Вот истин праведных орава:
Испуг и горе сердце нежат,
Лишь мелодичность уши режет,
Лишь в подлом благородства знак,
Одни безумцы мыслят здраво,
Но лишь влюбленный - не дурак.
Ф.Вийон
Самая дивная пора раннего утра, когда никто не мешает видеть переливы рассвета в оживающем небе и мечтать, испорчена мыслями о том, что надо идти на работу. Ксения смотрит в окно - не пошел ли огненный дождь, не вырвались ли наружу потоки подземной лавы. Эти катастрофы спасли бы Ксению от скучной необходимости.
Но мир в порядке. Небо синеет, трава зеленеет. Ксения в фиолетовом костюме и с сумочкой турецкого производства выходит из подъезда. До автобусной остановки пять минут ходьбы.
Ксения любуется цветами на клумбе. Садовые ирисы выращены самой уродливой соседкой, и поэтому изумительно прекрасны - закон физики, притяжение разноименно заряженных частиц (уродливое - прекрасное, злое-доброе и т.д.). Ксения останавливается, чтобы внимательно рассмотреть цветок, время до автобуса у нее есть.
Ирис нежно-сиреневого цвета с фиолетовой каймой. Лепестки сложены так интимно, что несколько секунд Ксения почти эротически вожделеет цветок. Потом нюхает, поглядывая на окна - не видит ли уродливая соседка? Нет сил, как завлекает эта ирисовая сырость, Ксения хочет посмотреть на мобильнике время, но не может. Цветок сильнее ее, он вдруг раскрывает лепестки на немыслимую ширину, и девушка проваливается внутрь, теряя на асфальт сумку турецкого производства, в которой, между прочим, лежат три тысячи семьсот рублей, паспорт и мобильный телефон Nokia.
В цветке настолько чисто и сиренево, что Ксении неприятно находиться тут в туфлях. Она выкидывает их наружу. Очень хотелось бы ощутить на своей коже прикосновение ирисовой влаги, поэтому Ксения, чуть помедлив, снимает пиджак, юбку, блузку, колготки. Она бы сняла и белье, но, во-первых, это негигиенично, а во-вторых, пестик ириса начинает вести себя агрессивно. Он изгибается и пробует пропихнуться между бедер Ксении. Быть изнасилованной цветком - еще не хватало, тем более, что в жизни у Ксении уже были два похожих эпизода - правда, с людьми, а не с цветами, но тоже приходилось отбиваться. Она наносит пестику несколько ударов кулаком и выпрыгивает наружу.
- Такси вызывали? - спрашивает скучного вида дядечка, останавливая машину прямо около клумбы.
Ксения думает, что на автобус она безнадежно опоздала. Поэтому быстро отвечает:
- Улица Лобачевского, пять.
И вваливается в такси, не забыв прихватить свою одежду, туфли и сумочку. Ноги девушки облеплены ирисовой пыльцой. Она извлекает из сумочки влажные салфетки и вытирается. Таксист произносит очень грустным голосом:
- Уже шестой человек садится в таком состоянии!
Ксения приводит себя в порядок и надевает блузку.
- Извините, - говорит она.
- Не хотите коньячку? После стресса это необходимо, - предлагает таксист.
Ксения думает, что на работу являться в подпитии - недопустимо, но таксист уже протягивает пластиковый стаканчик. Ксения выпивает коньяк залпом, расплачивается за такси и выходит прямо к зданию своего офиса. Поскольку в такси она успела надеть только блузку, Ксения быстренько бежит за угол одеваться. Там стоит заколоченный киоск, а вокруг - изобилие кустов. Однако сегодня в кустах установлен пластмассовый столик, и за ним сидят шофер Андрюша с Ксениной работы, Александр Дмитриевич, ее бывший учитель математики, и Танька Лазарева, девица, с которой Ксения подралась на дискотеке лет шесть назад.
- О, Ксюха! - радостно воскликнул Андрюша. - Садись с нами.
