтобы вступить в Лигу местных домовых.
– Зачем? – в Королеве рос интерес к пустякам.
Тони поискал ответ и, не обнаружив его, прочитал что подвернулось:
– «Но много времени истечёт, пока собственная огненная структура организма в полном созвучии с изумительнейшим выведет вас из сферы ограниченности в сферу свободного, ничем не ограниченного постижения мира.»
Тони взглянул на Королеву. Она явно была не в Себе.
– ...собственная огненная структура организма, – прошептала Королева и глаза Её закатились, словно в поисках внутреннего очага.
Тони понял, что теряет Её. Он с сомнением посмотрел на графин – орудие шоковой терапии, но вернулся к тексту, уповая на правило "клин клином вышибают":
– «Необходима практика в условиях земной обычности. Не утомимся в делании, ибо как же иначе преуспеть в развоплощении?»
Дабы не упустить положительной динамики в Её состоянии, шут затараторил:
– «Велик разрыв между тем, что есть, и тем, что должно быть. Признание ответственности за свои мысли выведет из безумия, которое ныне процветает во взаимоотношениях.»
– ...безумия, которое ныне процветает во взаимоотношениях, – повторила Королева. – Это, конечно, весело. Цветущее безумие взаимоотношений.
Королева, чуткая к своим настроениям, почувствовала себя неудовлетворённой и сурово приказала:
– Доставь к обеду наших домовых или их посредника.
Посредник явился за час до трапезы – разнюхать меню. Судя по запахам, обед обещал быть. И главное – кроме него в приёмной никем не пахло. Но, пока он получал противоречивые инструкции королевских домовых, как склонить Королеву к сотрудничеству, двери столовой захлопнулись от сквозняка, возбуждённого присутствием посторонних сил.
Когда в столовую вносили сладкое, посредник догадался ломануть за обслугой.
– Ваше Величество, Вас приветствует император Тонкого мира и его соратники, – возвестил он, выбираясь из огромного торта, в который угодил по излишней расторопности.
– У нас обед, – возмутился Тони, сведя неуместное приветствие к шутке.
Королева, тонкая душа, передёрнулась от такого имперского перебора, но, с присущей Ей многостадальностью, непринуждённо приступила к дегустации метровой вкусняшки.
После обеда Королева милостиво выслушала гостя.
– Королевские домовые связались со мной и жаждут принести Вам своё восхищение, – залопотал посредник.
– У нас и своего навалом, – отшутился Тони.
Королева уставилась мрачным взглядом на оробевшего до икоты посредника и милостиво повелела:
– Начинай по делу. И не темни! Не то сошлю в крепость как шпиона иностранной разведки.
Посредник бухнулся в ноги и запричитал:
– Не виноватый я! Они бубнят мне в уши какую-то тарабарщину. Требуют, чтоб я народ совратил.
– И?
– Каюсь, совратил человек пять. Хотят в Тонкий мир тикать от жены, от детей...
Королева повернулась к Тони, чтобы он сформулировал Её мнение.
– Пора Консилиуса вызывать, – предложил шут. – Пациентов как раз на палату.
Консилиуса сняли с эксперимента, результат которого следовало внести в третий том энциклопедии "Про то". Такое хулиганство могло сойти с рук только Королеве. Но даже Ей пришлось смириться с его недоукомплектованным нарядом.
Выслушав пациента, Консилиус доложил:
– Зима – лучшее время для Тонких миров.
Королева глубокомысленно напомнила всем:
– Недаром я зимой мечтаю стать Королевой Тонкомирья.
– Ох, не даром, – согласился Консилиус. – Именно на Вашей меланхолии, грусти и беспросветной печали нечисть и паразитирует. Ваша негативная энергия для них единственный способ выжить. Но им мало – они хотят жить не в тёмных подземельях Вашего Замка. Они хотят нежиться в каменных палатах и в живых телах Ваших подданных.
– Да как такое возможно? – изумилась Королева.
– Это не сложно, – заверил Её Консилиус, – назвавшись Учителями с какой-нибудь звезды, они учат Ваших подданных оставлять во сне тело. Избавляться от "очевидности плотной". А сами вселяются на освободившееся место.
– Эдак у меня вместо подданных одни домовые будут? – испугалась, наконец, Королева.
– И сбудется Твоя грёза, – успокоил Её Тони, – Ты в натуре будешь Королевой Тонкого мира.
Ужас охватил бедняжку, когда Она представила итоги этакой ротации.
– Во истину, бойтесь своих желаний, – прошептала Она и посмотрела на Тони с надеждой.
Шут громко хлопнул в ладоши и объявил:
– Прочь зимнюю стужу и печаль! Да здравствует Весна! Карнавал в её честь начинается!
Так силами науки и королевского шута было предотвращено чудовищное преступление против человечества.