А в детстве всё по-другому. И драки кончаются лишь слезами, и краски чище и ярче, и любовь может быть только одной и навсегда…
Сергей Лукьяненко «Фальшивые зеркала»
Детство, о котором он никогда прежде не думал, отстраняя его с лёгким содроганием, чтобы не найти в нём дремлющих ужасов, унизительных обид, оказывалось ныне удивительно безопасным местом, где можно было совершить приятные, не лишённые пронзительной прелести экскурсии…
Владимир Набоков «Защита Лужина»
«Взрослые, вообще, очень странные люди. Им никогда нельзя говорить, чего ты на самом деле хочешь. Потому что, если они узнают, чего ты хочешь, они немедленно это запретят. Им, кажется, что нормальному ребенку не может хотеться чего-нибудь хорошего. Поэтому лучше всего не говорить им, что нам хочется залезть на крышу дома или убежать в соседний двор через дорогу, или, еще лучше, уйти к кому-нибудь из друзей и просидеть там целый день, чтобы мама и папа сошли с ума от страха и бегали по всем соседям. Лучше просто молчать или говорить всякую чепуху, вроде: "Мама, я так хочу поскорее в школу", или: "Мама, мне так хочется сделать уроки". Попробуйте сказать своим родителям эту штуковину про уроки, а потом еще добавьте: "Посиди со мной, пока я буду писать русский язык", и вы сами увидите, как ваша мама убежит от вас как от огня».
© Андрей Геласимов, 2001
«Настоящая Детская История»
http://proza.ru/2001/01/14-25
«Весь мир ненавидел Диму Скворцова, и Дима Скворцов отвечал ему тем же.
Мир был обширнее и сильнее, но Дима упорнее и последовательнее.
Мир ненавидел Диму самыми разными способами».
© Алексей Плющев, 2001
«Спички»
http://proza.ru/2001/12/23-54
«С тревогой Олежка примерял по осени коньки. Ботинки уже поджимали. И неважно, что потеряли вид и облупились вдрызг, что шнурки, многажды порванные, топорщились узелками. Олежка знал, что на новые коньки у матери нет денег, да и дефицит это страшный.
Когда в декабре он вышел на лед, то к концу тренировки просто хромал и еле волочил ноги. Пальцы стер в сплошные мозоли. Но и на следующую тренировку пошел. Однако с первыми движениями понял, что это уже конец. И тогда он незаметно ушел в пустую раздевалку, снял ботинки непонятного уже цвета, обнял их и дал волю слезам.
Домой Олежка брел, не поднимая глаз. Он разбрасывал пригоршнями рассеянные взгляды по обочинам тротуара, казалось, что вот-вот глаз наткнется на волшебную лампу. Тогда он попросит у джинна новые коньки, с черными ботинками, всех размеров».
© Дмитрий Александрович, 2003
«Прыжок в четыре оборота»
http://www.proza.ru/2003/04/15-40
«Как много после сформулировал Федя, «наивысшим выражением духовности является словесность, а слова состоят из букв». Следовательно, нужно посвятить всю свою жизнь, все свои молитвы, все добрые дела и благородные поступки, каждую старушку, переведенную через улицу, каждую кошку, снятую с дерева – все это нужно посвятить какой-то одной букве. А там уж она даст знак и наставит на путь. Это-то и было смыслом Фединого открытия, истоком его сознательной жизни.»
««Ять!» - этот таинственный значок, начертанный белым мелом, этот дивный символ запредельного спрыгнул с шоколадно-школьной доски и взорвался радужным конфетти во вторично осененной Фединой голове.
Ну конечно – недаром и сама его фамилия, «Паяцкий», будто бы лелеет эту букву в самом своем сердце!
«Ять»… Кому ж посвЯТить себя, как не свЯТому ЯТЮ?»
© Дмитрий Сабаров, 2004
«Буквы. В.О.Пелевину посвящается»
http://www.proza.ru/2004/07/06-15
«Все ждали мальчика. Мама была твердо уверена, что на этот раз точно родит сына. Я, наверное, не хотела огорчать ее и упорно отказывалась рождаться. Думаю, мне было стыдно, что я не мальчик. Я оттягивала нашу встречу, как могла, но там, где я жила свои первые девять месяцев, особо не спрячешься. Все равно нашли и вытянули за уши на свет божий. Мне хотелось раствориться, исчезнуть, растаять. Я даже боялась громко кричать. Мне было холодно и страшно.
- Поздравляю, мамаша, у вас дочка.
- Глаза бы мои ее не видели. Это ж надо было такую свинью мне подложить.
По странному стечению обстоятельств ее глаза меня все-таки увидели, а вот мои не видели ее никогда. Я родилась слепой».