-Да я как бы...
Ксении неудобно, что она почти раздета, но Александр Дмитриевич и Танька дружно восклицают:
- Брось ты, тут все свои!
Ксения садится, ей предлагают стопку, тарелку, наливают что-то ярко-розовое, кладут на тарелку кусок шоколадного торта. На торте растет живой кустик земляники со спелыми ягодками.
- А на работу, - начинает Ксения, но Андрюша ее тут же перебивает:
- Там была попытка теракта. Бомба не взорвалась, но всех отпустили. Следствие идет.
Ксения успокоена и обрадована, с аппетитом пьет, кушает. Одеваться ей неохота, особенно неохота натягивать колготки, входящие в дресс-код. А без них и костюм будет смотреться нелепо. Она улучшает свой имидж только кустиком земляники, который срывает с торта и втыкает в волосы.
Прямо напротив столика останавливается троллейбус. На лобовом стекле табличка "Край радости". Из окна выглядывает Ксенин бывший однокурсник Аркадий, с которым у Ксении была в институте короткая, но яркая любовь.
- Ксюшка! Поехали кататься! - зовет он.
Ксения входит в троллейбус, который совершенно пуст - только она и Аркадий.
- Спецзаказ, - объясняет Аркадий.
Ксения говорит:
- Я не совсем одета, день сегодня какой-то суматошный.
- А вот магазин, давай тебе что-нибудь подберем, - говорит Аркадий, и кричит водителю троллейбуса:
- Стой!
Водитель тормозит около магазина. Вывеска очень креативная - это плоский аквариум, в котором плещутся разноцветные рыбки, и именно рыбки каждые две минуты складываются в буквы: "Дама из Кракова". Если у рыбок иногда не получается успеть на должное место, им помогает большой фиолетовый осьминог. Он ловко подставляет щупальца на место отсутствующих перекладинок и кружочков.
- Надо же так отдрессировать рыб! - удивляется Аркадий.
Пониже вывески висит мраморная доска с изречением:
Есть странная дама из Кракова
Орет от пожатия всякого
Орет наперед,
И все время орет,
Но орет не всегда одинаково
Внутри магазина Ксению и Аркадия едва не сшибает с ног толпа девушек и женщин разного возраста. Они носятся между вешалок, галдят, хватают одежду, вырывают ее друг у друга из рук. Несколько дам уже повалено на пол, остальные немилосердно топчут им руки и бока.
- Что здесь творится? - кричит Ксения в ухо Аркадию.
- День пятидесятипроцентных скидок в честь праздника! - радостно объявляет Ксении лысоватый продавец в жилете с искрой.
- А какой сегодня праздник?
- Всероссийский день Абсолютного Совершенства! А вам, как нашей тысячной покупательнице за сегодня - все бесплатно!
Ксения неописуемо счастлива, да вот незадача - вся одежда совершенно не в ее стиле. Платья, расшитые кусочками зеркал, туфли, оклеенные ракушками и шляпы из сверкающей сетки.
- Бери! Один раз живем! - подбадривает Аркадий. А лысоватый продавец в искрящемся жилете бесцеремонно стаскивает с Ксении трусики и надевает вместо них шорты из перьев зеленого попугая.
- И такой же топ имеется, а вот и туфли!
Туфли со встроенными ультрафиолетовыми лампочками. Каблук слишком высокий для Ксении, но она не успевает возразить. Покупательницы с визгом и воем вылетают из магазина. Их напугала толпа в оранжевых жилетах, похожих на спецовки дорожных рабочих. Толпа состоит из парней и девушек примерно одинакового внешнего типа: коротконогие и короткошеие. Они дружно скандируют:
- Долой! Долой! Долой!
- Это Неблестящие! - вопит лысоватый продавец. - Они тут все разнесут! Бегите, а я вызову милицию!
Ксения и Аркадий бегут вслед за продавцом в служебные помещения. Здесь Аркадий распахивает окно, и они с Ксенией вываливаются из него - прямо на голову Неблестящему юноше в оранжевом жилете. Ксении очень трудно бежать на высоченных каблуках, но Аркадий тащит ее за руку прямо к троллейбусу. Они успевают вовремя. Приезжают машины, из них выпрыгивают солдаты с пластиковыми щитами и шлангами. Они поливают Неблестящих из шлангов красной, синей и сиреневой пеной. В ответ Неблестящие швыряют в солдат камни. Один булыжник ударяет в бок уходящему троллейбусу.
- Вот мразь! - говорит в микрофон водитель. - И откуда такие берутся! Во всем виноваты родители и школа!
Троллейбус стремительно несется по городу, минует пост ГИБДД и вылетает за городскую черту. Аркадий и Ксения видят зеленый лес, чистую реку и яркий щит на прибрежном песке: "Край Радости".
- Конечная остановка, - объявляет водитель.
Аркадий и Ксения выходят на песок. Здесь необычно тепло, хотя и не жарко. Нет ни души, зато прямо в воде стоят столик и два стула. На столе серебряное ведерко с бутылкой шампанского, фарфоровые тарелки и судки, ваза с фруктами. За столиком - бамбуковая хижина. Ксения заглядывает внутрь и говорит: "Ой!". А Аркадий смеется. Потому что в хижине стоит двуспальная кровать под красным покрывалом, а по покрывалу разбросаны в художественном беспорядке фиалки, мандарины и презервативы.
- С пупырышками, - улыбается Аркадий, беря один пакетик, - а этот ребристый. Помнится, ты больше всего любила с усиками.
- Пойдем, откроем шампанское, - говорит Ксения.
В серебряном судке куриные котлеты с грибами и травами. В сковородочке - запеченная острая рыбная закуска.
- А я вот что нашел, - говорит Аркадий. И показывает Ксении серебряную шкатулку с двумя сигаретами. На сигаретах выведено золотой вязью "Высший кайф".
- Не табак, - говорит Ксения, понюхав.
- И не марихуана. Вообще что-то неизвестное.
Ласковый ветер с реки гладит Аркадию и Ксении лица теплыми ладошками. Ксения сбрасывает туфли. Аркадий разливает шампанское. И потом несколько минут они молча смакуют еду и вино, а неизвестно откуда подыгрывает "Менуэт" Боккерини. Ксения пьянеет и рассказывает Аркадию все свои сегодняшние приключения, а потом всю свою прошлую жизнь. Кажется, она продолжает рассказывать и потом, когда Аркадий несет ее на руках в хижину.
- Ищи с усиками, - приказывает Ксения.
"Менуэт" Боккерини сменяется песней "Отель Калифорния". Ксения и Аркадий вспоминают свои любимые позиции, способы поцелуев и ласкательные прозвища.
- Слушай, - говорит Аркадий сладко-расслабленным голосом, - давай отведаем того кайфа из шкатулочки.
- Давай, - соглашается Ксения.
Они выходят к реке - голые и счастливые. Аркадий зажигает обе сигареты и затягивается первым.
- Ну как? - спрашивает Ксения.
- Это не наркотик, - отвечает Аркадий, - это...
Он не успевает продолжить дальше. Падает на песок. Ксения вскрикивает и потом минут пять в ужасе пытается привести Аркадия в сознание. Но пульса у него нет, дыхание не определяется даже зеркальцем, которое Ксения достает из своей сумочки.
Она, горько плача, идет одеваться и думает - вызвать ли по мобильнику милицию? Тут Ксения замечает на кровати невесть откуда взявшийся ярко-розовый листок:
"По счету уплачено".
- Уплачено, - повторяет Ксения растерянным голосом, - уплачено...
Она надевает свой фиолетовый костюм, и даже колготки, и старые туфли. Троллейбус давно уехал, значит, надо выходить на дорогу и ловить попутку, а в наряде из зеленых перьев стоять на обочине страшновато.
- Уплачено, - всхлипывает Ксения, - по счету уплачено...