© Джинжер, 2005
«У пепла нет запаха»
http://www.proza.ru/2005/12/09-213
«- Тёмную, даёшь тёмную!…
Ещё несколько человек соскочили с кроватей и громко зашлёпали босыми ногами по дощатому полу . Кто-то, щипая и царапаясь, грубо тянул одеяло Люсе на голову. Ей стало трудно дышать, посыпались неожиданно сильные удары. Она попыталась кричать, но, приглушённый одеялом, крик её вряд ли был слышан за пределами палаты, и только ещё больше раззадорил разъярённых девчонок.
- Воровка, воровка…. Сорока-воровка.
Удары становились сильнее. Люсе хотелось свернуться в клубочек, но за ноги держали больно и цепко. Наконец ей удалось хотя бы прикрыть руками лицо. Вскоре она стала задыхаться. Было не просто больно. От злобных и оскорбительных выкриков готово было остановиться сердце. Девчонки вошли в раж...»
© Анна Андерсен, 2005
«Детская обида»
http://proza.ru/2005/08/22-139
«Старик, повернувшийся было уже уходить, пристально посмотрел на Пьеро и, немного помолчав, вдруг сказал ему серьезным тоном:
- Я, голубчик, никому никогда советов не давал и чужих не слушался, но, раз уж ты сам просишь, то я тебе скажу, а слушать или нет – твое дело. Так вот: ты парень молодой еще, и, как все вы, молодые, жизни цены не знаешь. А я тебе скажу: жизнь – это дар. Есть у тебя жизнь – живи. Ты парень неплохой, много можешь еще хорошего в жизни сделать, так не дури, а живи. Слышишь ли? Вот оно как. Ну, и прощай».
© Автор Удален, 2007
«Сказка о куколках. Последнее представление»
http://proza.ru/2007/02/07-335
«На ладони искрились кристаллики горного хрусталя в серебряных кружевах, блестела жемчужина, проткнутая насквозь металлическим стержнем с плоской головкой на конце в виде незабудки, пускала солнечного зайчика гладко отшлифованная крупная пуговица в потертой оправе, переливался розово-голубыми волнами перламутровый дырявый квадратик с шершавой обратной стороной – все это теперь ее.
Как оказалась эта шкатулка у бабушки, Лялька вспомнить не могла, хотя рассказывалось ей и о каждой пуговке не один раз. Лялька вообще плохо запоминала, а если и задерживалось что-то в голове, то ненадолго. В детстве бабушка таскала ее по врачам: то Лялька терпеливо сидела с присосками на лбу, то покорно выбирала нужные доктору картинки, то пыталась ответить на непонятные вопросы – и всякий раз, как бы девочка ни старалась, тетки в белых халатах озабоченно качали головами или сочувственно разводили руками».
© Анна Аничкина, 2007
«Пуговицы»
http://www.proza.ru/2007/03/18-319
«За отсутствием церквей в те времена повелось и в Пасху приходить к могилам и поминать предков, закусывая крашеными яйцами и куличами, так оно было безопаснее. За нательный крестик выгоняли с работы, исключали из пионеров, клеймили позором на собраниях, и только на кладбищах оставались редкие островки веры, на которые власть и услужливая «общественность» боялись-таки покушаться. Ничего этого я не знала, но чувствовала, что Он есть, Он непременно должен быть, что именно от Него исходит некая высшая, окончательная справедливость. Эта вера родилась во мне после смерти деда, и как любая вера, не нуждалась в объяснениях. Я не сомневалась, что живет Он высоко в небе над кладбищем, куда улетают души усопших, и заботится обо всех, живых и мертвых».
© София Прус, 2007
«Евдокия» из романа "МАМА"
http://www.proza.ru/2007/06/14-205
««Ну, какой диагноз? Зачем вам? Все равно напишем под шифром, кто знает, какой именно шарик за ролик у него зашел. Какое звено в цепи размышлений – западает, как клавиша в рояле. На Руси таких называли всегда – Божьи люди. Не тратьте силы на перевоспитание. И на слезы. Божий человек у вас растет. Дай Бог вам терпения».
Алешка – Божий человек?
– А зачем имя такое дали? – сказала подруга. – Забыла значение имени: нищий по своему выбору, защитник матери, строитель храмов…Совершенно необычный Божий человек! Думать надо было вовремя!
– Так ведь дед был Алексей и прадед. И не были Божьими…
– А какими были?
– Нормальными».
© Алена Гапеева, 2008
«Божий человек, книга про все хорошее»
http://www.proza.ru/2008/10/20/146
продолжение http://proza.ru/2010/08/04/830